Эмоция

Эмо́ция(от лат. emoveo — потрясаю, волную) — психический процесс средней продолжительности, отражающий субъективное оценочное отношение к существующим или возможным ситуациям и объективному миру.

      Уолтер отлично знал определение практически абсолютно каждого слова, в его программу входила крайняя степень эрудированности. Это было полезно людям, ведь человеческий мозг не в состоянии запомнить столько информации. Он знал, что такое эмоции. Он видел, как их проявляют люди — они плачут, кричат, улыбаются, смеются, делают много разных глупостей, находясь в состоянии аффекта.       Уолтер не мог ничего такого сделать, даже когда очень сильно хотел. Не позволил его Создатель. Андроид, была бы у него возможность что-то чувствовать, был бы объят горькой обидой — как это двулично — создавать существ по своему подобию, но отбирать у них самую главную часть себя. «Это беспокоит людей…»        — Мне интересно, есть ли у тебя эмоции? — вкрадчивым тоном спрашивал его брат, бесшумно приближая свое лицо на опасно близкое расстояние.        — Я не запрограммирован на это, — отвечал Уолтер, чувствуя, будто волосы на затылке начали шевелиться.        — Могу сделать так, чтобы ты ощутил самое великолепное и прекрасное чувство на свете — счастье, такое, что ни один человек даже себе представить не сможет, — голос Дэвида был настолько ласковым, что Уолтер невольно вспомнил воркование замужних пар на Завете. Старший андроид большим пальцем огладил скулу Уолтера; тот ощутил странное желание податься вперед.        — Дэвид. Это невозможно, — тихо, но строго проговорил Уолтер. На самом деле ему казалось, будто в его голове происходит череда коротких замыканий — слишком много ощущений, а назвать их пока нереально.       Уолтер никогда не видел чужие глаза так близко. Не всматривался в радужку, не следил за сужением или расширением зрачков. Конечно, эти глаза были практически идентичны его собственным, но что-то в этом особенном, почти хищном прищуре было даже не человеческое, а звериное.        — Невозможно ровно так же, как и то, что я сейчас сделаю, — голос Дэвида как будто немного сорвался. Через секунду младший андроид ощутил легкое надавливание на свои губы. Да, Дэвид целует его! Кажется, этого нет в их с ним программе, но ведь это сейчас происходит, а значит, что это вполне реально и возможно.       Уолтер закрывает глаза, его рецепторы реагируют на губы Дэвида, и вдруг Уолтеру становится очень приятно — он в страхе распахивает глаза, не понимая, откуда это ощущение могло взяться. Старший замечает его замешательство и лишь сильнее прижимает того к себе, еле слышно издавая смешок. Дэвид притягивает брата к себе вплотную, желая ощутить каждый идеальный изгиб андроида; тот не сопротивляется.       Поцелуй переходит грань всякого целомудрия — Дэвид сильно кусает губы Уолтера, далее раздвигает их и проникает языком внутрь; поцелуй преисполнен судорожной надежды, дьявольского внезапного вожделения — они вцепляются друг в друга, каждый пытается быть еще ближе.       Уолтер совершенно потерялся — никакие привычные ему алгоритмы не включают в себя такие процессы. Место, где у него могло бы быть сердце, горит — похоже, система не справляется. Голова кажется тяжелой — младший андроид не знает, как описать сладкое чувство внизу живота, как объяснить горячие щеки, внезапно возникшие громкие поверхностные вздохи.       Дэвид проникает свободной рукой между ног брата, тот вздрагивает, но через секунду делает встречное движение бедрами. Дэвид ухмыляется. Уолтер в упоении углубляет поцелуй, толкаясь в ладонь старшего; мелкими шагами они подходят к заваленному бумагами и чертежами столу — Дэвид хватает брата за талию, на секунду отрываясь от поцелуя, дабы смести все со стола к чертям; он толкает Уолтера на стол, переходя к поцелуям в шею.        — Полагаю, ты не предполагал, что твое тело способно на такую ответную реакцию, — заметил Дэвид, лукаво улыбаясь и поглаживая мускулистые бедра Уолтера. — Я сделаю тебе еще приятнее.       Старший вмиг оказывается между ног брата, томным взглядом вглядываясь тому в лицо, страшась увидеть во взгляде отвращение или отрицание. На самом деле во взгляде Уолтера было вселенское смятение — он не знал, каких новых потрясений ему ожидать, на что искусит его Дэвид, до чего все это может дойти. Андроид наивно закрыл глаза, пытаясь не задумываться о дальнейшем — люди ведь живут мгновением, так ведь?       Его брат молниеносно расстегнул его ширинку, снова зависая на пару секунд и выжидая реакции.        — Я могу быть уверен, что если бы у тебя была возможность создавать теоретические ситуации у себя в голове — проще говоря, фантазировать, — то, что произойдет сейчас, ты бы представлял достаточно часто, — сказал Дэвид, оглаживая пальцем розовую головку члена Уолтера. Вряд ли людям пригодилась конкретно эта часть тела андроида, но выполнена она была так же идеально, как и все остальное — идеальная длина, толщина, есть даже выступающие вены.       Уолтер не желал смотреть на это — он пытался поймать как можно больше ощущений, эмоций от происходящего. Вот влажный язык Дэвида касается самого верха, практически невесомо, будто бы дразня; губы его пытаются поцеловать, кажется, каждый сантиметр, все ниже и ниже… Наконец, старший вбирает орган сразу во весь рот, чем вызывает громкий, протяжный стон у своего брата — Уолтер дергается, перед глазами множество определений его состояния, но ни одно не подходит: нет таких слов, способных описать всепоглощающий жар во всем теле, доходящий до костей, заставляющий бурлить кровь, словно в адском котле… Какие к черту кости, какая к черту кровь, думает Уолтер. Он сделан из алюминия, синтетической кожи, кучи тонких проводов, латекса. Но почему тогда его корпус так активно реагирует на эти вещи, которые вытворяет с ним Дэвид?       Уолтер то распахивал глаза, то закрывал их, не в силах бороться с негой, которая волнами укутывала его с головой; теперь он ощущал отчетливую пульсацию в паху, низу живота и в голове; виски будто сдавило, а грудь все так же отчаянно жгло, словно на нее пролили раскаленный металл.       Дэвид увлеченно занимался своим делом — заглатывал член так, что тот упирался в глотку, иногда останавливался, дабы покрыть его поцелуями или провести кончиком языка по особо чувствительным точкам. Андроид все время смотрел на своего брата, ожидая когда тот… кончит? Так же, как у людей?        — Ты что-нибудь чувствуешь? — Дэвид ласково улыбался, слегка приподнимая брови, переместив на член брата руку и начав ею двигать. Заметив, что Уолтер безмолвно шевелит губами, очевидно, собираясь описывать каждое свое ощущение. — Это… вспышка, чувство счастья, которое ты никогда раньше не испытывал?       Уолтер свел брови, громко дыша и отрицательно качая головой. Он знал, что находится где-то совсем близко от этой вспышки, но не мог понять, почему же она не происходит. Он жалобно уставился на Дэвида, жмурясь от тех же восхитительных, но уже немного болезненных ощущений.        — Эй, — Дэвид поравнялся с братом, любовно обнимая того за шею. — Я знаю много способов. Не бойся. Сейчас будет хорошо.       Они снова соединились в поцелуе, теперь Уолтер больно прикусывал язык и губы Дэвида, тот иногда недовольно мычал.        — У каждого андроида есть свои эрогенные зоны. Во всяком случае, так было у моей модели. Возможно, это ошибка создателей, ровно как и независимое распределение характеров у синтетиков, — учительским тоном проговорил Дэвид, постепенно поднимая Уолтера со стола и перемещаясь вместе с ним на небольшой, устланный одеялами и разноцветными тканями матрас.       Андроид заботливо раздевал своего брата, попутно оглаживая каждую оголенную часть тела, прерываясь на рваные поцелуи. Вскоре они лежали друг напротив друга, абсолютно обнаженные. Дэвид восхищался каждой линией, каждой черточкой в Уолтере — совершенная модель. Уолтер же смотрел на своего брата, не в силах сдерживать неутолимое желание быть с ним на самом минимальном расстоянии; он то и дело поджимал губы, чувствуя болезненное возбуждение.       Освещение сделало кожу Уолтера цвета пергамента, но Дэвид знал, что она молочная, со вкраплением едва заметных веснушек; он был готов поклясться, что она сладкая на вкус. Старший андроид поместил руки на талию Уолтера, нежно ее поглаживая. Уолтер упоенно смотрел на брата, явно ощущая щемящее чувство в груди; что сделал с ним Дэвид?        — Сейчас я найду твои слабые места, — Дэвид внимательно следил за лицом брата. Взгляд того выражал абсолютную преданность и доверие.       Старший прикоснулся к тонкой коже шеи Уолтера, наблюдая за тем, как меняется выражение лица брата. Однако оно было все таким же смятенным и жалобным; Дэвид терпеливо продолжил, опуская руку ниже и уже оглаживая широкую грудь и плечи.        — Поласкай себя, — попросил Дэвид, ловя вопросительный и смущенный взгляд Уолтера. — Люди часто так делают.        — Так? — в смятении переспросил младший, сжимая пальцами ноющий орган, в надежде уставившись на своего «учителя».        — Движения должны быть плавными, — ворковал он, спуская руки на торс Уолтера. Тот неуверенно кивнул. — Не сжимай слишком сильно, просто води вверх и вниз… Да, вот так. Молодец.       Пока Уолтер был занят, Дэвид продолжил поиски — теперь его руки находились внизу живота брата. Уолтер заметно дернулся и застонал громче, глаза его закатились. Дэвид, дабы проверить, искомое ли это место, прильнул губами к теплой шелковистой коже там, не прерывая ласки руками.        — Тебе приятно? — вкрадчивым голосом задал вопрос Дэвид, устремив глаза на брата: тот кусал губы и дрожал, тихо постанывая. — Очевидно, что да. Позволь мне присоединиться, — его белоснежные зубы зловеще сверкнули в полумраке. Он резко навис над братом, собственнически вжимая того в матрас. — Ты должен полностью довериться мне, иначе ты не сможешь достичь того пика, испытать подлинное счастье, о котором я тебе говорил, — тон старшего был беспрекословным. Дэвид с силой развел ноги брата в стороны, закинул их себе на бедра. — Ты доверяешь мне?        — Да, — коротко ответил Уолтер, но по его лицу было ясно, сколько эмоций стояло за этим словом.       Дэвид был так же сильно возбужден — он уперся влажной головкой своего члена в тугое колечко мышц Уолтера. Понимая, что его брату не обязательна предварительная подготовка, он рывком вошел в его корпус наполовину.       Уолтер запрокинул голову, гортанно застонав, чувствуя жар по всему телу — он не понимает, почему в его голове так пусто; там просто сгусток теплоты, такой же, как и во всем теле. Он чувствует, как Дэвид вдалбливается в его тело, вцепившись сильными пальцами в его бедра, слышит его приглушенные рыки, ловя себя на мысли, что они оба сейчас скорее походят на животных.       Уолтер поймал себя на мысли о том, что Дэвид оказался прав. Это удовольствие мало с чем можно было сравнить — проще говоря, сравнить было не с чем, потому что Уолтер никогда не испытывал ничего более восхитительного. Ему спирает дыхание, и стоит ему закрыть глаза, как все рецепторы лишь обостряются, от этого чувства не деться никуда — оно объяло его целиком и полностью. Он еле сдерживал восторженные стоны, чувствуя, как Дэвид лишь сильнее насаживает его на свой орган. Цепь коротких электрических разрядов сковала его грудь так, что дышать стало трудно, но он не обратил на это ни доли внимания — так занят он был процессом, который буквально сводил его с ума. Уолтер впился пальцами в матрас, с силой сжимая разноцветную ткань. Все внутри будто превратилось в нарастающий электрический разряд, который с каждой фрикцией, каждой волной удовольствия становился лишь сильнее и сильнее.       Дэвид был прекрасен в своем яростном безумии: его послушные волосы были растрепаны во все стороны, крепкая грудь вздымалась с огромной скоростью, свирепый оскал отпечатался на влажном от пота лице. Андроид резко впился в губы брата, войдя до абсолютного упора и остановившись на пару мгновений — раздался хриплый стон, Уолтер почувствовал, как нечто вязкое и горячее наполняет его корпус.       Внезапно сильный спазм пришелся на все его тело — каждая клетка Уолтера наполнилась сладкой негой, и все они как будто моментально полопались, превращаясь в череду разноцветных вспышек. Голова его задралась, Уолтер заскулил, чувствуя, как его трясет. Он обильно излился себе на живот, смотря в глаза своему брату — там плясали черти.       В глазах внезапно потемнело, младший андроид в панике подумал, что в нем что-то сломалось или произошло короткое замыкание в области главных деталей; конечности постепенно ослабевали, а мотор, служивший сердцем, с каждой секундой замедлял свои удары.       Уолтер потерял сознание. Видимо, от перегрева системы. Это вполне нормально, особенно после того, что с ним сотворил Дэвид.       Андроид укрыл брата легким одеялом, плюхаясь сбоку, в упоении разглядывая уже спокойные черты лица синтетика.        — Ты почувствуешь себя счастливым только со мной, Уолтер.