Офис

— Суга-чан, зайди ко мне, —  говорит ему певучий и необычно серьёзный голос начальника в телефонную трубку. — Конечно, Оикава-сан, уже иду! Коуши быстро берет в руки ежедневник и ручку, торопливо направляется к выходу из кабинета. Так торопится, что по пути сшибает какие-то листы бумаги с соседнего стола. Времени их собирать у него нет, он кидает беспомощный взгляд на коллегу. «Иди уже, сам соберу!» —  ворчит коллега, Иваизуми Хаджиме — ободряюще хлопая друга по спине. Суга стремительно быстро выходит в коридор, украшенный новогодними гирляндами, и через минуту стучит в красивую деревянную дверь кабинета. — Зайдите! Он робко идет к столу Оикавы, спрашивая себя, почему же собственно он так взволнован. Отчет он сдаёт всегда вовремя; все договоры, которые следовало подписать до конца года, подписаны; по административному делу, которое ему поручено, как штатному юристу — у него хорошие продвижения, да и жаловаться — вроде — некому. От входа в кабинет, из-за перегородок, ему не сразу виден его стол целиком. Когда продвижение вперед открывает Сугаваре всю картину — он видит самого Оикаву Тоору– не строгого, до жути эмоционального мужчину тридцати пяти лет, каким-то боком ставшего генеральным директором всей компании, и сидящего в кресле еще одного человека. У Суги начинают дрожать руки: со спины он узнает начальника отдела маркетинга.Щёки предательски покрывает лёгкий румянец, а на лице расцветает живая, радостная улыбка. Савамура Дайчи–Дай-папа, как его прозвали в офисе. Красавец, спортсмен, двадцативосьмилетний обладатель тёмной, всегда аккуратной шевелюры и добрых серо-карих глаз. Конечно, все офисные работники делились на тех, кто его открыто обожал, и тех, кто тайно о нем вздыхал ночами в подушку, и — как иначе — тех, с кем он дружил, или же враждовал. Касательно этого человека у Суги была особая тайна. В его скромной жизни был один момент, когда он считал это яркое солнце своим, и только своим, хотя особых поводов для того не было. Тогда Дайчи еще не считался, не был начальником своего отдела. *** Он появился в их конторе через полгода после него — Сугавары -, в конце августа. Не заметить его было сложно: он всем старался угодить, помогал, как мог, всегда был на виду, шутил, осыпал работников заботой и маленькими подарками — булочки из кондитерской за его счёт, кофе, обеды. Да и при этом успевал выполнять всю порученную работу. Уже через пару недель Савамура завел многочисленные дружеские связи со всеми нужными людьми; не осталось никого — от секретарши до руководителя любого отдела, —  кто не был бы о нем хорошего мнения. Увы, , но Коуши не входил в число «нужных» людей, и свет дружелюбной улыбки нынешнего начальника маркетингового отделения до поры не коснулся его скромной персоны. И вот, в октябре учебный центр устроил семинар для новых сотрудников конторы: адаптация, тим-билдинг, корпоративная культура и прочая ерунда — или не ерунда? Кто его знает. -, на которую контора с удовольствием тратила деньги. На семинар набралось всего человек двадцать, в основном — молодежи. Среди них — сам Суга и Дай-папа. Конечно, весь семинар Дайчи был на виду: оказалось, он лучше всех ознакомлен с главными ценностями и целями любимого предприятия, наизусть цитирует длинную, скучную Мессию, горячо и правильно отвечает на все вопросы преподавателя — расплывшейся бабы, одетой под библиотекаршу. Та, естественно, само собой, блин, была от него в полнейшем восторге!.. После первой части — кофе-брейк. Вокруг тогда ещё новенького образовалась кучка «фанатов»: у девчонок восторженно блестели глаза, мальчишки с умным видом пытались вступить с ним в дискуссию. Полный триумф, аншлаг! Сугавара тогда стоял чуть вдали от этой толпы, не желая быть средь бешеного стада, но тем не менее отчётливо вникая в каждое слово, произнесенное этим молодым божеством. Что ни говори, но не подпасть под это обаяние было абсолютно невозможно! В конце первого дня, усталые, но веселые, ребята целой компанией выбрались из здания, как можно предположить, в кафе. —  Ну что, кому куда? — спросил Савамура, еще разгоряченный своими успехами и всеобщим обожанием, как казалось чуть опечаленному Коуши. Раньше душой компании считали его. Само собой, разу к резкому спаду собственной надобности сразу просто невозможно. Что до маркетолога — он был на машине, ему хотелось проявить щедрость и кого-то подвезти. Оказалось, что ему, Суге и еще одной девушке — Сейе — из коммерческого отдела в одну сторону. Он усадил их обоих в свою чёрную, низкопосаженную машину, садясь в которую Савамура чуть ли не упирался коленями в бардачок водителя, и быстро, улыбаясь, поехал по мокрому от растаявшего снега проспекту. По пути завязалась беседа. Сейа изо всех сил поддерживала сторону Дайчи, относительно развития компании, возможный перспектив, а Суга возражал. Потом девушка вышла, игриво пожелав спокойной ночи и метнув завистливый и недобрый взгляд на остающегося в машине Коуши. Что сказать… Парень был красив, как настоящая модель — соперничал с самим Оикавой! -, так что тут легко догадаться, что раз уж на Тоору глаз парни кладут, а Суге до того недалеко — соперником считать можно вполне оправдано. «Мне выпал шанс, о котором сегодня мечтал добрый десяток девчонок нашей конторы.» — игриво  подумал он, усмехнувшись про себя. — Ну что, спорщик, — сказал, улыбнувшись, Дайчи, когда они остались одни, —  может, ко мне на чашечку кофе? — Спасибо за приглашение, — с достоинством ответил шатен, — но для кофе, по-моему, уже слишком поздно. На улице уже было очень темно, зажглись вечерние фонари. Яркие, многочисленные вывески буквально резали глаза, контрастируя с невероятно тёмным небом. — Ты имеешь в виду «слишком рано»? — грустно подметил Савамура, свернув за угол. — Хорошо, отложим до лучших времен… Он подвез Коуши до подъезда. Тот вышел, невольно сомневаясь, правильно ли поступил, но потом, остыв немного от приятного головокружения, Суга вспомнил, что его фраза про кофе была первой и единственной, которую он обратил прямо к ней. Ей стало неприятно от ощущения, что он будто свистнул ей как собаке, и она чуть было не откликнулась на его сиюминутный призыв. «Надо больше себя уважать и вести себя с ним аккуратнее!» — решил сам для себя Сугавара и, проводив взглядом низкую, медленно катящуюся в сторону подворотен, машину, зашёл в подъезд. Семинар длился три дня. Солнечный лучик всея компании находился в центре внимания, ухаживая одновременно за всеми девушками, дружа со всеми ребятами, подкалывая добродушными упрёками, вроде, «спать надо больше, Оикава», начальство. И все же он, незаметно для окружающих, как бы исподволь, все время намекал Суге, что большая часть его внимания обращена именно к нему. Самая коронная его выходка была такой: на кофе-брейках он нежным голосом предлагал кому— либо из дам чашечку кофе, а когда получал благодарное согласие, пару секунд выразительно смотрел на упёртого парня, благополучно потягивающего свой зелёный чай с печенькой. Все три дня он подвозил Коуши домой, и конечно, в последний вечер — это была суббота —  оба не устояли. Сугавара руководствовался банальным «Кто может меня осудить?», списывая странное чувство в груди на мимолетную слабость к очень уж привлекательному и галантному молодому человеку. Савамура же был в разы увереннее в своих намереньях. Суга привлекал его во всём: начиная с нежной улыбки и заканчивая чуть резковатым, моментами, характером. Дайчи сказал, что всего лишь проводит Сугу-кунадо подъезда, чтобы защитить от возможных преступников — ходили по району слухи -, а закончилось все долгим поцелуем на ступеньках. Потом он ехидно спросил: —  Ну так как насчет чашечки кофе? — У меня дома только растворимый. — Не волнует. — Суга-чан, не поверишь! — ехидно улыбается Тоору, говоря всё тем же серьёзным и безэмоциональным голосом. — Дайчи-кун мне тут рассказал, что жениться решил… Необычно, правда? — Д.да? — сердце будто сальто-мортале крутануло и рухнуло в пятки. Они с Савамурой встречались уже который месяц… И последние недели две-три он куда-то пропадал. Неужели, нашёл себе девушку, которая превзошла его? — Да, Суга-чан~ Дайчи раздражённо фыркает и, угрожающе зыркнув на мгновенно заткнувшегося Оикаву, встаёт с кресла и подходит к Сугаваре вплотную. Кладёт руки на хрупкую талию и нежно целует. Коуши моментально забывает все обиды, размякает в руках любимого. Тоору возмущено теребит шевелюру и требует «голубков» прекратить. — Суга. Я хотел устроить тебе небольшой сюрприз, но некоторые… На заднем плане слышится приглушённое «Да понял я всё, Дайчи! Прекращай так на меня смотреть!», но настолько невнятно, что просто плевать. В ушах гремит бешенный стук сердца, а перед глазами всё расплывается — всё, кроме беспредельно любимых глаз. — Суга, ты выйдешь за меня? — Господи, Дайчи, да!