Карма

Исак достаёт учебники из шкафчика, когда слышит за спиной резкий, отрывистый цокот каблуков по паркетному полу. Сана не носит туфли на каблуках, и Исак оборачивается с заготовленным «Привет, Ева», но не успевает сказать ни слова. Его оглушает хлёсткой, жгучей пощёчиной и металлическим холодом колец на женских пальцах. Голова от удара дёргается вбок. Исак сдавленно шипит и хватается за горящую щёку рукой, спешно трёт её, заглушая боль. А потом смотрит на девушку и с удивлением узнаёт в ней Сару, с которой не общался уже чёрт знает сколько времени. — Урод, — бросает ему Сара со злостью. У неё круги под глазами и губы искусаны, да и в целом выглядит она просто ужасно. Зато на каблуках. Исаку почему-то смешно, но он не смеётся. Только смотрит непонимающе. — Грёбаное трепло. — Сара, я не… — Заткнись, — выплёвывает она сквозь зубы, и блять, такой злой Исак не видел её никогда. Даже в те дни, когда Сара ссорилась со своими «подругами» и приходила к нему, чтобы поделиться тем, какое же они все дерьмо. Тогда Сара исходила ядом, сейчас же — чистейшей злобой. Вокруг собираются любопытствующие ученики, все поглядывают на них с Сарой, перешёптываются и тычут пальцами, и Исаку становится не по себе. Пора заканчивать этот странный цирк. — Слушай, я понятия не имею, о чём ты, — торопливо говорит он, пока Сара не перебила вновь. Сара внимательно сморит на него — всего несколько секунд, а кажется, что целую вечность, — и зло щурится. — Мне плевать, — отвечает она. Людей вокруг становится всё больше, и Сара понижает голос до шёпота: — Ты ещё пожалеешь. Ты, блять, так пожалеешь, помяни моё слово. Она выпрямляется, поправляет свои волосы и, развернувшись на каблуках, уходит, с гордой прямой осанкой чеканя каждый шаг. Исак выдыхает и прислоняется спиной к шкафчикам, машинально трёт пострадавшую щёку и отстранённо понимает, что от колец стопроцентно останется синяк. Просто класс. Не успел один сойти, как уже другой наставили. И всё же что за хрень? Исак не понимает ровным счётом ничего и представления не имеет, в какую сторону копать в поисках ответов. Его взгляд блуждает по возобновившим свой путь ученикам, по стенам коридора, по дверям, ведущим на лестницу, пока не задерживается на знакомом силуэте в углу. Сана смотрит прямо на него, немного испуганно и виновато, хоть и пытается изо всех сил сохранить непроницаемую маску на лице, и Исаку хватает доли секунды, чтобы сложить два и два. «Я был чем-то вроде психолога для неё», — говорит Исак, не сводя взгляда со смеющейся Сары за окном. «Тебе всё ещё нужна помощь с биологией?» — пишет ему Сана спустя пару дней. «Нет, — категорично отвечает она, когда ленивый и разморенный жарой Исак пытается увильнуть от дополнительных занятий, на которые сам же и напросился. — Ну уж нет». «Если ты зайдёшь на фейсбук, то увидишь статью, что я тебе кинула. Она будет полезна», — и Исак послушно авторизуется на своей страничке в фейсбуке, потому что Сана никогда не посоветует дурного. «Ты не угостишь меня чем-нибудь?» — спрашивает Сана, и Исак уходит в другую комнату «заваривать» чай кипятком из-под крана. «Ты могла бы просто спросить, — мягко журит он Сану, застав за изучением экрана своего ноутбука. — Вайфай «жёлтые занавески». Исак чувствует себя полнейшим идиотом, когда все кусочки пазла собираются воедино. Всё настолько очевидно, что даже смешно. Нет, правда, отличный план. Кому, как не ему, в полной мере оценить его продуманность и ловкость реализации. Он даже пытается улыбнуться Сане, мол, «молодец, девочка», но выходит как-то скованно и неловко, и Исак не сразу понимает, почему. А потом вспоминает, как Ева рыдала в его объятиях, — в тех самых руках, которыми была разрушена её жизнь. Как Юнас надирался вхлам и спал на его кровати, пока сам Исак сидел в кресле и просто смотрел на него, не чувствуя за собой ни капли вины за содеянное. Вспоминает, как мялся там, у окна, не зная, с какой стороны подступиться к очевидно расстроенной Сане, но чувствовал, что должен хотя бы попытаться помочь ей так же, как когда-то давно Юнас помог ему. Потому что именно это делают хорошие друзья — помогают. А Исак так чертовски устал ломать жизни дорогих ему людей из-за собственной глупости. И Исак понимает, наконец, почему улыбнуться нет сил. Понимает, что чувствовала Ева, когда вскрылся тот нелепый обман с влюблённостью и прочей хренью. Понимает, что значит быть «использованным». — Ты могла бы просто попросить, — говорит он Сане, когда молчание между ними затягивается. — Просто попросить. Во взгляде Саны стыд напополам с виной, но Исака сейчас не трогает ни то, ни другое. Он достаёт телефон из кармана джинс, нажимает на кнопку быстрого набора и, когда гудки сменяются любимым голосом, просит: — Приходи сегодня пораньше. А потом уходит. Не смотря на Сану, не слыша звонка на урок, не помня о десяти процентах. Ему ни капельки не больно. Это просто карма, а на карму не обижаются.