Обращение

Кстати, ты даже не догадываешься о том, какой красивой ты была сегодня. И даже те необычайные ранки на щеке не делали тебя хуже, нет. Совсем. Я не обращал на них внимания, глядя в твои глаза серого цвета. Или не серого? Может, это был фиолетовый. Фиолетовый с примесью зелёного и серого. Да, так было бы лучше. Но когда опять ты ни с того ни с сего решила навестить меня прошлым тёплым вечером в парке, я действительно был удивлен. Не знаю, почему. Может быть, из-за того, что ты надела то самое прекрасное сиреневое платье? Или из-за того, что твой взгляд был настолько необычайным, что мог сочетать в себе грусть и радость, печаль и веселье, игривость и замкнутость? Даже не знаю, что с тобой произошло, но ты была не такой как прежде. А еще малиновый закат очень шел тебе. Серьёзно. Он был слишком тусклым для того, чтобы осветить улицу, но не для того, чтобы упустить возможность поиграть лучиками на твоих темных волосах. Ты не общаешься со мной, и мне очень скучно. Тебе, наверное, тоже. Хотя я и не пытаюсь строить диалог, боюсь тебя спугнуть. Ах да, забыл, что у тебя нет голоса. Нет, ты не немая и даже не сорвала голос, ты просто не хочешь. Не хочешь нарушать идиллию. Нашу с тобой идиллию. А еще я очень люблю, когда ты появляешься совсем из ниоткуда и все время буравишь меня горящими глазами. Но как только я поворачиваюсь, сразу же утыкаешься в белоснежное покрывало. И даже тогда, помнишь? Ты протянула ко мне свою руку, но так и не смогла притронуться. Либо тебе не хватило смелости, либо я тебе не интересен стал. Хотя, это навряд ли. Я тебе интересен настолько же сильно, как и ты мне. В последний раз я окончательно убедился в этом, когда уже был близок к последнему шагу сквозь воздух и те спасительные перила балкона на моем родном шестом этаже. Каков же твой взгляд был суров в ту ночь, действительно устрашающе. Я не знаю твоего имени. А оно мне и не надо. Ты все равно знаешь, когда я хочу тебя увидеть. По-другому твое внезапное появление в моменты моей нескончаемой депрессии я не могу объяснить. Ну, а сейчас, когда я завариваю крепкий кофе, на мой немой вопрос «Хочешь?» ты отрицательно мотаешь головой, отчего темные прядки выбиваются из неряшливо сделанной прически, и продолжаешь вычитывать что-то из старой книжки. Всегда ты мне отказываешь. Отказываешь во всем и всегда. Главное, не переставай меня обнимать. Не убирай руки с моей шеи до тех пор, пока я не проснусь. Прошу, пусть красные следы так и будут светить отражением в мутном зеркале утром. Смотри на меня жалобным взглядом, безмолвно кричи мне на ухо свои мольбы. Ты тревожна, и я знаю как тебя утешить. Лишь я смогу пригреть тебя в своих объятиях, словно котенка. Мы ласкаем друг друга без использования этих ненужных тел, рук. Мы общаемся взглядами, метаем вздохи и ухмылки. Отброшенные реальностью, принятые муками и страданиями. Близкие друзья костлявой старухи с косой. Но ты как всегда придёшь, не сказав ни слова. Как всегда возьмёшь книжку и как всегда сядешь за стол, мучительно выжидая моих действий. И я тебя не подведу.