Это не любовь

      — Мисс, мисс, просыпайтесь, — Гермиона почувствовала, как её трогает костлявой рукой домовик. Девушка открыла глаза и поняла, как сильно болят её руки и ноги. Верёвки удерживали их в поднятом и разведённом положении как минимум двое суток, отчего казалось, что они стали свинцовыми. Пинки, домовой эльф поместья Малфоя, тем временем поставил на кровать Грейнджер таз с водой, взял небольшую мягкую мочалку, намочил и стал протирать её лицо. Затем он взял мыло и таким же образом стал мыть всё тело волшебницы. Отвращение Гермионы было настолько велико, что она едва не разревелась, когда домовик дошёл до нижней части её тела и стал грубо натирать её.       — Хватит! — вдруг крикнула она.       — Хозяин накажет Пинки, если мисс вдруг не будет готова к его приходу. Грейнджер была близка к истерике.       Наконец, домовик закончил и ушёл, оставив Гермиону одну. По ощущениям прошёл час, может, два, а, может, и меньше часа — девушка понимала плохо. В коридоре снова послышались шаги, на этот раз явно принадлежащие не домовику.       — Малфой, — Грейнджер даже сама не заметила, когда её голос успел стать таким жалостливым, когда ей взбрело в голову самой звать слизня-Малфоя, зная, что он может вновь грубо изнасиловать её.       — Что, Грейнджер, соскучилась? — откровенно издевательским тоном спросил Драко, спустившись к ней в подвал.       — Я жутко хочу пить, не чувствую рук и ног, живот сводит от голода…       — И? Мне до этого какое дело? Мне главное, чтобы ты была жива, не хочется ведь терять такую славную игрушку, — усмехнулся слизеринец, похлопывая Гермиону по бедру. — Но ты можешь заработать свободу от верёвок и возможность посещения моей столовой своим сладким ротиком, — широко улыбнулся он, хищным взглядом скользя по губам и изгибу шеи Грейнджер. Гриффиндорка испуганно посмотрела на него, глаза распахнулись до размеров Вселенной.       — Ну, Грейнджер, снова начинается? Смысл тебе сопротивляться? Всё равно ты будешь жить у меня до конца своих дней, и, если будешь плохо исполнять свою роль, придётся тебе коротать их в этом подвале на привязи, а если же станешь хорошей любовницей, то я буду обеспечивать тебе шикарную, по твоим меркам, жизнь. Подумай об этом на досуге, — проговорил Малфой, расстёгивая ремень и снимая брюки вместе с трусами. Испуганный взгляд Гермионы тут же зацепился за возбуждённый орган парня, а и без того распахнутые глаза распахнулись ещё шире. — Открой ротик, — до издевательства ласково проворковал он, надавливая головкой на плотно сомкнутые губы девушки.       Гермиона не была столь глупа, чтобы не знать, что её ждёт за неповиновение, но пересилить саму себя оказалось не так просто, и она едва держалась, чтобы не зарыдать вновь или, что ещё хуже, укусить своего похитителя. Отбросив отвращение на задний план, девушка разомкнула губы и неуверенно обхватила ими член Драко, слегка, словно пробуя, облизав чувствительную плоть.       — А-а-ах, да, — резко вдохнул от удовольствия юноша и положил руку гриффиндорке на затылок, проталкивая член глубже в её рот.       На таком расстоянии она могла увидеть, как его кожа тут же покрылась мурашками наслаждения. Грейнджер напряглась, стараясь не пропускать его слишком далеко, но напор Малфоя был гораздо сильнее её сопротивления: не прошло и минуты, как слизеринец начал быстро и грубо двигаться, сильно вдалбливая своё мужское достоинство Гермионе в глотку. Он громко глотал ртом воздух, роняя со своих губ вздохи и стоны, его рука, как чётко ощущала Гермиона, немного дрожала, а пальцы иногда невольно напрягались, с силой нажимая на голову грифиндорки и больно потягивая её за волосы. Девушка давилась, тратя все свои силы на то, чтобы подавить рвотный рефлекс, так и норовящий сработать. К счастью, это продлилось недолго: спустя некоторое время Драко покинул тёплый рот Грейнджер и, ощутимо содрогнувшись всем телом и зарычав, излился на её грудь. Горячее семя обожгло нежную кожу и заставило девушку судорожно выдохнуть. Тяжёлое дыхание полностью заглушило всхлипы.       — Оближи остатки, — Малфой взмахнул палочкой, и верёвки, удерживающие Гермиону, исчезли. Грейнджер с трудом поднялась. Поборов мощное головокружение, она села на колени в ногах слизеринца и стала старательно обсасывать его член со всех сторон, убирая сперму и морщась от терпкого, неприятного ощущения на языке. — Достаточно, молодец, — вынес вердикт Драко, гладя её по голове, словно домашнего зверька. — Я ещё приду вечером, так что будь готова, наберись сил как следует, раз я тебя отвязал. А, и вот ещё что: хорошо разработай задницу пальцами, чтобы я не порвал её, — на этих словах Малфой поднялся с кровати, неспешно оделся и ушёл, оставляя девушку наедине со своими мыслями. Гермиона раскинулась на кровати и устало потёрла виски костяшками пальцев. Плакать больше не хотелось, уж слишком много слёз она пролила из-за этого слизня за последние два дня. Веки девушки очень скоро потяжелели и сомкнулись, и она провалилась в спасительный для себя сон.

***

      — Здравствуй, сынок, — двери Малфой-мэнора распахнулись, и в поместье зашла Нарцисса. Женщина никогда не любила яркую и светлую одежду, но сейчас даже превзошла сама себя: на ней было строгое чёрное платье, такого же цвета туфли и небольшая дамская шляпка с вуалью, закрывающей пол-лица.       — Привет, — коротко и холодно ответил Драко, вскользь целуя мать в щёку и слегка обнимая. — Зачем зашла?       — Разрешишь присесть?       — Садись, — Малфой отодвинул один из стульев, стоящих вокруг стола, предлагая матери садиться. Сам же он сел напротив, достал сигарету и затянулся дымом.       — Драко, я тебе уже, кажется, говорила об этой маггловской отраве.       — А мне нравится, — коротко и даже несколько грубо отрезал Малфой.       — Ладно, пришла я явно не за этим, у меня к тебе серьёзный разговор.       — Я тебя слушаю.       — Отца убили сегодня ночью… Драко, мне нужна твоя помощь.       — Да что ты говоришь? Нужна помощь? Почему-то когда я просил у тебя поддержки, защиты от него, ты осталась равнодушна, как и он сам.       — Сынок, пожалуйста, мы с отцом всегда хотели для тебя только лучшего, и если бы мы тогда не…       — Если бы вы — что? Не клевали меня всю жизнь, что Грейнджер во всём лучше меня, а? — вскипел Драко, вскочив из-за стола. Парень зло пнул свой стул ногой с такой силой, что он, как пробка, отлетел на пару метров, и стремительно быстро стал рассекать по комнате, пытаясь хоть немного успокоиться. — Ладно, — наконец, справившись с гневом, тихо произнёс Малфой, — в любом случае, у меня нет прав забрать все деньги себе, отец оставил завещание нам обоим, так что забирай из нашего фамильного сейфа ровно треть и делай с ней, что хочешь, а из моего поместья выметайся.       — Драко…       — Я сказал прочь! — заорал Малфой, прожигая мать чёрными от гнева глазами. Нарцисса, на секунду встретившись с глазами сына, которые сейчас лишь отдалённо напоминали человеческие, очень быстро ретировалась из поместья. Драко, который минуту назад был таким спокойным, схватил бутылку, размахнулся и со всей силы кинул её в стену. Хрупкое стекло разлетелось на десятки осколков, а огневиски оставил на обоях яркий коричневый след. А ведь день у Малфоя-младшего начался так хорошо.