Последние минуты жизни.

Этот день перевернул все. Маркус понял, что поступил не верно, поступил подло. Он ненавидел себя. По его вине были убиты 320 человек. Они отдали свои жизни, только за что? Он настоял на принятии такого решения, не видел другого выхода. Кейн изрядно напился, но это не помогло заглушить боль. Боль от своей бесполезной жизни была сильнее, чем когда-либо. Он отправился к алтарю, где чтили людей, которые отдали свои жизни за то, чтобы жили их близкие. Там ему были не рады. - Маркус, тебе лучше уйти отсюда, - заявила его собственная мать. - Что тебе нужно Кейн? – злобно поинтересовался кто-то. - Убирайся отсюда Кейн, – выступил один из рабочих. - Ты мне не указ! – не смог удержаться от ответа Маркус. - Как ты вообще смог сюда прийти? У тебя нет ни капли человечности! Тебе не стыдно смотреть всем нам в глаза? – заявил все тот же дерзкий рабочий. Кейну было нечего ответить, он знал, что каждое едкое слово, брошенное этим человеком – чистая правда. Вдруг он вспомнил об Эбигейл, которая всеми силами пыталась это предотвратить, но не смогла, потому что он настаивал, он посбособствовал тому, чтобы 320 человек погибло. Его мысли прервала оглушительная боль. Рабочий ударил его, он не хотел ему мешать, не хотел обороняться, он знал, что заслуживает это. Знал, что не искупит этим вину, но не хотел мешать этому человеку, который был зол на него по весьма веским причинам. Еще удар, и еще не заставили себя ждать. Вскоре Кейн был полностью сломлен, металический привкус застыл на губах. Капли крови катились по его лицу. Он уже не мог стоять, падая, он подумал, что больше не в силах это терпеть, хотел умереть, покончить со всем этим, думал, что только так искупит свою вину. - Нет, хватит! – послышался дикий крик, который принадлежал Вере, матери Кейна. Этот крик застыл в голове Маркуса надолго. Он больше нечего не осознавал. Ему даже не было больно, он воспринимал эти удары как спасение. Даже надеялся, что его убьют, но нет, не так все просто, нельзя просто так уйти из жизни в самый ответственный момент. Перед ним застыло это налитое яростью лицо рабочего, гул вокруг и запомнился крик своей матери, самого дорогого человека в его жизни и вдруг все пропало. Кейна поглотила тьма, в один миг, казалось, что она исходит из глубин его сердца. - Эй, Маркус? Проснись! Все хорошо! Открой глаза, – нежный голос пробудил его к жизни. Кейн открыл глаза, он был в медотсеке, а над ним стояла Эбигейл Гриффин, она пробудила его к жизни. Не понимая, как эта женщина, которая ненавидела его больше всего, еще не подсыпала ему яда. Но он знал, что это были лишь мысли, она ведь доктор с самым чистым сердцем, она не способна отнять жизнь, даже его бесполезную и никчемную жизнь. - Ты меня слышишь? – снова последовал вопрос от Эбигейл. - Да, - струдом собрав силы, прошептал Маркус. - Отлично, попробуй встать. Как тебя так угораздило? – ехидно поинтересовалась она. - Что со мной? – в растерянности бормотал Кейн. - Тебя избили, что очень удивительно, - все еще ехидничала Эбигейл. Ему показалось, она издевается над ним, что было весьма правдоподобно. И вдруг по всем телу пронеслась боль, он вдруг ощутил все те страдания, что упорно игнорировал на протяжении всей своей жизни. - Тебе сломали ребро, разбили нос и губу. Странно, что ты не отбивался, - монотонно констатировала Эбби. Маркус ничего не говорил, ему было не до этого, он все еще копался в себе. Размышляя, что он в своей жизни сделал не так. Когда он свернул не на ту дорогу? Из размышлений его вырвало резкая боль. Эбигейл стояла перед ним, как заботливая мать, обрабатывала его раны, хотя это мог сделать кто угодно. Он не ожидал от нее такой заботы, хотя предполагал, что это ее работа, но в глубине души хотелось верить, что он кому-то небезразличен. Он был без рубашки, ему наложили тугую повязку, чтобы его сломанное ребро не причиняло ему боли и правильно зажило. Кейн смотрелся очень неплохо, его в меру накаченное тело так и манило, не смотря на то, что был полностью избит и вдобавок к этому сильно сломлен, он больше не знал кто он. Маркуса еще не отпустил алкоголь, и он все еще был в затуманенном состоянии. - Я закончила. Как ты себя чувствуешь? – обеспокоенно поинтересовалась Эбигейл. - Все хорошо, - не заставил себя ждать Маркус, его голос уже окреп, он начал приходить в себя и действие алкоголя улетучивалось. Эбигейл начала помогать одеваться Кейну, ее теплые пальцы касались его обнаженного тела, разливаясь приятными ощущениями по всей коже. Ему вдруг захотелось больше человеческого тепла, больше Эбигейл. Такое страстное сладостное желание, которое он старался игнорировать, но был слабее этого. - Пойдем, я помогу тебе добраться до твоей комнаты! – вдруг прервала его размышления Эбигейл. - Буду рад, - попробовал улыбнуться Кейн, но это было не лучшей идеей. По его губе потекла алая струйка крови, металический привкус обжег губы Маркуса. - Господи, Маркус! Постарайся поменьше шевелиться, ты довольно сильно избит, наверно будет лучше, если ты хотя бы на пару ночей останешься в медотсеке, я буду наблюдать, как ты будешь себя чувствовать. - Как ты считаешь нужным, так и поступай! – полностью доверился ей Маркус. - Удивительно, что ты полностью вверяешь себя в мое распоряжение, - снова бросила колкость Эбигейл. - Я доверяю тебе. - Что с тобой произошло? Ты напился, тебя избили, теперь ты даже доверяешь мне, все очень странно. Маркус посчитал, что лучше ему промолчать. Все оставшееся время они также молчали, не считая нужным, что-то говорить. Она помогла ему расположиться в одной из палат медотсека. И осталась с ним до тех пор, пока он заснул. На следующее утро, он проснулся без сил, все тело ломило. Никого рядом не было, вдруг его снова охватил сон. Перед ним то появлялись, то исчезали образы из детства, единственное безмятежное время, где он был счастлив. Окончательно он проснулся, как позже оказалось через неделю, перед ним была Эбигейл, она искренне ему улыбнулась и была рада, что он наконец-то проснулся. Все это время он был не в себе, бредил, у него был жар. Но теперь его состояние улучшилось, болезнь начала отступать, раны, полученные от рабочего, понемногу затягивались. Однако Кейн не ощущал, что он до конца проснулся, даже не верил, что он уже не спит. Потому что все небольшие диалоги с жителями Ковчега, совещания, обходы Ковчега, этой жестянной банки, на которой все скоро погибнут, все было как в тумане, до тех пор, пока Ковчег в один миг не оказался на грани жизни и смерти. Воздуха оставалось лишь на 52 часа. Канцлер Джаха собрал всех и объявил, что все запасы, еще сохранившиеся на Ковчеге, объявляются всеобщим достоянием, ими могут пользоваться без ограничений все жители. Вот и конец! Пронеслось в каждом уголке Ковчега, все были встревожены, эта беспомощность, невозможность что-либо сделать вызывала сильную боль в сердце каждого жителя, умирающего приюта для всех беженцев с Земли. В этот момент, Кейну захотелось затупить боль, хотелось забыться. Это он решил сделать уже известным способом, нашел бутылку самогона и практически залпом выпил ее всю, от этого ему стало плохо. В этот момент Кейн снова вспомнил про Эбигейл, нестерпимое желание человеческого тепла охватило его. Он по зову сердца отправился в медотсек, хотел провести последние часы не в одиночестве, хотя это было неизбежно, он предполагал, что Эбби не захочет на него смотреть, она все еще ненавидела и презирала его, как ему казалось. Как и предполагалось, Маркус нашел Эбби в медотсеке, он застал ее врасплох. Эбигейл сидела на полу в операционной, обхватив колени руками, на столе этой комнаты лежала девочка. Это маленькое тело было накрыто белой материей. Девочка не заслужила всего этого, ее организм не выдержал взрыва, который произошел на Ковчеге в день единства. А Эбигейл не смогла ее спасти, в прочем ничего от нее и не зависело. Кейн сел рядом с Эбби, просто хотел быть рядом. Она вздрогнула, просто не ожидала, что кто-то окажется поблизости, надеялась побыть одной. Она подняла голову и увидела того, кого ожидала увидеть в самую последнюю очередь. - Кейн? Что ты тут делаешь? - Просто решил посмотреть как ты? – не нашел, что сказать Маркус. - Ну что ж ты увидел, у меня все хорошо. - Ты же понимаешь, что я тебе не верю? – проговорил Кейн, поднимая пустую бутылку под ногами Эбигейл, которую только что заметил. - И что? Все равно мы скоро умрем, не важно, как мы проводим последние часы. - У меня в комнате, есть припасенная бутылка виски, она будет лучше, чем это ужасное пойло, не разделишь ее со мной? – предложил Кейн. - Ты пытаешься заманить меня в свою ловушку? - Нет, просто дружески предлагаю разделить бутылку виски. - Ну что ж, хуже уже быть не может! – улыбнулась Эбигейл под действием алкоголя. Оказавшись в комнате Кейна, Эбби вдруг осознала, что прежде здесь никогда не бывала. Осматривая аппартаменты, она не замечала заинтересованный взгляд Маркуса, который изучал ее, пытаясь запомнить. Не понимая, что вызвало в нем такой интерес, Маркус прокручивал все то, что происходило между ними на протяжении всей их жизнь, и вечно они питали к друг другу едкую неприязнь. А сейчас они проводили вместе свою последнюю ночь. Не заметив, как они напились, Маркус и Эбигейл вели себя так, как будто не было тех долгих лет ненависти и неприязни, они были как хорошие друзья, которые поддерживали друг друга несмотря на сложившуюся обстановку. Из комнаты Кейна доносился беззаботный смех. Допив последние капли отборного виски, Эбигейл была в таком состоянии, что все что происходило, не казалось ей таким плохим. И то, что Ковчег умрет чуть больше, чем через сутки совсем забылось, было только здесь и сейчас и ничего больше. Ей также хотелось тепла и заботы, и не заметив как, но не было больше той ненависти к Кейну, за последнее время он изменился, стал другим. Она захотела к нему прикоснуться, прижаться к его сильному телу, под действием алкоголя эта идея не казалась ей глупой. Она легко прикоснулась к его руке своими теплыми пальцами, привлекая его внимание. Он посмотрел на нее своими карими глазами, и она увидела в них такую теплоту, что нельзя было представить себе как она раньше жила без этих глаз. Кейн наклонился к Эбби, даря ей легкий робкий поцелуй, как бы спрашивая одобрения на дальнейшие действия. Она ответила ему жарким поцелуем, температура в комнате повышалась. Эбигейл растворялась в Кейне, обвивала своими руками его шею. Маркус же осыпал ее шею нежными поцелуями, рисовал на спине под ее кофтой узоры, от чего она возбуждалась все больше. Они начали раздевать друг друга, не переставая горячо покрывать кожу страстными поцелуями. Ими руководила страсть, Кейн прижал Эбигейл к стене, вошел в нее и стон вырвался из ее груди, такого наслаждения они давно не испытывали. Утром они проснулись вместе, она лежала у него на плече, а он, заключив ее в объятиях, наслаждался нежностью ее кожи. Открыв глаза, и, вспомнив все, что было прошлой ночью, у Эбигейл закружилась голова, все произошедшее было совсем не в ее духе. Надеясь уйти до того, как проснется Маркус. Надеясь не увидеть его карие глаз. Только Эбби хотела встать, как Кейн не открывая своих глаз, в которых она так боялась снова утонуть, прижал ее к себе, не давая ей встать. - Отпусти меня! – прошептала Эбигейл, зная, что Кейн больше не спит, и одновременно боясь его разбудить. - Нет! Полежим еще, все равно больше некуда спешить, - все так же не открывая глаз, шептал Кейн на ухо Эбигейл, одновременно вдыхая запах ее волос. Эбби только хотела улыбнуться от теплоты, которая исходила от него, как стук в дверь прервал их уединение. Быстро одевшись, Кейн открыл дверь, а Эбигейл села за столом, взяв первые попавшиеся бумаги, желая скрыть все то, что произошло ночью. На пороге стоял Джаха, он был слишком усталым, чтобы спрашивать что-то. - Я знаю, как мы спасемся, - заявил Джаха, - мы полетим на Землю, каждая станция - это корабль, который поможет нам спастись. На вопросительные взгляды коллег Джаха повел их к себе, показывать планы Ковчега, привел главного инженера. Все было верно, был шанс на спасение. Когда все оставшиеся жители Ковчега были в курсе плана Джахи, они отправились готовиться к вылету. И вот настал тот самый момент, когда все готовы к полету и осталось лишь нажать кнопку запуска. Эбигейл и Маркус сидели рядом, он посмотрел ей в глаза, накрыл ее руку своей, чувствуя ее теплоту и не представляя, что их ждет дальше на Земле, они были уверены лишь в том, что вдвоем они справятся с чем угодно.