Без ответа

Здравствуй! Мы так давно не общались, еще дольше не виделись. Должно быть уже и не помнишь, как я выгляжу. Эти письма идут так долго, что кажется, пока дойдет эта бумага меня уж и не станет на этой земле. Забавно выйдет. Верно? А я все помню, твой запах, такой родной, напоминающий зимние вечера, когда за окном воет ветер. Корица и яблоки. Удивительный аромат, но такой любимый, пьянящий. Помню. И твои глаза, напоминающие море, голубые и вечно насмехающиеся, но отчего-то всегда печальные. Всегда не понимал, как такое может быть. И твою улыбку. Робкую, как в первый день знакомства. Ты тогда говорила тихо, иногда запинаясь и обдумывая каждое слово. И улыбалась. Так искренне. Еще подумал, отчего же ты так смотришь на меня. Я так скучаю. Правда. Была бы возможность приехал бы первым поездом. Да что там, пешком бы дошел. Но, к огромнейшему сожалению, не могу. Помню твой голос. Мне так не хватает твоего голоса. Ты бы поддержала меня, не дала попасть ни в одну из сотен передряг. Хочется услышать твое пение. Тихое и спокойное, словно полночное затишье. Ты все еще любишь ту песню? Только ради этого стоит жить и ждать той неуклонно приближающейся минуты встречи. Ради таких драгоценных строк, что послужили поводом для встречи. Почему ты ничего не пишешь? У нас случилось за последний год так много. Надеюсь, фотографии дошли до тебя. Ведь ответа так и не приходило. Может твои письма не дошли? А быть может, ты даже не скучаешь по мне. Забыла. Ведь последний раз мы виделись так давно. Жива ли ты? На секунду представил, что тебя нет. Что никто не ждет ни писем, ни меня. И стало так пусто. Исчезнет смысл встречать новый рассвет. Упаси от такого. Не переставай петь, не грусти. Твоей смерти я не переживу. Удивительно, но самая ужасная вещь – это ожидание. Когда ты чего-то ждешь, часы и минуты, и уж тем более дни идут так медленно и противно, будто нарочно кто-то замедляет их ход. Должно быть, когда письмо дойдет до тебя уже будет зима. Надеюсь, у тебя достаточно средств и ты не мерзнешь, не голодаешь. У нас зимы не бывает. Круглый год тепло. А я так соскучился по снегу. Удивительно, но раньше это время года мне не нравилось. А сейчас вечное лето просто безумно раздражает. Светит это солнце, стоит жара. Хоть немного бы холода. Помнишь, какая бледная кожа была у меня, когда я уезжал. Теперь все иначе. Кажется, я тебе об этом уже говорил, в одном из прошлых писем. Но ты не отвечаешь. И я уже не жду ответа, лишь жду возвращения домой. В последние две недели у меня случилось что-то с рукой. Не знаю, возможно, эти работы меня скоро убьют. Но все что ниже локтя покраснело и опухло, а ладонь и вовсе похожа на барабан. Но не бери в голову. Господи, я даже не знаю зачем тебе это написал. Забудь. У меня все хорошо. Осталось еще четыре месяца. После прошедших восемнадцати — это кажется совсем немного. Один глубокий вдох и сто двадцать шесть дней. Четыре месяца, сто двадцать шесть дней, две тысячи девятьсот восемьдесят часов и все. Остается лишь купить билет и вернуться. На днях я познакомился с одним стариком. Кажется, он повредил свое зрение и скоро вообще перестанет видеть. Мы познакомились с ним в лечебнице. Если это место так можно назвать. Когда я спросил, как он будет жить дальше, он ответил, что хорошо. Он не увидит того ужаса, что творится вокруг, а если вдруг внезапно умрет, то будет только рад этому. Может быть он прав, как считаешь? Он считает, что всему этому осталось совсем немного. С чего он так решил? Говорит, что в один из особенно жарких дней у него закружилась голова и он упал без сил. Говорит, так бы и умер. Но вдруг увидел девушку. Почти без одежды, обмотанную лишь в кусок какой-то тряпки. Она подошла ближе и с интересом оглядела пришельца. «Вставай,» - сказала и повела через заросли. Вывела к реке. Он напился и почувствовал себя много лучше. Девушка с улыбкой за ним следила, а потом громко рассмеялась. Старик удивленно поднял на нее глаза, мол: «Чего смеешься?». «Конец близок, все исчезнет,» - сказала, а потом добавила: «Надеюсь тебе лучше, но за твою спасенную жизнь есть цена». Старик ответил, что дни его все равно уже сочтены и терять тут уже нечего. Она еще больше засмеялась. «Не увидишь ты свою семью, верно говорю,» - не понял он ее тогда. А когда отвернулся сделать очередной глоток, она исчезла. А он вернулся к работам. Говорит, лишь теперь понял, о чем это она. Больше ничего не рассказал. Как думаешь – правда? Отчего-то мне кажется, что он придумал все это. Не бывает такого, не в этом месте. Хотя вера – единственное что осталось тут нетронутым. Никому нет дела кому или чему ты поклоняешься, всех волнует лишь качество выполненной работы. Рассказал бы еще больше, только вот нечего. Все мои дни однообразны и пресны. Тут нет ничего удивительного, интересного. Все пустое, и как мне кажется, бессмысленное. А собственно, в чем смысл? Вокруг лишь болезни и смерть. На днях приехала еще дюжина рабочих, взамен тем, кто погиб во время обвала несколько дней назад. Таких же бедных и малообеспеченных, оставшихся без работы. Их так жаль, их ждет целых три года впереди. Вернее, самых стойких. Мы с остальными помогаем им как можем, но ночью кто-то повесился. Может быть ты получишь это письмо, а может и нет. Только не плачь. Не выношу, когда ты плачешь. Надеюсь у тебя все хорошо. Не грусти, прошу. Не грусти. Надеюсь, жизнь у тебя идет на лад. Никакие беды и невзгоды не помешают тебе добиться тех целей, к которым ты так долго стремилась. Как твоя маленькая швейная мастерская? Много ли заказов? Существует ли еще? Или и ее отобрали, как сделали с нашим чудесным домом. Помнишь, какие там были большие окна, можно было часами наблюдать за людьми, которые все спешат и спешат. Если бы только не закрытие завода, как все было бы хорошо. А как твоя семья? Живы ли они? Выздоровел ли твой брат? Надеюсь, что да. Я знаю, что спрашивал уже, но за все время получил лишь два письма. И ты не упоминала в них, что не хочешь больше моего общения. Быть может ты сменила адрес? И я пишу, а письма читает совершенно другой человек и насмехается над этим. Отчего же нет ответа? Как же мне хочется узнать причину, но остается лишь ждать.

Извини. Прощай! До скорой встречи! Д. С.