***
[четыре года назад]
— Алек, ты помнишь о том, что сегодня у нас собрание в Аликанте? — тон Мариз деловой, суховатый, но Алеку не нужно напоминать. Это его первое полноценное собрание, и он несомненно взволнован. Джейс всё подшучивает над ним, называя занудой, но Лайтвуду всё равно. Он искренне верит, что способен изменить что-то в мире, а для сумеречного охотника это небывалый оптимизм, который, кажется, навсегда выжигается с первой руной. Алек стал исключением из правил. Во всех возможных смыслах. — Разумеется, — вежливо отвечает он, кивая матери. — Как я понимаю, нам нужен будет маг, чтобы открыть портал? — Да, он прибудет через несколько часов. Я буду ждать тебя ровно в пять в холле, и никаких опозданий. Алек проводит в томительном ожидании еще сто девяносто минут, и когда наступает оговоренное время, он чувствует невероятное воодушевление. Он спускается вниз, захватив отчёты, о которых упоминала мать, и стило. До него доносятся приглушённые голоса, один из которых ему совершенно точно незнаком. Этот голос притягивает к себе, проносится в сознании Алека. Как и его обладатель, впрочем. Который оборачивается, заметив его присутствие. — Ты должно быть, Александр? — молвит высокий мужчина азиатского происхождения и весьма эпатажной наружности. Алек зависает на пару секунд, таращась на блёстки в волосах незнакомца, но после одёргивает себя, напоминая, что должен вести себя подобающе. Мариз в разговор не вмешивается, а потому парень кивает и протягивает руку, чтобы скрепить знакомство. — Кажется, мы так и не были представлены друг другу. Магнус Бейн, — мужчина охотно отвечает на жест Алека, рассылая по коже сотни мурашек. — Магнус откроет для нас портал в Идрис, — замечает Мариз, напоминая о том, что она всё ещё здесь, выдёргивая сына из состояния оцепенения. Магнус блестяще справляется со своей задачей, и перед тем, как портал закрывается, Алек слышит тихое «надеюсь, мы ещё встретимся, красавчик», которое отчего-то впивается в мозг, оглушая.***
Собрание проходит гладко, хотя Алек не может не уловить напряжения, невидимыми струнами звенящего между всеми охотниками. Будто им известно то, что озвучивать они пока не решаются. Списывая эти догадки на нервозность из-за столь значимого в его жизни события, Лайтвуд пытается вникнуть в события, оглашаемые повесткой дня. Ничего катастрофически важного не обсуждается, и постепенно мысли Алека возвращаются к Магнусу. К его кошачьим глазам, грации и бархатному голосу, который можно слушать бесконечно. Подростковая влюблённость в своего парабатая Джейса Вэйланда с появлением Магнуса начинает казаться ему сущей бессмыслицей. Потому что Бейном он очарован. И подобного он не испытывал никогда.***
Лайтвуд скучает. Скучает по тому, кого видел всего один раз в жизни. Наверное, это глупо. Но он скучает. Пробить Магнуса по базе и узнать его место жительства Лайтвуду не позволяет совесть и какие-никакие принципы. Да и представить реакцию Магнуса на внезапного гостя довольно трудно. Должно быть, он и думать о нём забыл. Чему Алек бы точно не удивился. В окружении мага наверняка полно интересных людей. С чего ему размениваться на какого-то нефилима? Магнус о нём и не вспомнит. При мысли об этом Алек чувствует тупую боль между рёбер. Какая нелепость.***
С Магнусом он сталкивается несколько недель спустя в Институте. Алек от неожиданности не знает, что сказать, видя, как на лице мага расцветает улыбка. Бейн, впрочем, не теряется, и произносит: — Александр, — из уст Магнуса его имя звучит как-то иначе, отмечает охотник про себя, — вот мы и встретились. Я рад тебя видеть. Надеюсь, у тебя всё хорошо? — интонация в голосе вполне искренняя, и Алек невольно улыбается от осознания того, что Бейн на самом деле беспокоится. — Да, всё прекрасно. Ты прибыл сюда по просьбе моей матери? — обращаться на «вы» к человеку, который выглядит практически его ровесником и к тому же, как-то назвал его красавчиком, Лайтвуд считает смехотворным. Магнус не возражает. — Ты прав, возникли некоторые обстоятельства, которые требуют моего вмешательства, — Магнус выглядит поникшим всего на мгновение, но снова улыбается, очевидно, не желая тяготить Алека своими переживаниями. Лайтвуд думает, что ему хотелось бы разделить волнения и тревоги Магнуса. И его это чертовски пугает. Не успевает он сообразить, что ответить, как Магнус прерывает его размышления: — Кто знает, когда ещё представится случай увидеться, но я не привык полагаться на судьбу, хоть её подарки порою бывают весьма приятны, — в руках Бейна с голубыми искорками появляется листочек, который он протягивает Алеку. — Позвони мне, Александр. — Непременно, — отвечает в порыве смелости, а после прощается с Магнусом, который не горит желанием раздражать всех своим опозданием. Вторая встреча воодушевляет и многое обещает. Алек позволяет себе надеяться.***
Присутствие Магнуса становится необходимым каждый день. Он всё так же блистает, заставляя даже самых консервативных охотников им восхищаться. Но Алек видит, насколько он устал. Он не нарушил своего обещания. Он позвонил. И они разговаривали, болтали ни о чём каждый день, и Лайтвуд не заметил, как потихоньку стал открываться Магнусу, рассказывая о себе разные мелочи. Бейн слушал, совершенно искренне интересуясь жизнью Алека. Неразговорчивый и несколько замкнутый охотник не подозревал, что рушил стены, возведённые Бейном вокруг своего сердца ещё в прошлом столетии. Ему ничего и делать не нужно было для этого. Разговоры перерастают в свидания. Магнус приглашает Алека к себе домой, создавая уютную и непринуждённую атмосферу, не желая давить на него. Он это ценит. Они проводят вечер за просмотром какого-то сериала примитивных, Магнус смеётся над нелепым сюжетным поворотом. А Алек…. Алек просто любуется им. Впитывает в себя, тонет, погружается. Утопает. Магнус красив. Настолько, что у него каждый раз начисто перехватывает дыхание. Магнус пытается что-то ему сказать, но стук сердца гулким шумом отдаётся у Алека в висках, так что он не слышит. Он делает глубокий вдох и подаётся вперёд, целуя. Магнус на вкус как карамель и грейпфрут. В этот вечер Лайтвуд впервые признаётся себе, что влюбился.***
Предчувствие Алека никогда не подводило. Он убеждается в этом, когда Мариз вызывает его к себе в кабинет. Алек слушает о беспокойствах, вызванных возвращением Валентина Моргенштерна. Мать не вносит ясности относительно зловещих планов Валентина, то ли по незнанию, то ли ввиду отсутствия желания с ним делиться. Но её тон ему абсолютно не нравится. Обещая матери всяческую поддержку, Алек покидает кабинет, а после и Институт, направляясь в единственное место, где он чувствует себя в безопасности. К Магнусу. Он врывается в лофт, тем самым обескураживая Магнуса, и крепко его обнимает. Маг обнимает его в ответ, чувствуя, как сильный Алек, его Алек дрожит. — Эй, дорогой, что произошло? — Грядёт что-то ужасное, Магнус, и мне страшно, — Магнусу смысла врать нет. Потому Алек не увиливает, выкладывая, что его гложет. — Мать ничего не говорит, но все как на иголках, и у меня очень плохое предчувствие. Хоть бы я ошибался. — Ну что ты, — Бейн отрывается от Алека, как только тот успокаивается в его объятьях, — ничего страшного не случится, — Магнус смотрит прямо в глаза, пытаясь утихомирить бурю, бушующую в его охотнике. Однако скрыть собственную неуверенность он не в силах. — Несмотря ни на что, мы вместе, слышишь? Мы справимся. Алек верит ему. Не может иначе. Они проводят ночь вместе, позволяя себе забыть о возможном апокалипсисе, растворяясь в чувствах, которые больше нет смысла сдерживать. Тихие, хрустально-бережные, нежные «я люблю тебя» становятся маяком в непроглядной тьме. Алеку всего восемнадцать, но он счастлив так, как не бывает большинство людей за всю свою жизнь.***
[настоящее время]
Алеку двадцать два. И ему не хочется жить. Казалось бы, охотники, жизнь которых обрывается слишком рано, просто обязаны за неё цепляться, надеясь отхватить по максимуму. Вцепиться в горло судьбе и не отпускать, пока она не расцепит свои мерзкие когти. Сделать выбор самим, прежде чем его сделают за них. Александру Гидеону Лайтвуду жажда к жизни незнакома. У него есть всё. Уважение других нефилимов, двое прекрасных братьев и очаровательная сестра, которых он любит больше всего на свете. Можно с адамантовой уверенностью сказать, что ему несказанно повезло. У Алека есть всё. Ко всему, что без преувеличения можно назвать сокровищами, добавляется зияющая пустота в груди, в области сердца. От этого ощущения хочется нырнуть в Озеро Лин, и оттуда не выныривать, позволяя его водам прожечь лёгкие насквозь. Нет, он не холодное равнодушное бревно. Он чувствует уважение к родителям, страх за Иззи и Джейса во время миссий, гордость за Макса, который делает первые шаги на пути становления сумеречным охотником. Он чувствует несправедливость по отношению к жителям Нижнего Мира, которая никуда не испарилась после свержения Валентина. Он способен испытывать эмоции. Просто есть часть в его душе, которая неприкаянно мечется, которая терзает его день ото дня, не давая спокойно спать. Он не знает, что именно послужило тому причиной. Иногда после миссий, когда он возвращается домой, его тянет в сторону Бруклина. Он повинуется этому чувству, останавливается у безликой многоэтажки, не представляя, что делать дальше. И от горького разочарования ему хочется выть. Он помнит, когда закончилась война. Как радовались все без исключения. Как резкая вспышка надежды ослепила всех охотников до единого, до рези в глазах, и никто не возражал. Потому что как бы ни пекло солнце, после тёмных дней свет жизненно необходим. Осмотр у Безмолвных Братьев, которому подверглись все нефилимы после сражений, никаких результатов не дал, Брат Захария тогда сообщил, что с Алеком всё в порядке. Потому он сдался, но хотя бы знал, что сделал всё возможное. Однако как бы там ни было, жить со сквозной дырой внутри донельзя паршиво. От понимания, что с этим ничего не поделать — в разы хуже. Иззи объясняла его состояние присущей ему угрюмостью и привычкой сгущать краски, Джейс, как истинный парабатай, пытался подбодрить, развеселить, понятия не имея, как помочь Алеку. Их методы оказались бесполезными. Лайтвудам не осталось ничего, кроме как смириться с тем, что Алек другой. Война меняет и ломает многих, так что это неудивительно. Знали бы они, что раздавила его отнюдь не война.***
Несмотря на то, что прошло три года с момента окончания одной из самых кровопролитных войн в Сумеречном мире, нефилимы не бездельничали. Время от времени им приходится отслеживать последователей идей Валентина, и чаще всего им сопутствует удача, и обходится без жертв. Но жизнь по-прежнему кипит, и желание сохранить такой ценный и неосязаемый мир в их жестокой реальности движет многими, придавая сил. Постепенно охотники восстанавливают связи с магами, которые довольно долго сторонились их, скрывались, не веря в то, что тирании Валентина пришёл конец. Дети Лилит не привыкли выбирать сторону, а потому всегда относились к слугам Разиэля настороженно. Концепция Валентина, которая подразумевала подчинение магов, вошла в историю как та, что славится неисчерпаемым идиотизмом. Охотникам же находиться с магами в неспокойное время было куда опаснее. Моргенштерн с безумным огнём во взгляде обещал пресекать «мерзкие и порочащие имя нефилима связи с колдовавшей нечистью». Жертвами пали ни в чём неповинные охотники. К счастью, это время прошло, и сейчас охотники работают над тем, чтобы восстановить Соглашения и предложить сотрудничество тем, от кого они шарахались как от огня, эгоистично трясясь за свои жизни. Мариз подчинилась приказу Конклава и стала ожидать мага, которого направил Консул. Маг оказывается приятным мужчиной, который, несмотря на скептицизм, обещает подумать над тем, чтобы помочь нефилимам наладить связи с его народом. Его зовут Магнус Бейн, и Мариз кажется, что он точно принесёт им удачу.***
Алек замечает его, сбивая с ног в коридоре. Мужчина, от которого веет сандалом, замирает лишь на мгновение, а после быстро удаляется, будто убегая от чего-то. После этой странной встречи Алека всё чаще тянет в Бруклин. Он не может себе это объяснить. Зная себя, он не угомонится, пока всё не прояснит. Он спрашивает у матери, что за незнакомец посещал Институт пару дней назад. Мать сообщает, что это маг, который поможет недоверию между двумя расами дать трещину и наконец положить начало перемирию. Его зовут Магнус Бейн. Он Верховный маг Бруклина. Алек не верит в такие совпадения. Он забывает обо всём на свете и летит в Бруклин, к той самой многоэтажке, зная, кого теперь ему стоит искать. Нанеся руну невидимости и надеясь на удачу, он обходит все этажи в доме, пока не находит табличку с именем «Магнус Бейн». И когда разгадка так близка, охотник понимает, что понятия не имеет, что он скажет. Что у него идиотское чувство, что маг может ему помочь? Что сможет ответить на вопросы, которых у него скопилось немало? Что сумеет залатать ту дыру в груди, которая столько лет не даёт ему покоя? Вздыхая, он стучит в дверь. Ему открывают практически сразу. Магнус выглядит потрясающе. На нём пиджак винного цвета на голое тело и безумно узкие чёрные кожаные брюки. Волосы уложены шипами, а шею украшает огромное количество цепочек разной фактуры и длины. — Кхммм, и долго ты будешь пялиться на меня? — прерывает его размышления хозяин квартиры. — Мы не знакомы, — говорит Алек, — но меня зовут Алек Лайтвуд, и почему-то меня не оставляет чувство, что вы можете мне помочь. Он приглашает охотника на чашку чая, заявляя, что даже если не окажется полезным, то по крайней мере, проявит гостеприимство. На историю Алека он никак не реагирует, говоря то же, что и Иззи с Джейсом. Так на него повлияли военные события, и не стоит искать подвох там, где его нет. Лайтвуд никогда не считал, что хорошо разбирается в людях, но когда он протягивает руку, чтобы поблагодарить мага за помощь, он чувствует, как Магнус вздрагивает, не решаясь разорвать рукопожатие. Бейн лукавил?***
Маг ему снится. «Несмотря ни на что, мы вместе, слышишь?» Одна фраза, от которой у него сердце с грохотом падает в пятки. Потому что произнесена голосом, который он слышал совсем недавно. Он просыпается от головной боли, кроящей ему череп. Иратце не помогает. Боль не проходит и через несколько дней, даже после волшебных отваров по рецептам Ходжа. Алек не может сосредоточиться, игнорирует патрули, ссылаясь на недомогание. А ещё через пару дней, когда болезненные ощущения становятся совсем невыносимыми, он снова направляется в Бруклин. Перед тем, как постучаться, он видит отблески искорок, бегающих по полу у двери. Бейн точно дома, думает Алек. И сдерживается изо всех сил, чтобы не выломать дверь. Откуда только в нём эта ярость? Бейн не спешит открывать. — Магнус! — кричит, игнорируя адскую боль, — Магнус! Открывай, чёрт возьми, я знаю, что ты дома. Магнус! Нефилим оседает на пол ещё до того, как открывается дверь.***
Просыпается Лайтвуд в знакомой обстановке. Нет, в этой комнате он не был в прошлый раз. Но она ему не кажется чужой. Голова больше не болит, потому он встаёт с кровати, осматриваясь. Его взгляд падает на фотографии, которыми заставлена тумбочка. Ничего личного, только красивые виды с Эйфелевой Башни, площади в Вероне или на Лондонский Тауэр. Подчиняясь иррациональному чувству, он открывает первый ящик комода и поражённо замирает. Ему становится абсолютно наплевать, что он роется в вещах Верховного мага Бруклина. Потому что он видит снимок, на котором изображены они с Магнусом. Слепящая боль снова застилает сознание. Практически в бессознательном состоянии он слышит «Александр, не смей, Александр, ну же…». Впервые маг звучит так беспомощно.***
Он приходит в себя несколько часов спустя. — Ты должен ему сказать, — слышит он женский голос, который звучит несколько приглушённо. В нём читается недовольство. — Ему это только навредит, — гнёт свою линию Бейн. — Он мог умереть, идиот, — женщина переходит на шипение, ядовито чеканя слова, — он заслуживает узнать правду. — Это слишком опасно. — Война давно закончилась, Магнус, и ты прекрасно об этом знаешь. Вдруг разговор прерывается. А после Алек слышит то, что повергает его в шок. — Ты же до сих пор любишь его, верно? Иначе бы не вернулся. Алек подрывается на ноги и выходит из комнаты. Магнус и девушка, которая выглядит его ровесницей, вздрагивают, явно не ожидая того, что их разговор могли услышать. — Алек…. — выдыхает Магнус. В сознание снова упрямо стучатся непрошеные воспоминания, которые, к огромному облегчению Алека, больше не причиняют боли. И в них только Магнус. Магнус, которого он когда-то любил. — Мы справимся, да? — шепчет Лайтвуд, а по щекам ручьём текут слёзы. Пустоты, что мучила его столько лет, больше нет. Только чувство, будто ему переломали все кости и раскрошили их в пыль. Не дожидаясь ответа Бейна, он покидает лофт.***
Магнус звонит ему по сто раз на дню. В конце концов, Алек меняет номер, не желая слушать нелепые оправдания, которые наверняка посыплются на него, стоит ему только ответить. На одном из патрулей Джейс замечает в нём перемены. — Ты непривычно задумчив, Алек, куда больше погружён в свои мысли, чем обычно, — говорит парабатай. — Джейс, — холодно отвечает Лайтвуд, — не отвлекайся, прошу, ты же не хочешь, чтобы нами поужинали склизкие твари? — Я им не по зубам, братец, — смеётся Эрондейл, и Алек не может сдержать улыбки. Джейс предельно внимателен. Они работают как слаженный механизм, как команда, но всё же упускают пару демонов, которые неожиданно подкрадываются с заднего входа заброшенного склада. Алек теряет контроль над ситуацией, не успевая прикрывать брата. Он чертыхается, выпуская одну стрелу за другой, как вдруг видит огненный шар, попадающий прямо в цель. Он оборачивается и видит Магнуса, который с лёгкостью расправился с адским созданием. — Надеюсь, теперь мы можем поговорить? — произносит Магнус, неотрывно глядя золотистыми глазами на Алека. Алеку не остаётся ничего, кроме как согласиться. Обещая всё объяснить Джейсу после, он ступает в портал за Бейном. На гостеприимные жесты Магнуса он никак не реагирует. На это маг лишь вздыхает, понимая, что заслужил подобное отношение. — Присядь, Алек, — Лайтвуд качает головой, показывая, что не уступит. — Не упрямься, разговор будет долгим. Алек садится в кресло, давая Магнусу знак продолжать. — Помнишь, как я часто приходил в Институт незадолго до того, как началась война? — охотник кивает. — Так вот, Мариз с горечью сообщила мне, что Валентин намерен пресечь связи нефилимов с магами, а в идеале, подчинить магов себе, что ему, разумеется, не удалось. Но любой контакт нефилима и мага в те мятежные времена, как ты сам знаешь, наказывался жестоко. Она заставила меня пообещать, что если ситуация станет критичной, я позабочусь о том, чтобы ты был в безопасности. — Она знала о нас? — Ну конечно, Алек, — снисходительно говорит Магнус, — она же твоя мать. Она видит и замечает куда больше, чем тебе кажется. — И поэтому ты стёр нам память? — спрашивает Лайтвуд, понимая, что Мариз тоже не помнила об этом знакомстве. — Я не просто стёр тебе память, — объясняет Бейн, — это очень сложное заклинание, о котором не знают даже Безмолвные братья. — Потому осмотр у Безмолвных братьев ничего не показал… — Верно. Эта магия граничит со знаниями Дивного народца, и не каждому магу под силу зачаровать человека, не причинив никакого вреда. — На счёт этого я бы поспорил. — Она стирает любые упоминания о человеке, о том, что он вообще был частью жизни. Словно затереть киноплёнку, — продолжает Магнус, с трудом произнося всё это. — Я боялся за тебя, Алек, пойми. Валентин вряд ли бы простил, если бы узнал. Так я обезопасил тебя. — Я имел право знать! — срывается на крик парень. — Я же любил тебя, неужели то, что нас связывало, ничего для тебя не значило? — Иначе я бы не вернулся. — И где ты был, где ты был, я тебя спрашиваю! Где ты был эти несколько лет? — Я эгоистично надеялся, что чувства пройдут. Что ты сам полюбишь кого-то другого. — Да ты… Ты хоть знаешь, что такое жить, испытывая постоянную тоску, которая разъедает изнутри? Ты знаешь, каково мне было? Ты вообще понимаешь, что это словно умереть? — Воспоминания не должны были вернуться, — с горечью отмечает Магнус. — И почему же система дала сбой? — ехидно интересуется Алек. — Катарина, которую ты видел тем утром, когда сбежал, пояснила, что как и любая древняя магия, она завязана на эмоциях. Если привязанность того, у кого стирают память, слишком сильна, забытая информация может вернуться. Правда с огромным побочным эффектом. — Это поэтому я чувствовал, что голова просто-напросто может взорваться? — уточняет Алек. — Да. Процесс восстановления пробелов тебя чуть не убил. И этого я себе никогда не прощу. Покидая лофт в этот раз, Алек и сам не уверен, а готов ли он простить.***
Алек чувствует себя до невозможности паршиво. Он тренируется до потери пульса, раздирая костяшки в кровь, игнорируя замечания Джейса. Отчаянный вопль вырывается из груди, и он, обессилев, прислоняется к груше, терпевшей всплески его ярости последние минут сорок. Он наивно думал, что объяснение Магнуса всё прояснит. Чёрта с два. Оно только разворошило то, что дремало в нём так долго. Ярость постепенно заменяется грустью, приправленной пониманием. Алек спрашивает себя постоянно. А как бы поступил он сам? Противный внутренний голос твердит, что лучше бы уж ненавидел себя, чем позволил рисковать жизнью Магнуса. Вернувшихся воспоминаний слишком много для него одного. Это будто глотнуть кислорода после пары минут, проведенных под водой. Лёгкие режут счастливые моменты, которые они провели вместе. Он был по-настоящему счастлив. Счастлив. И с появлением Магнуса в его жизни он начинает чувствовать.***
Они встречаются три недели спустя на собрании в Институте. Алек уже не смотрит враждебно. Ненависти тоже нет. Видимо, Магнуса это воодушевляет, поэтому он просит уделить ему немного внимания, не теряя надежды на положительный ответ. И Алек соглашается, улыбаясь, понимая, что хочет попробовать снова. Что не готов отпустить. Он с лёгкостью уступает, осознавая, что всё ещё любит.***
Алеку двадцать два. У Алека — три ранения, полученных в схватке с высшими демонами, сотни ночных патрулей и заново склеенное сердце. Алеку двадцать два. У него за плечами история любви, которую уж точно не назвать простой. Алеку двадцать два. И, несмотря на юный возраст, он обладает самым ценным даром из всех. Прощением.