Пленённые

Дорогая Гермиона! Ты можешь сделать это беспрепятственно. Не вижу в этом ничего странного или предосудительного, напротив – ты имеешь на это право. С наилучшими пожеланиями, Кингсли. Молодая волшебница глубоко вздохнула и отложила письмо. Спрятав лицо в ладонях, она мысленно поблагодарила Кингсли Бруствера за отсутствие предостережений и верх тактичности. Безмолвие со стороны друзей также говорило о том, что о её решении до сих пор знают только они двое. Девушка опустила руки и повернула голову в сторону окна – утро врывалось солнечными лучами в маленькую комнатку, придавая мягкие очертания предметам в ней. День обещал быть хорошим. И, возможно, чертовски хорошим впервые за долгое время. Пора было покончить с навязчивой идеей, что не давала ей подолгу заснуть, путая сновидения с реальностью. Пора было расставить точки над i. Трансгрессировав в условленное место, Гермиона Грейнджер чуть покачнулась и застыла на месте. Чем ближе она была к задуманному, тем меньше смелости в ней оставалось. Исполинское сооружение возвышалось над молодой волшебницей, теряясь вершиной в облаках. Мрачное и холодное оно отталкивало, забирало радость. Удушающе пахло водорослями и морем. Шипящие волны белыми хлыстами били о каменистый берег. Мысли отчаянно кружились в голове: «Нет, не пойду, не смогу». Гермиона держала сжатую в кулак ладонь на уровне сердца, будто пытаясь этим помешать ему вырваться из груди. – Мисс Грейнджер? – чей-то оклик заставил её вздрогнуть от неожиданности. Сквозь дымку тумана к ней направлялся волшебник, одетый в тёмно-оливковую мантию. Его глаза с любопытством разглядывали гостью. Гермиона перехватила его взгляд и коротко кивнула. Мракоборец молча повернулся и жестом пригласил девушку следовать за ним. Ещё немного помедлив, она зашагала следом, унимая дрожь в коленках, и через пару минут здание поглотило их обоих. Гермиона Грейнджер в Азкабане. По собственной воле. Кто бы мог даже подумать об этом несколько лет назад. Но вот она действительно здесь, едва поспевает за без умолку болтающим молодым мракоборцем, то и дело оскальзываясь на каменном полу. После падения Волан-де-Морта дементоры больше не охраняли волшебную тюрьму, но, даже несмотря на это, Гермиона, продолжая идти по слабо освещённым коридорам, неосознанно крепко сжимала в руке волшебную палочку. – Пожиратели смерти практически все здесь, на этом уровне. Но камеры расположены так, что по обе стороны от каждого глухие стены. Ну, знаете, чтобы исключить любое взаимодействие… – самозабвенно трещал парень. Гермиона повернула голову в его сторону, и тот мгновенно затих, заворожённо глядя на героиню Второй магической войны. – М-мы почти пришли, – нервно сглотнул молодой волшебник и дёрнулся вправо к узкому переходу. Гнетущее впечатление, казалось, усиливалось с каждой проведённой в этих серо-чёрных стенах минутой. Теперь Гермиона дрожала ещё и от холода, пронизывающего её ледяными иглами, а её проводник молчал, пока они пробирались по длинному коридору с покатым полом. Где-то неподалёку пискнула крыса. Девушка стиснула зубы и прикрыла глаза на мгновение. От внезапно зазвучавшего голоса парня её сердце пропустило удар: «Это здесь. Он здесь». Гермиона опёрлась левой ладонью о стену рядом с тяжёлой железной дверью, изъеденной коррозией. – Я могу пойти с вами, чтобы… – Не нужно, благодарю. Она задумчиво провела ладонью по шершавому монолитному камню, кое-где поросшему мхом, и сделала шаг к двери. – Но… – Откройте дверь! – потеряв терпение, Гермиона перебила его, повысив голос. – Я бы мог его заковать. В цепи, – для пущей убедительности молодой мракоборец, по всей видимости, разыграл свой последний козырь. Девушка вымученно посмотрела на него, и тот сообразил наконец, что стоит заткнуться. В следующий миг дверь в камеру с лязгом открылась. В полутьме Гермиона сделала несколько неуверенных шагов и, так ничего толком не разглядев, подняла руку. Маленькие ярко-синие огоньки вырвались из кончика волшебной палочки и поплыли по воздуху над головой. Следующим взмахом палочки она с противным грохотом захлопнула за собой дверь. Когда последний отзвук растворился в тишине камеры, мягкий свет огоньков постепенно заполнил собой почти всё свободное пространство, и взору Гермионы предстало средних размеров помещение с небольшими трещинами в стенах, служившими, судя по всему, единственными источниками света для узника. Никаких намёков на хоть какую-то мебель – только толстый потрёпанный матрас на полу в дальнем углу у противоположной двери стене. Невербально направив туда парящий под потолком огонёк, девушка замерла, так и не сделав шага вперёд. На матрасе сидел он. Да, без сомнения, это был он. Эта вальяжная поза вполне могла принадлежать ему и за стенами Азкабана: правая нога подтянута к груди и согнута в колене, на котором покоится кисть правой руки. Взгляд равнодушно устремлён в пол, как будто тёмный волшебник волен встать и уйти отсюда, когда пожелает. Гермиона продолжала медленно рассматривать его. Прошло почти два года с момента их опасной встречи в Министерстве. О, с тех пор многое произошло. Но та властность, исходившая от него тогда, никуда не исчезла. Азкабан не сломил его. «После Битвы за Хогвартс и последующих за ней судебных разбирательств чистокровных волшебников также заточили сюда, но их ожидали менее суровые времена, чем раньше и по сравнению с тем, что рассказывал Сириус… По крайней мере, они носят чёрные одежды, а не старое полосатое тряпьё и спят не на голом полу», – так оправдалась про себя Гермиона за весь магический мир. Рукава рубашки тёмного волшебника были закатаны до локтей, и взгляд Гермионы остановился на его руках. Они были такими, какими она их помнила… Молодая волшебница боролась с собой, будучи не в силах нарушить обоюдное молчание, ставшее уже практически невыносимым, но даже приветственные приличия казались ей сейчас глупыми. Слегка повернув голову к своей гостье, тёмный волшебник поднял на неё взгляд спокойных голубых глаз. – Гермиона Грейнджер, – голос, нарушивший оглушающую тишину, принадлежал бывшему пожирателю смерти Корбану Яксли. Затрепетав, Гермиона крепче стиснула волшебную палочку. – Мистер Яксли, – быстро нашлась она, и бывший пожиратель смерти усмехнулся. – Чем обязан такой… – он нарочно запнулся, подбирая слово, – чести? – с нажимом, в котором сквозила пренебрежительность, закончил он. В это время в его голове продолжался диалог собственного внутреннего голоса, раздражённо спрашивающего, кто её сюда вообще впустил, и презрительно отвечающего, что друзьям знаменитого Гарри Поттера теперь, видимо, всё позволено. Девушка открыла было рот, чтобы что-то сказать, но Яксли, сделав вид, что ему нет абсолютно никакого дела до её ответа, произнёс сам: – Надо же, грязнокров… – Вы не в том положении, сэр, чтобы так меня называть, – внезапно и для Яксли, и для самой себя отчётливо и громко сказала Гермиона. Яксли приподнял бровь и отпарировал: – Это ты не в том положении, девочка. Удивление так ясно отразилось на только что суровом лице Гермионы, что Яксли не отказал себе в удовольствии пояснить: – Это ты пришла ко мне. Девушка не выдержала его взгляд и отвернулась, поджав губы. Встрепенувшись, будто вспомнив что-то, она подняла палочку и едва слышным шёпотом стала накладывать на дверь и прилегающую к ней стену защитные заклинания. – О, так разговор обещает быть конфиденциальным, – от долгого молчания голос Яксли немного охрип, и теперь мужчина явно был рад возможности говорить и быть услышанным. Не получив ответа, бывший пожиратель смерти стал следить за движениями палочки в руке Гермионы. Когда-то и у него была палочка. И он мастерски владел Империусом, и… Яксли перевёл взгляд в сторону, пресекая нахлынувшие воспоминания. Закончив, Гермиона неловко шагнула ближе к мужчине, и каблук её туфли громко чиркнул об пол. Яксли поморщился и оценивающе посмотрел на молодую волшебницу. Туфли-лодочки на низком каблуке, прямое платье длиной целомудренно чуть выше колен, возможно светло-бежевое или кремовое, или даже цвета слоновой кости, если б не это чёртово освещение, волосы собраны в «ракушку». Никаких украшений, равно как и краски на лице. Или это они называют «естественным» макияжем, дементор бы побрал этих молодых ведьм. Всё ещё пристально глядя в лицо немного ошалевшей от такого откровенного разглядывания Гермионе, Яксли сказал: – Я бы предложил тебе сесть, но, как видишь… – мужчина выразительно повёл подбородком. Девушка тут же встрепенулась, будто получив на уроке задание, которое она уже знала как выполнять, окинула взглядом пол и, найдя то, что подходило для заклинания, лёгким взмахом волшебной палочки наколдовала стул. «Совсем как профессор Макгонагалл», – с ноткой гордости подумала Гермиона. «Макгонагалл… О, Мерлин! Что сказала бы директор Хогвартса, узнав, где я сейчас нахожусь… И, более того, – с кем!». Гермиона в ужасе присела на краешек стула, положив руки на колени перед собой. Яксли спрятал усмешку в уголке губ и продолжил: – Как видишь, условия, в которых вы, победившие, – его рука плавно указала в сторону Гермионы, – разместили нас, побеждённых, весьма скудны на комфорт. Мои прародители были бы в ужасном потрясении и гневе, если бы знали, что их наследник, носитель одной из двадцати восьми благородных фамилий, проводит оставшиеся ему дни и ночи в Азкабане с лёгкой руки полукровок и осквернителей крови. – Вы служили Волан-де-Морту, подчинялись его жестоким приказам, – подала голос Гермиона. – Идеи Тёмного Лорда были мне близки и понятны. После его падения в 1981, мне удалось убедить Министерство в том, что я действовал не по своей воле, будучи под заклятием Империус, но с годами я сам всё больше и больше убеждался в том, что Тёмный Лорд был прав. – Вы убивали людей, мучили их, – отрывисто произнесла девушка. – Вы… – Да, мы делали это, я делал это, так же, как и вы, – грубо оборвал её Яксли. – Не все сражавшиеся на стороне Тёмного Лорда заперты сейчас здесь. Многие пали, и пали от рук тех, кто является теперь героями в глазах магического мира. Что, жена Артура Уизли убила Беллатрису Лестрейндж во имя добра, да? Так чем тогда ваше добро отличается от зла? Об этом ты думала? Слова Яксли больно хлестнули Гермиону. Мысленно она перенеслась в ночь Битвы за Хогвартс. Разрушения, кровь, свистящие над головой заклинания, безжизненные тела – воспоминания, закружившись как в калейдоскопе, отозвались физической болью. Девушка содрогнулась и порывисто встала. На глазах выступили слёзы, и она отвернулась от бывшего пожирателя смерти, чтобы незаметно смахнуть их рукой. Этого короткого мгновения хватило Яксли, чтобы подняться и в пару неслышных шагов преодолеть пространство, разделяющее их с Гермионой. Он остановился за её спиной на расстоянии вытянутой руки. Молодая волшебница едва только стёрла дорожки слёз с щёк, собираясь повернуться, как голос Яксли прозвучал рядом: – Зачем ты пришла? Гермиона вздрогнула всем телом, резко обернулась и от неожиданности выронила свою волшебную палочку – бывший пожиратель смерти тут же отбросил её носком ботинка куда-то в сторону. Лишившись своей единственной защиты, она с плохо скрываемым страхом в глазах посмотрела на тёмного волшебника и отступила к стене. – Я не… – девушка не сводила глаз с лица Яксли, лихорадочно пытаясь сообразить, что делать дальше, а тот, также неотрывно глядя на неё, был уже совсем близко. В свете зачарованных огоньков его взгляд гипнотизировал, подчинял. Испугавшись внезапно возникшей у неё в голове мысли, Гермиона почувствовала в паре сантиметров от неё холод, исходящий от каменной стены – ей уже не убежать. – Пожалуйста, не надо… – судорожно глотнув воздух, прошептала она. Яксли саркастически сдвинул брови: – Самая умная ведьма своего поколения, а так просчиталась. Ты не подумала, что может быть, останься ты наедине со мной? А отрезав нас от них, – он кивнул в сторону двери, – ты лишь облегчила мне задачу. Руки Гермионы сжались в кулаки, но Яксли практически в то же мгновение с силой толкнул девушку назад, схватил её за запястья и своими руками припечатал их к стене на уровне её плеч. Будучи готовым к любому другому выпаду с её стороны, бывший пожиратель смерти слегка откинул голову назад, будто наслаждаясь своим триумфом. – Пожалуй, тот твой дружок ничему тебя не научил, – предположил тёмный волшебник, усмехнувшись. Гермиона попыталась вырваться, но сильные руки держали крепко. Её колени подгибались, дыхание перехватывало. – В-вы не как… – девушка не договорила под насмешливо смягчившимся взглядом Яксли. Он почти вплотную придвинулся к Гермионе. – Откуда тебе это знать. Быть может, я ещё хуже. Яксли впился губами в губы Гермионы, не разжимая их, опасаясь в следующее мгновение отпрянуть от девушки с рассечённой губой. Но этого не произошло. Он почувствовал, как руки девушки обессиленно обмякли в его руках, и удивлённо отпустил её. Тяжело дыша, ошеломлённая Гермиона смотрела на Яксли, пытаясь осознать произошедшее. – Ничему не научил, – запоздало подтвердила она озвученное ранее предположение. Смущённо покрасневшая ведьма была лёгкой добычей для желающих отточить свой сарказм, но сегодня всё шло не так, как шло бы в какой-нибудь другой день. Поняв скрытый смысл её ответа, Яксли помолчал немного и проговорил: – Это не моё дело, но в такой ситуации твоё собственное тело скажет тебе намного больше, чем твоя голова. Оно знает, чего ты на самом деле хочешь… – Яксли повернулся к девушке спиной, до отрезвляющей боли впившись ногтями в ладони. – А теперь уходи. Молчание, повисшее в воздухе камеры, теперь, казалось, стекало по стенам, как невидимый густой джем. Гермиона, рассеянно заправляя за ухо выбившуюся прядь волос, направилась на поиски своей палочки. Дойдя до неосвещённого волшебными огоньками пространства, она присела и нащупала ту в паутине угла. Затем, встав, она нетвёрдо зашагала к двери, на ходу взглянув на неподвижно стоящего Яксли. Его слова гулко отдавались в её голове. «Оно знает, чего ты хочешь…». «Чего я хочу… Я хочу… Хочу…». Словно обезумев, она воткнула палочку в одну из щелей в стене, стремительно подошла к Яксли, обойдя его со спины, и, не медля, чтобы не потерять охвативший её кураж, сжала в руках ткань рубашки на его груди, поднялась на носочки и прижалась губами к его губам, вовлекая мужчину в поцелуй. Яксли почти поддался её настойчивым губам, но тут же совладал с собой, схватил девушку за плечи и разорвал поцелуй. – Что ты делаешь? – бывший пожиратель смерти был настолько изумлён, что забыл добавить в вопрос щепотку ярости, злобы или, к примеру, отвращения из своих личных запасов. – Я делаю то, что вы сказали: не слушаю голову, – теперь настал черёд Гермионы прятать улыбку – смесь противоречивых эмоций на лице Яксли была просто бесподобна. – Я за этим и пришла, – всё так же бесстрашно продолжила девушка. Яксли начал понимать, к чему именно она клонит: – Так ты хочешь, чтобы я… чтобы мы… – он облизнул нижнюю губу и зашёлся тихим смехом. – А такой момент может больше и не представиться, – смело добавила молодая ведьма. На миг ей показалось, что она прочитала мысли тёмного волшебника – смех Яксли стих. – А ты самонадеянная, – он взял руки девушки в свои и водворил их обратно на то место, где они совсем недавно трепетно сжимали его рубашку. – Продолжай. Пальцы плохо слушались её и предательски дрожали, пока она расстёгивала пуговицы на рубашке Яксли. Он чувствовал её нервозность. Когда её руки добрались до пояса его брюк, он уже не мог это выносить и перехватил её правую руку. Гермиона остановилась и подняла на него глаза. Едва уловимым кивком подбородка он коротко указал на неё, и девушка поняла, что теперь её очередь. Она на секунду замешкалась, а затем большими пальцами спустила бретельки платья с плеч. В ответ Яксли небрежным жестом сбросил рубашку на пол. Увидев его подтянутый, умеренно мускулистый торс, молодая волшебница так и застыла с прижатыми к груди руками. Мужчина снова взял ситуацию в свои руки. Вплотную приблизившись к Гермионе, он легко скользнул ладонями по её плечам и, наклонив голову, коснулся губами шеи девушки. От такого чувственного жеста у Гермионы закружилась голова. «Рон никогда так не делал. Рон…» – воспоминания о том, к кому она столько лет питала самые тёплые чувства, заставили девушку напрячься, и Яксли принял это за страх. Решив проверить свою догадку, он подтолкнул девушку к матрасу на полу, взял за плечи и с силой усадил на него. Пристроившись рядом, он снова запечатлел поцелуй на её шее, отвлекая, и, положив руку на её правое колено, резким движением скользнул под платье, оголяя бедро, и, увлекая Гермиону на матрас, крепко прижал к нему собой. Гермиона дёрнулась, повернув голову к стене. Воспоминания о её первом разе очень некстати вторглись в её сознание. Тогда всё случилось совершенно не так, как она себе представляла. Неумелые движения Рона, его зацикленность на своих ощущениях, его шумное сопение над её ухом и едва ли пара минут того, что даже сексом не повернётся язык назвать, повергло Гермиону в глубочайший шок и оцепенение. И то, что новоиспечённый «любовник» слез с неё и буквально тут же уснул, не проявив ни малейшего интереса к её состоянию, возродило в её душе невиданной силы отвращение и обиду. И теперь, когда на глаза навернулись непрошеные слёзы в предчувствии что-то подобного, Гермиону оставила последняя крупица того наваждения, что толкнуло её к Корбану Яксли. Который, кстати, заметив перемену в лице девушки, отстранился и стал внимательно его изучать. И здесь даже не было нужды в легилименции – его догадка оказалась верной. И знал бы он, насколько. Мысленно проклиная неопытных юнцов, Яксли приподнялся и, взяв девушку за подбородок, повернул её лицом к себе. «Должен признать, ты оказалась права – в этом я не такой, как он», – мягко сказал он и, не выпуская её лица из своей ладони, приник к губам девушки, вовлекая её в сладостно-медленный глубокий поцелуй. Пальцы Гермионы, до этого нервно комкающие и без того потрёпанный матрас, разжались, слёзы, скатившиеся из закрытых глаз к вискам, запутались в волосах. Это было почти так же легко, как под действием Феликс Фелицис. Прошлое затмилось. Время сосредоточилось, сжалось и исчезло, оставив только здесь и сейчас. Яксли прервал их поцелуй, давая ей восстановить дыхание. Гермиона невольно залюбовалась его глазами, приобретающими в отблесках ярко-синего пламени абсолютно неземной оттенок. Переведя взгляд на платье девушки, бывший пожиратель смерти хрипло проговорил: «И всё-таки это будет мне мешать». Гермиона села и одним ровным движением стянула платье через голову, отбросила его на пол и подалась вперёд к мужчине. Юное тело, не знающее настоящей ласки, произвело на него нужное впечатление и воображение уже рисовало упоительные картины предстоящих забав. Он искоса посмотрел на Гермиону, и та рванулась вперёд, обняла его за шею и с не присущей ей ранее жадностью возобновила поцелуй. Яксли позволил ей эту нетерпеливость, но лишь для того, чтобы снова оказаться сверху, нависнув над ней, опираясь на руку. Свободной же рукой он исследовал её маленькую мягкую грудь, нарочно задевая большим пальцем немедленно отреагировавшие на его прикосновения соски. Уделив должное внимание бархатной коже на животе девушки, Яксли скользнул пальцами ниже. «Чёрт возьми!» – к своему удивлению Яксли ощутил, что девушка уже бессовестно мокрая, и едва только его пальцы коснулись её половых губ, Гермиона застонала ему в рот, подаваясь бёдрами навстречу. Нарочито медленно Яксли проник в неё средним пальцем и, не дав ей привыкнуть к этому ощущению, заскользил большим пальцем по её набухшему клитору. Гермиона, оторвавшись от губ тёмного волшебника, выгнулась и, вцепившись ногтями в матрас, громко простонала. Наращивая темп, Яксли проник в неё вторым пальцем, продолжая массировать чувствительный клитор. Теряя голову от его умелых движений, Гермиона выругалась, вызвав у бывшего пожирателя смерти довольную усмешку. Закусив кожу на тыльной стороне ладони, она закрыла глаза, полностью отдаваясь захватившим её ощущениям. Становилось жарко. Пульс безжалостно учащался, толкая девушку к долгожданной разрядке. Тугая спираль, давно скрутившаяся внизу её живота, теперь стремительно разжималась. Яксли сбавил темп, дразня девушку, та всхлипнула, и со следующей внезапной парой быстрых рваных движений Гермиону колоссальной ослепляющей и оглушающей волной накрыл её первый оргазм. Открыв глаза, она увидела, как тёмный волшебник рассматривает её, будто любуясь тем, что он с ней сейчас сотворил. – Не хочешь попробовать, какая ты на вкус? Откровенная фраза заставила Гермиону в изумлении уставиться на спрашивающего. Не став ждать ответа, Яксли провёл влажными пальцами по груди и соскам Гермионы. – А это всего лишь пальцы, – самодовольно констатировал он. И только сейчас Гермиона заметила, что Яксли теперь тоже полностью обнажён. Её всё ещё изумлённый взгляд перевёлся сейчас туда, куда раньше она бы и не посмела смотреть. Крепкий твёрдый член бывшего пожирателя смерти гармонично сочетался с его телом. Не став терять ни секунды более, Яксли перевернул Гермиону на живот, потянув на себя, и девушка, поняв, чего от неё хотят, послушно встала на четвереньки. Удобно устроившись сзади, тёмный волшебник провёл ладонью по её спине и затем легонько сжал её талию. Гермиона прогнула спину и закрыла глаза в ожидании дальнейшей ласки, и, зная, что девушка не напряжена, Яксли уверенно вошёл в неё. Гермиона распахнула глаза и сдавленно охнула, едва устояв на вытянутых руках. Она была такой восхитительно узкой, что Яксли с трудом сдержал себя, чтобы не причинить ей боль. Плавно и медленно двигаясь, он не входил на всю длину своего члена, давая девушке приноровиться к его размеру. Охваченная ощущением такой удивительной заполненности, Гермиона сама подалась бёдрами навстречу движениям мужчины, желая более глубокого проникновения. Яксли крепче перехватил её талию слева и другой рукой сжал её правое бедро, наращивая темп и проникая ещё глубже. Гермиона непроизвольно сжала мышцы влагалища, и с губ бывшего пожирателя смерти сорвался хриплый стон. Он потянул Гермиону на себя, и она, оттолкнувшись от пола, приникла спиной к его груди. Сбавив темп, он переместил руки на груди девушки, сжимая их небольшие окружности и поглаживая пальцами ореолы её возбуждённых сосков. Дыхание Яксли обжигало щёку Гермионы, от чего мысли путались в её голове и внизу живота горячо пульсировало. Правая рука тёмного волшебника снова скользнула по коже девушки, направляясь вниз, а пальцы левой обхватили её шею. Указательным пальцем мужчина за подбородок привлёк голову девушки к себе и, не отнимая руки от её шеи, поцеловал. Язык, требовательно исследующий её рот, и его ловкие пальцы на её клиторе туманили разум молодой девушки. Она откинула голову на плечо Яксли, позволяя себе балансировать на краю сознания. Едва только тело девушки мелко задрожало, а тугое кольцо её влагалища стало ритмично сжимать его член, Яксли пригнул девушку к полу, и Гермиона, сотрясаемая бурной разрядкой, приникла щекой к матрасу, максимально прогибаясь. Ещё несколько рваных толчков привели Яксли к вершине удовольствия, ставшего почти мучительным от долгого воздержания. Однако он смог удержать семя и рухнул на спину рядом с обессиленно лежащей ведьмой. Испытав за последние полчаса два ярчайших оргазма, девушка не сразу нашла в себе силы перевернуться с живота на бок, но паучьи лапы пронизывающего холода, взобравшиеся по её влажной от проступивших капелек пота спине, заставили её почувствовать себя неуютно. Испытывая острое желание хоть чем-нибудь прикрыться, Гермиона с досадой отметила, что до платья, отброшенного ей в порыве другого острого желания, рукой не дотянуться. Встав, она на дрожащих ногах пошла за единственным предметом её одежды. Подобрав его, она развернулась и нос к носу столкнулась с Яксли. – Я ещё с тобой не закончил, – тоном, не допускающим возражений, оповестил он её. – Я собираюсь, как ты любезно выразилась, хорошенько воспользоваться моментом, который может больше не представиться, – он хищно прищурился и, забрав у девушки платье, швырнул его вон. Гермиона собрала всё своё мужество и, вздёрнув подбородок, твёрдым взглядом взглянула на бывшего пожирателя смерти. В намерении Яксли, как в зеркале, отразилось то, о чём она сама подумала, когда он в первый раз пригвоздил её к стене. «Ох, надеюсь, что он… О нет…». Яксли снова толкнул её к стене, прижав, как тогда, к холодному камню. Его властность сводила Гермиону с ума. «Да…» – чуть слышно прошептала молодая ведьма, когда язык мужчины, проведя слегка влажную дорожку от её ключицы по шее, сменился зубами, прикусившими мочку её уха, и она снова ощутила, как между ног стало горячо и влажно. Яксли коснулся её левого бедра, и Гермиона, согнув ногу в колене, обхватила его за правое бедро, обеспечив теснейший контакт её лона и его члена, который снова был в полной готовности оттрахать её до полуобморока. От контраста разящей холодом каменной стены и горячих сплетённых тел перехватывало дыхание. Гермиона обхватила тёмного волшебника обеими руками за шею, и он, прижав девушку к себе, перенёс обоих на их незамысловатое ложе. Усадив Гермиону сверху, Яксли, заинтересованно глядя на неё, лёг на спину, закинув руки за голову и предоставив молодой волшебнице полную свободу действий. Гермиона, откинув волосы назад, неотрывно глядела на него, будто пытаясь выбрать какую-то одну идею из спектра открывшихся перед ней возможностей. Он доставил ей столько удовольствия, что она просто не могла его за это не отблагодарить. Сдвинувшись ниже, она взяла в руку его член и, склонившись, погрузила головку в рот, неторопливо заскользив языком по всей её поверхности. Яксли шумно втянул воздух, и Гермиона, расценив это как одобрение, постаралась взять член настолько глубоко, насколько могла, плотно смыкая губы вокруг. Откровенный вид девчонки, ублажающей его ртом, перечеркнул все предрассудки. Яксли едва удержался, чтобы не толкнуться ещё глубже ей в глотку. Протянув руку, он взял девушку за волосы и несильно потянул, принуждая её остановиться, иначе, как он прекрасно осознавал, ей вскоре придётся справляться с последствиями своих прилежных усилий. Гермиона, и так уже основательно увлажнив затвердевший орган мужчины, снова села так, как он её посадил, но теперь, приподнявшись, она сама правой рукой направила его член в себя, и Яксли предоставил ей право контролировать проникновение. Гермиона, оперевшись руками на бёдра мужчины позади себя, заскользила вверх и вниз, пока полностью не погрузила его член в себя. Случайно нащупав внутри точку, в которой головка члена давала ей максимальное удовольствие, она громко ахнула. Из-под полуприкрытых век Яксли наслаждался открывающимся ему видом юного тела: тонкая шея, мерно покачивающиеся груди, изгибы талии… и его член, до основания проникающий в её нежное лоно. Тёмный волшебник кончиками пальцев неспешно преодолел расстояние от её бедра до щеки и провёл большим пальцем по нижней губе молодой ведьмы, проникая им ей в рот. Гермиона сладко застонала, сбившись с ритма, и сомкнула губы, проделывая с пальцем мужчины то же, что она недавно проделала с его членом. Понимая, что так он долго не продержится, Яксли резко сел и, удерживая Гермиону, перевернулся, подмяв её под себя. Придвинувшись повыше – так, чтобы нарочно задевать чувствительную точку на клиторе девушки, – Яксли мощными толчками стал подводить их обоих к кульминации. Стоны Гермионы срывались на крик и, когда Яксли попытался высвободиться, чтобы не кончить в неё, она обхватила его ногами, скрестив их за его спиной. Бывший пожиратель смерти не сдержал стон и с последним рывком излился в неё, увлекая девушку в головокружительный запредельный оргазм. Уткнувшись головой в шею Гермионы, Яксли тяжело дышал, восстанавливая дыхание. Руки девушки лежали на его плечах и спине, слегка подрагивая. Затем она почувствовала, что их тела разъединились, и вдруг ощутила пустоту. Моральную пустоту наравне с физической. Не зная, как заглушить в себе это странное чувство, она положила ладонь себе на лоб и, зарывшись пальцами в волосы, закрыла глаза. Когда она решилась вновь посмотреть на Яксли, тот уже застёгивал нижние пуговицы своей чёрной рубашки. Гермионе захотелось окликнуть его, но голос, казалось, не слушался её. Спустя ещё несколько секунд борьбы с собой, Гермиона тихо позвала: – Корбан… Услышав своё имя, бывший пожиратель смерти посмотрел на лежащую девушку, как ни странно, без желания сказать, что грязнокровкам лучше закрыть свой рот и выметаться отсюда. – Да? – отозвался он и встретился с растерянным взглядом Гермионы. – Это пройдёт… – произнёс он, подавая ей платье, будто извиняясь этим жестом за своё заверение. Молодой волшебнице вдруг страстно захотелось обрушить на мужчину весь поток терзающих её сердце и душу чувств, испытанных за два года переживаний, но во второй раз за визит слова показались ей глупыми. Она приняла платье из его рук и безразлично натянула на себя. Туфли ожидали её тут же, рядом с краем матраса, на котором она, всё медлив, сидела. Найдя в запутавшихся прядях шпильку, Гермиона наспех собрала волосы, зная, что дольше давить на жалость ей не стоит. – Не думай, что это что-то меняет между нами, Грейнджер. Встав, с яростно забившейся в голове мыслью о том, что лучше бы он сейчас помолчал, Гермиона повернулась к нему на каблуках и сжала кулаки так гневно, что побелели костяшки пальцев. Яксли, достаточно обескураженный поглотившими его в последний час событиями, в которых он самозабвенно наплевал на свои принципы и предрассудки, понял, что, неосознанно пытаясь избавиться от общества молодой ведьмы, чтобы, наконец, всё это обдумать, прозвучал весьма резко в сравнении с тем, что он делал пятнадцать минут назад. Мерлинова борода, что он делал… – Мистер Яксли… – начала было Гермиона весьма деловитым тоном, но он перебил её. – Ты ведь не забыла – мне гнить в Азкабане до конца моих дней. Если ты, конечно, сама не собралась здесь ненароком поселиться, то… – Увидим. Стальные нотки голоса Гермионы зазвенели в ушах бывшего пожирателя смерти. Отрицательно качая головой, он устремил взгляд в пол. Решительно тронувшись с места, Гермиона дошла до трещины в стене, в которой оставила свою палочку, вытащила её и уже собралась снимать защитные заклинания, как Яксли вдруг глухо спросил: – Почему я? Гермиона ждала этого вопроса. Не оборачиваясь, она ответила: – Та встреча в Министерстве многое изменила. И в ходе войны, и в моём собственном маленьком мире. Но мне понадобилось целых два года, чтобы признаться себе в этом. Два года и этот день… – добавила она и, тепло улыбнувшись, через плечо взглянула на Яксли. Оставив ошеломлённого её не хитро замаскированным признанием бывшего пожирателя смерти наедине с самим собой, Гермиона Грейнджер шла по лабиринтам волшебной тюрьмы, не обращая никакого внимания на приклеившегося к ней взглядом молодого мракоборца, будучи полностью поглощённой своими мыслями. «Не думай, что это что-то меняет», – мысленно передразнила она Яксли и, выйдя наконец под открытое небо Северного моря, подняла палочку, испытывая совершеннейший катарсис, и счастливо прокричала: «Экспекто патронум!». Серебряная выдра завертелась в воздухе, и Гермиона со слезами радости выдохнула: – К Кингсли. Да, так и передай ему. Выдра стремительно удалялась, постепенно превращаясь в маленькое светящееся пятнышко, пока совсем не исчезла из виду. Девушка проводила её взглядом и засмеялась, утирая слёзы. День был прекрасен. Точки над i были расставлены.