Штаны бродяги

Кайл Риз рождался дважды. И лишь второй раз помнил, как все было, но навряд ли первое рождение чем-то отличалось от второго. Боль. Свет. Холод. Ошеломление. Путешествовать во времени - все равно что родиться, только сразу взрослым. Рождение. Дети. Там, в будущем, люди почти не рожали детей. Не было времени. Нечем было их кормить. Даже матерей, способных нянчить - и тех не было. И быть не могло, думал Кайл. Ведь солдат - всегда солдат, а в его будущем солдатом был каждый. Время для матерей настанет потом, может быть, когда закончится война. В этот раз Кайла родила не женщина (хотя ему и показывали фото одной такой женщины-матери). Его исторгло из себя темное, склизкое чрево лос-анджелесского переулка, где он украл штаны у какого-то бродяги. *** Сара сидела в комнате отеля, ожидая возвращения Кайла. Сидела и думала только об одном - что она не хочет думать. Сидела, не говоря ни слова. Не хотела, а все равно думала, трогая пальцем прореху на джинсах, о том, что такой же дырявой стала ее собственная жизнь. И реальность. И в личности ее лучшего друга тоже полно пробелов-дыр... Вот и все. Ты - мать мессии. И с этим уже ничего не поделать. А ведь этот мессия-зародыш вырастет в живого человека. И ему суждено всю жизнь быть изгнанником. А она вместо сказок на сон грядущий будет читать ему армейские инструкции по выживанию в полевых условиях. Да какая из тебя мать? Как ты сумеешь воспитать этого великого воина, про которого тебе рассказывал Риз? ...Риз. Худой, грязный, нервный парень, со стороны казавшийся сумасшедшим, но на поверку - единственный нормальный человек в Лос-Анджелесе. Казалось бы - солдат до мозга костей, но у него такие ласковые глаза... Она хотела знать о нем все. Хотела знать, почему именно его послали в прошлое, почему его послали одного, без сопровождающих. Она хотела больше узнать о будущем, где эти создания, будто короли, восседали на троне из человеческих костей, и словно на крыс, охотились на тех немногих мужчин и женщин, что сумели выжить на руинах цивилизации. Когда он вернулся с покупками, она расспрашивала его об этом. Расспрашивала и заставляла себя слушать. Она старалась запоминать до мелочей все, что он говорил, его шрамы, его взгляд, и вот тогда-то и было положено начало ее новой жизни. Тогда она начала становиться именно такой, какой должна быть мать воина - нет, не мать. Наставник. *** Она не всегда была такой. И даже сама этого не знала, но потом - многие годы спустя - когда сын спрашивал ее об отце, она никогда не забывала рассказать о его глазах, о его нервозности, а потом улыбалась - и говорила о штанах. Такие жуткие, выцветшие, едва доходившие ему до щиколоток... Навеки герой. Навеки почивший герой. Герой с глазами Джона и в штанах безвестного бродяги.