Till the last breath...

Сегодня Саймон решил признаться главе вампирского клана в своих, хоть довольно своеобразных, но всё же нежных чувствах. Ему казалось, что старший вампир испытывает к нему нечто взаимное: ведь Рафаэль постоянно смотрел на Саймона тёплым, родным, как будто опекающим взглядом. Саймон уже довольно давно мучился и пытался заставить себя признаться Рафаэлю в своей любви, но всё время откладывал этот откровенный разговор в дальний ящик тёмного шкафа. И вот наконец, когда откладывать уже некуда — в ящике темного шкафа просто кончилось место, — «птенец» мнётся у двери комнаты испанца и никак не решается постучаться. Саймон пытается прогнать от себя тревожные мысли, но тщетно: внутри всё сжимается в большой узел переживаний. Ему не давала покоя мысль о том, что Раф просто-напросто вышвырнет Саймона из комнаты или из ДюМорта или даже разорвёт его на части. Саймона опять понесло не в тот вагон мыслей — он начал переживать ещё больше, чем прежде. Он начал мысленно краснеть и заикаться. От сильного волнения Саймону на ум пришла глупая идея: нужно снова отложить признание в долгий ящик. Решив так, он собрался быстро ретировать от комнаты главы клана. Только Сай хотел было включить свою «турбо скорость», как из комнаты испанца послышался тихий женский шёпот, после которого последовал звонкий смех. Саймон распознал его сразу же. Это был смех Иззи. «Но что Иззи делает у Рафаэля…. Нет, что Иззи вообще здесь делает?» — пронеслось в голове брюнета, и он решил незамедлительно разобраться, чем же те двое занимаются в кабинете старшего вампира. То, что увидел Саймон, повергло его в шок: на большом, широком диване сидел его любимый вампир, а на его коленях расселась сумеречная охотница, то и дело что-то нашёптывая ему на ухо; видно, что-то смешное, судя по их звонкому смеху. Вампир широко улыбался девушке и попивал красную жидкость из своего бокала. Волна обиды вперемешку с ревностью и болью ударила Саймона со всей силы, и ему на глаза накатывались слёзы — ни одна не пролилась, «птенец» не заплакал. Он чувствовал боль где-то в районе места, в котором когда-то билось сердце. Он старался не обращать внимания на неприятное чувство. Саймон, решив, что увидел достаточно, захотел вернуться в свою комнату. ***** Лёжа на своей довольно просторной кровати, Саймон старался не думать ни об Иззи, ни о Рафаэле. Честно говоря, ему сейчас было невыносимо думать вообще о чём-либо. Саймону казалось, что он вновь умер, но нынешняя боль была намного неприятней той, которую ему пришлось испытать при превращении в дитя ночи. Размышляя о чём-то непонятном и далёком, он проронил свою первую за этот вечер слезу. Саймону сейчас было плевать абсолютно на всех, кроме старшего вампира. ***** Поняв, что ни к чему хорошему его размышления об отношениях Рафа и Иззи не приведут, Саймон тихо выбрался из своей комнаты, чтобы прогуляться и наконец прогнать печальные думы. Подойдя к двери выхода из отеля, он только схватился за ручку, чтобы открыть дверь и выбраться наружу, как сзади послышался до боли знакомый и любимый голос: — Dios, и куда ты собрался? Скоро рассвет. — Лениво и немного раздражённо протянул испанец. Он стоял около стены, опираясь на неё плечом, и рассматривал Сая так, будто первый раз в жизни вообще его видел. Саймон с минуту стоял молча, стараясь перебороть желание повернуться и разреветься прямо на глазах у старшего вампира, и решил, что впредь даже думать не будет о том, чтобы признаться в своих чувствах. Он тихо произнёс, повернувшись лицом к главе клана и фальшиво улыбаясь: — Простите, мистер Сантьяго, я отлучусь ненадолго. Не волнуйтесь, я вернусь раньше, чем наступит рассвет. Сказать, что Рафаэль офигел от такого обращения к себе, — это ничего не сказать. Раньше Саймон называл его просто «Рафаэль» или «Раф» и никогда не обращался к нему «мистер». Прежде чем Раф успел произнести хоть что-то, дверь громко хлопнула, а Саймон быстро выскочил на улицу. ***** Новообращенный шёл по улицам Нью-Йорка и просто не думал ни о чём. Его глаза были более пусты и безжизненны, чем прежде. Придя в какой-то парк, Саймон сел или, лучше сказать, плюхнулся на скамейку и запрокинул голову. Глядя на луну, освещавшую его лицо, Саймон просто разрыдался. Саймон никогда ещё так не плакал. Даже когда его любимая собака умерла. Даже когда он в детстве сильно поссорился с Клэри из-за того, что та назвала его комиксы глупостью. Просидев и проплакав полтора часа, он вспомнил, что скоро рассвет, и, вытирая свои слёзы, направился в ДюМорт. По пути в отель, он много о чём думал, и решил, что впредь будет воспринимать Рафаэля как главу клана — не более, следовательно, и общаться с ним будет лишь в формальной обстановке. «Не хватало ещё лишиться хотя бы такого общения с ним», — думал Саймон при входе в отель. Коридоры отеля были мрачны. Саймон добрался до комнаты, не прошло и получаса, как он уснул, даже не переодевшись. И, конечно же, он не заметил, как в его комнату пробрался испанец, который, подойдя к кровати, тихо укрыл Саймона одеялом. Выходя из его комнаты, он ещё раз взглянул на спящий силуэт и тихо удалился. ***** Спал Саймон плохо: всё время вертелся, ворочался и вытирал накатывающиеся слёзы. Ему снилось, как Рафаэль целовал Иззи, ухмыляясь Саймону в лицо. Когда на часах было около половины девятого, он почувствовал, что больше не может смотреть эти кошмарные видения. Поэтому Саймон прекратил попытки заснуть и просто лежал в кровати с красными от горестных слёз глазами и смотрел в потолок. В дверь постучали. Он сначала не обратил на это внимание: «Если не открывать, подумают, что я сплю, — уйдут», — железная логика Саймона. Но «гость» и не думал уходить. Вместо этого он ворвался в комнату и подошёл к кровати. Гостем оказался Рафаэль, но у Саймона не было сил на радость или удивление. Он устало повернул голову в его сторону и, увидев испанца, просто отвернулся, дальше разглядывая узоры на потолке. Рафаэль не спешил что-то говорить, он просто стоял и смотрел на своего «птенчика» сверху вниз. Он оглядывал его холодным взглядом, но как только он увидел красные глаза Саймона, совсем немного, но в глазах Рафа можно было прочесть беспокойство, но это лишь на секунду. И дальше было бы так же тихо, если бы Саймон не решил нарушить покой. Он не хотел долго находиться в одном помещении с человеком (вампиром), которого любит. Точнее сказать, хотел, желал этого всем сердцем, но не мог себе позволить близости с Рафаэлем. — Мистер Сантьяго, вы что-то хотели? — спросил он, не отрывая взгляда с потолка. Рафаэль немного дёрнулся от такого обращения к себе. — Deja de eso, lewis … — тихо произнёс Рафаэль на испанском, поэтому Саймон, конечно же, ничего не понял. — Что? — переспросил он, наконец оторвав глаза от потолка и повернув голову в сторону старшего вампира. — Прекрати так называть меня! — Рафаэль сорвался на крик. — Да что с тобой происходит? Саймон дёрнулся от неожиданного повышения голоса, но быстро перешёл в свой «безэмоциональный режим» и тихо произнёс: — А что со мной происходит? Вроде, всё в порядке, — Саймон пожал плечами. — Dios, Льюис… — Рафаэль опустился на кровать и резким движением оказался поверх Саймона, расставив руки по обе стороны от его головы, он пытался заглянуть в глаза новообращённому, но тот постоянно отводил взгляд, смущаясь. «Чёрт! Вся моя выдержка летит псу под хвост», — с этими мыслями Рафаэль опустился ниже и дотронулся своими губами чужих. Это был совсем невесомый поцелуй: мимолетный и в то же время нежный. Глаза Саймона расширились, а сам он стал вырываться и отталкивать Рафаэля от себя. Но тот был куда сильнее новобранца и всё настойчивее целовал его. В конце концов Саймон поддался на его ласки и стал горячо отвечать на поцелуй. ***** Если бы вампирам нужно было дышать, то эти двое на большой кровати, целующиеся уже минут десять, давно бы задохнулись. Первым от губ Саймона отпрянул Рафаэль, всё ещё смотря ему в глаза и чему-то улыбаясь. До Саймона же дошло, что тот только что сделал, и он ошарашенно уставился на старшего вампира. — Ч-что это было? — тихо спросил Саймон, пытаясь встать с кровати. Но его не отпускали сильные руки, которые стояли по обе стороны от его головы. — Dios, не тупи, я только что поцеловал тебя. — С улыбкой произнёс Рафаэль. — А-а как же Иззи? Я же видел, как ты с ней был у себя в кабинете. Вы же чуть ли не целовались. Рафаэ… — договорить ему не дали губы, которые вновь опустились на его уста. — Ты слишком много болтаешь, — произнёс Раф. — Изабель была в стельку пьяна, когда я нашёл её на улице. Она тут же вцепилась в меня, и мне пришлось забрать её в ДюМорт. Когда я принёс её в комнату, она совершенно не хотела ложиться спать. Я пытался её отрезвить, но она уселась на мои колени и стала что-то говорить. — Он остановил свой рассказ, чтобы взглянуть на Саймона. Тот лежал неподвижно и внимательно слушал его объяснения. — Я старался её уложить, но она ни в какую не хотела вставать с моих колен. Мне пришлось ей подыграть, после чего я позвонил Алеку и он, ворча, забрал её в институт. — Закончил он свой рассказ. Саймон резко потянул Рафаэля за галстук и уже сам поцеловал его. Страстно, напористо, но в то же время нежно и любяще. — Я люблю тебя, Раф. — Произнёс Сай, оторвавшись от губ Рафа. — Yo también te quiero, — с улыбкой ответил Рафаэль и вновь поцеловал своего «птенчика». Yo también te quiero — я тоже тебя люблю.