А может, не стоит? Я, кажется, плохо себя чувствую.
Быстро взвесив все за и против, Антон печатает чуть трясущимися руками крутящееся на языке имя, обладатель которого сейчас сидит за экраном смарфтона и с улыбкой на губах ждёт ответа от — как он думает сам — незнакомца.Арсений Сергеевич.
Попов от неожиданности ослабляет мертвую хватку на телефоне, но быстрыми резкими движениями успевает предотвратить его столкновение со светлым линолеумом отеля. Недолго думая, откуда собеседник может знать такую информацию о нем, Арсений решает ответить «провинившемуся мальчишке». А откуда пользователь чата знает его имя и отчество, он узнает потом. Да, точно узнает. Главное только не забыть. Шастун, если ты не явишься ко мне после уроков, ты не то, что сидеть, стоять не сможешь! Урок закончится через пять минут. Не явишься — убью и даже гроб из любви к тебе закажу. Антон чуть хмурится, сжимая в руках телефон, когда видит свою фамилию в сообщении то ли парня, то ли девушки. «Очередной фанат, который считает своей обязанностью шипперить двух взрослых самостоятельных мужчин», — отшучивается парень, а внутри все сжимается и взрывается тысячами искрами от понимания того, что сейчас он, возможно, переписывается с самим чертовым питерским интеллигентном. Но не будет же он шляться по чатам знакомств? Взрослый, статный мужчина, добившийся всего за такое короткое время. Зачем ему нелепые знакомства в интернете? А тебе это зачем нужно, а, Антошка?Арсений Сергеевич, может мы как-то быстро решим проблемку, и вы со спокойной душой отпустите меня домой? Ну, пожалуйста, папочка.
Антош, мой ремень и ключи от кабинета всегда при мне. Не забывай это, радость моя.Сколько у нас там осталось до звонка? Я даже морально готов облажаться перед вами, папочка. Уже представляю, как вы заносите ремень и бьете им по разгоряченной фарфоровой коже с красными полосами маленького негодника.
— Блять, — тяжело выдыхает мужчина, поднимая взгляд к потолку, на котором ясно горит, озаряя своим искусственно-желтым светом, лампа. Глаза щурятся от слепящего света, и Арсений прикрывает их, запуская пятерню в волосы и растрепывая их. Солнце садится за горизонт, ране пастельно-голубое небо окрашивается малиновыми и блекло-желтыми цветами с воздушными, по контуру чуть розовыми облаками. На улице уменьшается число снующих туда-сюда подростков с их громким, заливистым смехом. В миловидных домах выключаются единственные источники света, заменяющее солнце. Город, в котором отдыхает Попов, погружается в чарующую атмосферу ночной Испании. От наблюдения за такой картиной его отвлекает звук нового сообщения:Арсений Сергеевич, вы решили меня пощадить? <;
Нет, Антоша, я просто представил, как мой ученик, оттопырив кверху задницу, тихо постанывает от сильных ударов крепкой мужской ладони, и как эта ладонь заменяется кожаным черным ремнем преподавателя. До звонка, кстати, осталось две минуты. Готовься кричать «папочка», радость моя. Антон сидит с красными щеками и ушами, открытым ртом, вязкой слюной, собравшейся в уголках губ, и немым шоком на лице. В голове то и дело вспыхивают картины того, как разозленный Арсений с расстегнутой рубашкой и закатанными рукавами черного пиджака, рыча на парня, наносит горячие удары, того, как ремень со звуком бьет по его ягодице. В паху начинает давить. Тихо заскулив от возбуждения и ярких мыслей в голове, Антон начал быстро набирать собеседнику сообщение.Арсений Сергеевич, вы так сексуально выглядите в этих обтягивающих тёмных штанах и светлой рубашке.
Шастун, доиграешься ведь.Вы очень красивы сегодня.
Пойди-ка сюда, Антоша. Звонок прозвенел, а ты даже не заметил, глухой ты мой. Стыдно ли обоим парням? Очень сильно. Хотят ли они узнать продолжение? Пиздец как. Оба предвкушают что-то откровенное, не подающееся уму и каким-либо объяснениям. Что-то манящее и слишком опьяняющее, как будто они залпом выпили бутылку водки, полностью забыв о существовании закуски к алкоголю. Выключив давящие на виски мысли о том, что все это ненормально, да и никакой гетеросексуальный парень не будет описывать секс со своим другом, общаясь в чате с незнакомцем, оба присоединились к игре под названием «Кто кого переплюнет в написании ебли».Уже иду, папочка.
Лишь отправив сообщение, Шастун представляет вблизи раскрасневшееся лицо Арса. Наверное, его не должны так сильно возбуждать мысли о его коллеге. В смысле, не наверное. Они не должны. Но… всё более заметный стояк явно говорит об обратном. Ты же знаешь, каким плохим мальчишкой был. Тебе не стоит так сильно злить папочку, Антоша. Ты знаешь, к чему приводит такое плохое поведение. Неужто ты специально все это устроил? Боюсь, мне придется наказать тебя. В разговоре наступает неловкая пауза. Не то, чтобы Антон не знает, что писать, он как раз-таки все прекрасно знает и даже понимает какие-то моменты. Но только как это всё пишется, если ты еще и в придачу неумелый писатель? Да и не сказать, что бы напряжение в паху очень сильно способствовало работе мозга.Антон с опущенным вниз взглядом, красными от яркого румянца щеками и дрожащими руками, то и дело задевающими края длинного персикового свитера, подходит к своему хозяину.
Задумавшись на несколько длительных секунд, парень тыкает в кнопку отправить. Благо на балконе довольно прохладно, и лёгкий порыв ветра быстро охлаждает его порывы. Что-то внезапно щелкает в мозгу Шаста, и он вспоминает, где и с кем находится. Только поднявшееся настроение быстро спадает ещё ниже. Блять, у него есть девушка, и она же может войти сюда прямо сейчас. Как-то неловко всё это. Но мыслями парень все еще находится рядом со своим горячим собеседником, пусть и воображаемым. Кинув быстрый взгляд в комнату, Антон замечает уже невинно спящую Иру. В каком-то смысле, ему становится гораздо легче, и он спешит вернуться к своему собеседнику. Мужчина, с чарующим баритоном, хмыкает, следя взглядом за парнем, сокращающим каждый миллиметр между ними. Нет, Антоша, ты не можешь сбежать от папочки. Подходи ближе, не стесняйся, радость моя. Я всё равно накажу тебя.Арсений Сергеевич, давайте как-нибудь договоримся.
Арсений чувствует какое-то спокойствие, когда видит ответ от собеседника. В конце концов, он уже начал переживать, что тот просто ушёл и… оставил его. Возбудил и оставил. Нехорошо так делать, знаете ли. Антош, провинившись, умей хотя бы выполнять собственные действия, обещанные мне ранее. Иди-ка сюда, негодник.Мальчишка подходит вплотную к учителю, испуганными глазами смотря в бушующие темно-синие океаны, являющиеся глазами папочки. Рукой Антон проводит по плечу мужчины, тяжело сглатывая застрявший ком в горле, и чуть поддается вперед, встречаясь губами с мягкими устами своего учителя.
Попов нехотя отрывается, больно укусив последний раз за нижнюю губу и чуть оттянув ее, прижимается всем телом к малому, сжимая руками, с выступающими на них венами, ягодицы парня. Не торопясь, преподаватель укладывает на стол юношу и, перевернув его на живот, начинает несильными ударами ладони бить парня по ягодицам сквозь плотную, облегающую кожу, ткань темно-голубых джинс.Парень, прикусив губу, тихо скулит, уткнувшись головой в стопку бумаг, лежащих на столе. Руки начинают трястись сильнее от каждого удара ладони, а затем Антон не выдерживает, когда преподаватель бьет по одному и тому же месту, вынуждая парня прогнуться в спине и застонать протяжное «Папочка!», эхом разнёсшееся в кабинете.
«Дерьмо», — проносится в мыслях у обоих парней, но никто даже не решает как-либо остановить диалог, закрыть чат или же просто написать, как это противно. Потому что, черт возьми, возбуждение нарастает с каждым сообщением, а боль в области паха растёт в геометрической прогрессии от каждого написанного слова собеседника. Учитель чуть хмурится, услышав срывающийся на крик голос ученика, но отступать не собирается, вновь занося руку для удара. Но она останавливается в воздухе, так и не ударяя парня по красным ягодицам. Мужчина, облизывая губы от предстоящего наслаждения, снимает с себя кожаный ремень и проводит им по оголенным бокам юноши, свитер которого уже успел задраться. Он кладет ремень на стол и подцепляет пальцами края обтягивающих джинс. Блять, Шаст, если ты еще раз наденешь эти джинсы, я отымею тебя прямо на глазах у всей школы. Папочке очень сложно контролировать себя, когда рядом с ним кто-то ходит в непозволительно обтягивающей одежде.Антон виляет задницей перед преподавателем, прикусив губу и закрыв глаза, понимая, что после этого его ягодицы точно не оставят в покое. Громкий звук раздается в тишине кабинета, и ремень ударяет по бедрам парня. Томный стон наполняет комнату вместе с постоянно усиливающимися звуками ударяющего ремня об горячую кожу.
Мужчина вгрызается в шею парня, оставляя на ней багровые засосы, тщательно обсасывает ключицы, кусая нежную кожу белыми зубами. Вторая рука скользит по постоянно вздрагивающей спине, поглаживая ее после каждого удара. Антон замирает на мгновенье, с трудом проглатывая ком в горле. Руки не слушаются, то и дело попадая не по тем клавишам телефона или же вовсе стирая все ранее написанные слова. Вторая рука уже очерчивает вставший член, а ноги немеют от представления этой картины. «Слишком хорошо. Только не останавливайся», — мямлит про себя Шастун, закатывая глаза от наслаждения. Резкий звук заставляет его чуть дернутся, и роковая надпись, появившаяся на экране заставляет все органы внутри парня сжаться до размера одной клетки: «Ваш собеседник отключился, но вы можете попытать счастье еще разок!» — Какое, блять, счастье? — рычит Шастун, тяжело дыша. — Какое, блять, соединение? — громко восклицает Арсений, открыв глаза в ожидании очередного сообщения от такого прекрасного собеседника. Надпись на экране радостно гласит: «Соединение прервано». А ниже чуть более крупными буквами парню сообщается, что он может начать новый чат. Ну и за коим ему новый чат, если ему нужен его Антоша? Такой горячий и невероятно красивый Антоша, которого он уже собирался… Собирался. Жаль только, что собеседник исчез, а крепкий стояк — нет. Даже и не думал об этом. Попов понимает, что без разрядки не обойтись. Но сил добираться до ванной как и каких-то здравых мыслей не было. Да и вообще… Арсений даже не стал о чем-то ещё размышлять, просто бездумно запускает руку в свои боксеры и прикрывает глаза от наслаждения, медленно проводя рукой по твёрдому члену. Перед глазами всё те же картины: извивающийся и стонущий от его прикосновений Шастун, молящий о большем и выкрикивающий «Папочка!» Арс оставляет очередную багровую отметину на шее парня, руками проводя по фарфоровому торсу, останавливаясь на частично расстёгнутых джинсах. По телу парня прокатывается лёгкая судорога, когда он опускает руку под обтягивающие джинсы, ещё недавно такие соблазняющие, а теперь являющиеся лишь очередной преградой для его руки. Пробравшись сквозь все препятствия в виде джинс и боксеров, Попов резко обхватывает член парня, заставляя того испустить сдавленный стон, от которого по телу Арсения проходит волна наслаждения. Самые сладкие стоны, которые только могут быть. Антон начинает тихонько похныкивать, когда рука парня проводит несколько раз по его члену, а после и вовсе исчезает. Мелкий открывает глаза и видит своего папочку, стоящего рядом с ним и соображающего, что же делать. Глаза Арса наполнены похотью, грудь тяжело вздымается вверх-вниз, но, что главное, через лёгкую ткань джинс виден довольно крупный стояк. Не задумываясь о разрешении, Шаст мгновенно слезает с парты и так же мгновенно встаёт на колени, насколько это возможно быстрым движением руки расстёгивает ширинку джинс и стягивает с него всё, что можно только стянуть. Попов с лёгким удивлением в глазах наблюдает за действиями мальчишки, но никак не препятствует. Антон, не услышав никаких возражений, быстро накрывает его пах своей холодной ладонью. По телу Арса прокатываются мурашки, что заставляет его издавать не совсем объяснимые звуки. Радуясь тому, что он удовлетворяет папочку, Шастун начинает более уверенно водить рукой по члену, спустя некоторое время мгновенно заменяя её своим ртом. Ощущение чего-то горячего приводит Попова в ещё больший экстаз. Он чувствует, что уже близок к концу, но не собирается говорить об этом парню — пусть тот продолжает делать свою работу. Горячий язык Антоши сначала легко задевает головку, а после начинает водить по ней чуть более усиленно. Сам парень всё больше и больше берёт в рот, проводя языком по каждой выделяющейся голубой венке. И в этот момент Арс чувствует волны наслаждения, прокатывающиеся по всему телу. На организм внезапно наваливается тяжёлая усталость. Он открывает глаза, закрытые в наслаждении, лишь чтобы увидеть пустой гостиничный номер. Потрясающе. После такой знатной разрядки, вставать уже не хочется никуда и ни за чем, но неприятная липкость в трусах заставляет пошевелиться и доплестись до ванной. Сменив нижнее бельё, Арс оборачивается на зеркало и замечает свой довольно уставший вид. Не очень похоже на человека в отпуске, не так ли, Попов? Опираясь руками о раковину, парень начинает внимательнее вглядываться в черты лица: мешки под глазами, пока ещё не такие заметные морщины на лбу и всё ещё несколько расширившиеся зрачки. Внезапно к нему начинает приходить осознание буквально две минуты назад происходившего… на его кровати. Нет, он не спал с парнем, он же не гей там какой-нибудь, но яркие картины отсасывающего ему Шастуна всё ещё стоят перед глазами. Да, ладно, он пообщался в чате с каким-то парнем и писал кое-что не очень приличное, так ещё и возбудился от этого, но он же не гей. Почему он вообще представил Шастуна? Такого милого ангела. Милого пошлого развратного ангела. Почему Антон, если Попов не гей? Он же не гей, да? Конечно, не гей, не гей ведь. Эти всё более философские размышления прервал звонок, доносящийся из комнаты. Задавшись вопросом, какому же идиоту потребовался Арсений уже, можно сказать, ночью, он поплёлся в сторону ноутбука. С экрана мило улыбалась мечта его недавних эротических фантазий. — Блять, — слово вместо тысячи других. Красный Шастун сидит по ту сторона экрана, блестящие глаза уставились на уставшее лицо старшего, а грудь тяжело вздымается, будто парень пробежал десять километров без остановки. Попов с трудом проглатывает ком в горле. Глаза такие же блестящие, но все-таки более уставшие, чем у Антона. Арсений томно вздыхает, подпирая подбородок руками, и тихо шепчет, надеясь, что коллега не услышит его слова: — Тоша, останься после уроков. — Антон сидит и, мягко говоря, ахуевает. Если он общался с тем самым Арсением, который сейчас дёргается от каждого резкого звука, то он готов умереть прямо здесь и сейчас. — Арсений Сергеевич, — дрожащим голосом произносит Шастун, заставляя Попова вздернуть бровь и улыбнуться похотливой улыбкой. — А может, не стоит? Я, кажется, плохо себя чувствую, — произносит Антон, понимая, что оставшуюся часть ночи он проведёт в компании с собеседником в чате. А Ира… А что Ира? Ира подождёт своего парня, который, похоже, гей.