Честь клана Узумаки

Мужчина в черной накидке быстрым шагом передвигался по деревне. Как же долго он здесь не был… Шесть долгих лет… Справедливости ради, больше, но формально именно этот срок. Коноха изменилась. Он не мог сказать, как именно, просто чувствовал это кожей, нутром. Время было позднее, народ, видимо праздновал, поскольку в воздухе отчетливо витал запах алкоголя, выпечки, и чего-то ещё, впрочем, он прошел бы дальше, если бы не одно обстоятельство. Пьяная ругань и одно слово, которое собственно и привлекло его внимание, а именно: Узумаки, выходи поиграть, чертов лисёнышь, это тыы во всем виноват ублюююдок. Пьяный голос говорил что-то ещё, но мужчина не слушал. Узумаки, Лис, эти слова значили очень многое. Преодолев расстояние до голосов, он увидел ребенка, который отчаянно пытался подняться и попасть в маленькую квартиру. Посмотрев на оную, мужчина криво улыбнулся, он помнил эту маленькую квартирку, сам перекантовывался в ней, в свое время, но, черт возьми, она же была построена ещё во времена Хаширамы! Какого черта, в ней вообще кто-то до сих пор живет? А пьянь не теряла времени и уже почти добралась до мальчика. Неожиданно он поднял голову, по его щекам текли слёзы, и он срывающимся голосом произнес: — Почему? Почему вы так жестоки со мной? Что я сделал? Я всего лишь хотел увидеть фейерверк, хотя бы один раз! Мне никогда не разрешали это! — Фейерверк, говоришь, мы его тебе устроим, прямо из глаз, даже никуда ходить не придется, хеее, эй парни, айда бить лиса — произнес особо пьяный голос. Тратить силы на весь этот пьяный сброд, мужчина не хотел, быстрым движением, он приблизился к каждому из нападавших и поставил печати в районе шеи. По скорости не Хирайшен, конечно, но большего и не требовалось. Через несколько часов вложенная чакра иссякнет и они снова, смогут двигаться, а пока пусть постоят на свежем воздухе подумают, слава Рикудо, что при этом они молчали, такова была особенность печати. Мальчишка все также закрывал голову руками, ожидая удара, которого, почему-то не последовало. Несмело и очень осторожно он убрал руки и посмотрел на человека, который протягивал ему руку помогая встать. — Спасибо, что защитили меня. Разве вы меня не боитесь? — удивленно спросил мальчуган. — Нет, я тебя не боюсь, заходи, не то простудишься — мужчина сказал эти слова ровно, но в мыслях было множество вопросов. Зайдя в квартиру, он невольно скрипнул зубами. Мда, сказать, что тут был бардак, значит не сказать ничего или сильно преуменьшить масштабы, повсюду были коробки из-под рамена, глядя на которые Шиноби грустно улыбнулся. Видимо, мальчуган жил один и о нем вообще не заботились, что было бы логично, если бы не одно, но — это была, черт её дери Коноха — сильнейшая из-пяти великих деревень, ну, или одна из сильнейших, поскольку скрытое Облако явно не согласилось бы, с такой категоричной трактовкой. Явно не мелкое селение, где банально не хватало на всех средств, а раз уж он жил здесь, то ему хотя бы пособие было положено, даже если он бесклановый, а учитывая, что его назвали Узумаки, то и подавно. Впрочем, разобраться во всем он ещё успеет. — Ты голоден? — последовал логичный вопрос. — Ага, очень, съел бы рамена со свининой, если бы у меня были на него деньги — грустно заключил мальчик. — Ну, рамен так рамен, идем, я угощаю только спрячься за накидку и держись ко мне ближе, — шепнул мужчина, вновь выходя на улицу. По случаю праздника, некоторые магазины, работали дольше обычного, а уж знаменитый Ичираку-рамен, найти было не сложно, все тот же Теучи, только изрядно постаревший и подросшая Аяме. Подойдя к прилавку, человек выложил нужную сумму и назвал заказ. — Четыре порции рамена со свининой, пожалуйста, сдачи не нужно — добавил он. — Ваа, мой любимый рамен, со свининой, обожаю, Даттебайо — удовлетворенно произнес мальчик, для него этот вечер, плавно переходящий в ночь, заканчивался просто отлично. Его спутник сделал вид, что ничего не заметил, но сам наблюдал, как мальчуган с поразительной скоростью уплетает рамен. Это простое действие, неожиданно, отозвалось тупой и ноющей болью в сердце, но найти этому объяснение мужчина не мог. Когда с едой было покончено. Паренек услышал взрывы и радостные крики людей. Фейерверк и правда, был красивым, поэтому мужчина не торопил мальчика, позволяя ему насладиться моментом. Купив несколько пачек сухого пайка, мужчина встал из-за прилавка, и мальчик вновь юркнул под плащ, уже без подсказки. — Хм, как мало нужно ребенку для счастья — отстраненно подумал мужчина. Вновь вернувшись в квартирку, мужчина стал убираться в ней, он и сам пока не мог объяснить, что именно заставило его помогать мальчишке. Возможная принадлежность к клану Узумаки? Эту идею определенно не стоило сбрасывать со счетов. Банальная жалость? За свою жизнь мужчина повидал достаточно, сироты ему тоже встречались, он видел этот взгляд в бесчисленном множестве глаз, одинокий, покинутый, пустой. Кое-как прибравшись в квартирке и окинув её взглядом ещё раз, мужчина собрался уйти, когда неожиданно почувствовал схватившего его за плащ мальчугана. — Не уходите, вы ведь шиноби, да? Вы первый, кто не испугался меня. Можете рассказать, что нужно, чтобы тоже стать таким сильным? Вы ведь даже никого не ударили! Я тоже так хочу! — с жаром произнес мальчишка, заглядывая ему в глаза. Упрямый взгляд, желание быть заметным, нездоровая любовь к рамену, нет, все это было слишком уж странно. — Хорошо, только нужно сделать кое-что — произнес мужчина. С этими словами он начал с невероятной скоростью складывать печати. Распальцовки сменяли одна другую, пока, наконец, мужчина не поднялся, удовлетворенно хмыкнув. Что-же, по крайней мере, сюда не сунуться не в меру любопытные шиноби. Да, кровать в квартире была одна, паренек попробовал устроиться на полу, но его попытка была мягко пресечена. — Ты не в том возрасте, чтобы без вреда для себя спать на полу, ложись в постель, возражения не принимаются — тихо произнес гость. За все время, что незнакомец был в квартире он так и не снял капюшон, шиноби чувствовал, что мальчуган, хотел попросить его об этом, но его что-то останавливало. Когда мальчик уснул, мужчина подошел к нему вплотную, если его догадка была верна, то у него должна была быть печать на животе. Когда тот повернулся на спину, край его майки задрался вверх, обнажая рисунок. Печать восьми триграмм, выполненная не идеально, но очень хорошо. Лис, только его могли запечатывать столь сложной печатью, да ещё и известной только членам клана или членам их семей. Это могло означать только одно — он не успел… — Кушина, умоляю, прости меня — плакал мужчина, закрыв лицо руками.