powerhouse

Всё началось в среду, Фил помнит, будто это было вчера. Они были на уроке физики, Фил сел в начале класса (отчасти из-за заинтересованности в предмете, отчасти из-за своего зрения летучей мыши). В тот день не происходило ничего интересного, что впрочем было ожидаемо в середине недели. Они должны были записывать какую-то формулу или выводить что-то из неё, когда впервые зазвучал этот голос. — Митохондрия — электростанция клетки. — Фил бы соврал, сказав, что не засмеялся, впервые это услышав. Он видел этот мем, гулявший по просторам Тамблера, и было довольно странно слышать, как кто-то произносит это вслух. — Кто это сказал? — спросил учитель тоном, который мгновенно прервал любые смешки в классе. Когда никто не ответил, он вернулся к доске и тому, что было на ней; в тот день больше ничего не происходило. Второй раз не сильно отличался от первого, всё ещё смущающее, но довольно забавно. Фил гораздо лучше расслышал голос, чем в прошлый раз, что, вероятно, означало, что парень стал более уверен в себе после прошлого успеха. Фил постарался притвориться, что на его губах вовсе не было той улыбки, которая всё грозилась растянуться от уха до уха. Так это и продолжалось. Дни проходили, а тот парень не упускал ни одного дня, чтобы прославить свою шутку. Буквально ни одного. Поначалу это развлекало, но прошло уже две недели, Филу это уже совершенно надоело, он готов был убить того парня первым попавшимся под руку предметом без капли сожаления. Он пришёл на шестой урок и, садясь на своё обычное место, постарался не позволить раздражению заранее появиться на его лице. Урок начался как обычно, а Фил уже напряг свой слух, готовый к моменту, когда история вновь повторится. Наконец учитель отошёл от доски к своему столу, замолчав на какое-то время, дожидаясь, пока ученики замолчат. — Митохондрия — электростанция клетки. — И, чёрт побери, Филу уже хватило. Он встал, оборачиваясь к остальным ученикам со всем возможным презрением во взгляде.  — Ради всего несвятого, хватит уже своих грёбанных мемов! — прокричал он, чуть ли не срывая голос. — Мы даже не на биологии! — теперь самое время принять во внимание то, что Фил выругался на публике, но отчаянные времена требуют отчаянных жертв. Он уставился на своих одноклассников, некоторым из них заглядывая прямо в глаза. Он был почти уверен, что видел Пиджея, подающего ему знаки, чтобы тот успокоился. Фил наконец выдохнул, хотя даже и не заметил, как задержал дыхание. — Мистер Лестер, я уверен, что вы прекрасно осведомлены о том, что у нас нулевая толерантность к такого рода речи в учебное время, — напомнил ему учитель. Фил обернулся на него, не заметив покрасневшего парня в углу класса, который готов был провалиться от стыда под землю. — Да, я знаю, — он ещё раз вздохнул. — Это больше не повторится, — пообещал парень. Учитель удовлетворённо кивнул. — Буду надеяться, — сказал тот парню. — Я отпущу вас с предупреждением, мистер Лестер, но если это ещё раз повторится, я не буду переживать, завидев вашу спину, скрывающуюся в дверях кабинета директора. — Фил с огромным трудом сдержался, чтобы не закатить глаза, присаживаясь обратно за парту, игнорируя смешки одноклассников. — Возвращайтесь к работе! — приказал учитель и был таков. Спустя полчаса Фил оставлял книги в шкафчике, всё ещё раздосадованный своей маленькой истерикой. Фактически, он настолько был поглощен самобичеванием, что не заметил застенчивого парня, приближавшегося к нему. Фил закрыл дверцу шкафчика и увидел его лицо с лёгкой улыбкой, играющей на губах. Его длинная тёмная чёлка, красиво обрамляющая лицо, была длиннее с левой стороны. Прямо за ней скрывалась пара самых прекрасных карих глаз, которые Фил когда-либо видел, цвета мягкой карамели и густого мёда. У парня была довольно загорелая кожа, что было редко для Англии, покрасневшие щёки и милейшие, так и манящие себя поцеловать губы, на которые только падал взор Фила. Он был словно из сна. — Привет, — парень поздоровался с Филом, и, блять, у этого парня был голос ангела. — Привет, — ответил Фил, улыбка непроизвольно появилась на его лице. — Знаешь, я правда не хочу, чтобы это было неловко, но, — парень нервозно опустил взгляд на пол, и Фил заметил, как его чёлка упала на глаза. Он попытался не умиляться этому так сильно (провальная попытка). — Я вроде как хотел извиниться. Вероятно, небеса прислали Филу настоящего ангела. — Извиниться? — тупо спросил Фил. — За что? Парень слегка усмехнулся и, о господи, боже, неужели это божье благословение сошло на грешную душу Фила (хотя он уже подумывал продать её, если это означало, что он сможет слышать этот невероятный смех до конца жизни), а после закусил нижнюю губу. — За всю хрень с митохондриями, я думал, это будет забавно. И, оу, ладно, так этот парень и был тем засранцем, который так раздражал Фила. Впрочем, наблюдая сейчас за его тёмной кожей, красными щеками и розовыми губами, Фил всё ещё не понимал, как это парень может заставлять делать что-то кроме как восхищаться им.  — О, не переживай из-за этого, — Фил очень быстро пришёл к желанию защищать этого придурка, из-за которого не так давно хотел выйти в окно. — Правда? — обнадежено спросил парень. — Да. В смысле, я был раздражён лишь потому, что это самый худший мем, который ты только мог выбрать, чтобы представить миру, — поддразнил его Фил, и парень поднял бровь, в его взгляде читался вызов. — Я бы приубавил пыл на этой теме, — посоветовал он Филу. — Я, между прочим, академик в области мемологии. — О, правда? — спросил Фил, еле сдерживаясь, чтобы не засмеяться. Парень кивнул. — Ага, — сказал он. — У меня даже есть биография, где я описываю, как это стало моей страстью. Фил всё же издал смешок. — И как же она называется? Я думаю, мне стоит захватить её, когда я пойду в книжный, — ухмылка на губах парня стала шире. — Meme, myself, and I*, — ответил тот, и это было последней каплей. Фил разразился в истерическом смехе, парень тоже был близок к этому. Фил чувствовал, что это тот человек, рядом с которым он хочет находится, вероятно, ещё очень долго.