Наша первая весна

Любовь, отношения… Всё это очень сложные вещи, особенно когда ты не ожидаешь таких перемен. Особенно если ты Антон, который любит, но сомневается. Не хочет оставлять, но старается расстаться. Хочет всегда быть рядом и чувствовать тепло любимого человека, но держится на расстоянии. Это всё влияние общества, грустных фильмов и книг, которым был подвластен его разум. А, может, он вообще не бывает полностью уверен в происходящем… Кто знает? Парни вместе уже три месяца. Они так счастливы, но в то же время так несчастны: их отношения тайна, и это приносит свои неудобства и трудности. Но пока они держатся, с большим трудом, но держатся. Первые полтора месяца их счастью не было предела, но потом Антона начали гложить сомнения, а Арса настораживать нарастающая холодность со стороны парня. Они начали отдаляться. Пиком стал внезапный отъезд Антона с Ильей Макаровым и ещё группой их общих друзей и подруг. Всем сказал, что просто давно не виделся с ребятами, себе сказал, что нужно разобраться в себе, своих чувствах. Но план был немного не доработан: Антон совсем забыл оповестить Арса, а в последнее время они и так мало контактировали. Поэтому Арс, случайно узнавший об этой поездке, сразу же решил поговорить с Шастуном, но был удостоин лишь голосом оператора, извещавшим, что номер вне зоне доступа. Прошло три дня, неделя, а Антон всё не выходил на связь, при этом в его профиле в «инстаграм» появлялись новые фотографии из путешествия. Они были красивыми, но Арсения удручало счастливое лицо Антона и обнимающих его подруг. Сейчас что-то внутри него оборвалось. Сейчас сомнения начали разъедать его сердце. Теперь он не верит в их счастье. Но он мужчина, и дает слово держаться, но любовь зла: она губит даже самых сильных, она губит и Арсения. Прошел почти целый месяц. Воодушевленный Антон Шастун возвращается домой. Он все обдумал и решил, что Арс — его самое необъятное счастье, он поделился этим со всеми друзьями и, на его удивление, получил одобрение. Но он даже не подозревал как поздно… Мы вообще очень часто приходим к чему-то слишком поздно, забывая, что последствия нашей нерешительности быстрее нас. Вернувшись в Москву Антон поехал на их общую квартиру, но обнаружил там лишь пустоту и ни единого намека на присутствие здесь этого голубоглазого мужчины. Теперь уже Антон не мог ему дозвониться. Парень решил, что все он легко выяснит у их друзей — Димы, Сережи и Стаса. С ними он, конечно же, связался без проблем, но он и не подозревал, что скоро улыбка его покинет и сменится страхом. — Алле, Дим, привет! Я вернулся, всё супер, но я Арса найти не могу, не знаете, где он? — парень бодро начал разговор, ожидая услышать что-то такое же оживленное и простое, но… — Тох, зря ты так…умотал, ничего никому не сказав. — Что…в смысле? — Арса ты предупредить забыл, — следом он услышал тяжелый вздох. — Ну, мне надо было подумать, я… Кхм, потом… Так где он? — Я не знаю — То есть…как это? А Серега или Стас? — Никто не знает… Где-то через неделю после твоего отъезда он перестал как-то подавать признаки присутствия. Он не выходит в соц.сети, не появляется на тренировках. Мы думаем, он на своей квартире, но, как мы не пытались к нему попасть или связаться с ним, все бестолку… Тох, зря ты так…он, конечно, парень сильный, но личность творческая, ранимая. Ты должен был его предупредить. Он не выходит из дома. Он как отшельник. Нас это пугает, но мы ничего не можем сделать. Надеюсь, он отойдет… — Что. Что ты такое говоришь? Это шутка?! Да это ж Арсений Попов, здоровый мужик с шилом в заднице и энергией пятилетнего ребенка!!! Он бы не стал… — Шаст, ты… Он любит тебя, а любовь способна сильно поменять человека, и Арсений — не исключение… Исправь содеянное. Как хочешь сделай это, но только сделай. Он нужен нам всем, — и Позов положил трубку, оставив Шастуна в полнейшем недоумении. Минута. Две. Три. Пять. Приходит осознание: «Какой же я дура-а-ак» — первое, что посещает голову Антона. «Боже, я должен все исправить! Арсений, дождись меня, пожалуйста, я скоро, я бегу». И он действительно бежит. Бежит к дому Попова. Вот он уже рядом. Видит его окна. Они зашторены. Подъезд. К счастью, у Шаста есть запасные ключи. Нужный этаж. Вот, квартира любимого, самого дорогого…но…что-то не так. От нее не веет теплом и уютом, как прежде, нет тех обнадеживающих чувств защищенности и близости. Теперь здесь витает лишь аура боли и горечи, что пробирают тело до дрожи. Найдя нужный ключ в связке, Антон заходит в квартиру, но никто его не встречает, лишь тишина. Он заглянул в ванную, пусто. Кухня — лишь полная раковина грязной посуды. Зал — гнетущая тишина и холод. Спальня, это спальня Арса, Антон ожидает увидеть там вполне обычного Попова, который мягко улыбнется и продолжит заниматься чем-то своим. Но в жизни всегда есть место «но», потому что мы забываем, что последствия нашей нерешительности куда быстрее нас самих. И вот он видит итоги. Он видит не того обычного Арсения Попова с улыбкой до ушей и шальными глазами, перед ним, на полу, сидит почти что незнакомец. Мужчина уронил голову в колени и держался руками за голову. Он похудел, не сильно, но достаточно, чтобы Антон заметил. Парень подошел к нему, присел на корточки и мягко положил руки Попову на плечи. Арс вздрогнул и резко поднял голову, смотря испуганными и пустыми глазами прямо Антону в душу, как тому показалось. — Ты…что ты тут делаешь? — Арсений дрожал и не до конца осознавал, что происходит. — Арс, Арсений, Сеня… Господи…прости меня, я…я дурак, несобранный, забывчивый дурак…прости…- он разглядывает Попова, пытаясь найти хоть капельку доверия, но все тщетно: они обменялись ролями. Теперь Арсений переполнен страхом и недоверием, Антон же, напротив, готов окунуться в омут любви и страсти полностью и сразу. — Уходи… Просто уйди! Слышишь! Свали, избавь меня от новых надежд! Ты просто исчез, умотал куда-то, ничего не сказав! Если нужно обдумать что-то, предупреждай… Зачем делать так? — Арсений был на грани истерики он почти кричал, почти, ведь сил на крик было недостаточно… Антон сильнее сжал плечи Арса и, опустившись на колени и склонив голову, пытался покаяться, — Арсюх, прости, прости меня, умоляю. В последний раз прости… — Нет! Уходи! Оставь меня!!! — Сень, — Шаст двинулся в его сторону с целью обнять его, но Попов отшатнулся от него и направился в сторону прихожей, а Антон — за ним — Просто пошёл вон! — Но… Арс? — Я сказал вон! Не надо, я не могу больше, уйди…оставь меня! -он открыл дверь настежь и выбросил за порог кеды Шастуна, но тот даже не обратил внимания. Антон захлопнул дверь снова и, обернувшись к Арсу, прислонил его к стене. Он вновь взялся за его руки, поникнув головой ему на грудь. — Умоляю, Сень, прости. Мне нет оправдания, но, пожалуйста… — Хватит, Шаст…прекрати эту комедию разыгрывать. Я не могу ни ударить тебя, ни простить эти страдания. Я люблю тебя и ненавижу, а ты…зачем ты так…просто уйди, исчезни, как и месяц назад, — тихий шепот, полный горечи и обиды, да, нотки любви еще присутствовали, но они могли погаснуть так же, как исчещают звезды с дневного неба. — Арсений, — Антон крепко обнял его, как мог, чтобы удержать и не причинить еще и физической боли. — Не надо…отпусти меня, Тош. Я устал… Ты прав. Ты был прав с самого начала: у нас не может быть ничего, похожего на отношения., — Арсений выбрался из объятий и отошел в сторону, сползая спиной по стене. Он накрыл лицо руками. Слезы, предательские слезы все-таки выступили из глаз. Не только из его. Антон тоже еле сдерживал их. Оба это чувствовали, оба скрывали. Они будто вернулись в то утро, будто бы только вчера любили, а сейчас все оборвалось. Они не хотят это прекращать, но слишком больно продолжать дальше… Так они просидели друг на против друга до рассвета. Они не уснули, просто молчали, просто думали. Арсений хотел простить, но не мог. Антон хотел быть прощенным, но понимал, что недостоин. В тишине будто были слышны их мысли, будто они общались, но без слов. Настало утро, у Антона зазвенел телефон, звонил Дима, но Шаст сбросил. — У тебя теперь новая фишка, игнорировать звонки? — Прости… — Я хочу простить, но мне так страшно и больно, — Антон подполз к стене, на которую облокачивался Арсений и прижался к нему. Приобняв его за одно плечо, он мягко гладил его большим пальцем и, целуя в висок, шептал, беспрерывно шептал: «Прости.» И вновь было трудно сдерживать слезы, и Арс одной рукой закрыл глаза, а второй крепко сжал колено Шаста. — Как, как я могу простить тебя? Как я теперь буду верить тебе…? Ты…ты ведь так и будешь метаться, так и будешь сомневаться…но ведь я не железный, Тош. — Нет, я люблю тебя, всем сердцем люблю. И я готов, я больше не боюсь, не сомневаюсь, не бегу. Я готов. Готов вечно любить тебя, Арс… — Эти слова… Могу ли я в них верить? — В последний раз, прошу, последний… Пусть наша первая весна будет именно нашей, давай расцветем и дадим волю нашей любви? Давай, как одуванчики, разлетимся крупицами счастья и пообещаем миру всегда любить друг друга? — Хех… В тебе проснулась романтика. Шаст…мне слишком страшно теперь верить твоим словам, — Антон еще крепче обнял мужчину, стараясь забрать всю его боль себе. Он коротко целовал его лицо, даря всю нежность. — Арс, прошу, только сейчас, доверься мне. Я покажу тебе кое-что и ты решишь, есть ли в этом мире место для нашего счастья. — Антон, в последний раз. Самый последний…мне было слишком больно и больно сейчас, но любовь еще теплится, и я доверюсь тебе только сегодня. Они просидели в обнимку еще с пол часа. После быстро собрались и двинулись туда, куда хотел привезти Антон Арса. Выехав за приделы города, они где-то остановились и Антон вышел, быстро подбегая и открывая дверь Арсу. Было раннее утро. Вся свежая, весенняя зелень еще была орошена росой. Восходило солнце. Мягкие лучи так нежно, так скромно пробивались через слабый туман и крону деревьев. Молодые люди вышли в поле, огромное поле и, как только туман рассеялся, их взору предстал пушистый ковер распустившихся одуванчиков. Они словно легкие перышки стелились по полянке и создавалось впечатление, что это сон, сладкий сон. — Сень, я не достоин быть прощенным, но эти одуванчики, их много, и все они исполняют желания. Это наша первая весна, это наше первое счастье. Пожалуйста, загадай что-нибудь и пусти это в небо, дай нашей любви простор, открой ее всей природе и все обязательно. Слышишь, я клянусь, будет лучше, ярче и нежнее. Арс по-доброму усмехнулся и сорвал несколько очаровательных одуванчиков. Взяв Шастуна крепко за руку он что-то тихо прошептал и выпустил свою мечту на волю, открыл ей путь к исполнению, и в этот момент его разум будто очистился. Он обхватил Антона руками и крепко обнял, прошептав: «Спасибо». Это была их первая весна, это было их перерождение. Как одуванчикам, им нужно было время, чтобы распуститься и высвободиться и они сделали это. Теперь природе известна их любовь. Теперь они навсегда вместе. Теперь их мечты и чувства соединены небесами и рассеяны на весь мир, как семена одуванчика, которые дадут новые ростки и исполнят главную мечту обоих: «Пусть наша первая весна никогда не кончается».