Эпилог

Во дворце у моря молодой король счастлив, как может быть счастлив смертный: он женат на прекрасной женщине, женат по любви, и супруга собирается в скором времени подарить ему сына. Королевство спокойно, и ничто не мешает королю по вечерам гулять на морском берегу, глядеть на звезды, слушать шум волн и размышлять о вечном. Только прогулки эти не приносят его душе никакого успокоения. В лучах закатного солнца он спешит на берег так, будто обещал с кем-то там встретиться, а потом долго стоит у полосы прибоя, заложив руки за спину и глядя вдаль, не заботясь о том, что соленая вода замочит его башмаки. Волны бьются о камень размеренно, как стучит человеческое сердце, и порой король весь вытягивается в струнку, прислушиваясь к их рокоту – будто слышит в нем некий призыв, далекий голос, доступный только ему одному. Видно, у королевы есть соперница. Так ей говорят; ей напоминают о странной девушке, что появилась однажды на ступеньках дворца из ниоткуда, жила при молодом принце, только что не ела с его рук и танцевала так, как не могла ни одна смертная женщина ни до, ни после нее. Девушка эта исчезла таинственно в ночь после свадьбы принца, скорее всего, бросилась за борт, да только тела не нашли; и королеве шепчут, что не простая то была девушка, что голос ее, которого никто никогда не слышал – голос моря совершенно околдовал бедного короля, и если королева теперь не спасет своего мужа чудодейственными отварами да заклятьями, безошибочно помогающими против зловредных морских колдуний, то не увидит его больше никогда. Но она только молчит и улыбается, легко касаясь пальцами золотого креста на груди; и муж возвращается к ней каждую ночь, искательно заглядывает в лицо и спрашивает, верит ли она сказкам про духов и фей. - Не позволяйте суевериям смущать ваш разум, - отвечает она. Она никогда не прогоняет его от себя, хотя устает с каждым днем все больше, а слушать пустые бредни околдованных мужей – уж никак не королевское занятие. Он вздыхает, и остается, и приказывает подать ужин в ее покои, а потом засыпает у нее на коленях. Королева счастливо разрешается от бремени младенцем, и по всему королевству звонят в колокола, и разряженный народ высыпает на улицы. Ребенок и правда чудо: он взял лучшее от обоих родителей, и знаки говорят, что наследник пойдет в отца, будет таким же мудрым, добрым и справедливым правителем. Все счастливы, но больше всех – сам король; и в тот вечер он впервые не приходит на берег моря. Волны впустую бьются о камень. Хлопья морской пены осыпаются на песок. Вечером отец-король тихонько проходит в комнату сына, чтобы поцеловать его на ночь, но, к удивлению своему, видит, что малыш не спит, а сидит в кроватке, откинув одеяльце, и тянет ручки к дотлевающему закату за окном. - Что ты там увидел? – спрашивает отец, но без тревоги, только с легкой усталостью. – Ну-ка, ложись. Принц на удивление тихо позволяет уложить себя и подоткнуть одеяло, и отец наклоняется поцеловать его в лоб; ребенок засыпает почти мгновенно, так и повернув голову в сторону окна. Король беспокоится, что сына продует морским ветром; лучше окно закрыть. Когда он берется за раму, легкий порыв ветра проносится мимо него – почему-то не снаружи, а из комнаты, к морю, и взъерошивает волосы над ухом; король недоуменно щурится, и далекий рокот волн внизу будто разом становится ближе. Но он качает головой, и закрывает окно, и возвращается к себе: пока он стоял вот так, забот в королевстве меньше не стало. А маленький принц улыбается во сне.