Could you break my fall?

Маленькая, жалкая, уродливая, лицемерная скотина. Дискорд по-змеиному шипел, молнией передвигаясь по опустевшей улице Понивиля, то и дело заглядывая в дома. Мерзкая, грязная, высокомерная, отвратительная пернатая тварь, которая судя по всему возомнила себя бессмертной. Конечно, можно было бы применить магию и разом оказаться там, где нынче пряталась Гильда, но это было бы уже не то. Сейчас он был на охоте, и эта мелкая сука была дичью, добычей, будущей жертвой, так что он прижимался всем телом к земле, временами переходя к стенам, бесшумно скользя по крышам и деревьям. «-О, глядите-ка, кого мы видим! Безумный монстр в компании пони-аутсайдера на пикнике. Неужели у тебя есть друзья помимо прикормленных зверюшек? — Прости, я… я… Дискорд флегматично создает кресло, усаживаясь поудобнее, открывая словарь и цепляя на нос очки, решив узнать значение неизвестного слова прежде, чем вступать в полемику. — Ты хочешь что-то возразить? Ты вообще умеешь возражать? Я полагаю, нет. О, ты поэтому с ним тусуешься? — Нет, я… Видишь ли… — Вижу. Ты всего лишь маленькая трусливая пони с чокнутым недодраконом, даже не думай со мной спорить.» Флаттершай. Милая-милая, прекрасная, нежная, добрая Флаттершай. Она ведь не могла стать заложником вежливости, не могла делать все это просто потому, что не умеет отказывать? Она ведь… Умела. Когда нужно, она могла быть решительной, смелой, гордой… Какой угодно. Он знал. Для него она всегда была смелой. Уже потому, что была собой. И всегда была недоступной. Потому что… Он, Дискорд, никогда не решался даже попытаться перешагнуть ту линию, что разграничивала дружбу, и… Что отделяла дружбу от остального. Тот неожиданный приход Гильды на пикник закончился тем, что Флаттершай убежала домой в слезах, а Дискорд сжег своим гневом знатную часть леса, упустил грифоншу, пока психовал, распугал всех жителей Понивиля и теперь вынужден был красться по городу, пытаясь сдержаться и не оставить от него один кратер. Она не может прятаться долго — ее бы вряд ли пустил хоть кто-то в этом городе, и он очень скоро найдет ее, и тогда… Тогда она уже никогда и ни от кого не сможет спрятаться. Он оторвет ей сперва крылья, потом этот мерзкий львиный хвост, потом все конечности, и найдет какое-то заклинание, чтобы она при этом еще как-то пожила, и еще, еще… Можно было бы просто сложить весь этот город, как карточный, но этого бы явно не одобрила Твайлайт с ее компанией подпевал. Хотя какое ему, к черту, дело до Твайлайт? Этого бы не одобрила Флаттершай, а вот такого исхода никогда нельзя было допустить. Он чувствовал, что где-то там Твайлайт и остальные уже строчат письма Селестии, жалуются на то, что он свихнулся и готовятся вновь избавиться от него, снова заключить в статую, потому что — будем честны, — он всегда был проблемой для всех. Для них всех, кроме нее. Только Флаттершай когда-то дала ему шанс, крохотную возможность, дружбу, любовь — не важно. Она сделала это для него и теперь он сделает для нее то же. Избавится по крайней мере от одной твари, что ее доводила. И его снова лишат свободы на долгие сотни лет. Селестия более не позволит ему быть в реальности, и… Тогда Флаттершай, возможно, поймет. Возможно, поймет. В итоге он находит Гильду — несется вперед со скоростью света, по-кошачьи прыгает, прижимает к земле, запрокидывает голову, приготовившись впиться в это тонкое птичье горло, но в тот самый момент, буквально за миг до заветного укуса чувствует магический удар. Невероятной силы, кажется, Твайлайт очень выросла. Его отбрасывает назад, сквозь светлые яркие пятна в глазах он видит этих пятерых придурков, внутренне язвит о том, что некоторые сперва бьют, а потом разбираются, и медленно сворачивается кольцами, чувствуя себя внезапно очень вымотанным и уставшим. Возможно, статуя — не такой уж и плохой вариант.