Les oiseaux qu'on met en cage

      Говорят, что дома и стены помогают, но Григорий никогда не разделял взглядов тех, кто был согласен с этой поговоркой. В стенах пусть даже самых роскошных и комфортабельных квартир, гостиниц, ресторанов, кабинетов Зиновьеву всегда было тесно, уютнее и лучше всего Григорий чувствовал себя на огромных площадях во время митингов. Там, где ощущалась настоящая свобода. По-настоящему счастливым пламенный оратор Зиновьев бывал в те моменты, когда стоял на трибуне перед многотысячной толпой, и его высокий теноровый голос подчинял себе эту самую толпу, оставляя свой след в сердце каждого из присутствующих на площади. Самый первый (и по давности лет, и по значимости) помощник Ленина выполнял много поручений лидера большевиков во имя революции, но больше всего любил выступать перед народом. Все изменилось холодным декабрьским днем 1934 года. Вольную певчую птицу посадили в клетку, Зиновьев был арестован. Камера была настоящей клеткой, ужасающе тесной даже для тюрьмы, того места, которое в принципе не может быть сколько-нибудь комфортным.       В свободное от допросов, сопровождавшихся пытками, время, Зиновьев часто вспоминал о Ленине. Он боготворил вождя мирового пролетариата, считал его более высшим, чем другие, могущественным существом. Ах, сколько раз Ильич помогал ему при жизни решать всякие трудности, с отеческой терпеливостью указывая на все ошибки, промахи и недочеты! Десять лет назад, в двадцать четвертом году, Григорий сам почувствовал себя мертвым. Он потерял по-настоящему родного и близкого человека, которого никто не мог заменить – ни верный Каменев, ни те немногие однопартийцы, которые если и не любили Зиновьева, то хотя бы не испытывали к нему особой антипатии.       Зиновьев верил, что покойный лидер большевиков даже после своей смерти не потерял авторитета среди членов Политбюро. Увы, он жестоко ошибся. Первым, кто попрал ленинские заветы, был Сталин, которого все недооценили. Тот, из-за которого Григорий находился в унизительном положении арестанта. В прошлые годы он бы не задумываясь отдал жизнь за своего друга и учителя, если б это было нужно. В самые тяжелые тюремные минуты Зиновьев неизменно вспоминал высоколобое лицо с хитровато прищуренными глазами и чувствовал, что пока помнит этого человека, все еще может измениться к лучшему. Память об основателе партии придавала ему силы, помогала выстоять в борьбе с новыми врагами - следователями НКВД. В глубине мятежной души узника еще теплилась детская вера в чудо, надежда на то, что верный учитель и сейчас его не оставит, а непременно поможет, выручит, спасет. Не сам, конечно (атеист и материалист Зиновьев не верил в существование загробного мира, где якобы все умершие воскресают, чтобы жить вечно), но через оставшихся на земле своих верных соратников, для которых заветы Ильича - не пустой звук.       ... Птицы, которых посадили в клетку - смогут ли они еще летать?