<center><center><s>
</center></center></s></b></b>Часть 1
28 мая 2017 г. в 21:39
Стрелки часов стремительно не хотели идти по направлению своей законной оси.Точнее, они, как раз таки, шли.Но Кати казалось совсем на оборот.В целом, всё сегодня было против неё.
Открыв глаза утром она сразу же поняла: Этот день не за что не будет хорошим.
«Пожалуйста, я не хочу
» — Жалобно она умоляла у того в кого никогда в жизни не верила. Впрочем, это было довольно иронично с её стороны.Просить зная, что так, как хочется никогда не будет.Просить того, кто никогда не услышит её просьб.
Глаза неистово молили о своём закрытии, но всё, что можно было б им дать -секундные моргания.
Ничего не было достаточно.
Солнце в наглую светило прямо на лицо.Ужасно. Нет.Девочке нравилось эти яркие лучи, проникающие сквозь окошко.Но чёрт его побери / в чьё существования, взаимно с первым вариантом, были глубокие сомнения / не сейчас.Только не сегодня.Во рту присутствовал привкус чего-то гадкого и отвратительно сухого. Забавно, что иногда на это не обращаешь внимания.
Ясность пришла только тогда, когда поток холодной /, но такой спасительной / воды своим «эффектным ударом » привёл всё сознания в ясность происходящего.Так то лучше.
Катя не сразу поняла, что произошло, когда она оказалась в паре миллиметров от того момента, как её сжатые, мягкие губы соприкоснуться с совсем не тёплым и уж точно не мягким, деревянным полом.
— Чёрт! — в слух не выдержала зелёноглазка.Причиной её « великолепному полёту » оказался носок младшей сёстры.
— На-а-астя, следи за своими вещами! — выкрикнула девушка, но не получила ответа.
Раздрожительно фыркнув, брюнетка начала одеваться.
Есть совсем не хотелось. Никогда, если честно и не хотелось.Или это все лишь убеждения повреждённого подросткового разума, которому в своё время не досталось внимания? Да, какая разница.Главное пережить этот день, этот месяц, этот год, эту жизнь.Хоть так нельзя, конечно так нельзя.Без сомнении,
всегда есть, что-то хорошее, что-то, что, как раз таки, толкает / чуть ли не пиная / проживать плохие мгновения в своей жизни.Да так уж они плохи? Может, всего лишь хочешь, чтобы они были таковыми? Удивительно, как она мысль или случай утром может повлиять на весь день.Но нельзя так просто отпускать руки. Или как там.« Всегда идти вперёд, даже если очень-очень тяжело ».
Да, конечно.
Спорить с условиями жизни не хотелось.
О, эти школьные кабинеты.Каждый похож на прошлый.Бывали, конечно, исключения: Тот солнечнее, в этом холоднее, тут, за счёт светлых оттенков большое пространство / вот бы в нём утонуть и в попытке подняв руку тебя уже никто не заметит. Испариться в небытие, в светлом -светлом пространстве, окруженным лишь несколькими рядами столами и стульев и одной, небольшой, одинокой доской.
-Скнарина, хватить летать в облаках! — Ну, вот, в произошло самое страшное, самое отвратительное, чересчур резкое, омерзительно морозное, по адски обжигающее преступления.Вторжения из самой себя.Этот голос.Слегка басистый, чёткий / хотелось бы сказать -приятный слуху.Но не в этот раз /.
Катя испуганно заморгала.
— П-Прошу прошения Геннадий Степанович! — неуверенно, с нотками волнения произнесла девочка.
-Так… О чём я сейчас говорил? — Так холодно.Так до омерзения пресно.Ещё хуже можно сказать сделать из этих простых слов? Совершенно обыкновенных, тех, к чему б она не испытывала столько отвращения, будь это был бы, какой-нибудь другой момент.А ещё лучше, обращённые не к ней.
-Я…эм...эм, -мялась зеленоглазая — извините, я прослушала.-Произнеся последнее слово она отпустила голову вниз. Зрачки бешено бегали из стороны в сторону.Наверно ,стараясь спрятаться где-нибудь по глубже от всего этого позора.
Геннадий Степанович ухмыльнулся и слегка прикусив губу.-Это, у вас, последний урок? — уже более мягко спросил он у класса / или у неё? /
Утвердительный кивок.- всё, что может сделать испуганно маленькое дитя.Какое отвратительное чувство.Она, ведь, давно не маленький ребёнок.
— Хэх...ладно, садись.Е-ка-те-ри-на.-усмехается и протяжно, вкусывает её имя по слогам.Решил добить разбитого?
Остаток урока девочка внимательно изучала строки из учебника.Точнее сказать, изучала построения каждой напечатанной буковки совсем не вникая в суть написанного.
Звонок. Спасения. Её спасения.После такого она б готова поверить в… Нет, больные, сказочные фантазии попавших в отчаяния людей. Она в отчаянии.
-Скнарина.Пожалуйста, останьтесь.Мне нужно с вами поговорить.
В дребезг, в дребезг все её надежды покинуть этот ненавистный кабинет.Это грязное душе место.Эту землю.Эту жизнь.
Она молча присела по ближе к учителю.
В кабинете было душно.Но дышать было тяжело не только от этого.Молчания.С помощью молчания можно лишить всего -воздуха в лёгких, смысла двигаться дальше, чувство свободы, жизни.Да многого.Как раз этим, двое живых объектов искусно занимались.
Катя всеми усилиями старалась не смотреть на своего учителя по физике.В то время, как его взгляд был направлен в широкое окошко.
— Знаешь, ты права, тут душно.- Серьёзно, мысли читает? Нет, всего лишь правильная догадка. Наверняка, любой, нормальный человек смог бы это понять.
-Да, просто, вижу, что ты уже задыхаешься.Кстати, сними свою куртку…-задержал момент.Как же мы любим это делать.Убийственный, но такие очевидные побирания слов -пожалуйста.
Катя не стала спорить.Ей и вправду было невыносимо сидеть в этой дополнительной комплектации одежды.
-Хочешь яблоко? — Серьёзно? Ещё скажите, что вы, как ВСЕ, будете предлагать ей одно и тоже, у ВСЕХ так не хватает фантазии. Или существует всемирное общество « Добей Катю тупым однотипным вопросом ».
Кратко смотрит на учителя и тихо произносит так заевший ответ « Нет, спасибо. »
— Нет, значит.- Немного печально говорит Геннадий Петрович.Ну, чего он ожидал в такой ситуации? -и кладёт зеленое / как её глаза /яблоко обратно на стол.- Что-ж…-снова задерживает это тяжёлое молчания./Да, что же это такое?!
/ -Знаешь, у тебя есть некоторые проблемы с оценками.-Немного наклоняется в её сторону.- Но ты не думай, что держу за это на тебя зло.Наоборот.Я хочу помочь.
Помочь? Вот так это теперь называется? Может, сразу пристрелите и нет проблем. Нет, правда… Ах, да, конечно, мы будем это делать под завесой « добра и всему-и-всем-всем-всем-помочь-мы-же-такие-ДОБРЫЕ».
— Помочь? — неожиданно для самой себя выдаёт Катя.- вы это серьёзно?
— Я знаю, ты думаешь, что я такой, раз работаю учителем, злой, обиженный на весь белый свет и ем младенцев на завтрак? -Язвито и с секундной улыбкой, которую таки не просто поймать, говорит голубоглазый мужчина.
Катя ощущает, как её уголки губ невольно стремятся вверх.Она, улыбается? Серьёзно, правда -правда, ей понравилось его высказывания? Но он же так глупо выдаёт из себя эти глупые шутки на уроках над которыми смеются её идиоты одноклассники, но она…она никогда.
— О, впервые вижу, как ты улыбаешься.Делай это по чаще.Это тебя красит.Говорю, как человек, который…-Опешил. Заволновался? Да не может быть, только не он.Это галлюцинации от недосыпания.Вот, именно, ей кажется.Перестань себя обманывать.-Впрочем, не важно.
И случилось страшное -касания.Он прикоснулся до её лба. Приятно.Это приятно.Эта мужская рука такая тёплая, большая/ если сравнивать с её ладошками/. Эти ощущения были за предельный, никто, уж тем более не она, мог подумать, что есть что-то от чего не хочется отсоединятся на столько сильно.Внизу живота, что-то зашумело, зашевелилось, пошурстело, побежало, полетело, поплыво.Страшная буря, словно стрела пронеслась сквозь потоки разума, сквозь все мысли, сквозь мир, сквозь солнце, сквозь небо, сковзь бурю ,лёд и ночь. Но это ещё не окончательно, не так ли?
— Да, нет.Температуры нет.- Как по повтору, за сегодня, вывел её этот чёртов голос.Лучше уж молчите.Добивайте тишиной, у вас, хорошо получается.
— Ты меня, случаем, не боишься? — Боится? Да, боится.Боится, что, если ещё чуть -чуть и она точно сгорит, но не от жары этого солнечного дня.От этого время.Оно вновь мучает её. Уж вечностью кажется их уединения и периодическое, топлящие, гнилое, как медленное замыкания стен с иглами молчания.
Да, чёрт.Она противоречит сама себе.
-Знаешь, не хочу тебя гонять.Боже, да кто придумал, что « пинать» детей это на столько хорошая идея? Что? Не смотря так меня.
Катя не могла понять, что от неё хотят.Одного она знала точно, если он снова предложил яблоко, то она…- Может, всё-таки хочешь? -возьмёт.
Возьмёт и будет крутить в руках, всматриваясь в её не идеальную зелёноту / не в этом ли вся прелесть и красота? /, что впрочем она и делала.А ещё этого яблока касались его ладони .
-Если ты так стесняешься есть перед мной, чего я искренне не понимаю. То можешь положить его в портфель.- Улыбнулся.В этот искренне. Без всякой ядовитости и прочего.Словно ничего этого он никогда не использовал при общении.Словно, это не важно.Не важно, не иметь значения, что было до этого.До этого мягкого, на данный момент, тона. / Он, в Самом деле никогда ТАК не говорил? /.До этих приподнятых краешек губ. Это её.Всё это драгоценное и дорогое зрелище -для неё.
Что за глупости? Ты просто устала.Дождись момента когда уже окажисья дома и забудешь / постараться бы забыть / этот случай. Выпьешь своё любимое кофе и ещё долго -долго будешь, как дура крутить это яблоко, пока не выкинешь /А выкинешь ли, хватит ли сил? И это даже не в физическом плане /.
А так ли сильно хотелось покидать эту до одури душное и невыносимое место? Что за вздор? Катя бы дала самой себе хлябкую пощёчину за такие суждения, если бы не находилась с кем-то так рядом.Особенно, если, по факту, этот« кто-то рядом », не, а бы, а сам Геннадий Степанович.Учитель её самого ненавистного предмета.Человек с самым голубыми и глубокими глазами .Человек с самыми тёплыми руками. С самой доброй улыбкой и тупыми шуткам. Она определённо не может его терпеть.Как и все нормальные ученики своего нудного учителя.Но была ли она « нормальной » как и все? Была ли она на такой же позиции мнения своих сверстников, знакомых людей? И да нет.Она —это она.И ничто тут не исправишь.Ничто не замешь корректором.Не зачеркнёшь.Не выровняешь.Всё так, как и должно быть.
— Ладно. Я думаю, что мы оба хотим от сюда по скорее уйти.Верно? — наклоняется.Совсем не нужно наклоняется к ней ещё ближе.Это такая техника по медленному уничтожению её нервных клеток? Умно, умно.
Поднимает голову и, совершенно случайно, сталкивается с его глазами.Холодные, как лёд и уставшие.Но не какой угрозы в них не чувствуется. — Кстати, у тебя красивые глаза. Люблю зелёный.
«Люблю зелёный ».Как символично. Значит ль это, что теперь ей стоит ненавидеть этот цвет? Нет, презирать?! Ответ останется загадкой, как и чувство внезапное чувство лёгкости.Неужели уже всё?
Если брать всё молчания, едкие, ненужные комментарии, то- Какой, осмысленный разговор. Можно ей теперь броситься в реку и захлебнуться в собственном небе мыслей и размышлении?
— Так.Мне стоило сказать, это раньше и сразу же.-Усмехается и слегка хлопает себе по голове — Вот дурак.Извини, если задержал.У тебя, наверняка полно дел.У меня нет.Точнее есть.По, знаешь, хоть ты и молчишь, в основном, как собеседник ты приятна. И да, подходи ко мне, если, что-то не понятно.Не боись, солдат.
Что, что простите? Поговорить? Она, что собеседник по вызову? Собственный « плакальщик в плече »? / хотя, последнее было б уже точно излишним/. Только подумать.