Остров Писквит

      Что-то пушистое и длинное проникло в его раскрытый рот. — Гемо!? — проснулся в холодном поту финалист и вынул изо рта предполагаемого "Гемо". Он сел и ощутил под собой тюфяк, набитый комками жесткой шерсти. Коричневый пушистый зверёк цвета осени спрыгнул и взобрался на кровать храпевшего Кирилла. — Завали, Марк, я спать хочу, — пожаловалась полуспящая Дора. Марк оглянулся, заметив густой лес вокруг себя. С чего это Дора спит на койке рядом с ними? Ведь девочки и мальчики живут в двух отдельных домиках, раньше принадлежавших командам "Умелые Кузнецы" и "Крякожадные Карпы", пока каждый не стал за себя. Марк понял, что они далеко не в их домике. Точнее, они находились на пустыре вечернего леса. Деревья, высокие и ветвистые, скребли кровавый закат своими корявыми полуголыми ручищами. Однако в воздухе не витал аромат дикого мёда, и уши не ловили жужжание пчёл, как это было в Медовом Лесу. «Я уже знаю его как свои пять пальцев», — успокоил себя Слум, сходя с постели. Но, снова приглядевшись к флоре вокруг и почувствовав холод, пробежавший по его голому телу, он убедился, что это не Медовый Лес. Кроны деревьев там жёлтые, как сам мёд, покрывают светлые стволы, стоящие стройно и высоко, словно осадные башни; из дупел их стекает нектар, и кроме медоносных насекомых никто там не уживается. Новый же мог похвастаться торчащими кореньями, тёмными стволами и опавшей листвой, покрывающей сырую землю словно ковёр. Внимание привлекла возвышенность, которую Слум раньше никогда не замечал на острове Писквит. Одежды им тоже не оставили, и все трое были полуголые, в пижамах и майках. Запыхавшийся Кирилл перевернулся с бока на бок и скатился с кровати на землю. Мини-землетрясение пробудило Дору окончательно. — Что вы тут делаете? — спросила единственная оставшаяся девушка на острове. Заметив присутствие соперников, она быстро прикрылась одеялом. Слум и не думал, что Дора может надеть хоть что-то розового цвета — видимо, она сама не ожидала, что кто-то увидит её в нём. Тьма, тихо ползущая по сырой земле, сызнова выкрасила её прямые тёмно-каштановые волосы в угольно-чёрный. Сам не зная ответа, Марк промолчал. — Чего лыбишься, придурок? Отвечай! — Пацаны, чо случилось? — закряхтел увечный. Волосы его, тоже чёрные под ночной тенью, взлохматились: Кирилл рассказывал Марку, что после перелома руки он во сне пытается снять бинт, бодая его головой. Круги проступили под глазами, бинт почернел от гноя и грязи, пахло от него уж точно не розами. От "инвалида", как ни странно, ничего не слышалось ночью. Гемо всегда умел продумывать всё до деталей — скорее всего, Ксю подмешала ему снотворного в ужин. — А я знаю что ли, — пожал плечами Марк. Все смотрели друг на друга, переглядывались, затянулось неловкое молчание. Дора двинулась первой и решила, что нужно выбираться отсюда. Её решительность увяла, как только послышался звук вертолётных крыльев. Игрушечный с такого расстояния, вертолёт начал приближаться и стремительно увеличиваться в размерах. В кабине пилота Марк сразу же заметил Ксю. Она засмеялась, услышав что-то от Гемоглобина, сидевшего рядом. Наушники собрали его светлые волосы как ободок. Так это же та, густо покрытая деревьями скала, понял он. Вероятно, они находятся на задней части острова, где испытания не проводились и куда их не пускали. С этого ракурса растительности не виднелось, потому-то оно и показалось таким незнакомым. Действительно: оглядевшись ещё раз, Марк заметил серые руины лагеря "Волчонок". — Доброе утро, — улыбнулся Гемоглобин спешившись. — Сегодняшнее задание будет чересчур простым: найти путь до нашего северного лагеря и Тотема Отчаянья. Рядом с ним вы найдёте четыре неустановленные головы: три из них — ваши, оставшаяся — Ксюхи. Первый прибывший установит голову Ксюхи поверх Бананы и Юли. Второй же должен установить одну из оставшихся голов, чтобы выйти победителем. Домой отправится тот, чья голова окажется на верхушке тотема. Он стоял, весь прекрасный и ухоженный, перекачиваясь с пяток на носки и дожидаясь ответной реакции. Все трое снова переглянулись, первой, как всегда, начала Дора. — Мы и часу проспать не успели. Ты знаешь, какое тут огромное расстояние до другого конца острова, где стоит наш лагерь? — недоумевала она. — А из инвентаря у нас один мозг на троих. — Тут из вертолёта вышел пилот — незаменимая Аркус, которая освежила красную краску на своих волосах. В руках у неё был медицинский набор и две тяжёлые на вид сумки. — Да, знаю, — ответил Гемо, перебирая свои золотые пряди, выступившие на лоб. Лукавая улыбка взбесила Марка, но он решил молчать и слушать. — Я буду делить вас на команды, — вышла вперёд Ксю и метнула Марку и Доре камуфляжный рюкзак. — Стерва и губастик вместе, крепыш - сам по себе, — протянула она второй Кириллу. Затем Ксю начала менять Кириллу бинт. Этот человек, собственно, заменял весь обслуживающий персонал Гемоглобина: повар, физрук, медсестра, охотник в одном человеке. Где же он её нашёл? Дора поймала сумку, но Марк перехватил её. Они долго тянули добычу, как детсадовцы, пока она не разошлась по швам. Из сумки высыпался тот самый инвентарь, но Дора не стала осматривать его — она взяла Кирилла под руку и отвела в угол. В сумке оказались компас, сырое мясо, правая часть бинокля, спальный мешок, электрошокер и листы бумаги. Марк заново прощупал останки сумки в опасении того, что он что-нибудь пропустил. Ведущий тем временем перешёптывался с Ксю, а когда Дора и Кирилл вернулись, обратился ко всем: — Время пошло. Вы должны добраться до лагеря за двадцать четыре часа... — А если у нас возникнут трудности? — перебила девчонка. — Нападут животные, не останется пищи, начнётся дождь? А что, если не успеем? — Гем отвернулся и направился к вертолёту. — Тогда нам придётся прибегнуть к голосованию среди выбывших участников. Не думаю, что они повторят свою ошибку ещё раз. — Дверь захлопнулась, ветер от лопастей начал хлестать по лицу. Вертолёт скрылся за голой горой, скрываясь вместе с луной за нею. Дора, не теряя времени, взяла за руку Марка и утащила вглубь леса, пока Кирилл не скрылся с их виду. Он, видимо, и не торопился покидать старт. В лесу становилось темнее с каждой секундой, но ориентироваться в нём всё равно было сложно; однако Дора вела его, будто знала каждый сантиметр этой рощи. Пара низко посаженных веток ударили его по лицу, одна поцарапала, пустив по щеке кровь. Выйдя на ещё одну опушку и резко остановившись, она отпустила руку Марка. По инерции Марк полетел навстречу сырой земле. Дора оседлала его: — Нам нужно прийти туда первыми и насадить голову Кирилла на кол, так что предлагаю тебе объединиться и пойти против него. Она медленно придавила его горло своей ногой. От ограничения доступа воздуха и вида крови на щеке Марку подурнело. Он немного высвободил свою шею от крепких объятий, но не стал пытаться бежать от девочки, тем более что он не выспался. — Я не буду объединяться с тобой, — прохрипел он, — все знают, к чему это приводит. Она впилась в него своими карими глазами, на щеках появились ямочки от лживой улыбки. Девушка поёрзала на нём и выбрала позу поудобней. — Выбирай: ты можешь заключить со мной союз до финала. Тогда, в случае, если ты останешься позади, а я приду второй, я поставлю на верхушку голову Кирилла. Аналогичное требуется и от тебя - если я останусь позади, а ты придёшь вторым - насади наверх голову Кирилла. В обоих случаях проиграет Кирилл. Марк попросил ослабить ногу, сглотнул слюну и продолжил слушать. Он понял, что мог в этот момент потянуть Дору за другую, свалить на пол и убежать с порванной сумкой... но ему это нравилось. Марк поймал себя на мысли, что, может быть, его привлекает именно её испорченность. Ботинок снова перекрыл воздух. Она повернула головой, тряхнув длинными до плеч волосами. Вес давил на его внутренности. — Однако ты можешь уйти. Но уйдёшь ты ни с чем, ибо рюкзак у меня. Ты не успеешь сровняться, так как между нами будет слишком большой отрыв. А я, между прочим, договорилась с Кереком, чтобы он ждал меня в положенном месте. Мы с ним объединимся и этим же способом устраним тебя. Теперь ты согласен? Аргументы, приведённые ею, были слишком убедительными. Она останется в выигрыше в любом случае. Как бы ни привлекал Слума Кирилл, он всё-таки предпочтёт вышибить его и остаться победителем. Но когда появляется возможность вышибить такого опасного противника, как Дору... Марк воспользуется союзом, дойдёт до тотема и, если Дора останется позади, вознесёт её голову до небес. Не одна она такая хитрая на этом острове. Он показал жест одобрения, после чего Дора отпустила его и осмотрела содержимое сумки. — В чём прикол компаса, если нет карты? В сумке оказались карта, котелок, левая часть бинокля, спальный мешок, перцовый баллончик и спички. — В чём прикол карты, если нет компаса? Низкий голос Кирилла раздался громко, но быстро потерялся в лабиринте из деревьях. Никто ему не ответил. Одному здесь было довольно страшно, но Керек собрался мыслями. Он потерял много времени, дожидаясь Дору... Надо было сразу сообразить, что ей нельзя доверять. Тем не менее, рискнуть стоило: уж слишком её предложение было привлекательным. А может, и нет. Солнце заходит на западе. Кирилл задрал голову и нашёл его, встав напротив. Тогда ему надо идти либо в правую сторону, либо в левую. Но как ему узнать, где север, а где — юг? Он решил взобраться на незнакомую голую гору в надежде увидеть оттуда лагерь и пойти прямо к нему. По дороге к ней его вдвойне сломанная рука снова закапризничала, начала ныть. Корневища огромных деревьев, переплетённые между собой, торчали из-под земли, словно живые капканы. О них он и споткнулся, упав прямо на руку. «Какой же я неуклюжий», — подумал Керел. Своими воплями и проклятиями он распугал всю живность в радиусе сотни метров. Боль пронзила руку, и он сел на землю, чтобы прийти в себя. Солнце заходило всё ниже и ниже, стало холодать, а он в одной пижаме, точнее в шортах и майке. Если он отморозит себе что-нибудь важное, Гемо не станет более держать его в шоу и отправит домой, как поступил с Шкварц. Кирилл присел и перекусил батончиками, которые украл из столовой у Ксю. Рука начала гореть и потяжелела раза в три. «Надо идти», — приказал себе он и встал. В глазах ли помутнело, или ночь уже наступила? Керек хотел переночевать на вершине горы, где более безопасно. Казалось, он никогда не доберётся до вершины. Кирилл успел два раза чуть ли не сорваться со склона. Часто попадались камни шаткие или скользкие, покрытые ненадёжным зелёным мхом. С одной рукой он лез на скалу словно гусеница, вытягивая всё своё тело одной здоровой. Пот покрыл лоб, когда он взобрался наверх. Как он и догадывался, обратная сторона возвышенности была покрыта бурной растительностью. «Время костра». Он высыпал содержимое на каменный пол и вспомнил, зачем сюда пришёл. Кирилл посмотрел в "монокль" и тёмный лес оказался у него на ладони. Лунный свет освещал его слабо, но Кирилл смог заметить огни их лагеря и здание столовой. Находились они будто на самом краю света, но возвращаясь глазами обратно, Кирилл заметил речку, идущую в сторону его цели. Да она же прямо перед ним! Быстрая, журчащая, сверкающая серебром под лунным светом. На берегу он заметил костёр, а рядом их. Он быстро прилёг, чтобы его не заметили. Судя по всему, парочка решила идти вдоль реки. Кирилл каким-то образом разглядел компас в их руках... но больше всего его интересовала еда. Так Кирилл и сидел на Двуликой Горе, наблюдая за тем, как эти двое сначала говорили, потом шептались, а затем, когда Марк сказал что-то и начал гоготать, начали ругаться. Если не считать его высоту над уровнем речки, оппоненты сидели в тридцати метрах от него. Используя её в качестве ориентира, Керек понял, что всё это время держал карту вверх ногами и шёл в направлении на девяносто градусов правее. Эта мысль не давала ему покоя и думая об этом, он не засыпал. Из-за холода ему пришлось порвать спальный мешок на тёплый плащ. Рука ныла пуще прежнего. Нет, он не будет спать этой ночью. И он не переждёт, пока они уйдут — надо поступать с ними так же жестоко, как они это делали с другими. О чём они говорили? Керек слышал их, но не мог разобрать речь. Дора и Марк раскинулись на пнях у берега реки, окутавшись в разорванный пополам спальный мешок. Даже этого они между собой не поделили. Набравшись храбрости, Кирилл начал спускаться с горы. Её "волосатая" часть была намного легче в спуске, и через пятнадцать минут он оказался у реки. Каштановые кудри Марка совсем запутались на его лбу, будто только что сыграли в твистер. «Гемо, Гемо...» — мычал он, Дора напротив него элегантно разлеглась на мшистом пне, грудь её медленно опускалась и подымалась. По её ровной пряди ползла гусеница, но Кирилл не осмелился к ней притрагиваться. Тени пламени играли на их телах. Вокруг слышались только сверчки, журчание речки, их дыхания и треск костра. Кирилл ходил маленькими шажками, стараясь не производить ни звука. Над костром он оприходовал недоеденный кусок мяса, погрелся немного рядом с ним, и перешёл к сумкам. Ей снился чёрно-белый сон без единого звука. Улыбающийся Кирилл стоял рядом с тотемом, сложенным из голов участников. Дора с ужасом поняла, что они живые. Густая чёрная кровь текла с мест среза, они открывали и закрывали рты, будто глотая воздух. На Кирилле был испачканный фартук, в руках сверкал кухонный тесак. На самой вышке тотема смеялась голова Марка; Сало, Вика, Банана и Юля плакали кровавыми слезами. Она сидела привязанной к стулу, верёвки натёрли кожу до крови. Кирилл подошёл, отрезал её голову и водрузил на самый верх, над Марком. Парень всё ещё спал, и голова его была на месте. Свою она тоже нащупала. Костёр потух, дым поднимался длинными струйками. — Вставай, — трясла она его за плечи. — Я сказала тебе, что нужно сторожить по очереди. Он обдурил нас. Они обнаружили, что вор оприходовал не только компас, но и мясо, которое держалось для завтрака. Поэтому им пришлось потратить ещё один час на то, чтобы вернуться в осветлённый только что вставшим солнцем лес и набить животы непонятными ягодами. По пути Марк предлагал догнать Кирилла и забрать у него всё, но Дора только напомнила ему, что он дурак и заявила, что догнать его не успеют — он наверняка шёл всю ночь, пока они спали. Следы его, гигантские, наполнились наполовину водой и были похожи на маленькие колодца. Он не удосужился их скрывать, заметила про себя Дора. Нам нужно найти другой путь, — твердила она; Марк только хныкнул в ответ и подбросил в реку использованные бинты, оставленные Кереком. Грязь с них сошла, они побелели на пару тонов и продолжили плыть по течению. Именно это и сподвигло Дору на безумную идею свалить своё мшистое бревно в реку и поплыть на нём. Марк охотно согласился и сразу подлетел к лесной кровати Доры. Дупло давно прогнило, да так давно, что живность из него уже вся повыходила; она-то и прожгла такую огромную дыру в бревне, превратив его в природное подобие каноэ. Они помещались в ней с лишним местом в запасе, прихватили свою сумку и окончательно вынесли лодку в реку. Дора понимала, что это огромный риск — карты у них нет, время заканчивается через два часа, а река может завернуть абсолютно в другую сторону против лагеря... но кто не рискует, тот не пьёт шампанского, а у неё как раз в горле пересохло. Резкий толчок вначале обрызгал её мутноватой водой. Их лодка часто натыкалась на выступающие камни и тупики, но они предварительно взяли с собой длинные палки-шесты. Это напоминало Доре фильмы о Венеции. Как же это романтично, думала она, пока руки её не устали от постоянной гребли. Им действительно встречались развилки и маленькие дельты, но они выбрали правильный (на усмотрение Доры) путь. Плыли они в неловком молчании, которое иногда прерывал Марк, напевая себе под нос незнакомые Доре песни. Окружение постепенно начало приобретать знакомый вид — этого было достаточно