Heartneck

      На улице моросил дождь и отбивал капельками по окну, рядом с которым я сидел. Меня снова одолела меланхолия, пока я был в одиночестве.       Почему я опустошён, и мне кажется, что моё сердце едва бьётся без эмоций?       Меня зовут Лэнс, и я обычный пилот Галактического Гарнизона, но есть один человек, благодаря которому меня сделали пилотом истребителей, что очень возвышает тебя в глазах других. Но именно тот факт, что я пришёл на место другого, подавлял меня, потому что предыдущий пилот был лучшим в глазах преподавателей. Я будто видел перед собой его спину, уходящую в яркий свет, что оттеняет меня всё сильнее. Поникнув ещё больше, я смотрю в пол, и буря тучных эмоций одолевает меня. От этого начинает кружиться голова, но я твёрдо стою перед окном под звон дождя.       Его зовут Кейт, и он так ослепительно сиял, когда вновь проходил симулятор на отлично. Теперь я на его месте, но я лишь жалкая тень, что не способна повторить всего того же, что и он.       Тогда-то мне и ударил гнев в голову. Я злился на него, был в ярости от одного его упоминания. Кейта я всегда выбешивал одним своим видом, а он меня. Часто цеплялись друг к другу, одаряя добрыми порциями ругательств и нецензурных выражений.       Но внезапный поворот событий, что переворачивает всё вверх дном. И вот, я уже паладин Синего робо-Льва, что защищает Вселенную от вражеских сил Галры. Также я навсегда потерял свою семью, и это только добивает меня, но я попал в космос не один: мои друзья Пидж и Ханк тоже здесь, как и Широ, и ненавистный Кейт. В боях и сражениях нам пришлось работать вместе, поэтому мы поумерили свой пыл. Мы даже стали меньше приставать друг к другу с язвительными подколками и обзывательствами. И лишь тогда я осознал… Я тоскую по нашим дракам, перепалкам, ссорам. Это было больно физически, но давало ту бодрящую волну, что разжигала во мне огонь взбудораженности, злости и странного веселья. Это было даже забавно в какой-то степени, но теперь мне даже досадно, что этого нет. Да что же со мной? Он виноват в том, что я стал седьмым колесом, это несправедливо! Так почему я так часто думаю о нём, когда должен проклинать его? Я запутался, моё сердце больше не хочет говорить со мной о чувствах.       Смотря, как ему снова удаётся завладеть вниманием, меня одолевала разочарованность и грусть. Он смеялся, и его смех был хрипловатым и тихим, но так привлекал моё внимание. Приглядываясь больше, я заметил редкий цвет глаз — аметистовый. Увидел, как бледна его кожа, под которой скрывались ярко-синие вены, что тянулись по шее и рукам. Я видел, как его глаза сияли искорками радости, когда он общался с Широ или Ханком. Это странно… Впиваться взглядом в своего врага. Но он же для меня совсем не такой, да? Я больше не могу посмотреть на него, как на недруга. Нет… Теперь в моей груди всё болит и отдаётся пульсом в виски, когда я вижу его рядом с другими с таким счастливым выражением лица. Постепенно меня накрывали волны эмоций и окрашивали мне мир в краски, которые потускнели от плохих чувств. Я снова ощущаю это тепло, теперь я снова могу любить. Только моя любовь совсем не имеет вкуса.       Я влюбился. Бесповоротно и окончательно, именно в этого идиота с идеальной и ненавистной мне причёской маллета.       Это грустно: слышать его голос и смех, но знать, что он не предназначен тебе.       Это печально: замечать все детали, что раньше не имели значения.       И снова щемит сердце, и так больно внутри. Знакомо, потому что от этого чувства всё снова погибает от безответной любви. Да, в такого, как я, он никогда не влюбится.       Я держался, как мог. Сиял улыбкой и подбадривал каждого. Несмотря на подколки, хорошо ладил с Ханком. Постоянно выслушивал упрёки Пидж, но сам понимал, что ей тяжело осознавать, что твоя семья близко, а ты беспомощен. Поэтому всегда был рад выслушать её и утешить.       Я уважал Широ. Он был для меня героем, что долетел до самого Кербера и спасся после заточения в галирийскую тюрьму. Это был невероятный человек, и в какой-то степени я чувствовал, будто он заменяет мне отца, когда приструнивал меня или наоборот помогал советом.       Аллура стала именно той, кому я дарил всю свою лживую любовь и поддельно-искренние чувства. Бесспорно, она милая и добрая, властная и отважная. Но я никогда бы не полюбил её, лишь прикрываюсь флиртом.       Кейту я ничего не мог дать, поэтому он отдалялся от меня, а я лишь успевал ловить взглядом ускользающий силуэт и ненавидеть себя больше, что слишком труслив и не могу признаться.       Даря частичку себя, я всё больше наполняю своё сердце чувствами, рискуя заболеть прекрасной, но опасной болезнью — Heartneck. Симптом один — когда скрываешь чувства, на шее само по себе вырезается сердце особого цвета, который символизирует твои чувства. А появляется оно после того, как вместо опустошённого сердца, ты наполнишь его другими радостями жизни.       Но я тщательно прятал от него свою любовь, и оно всё же появилось. Оно возникло неожиданно, когда я подходил к своей комнате после тренировки с Кейтом. Меня тут же одолел кашель, что раздирал до боли лёгкие, постепенно окрашивая руки в… синий цвет? Значит таков цвет моей любви? Мне было неприятно и противно от этого мерзкого вкуса синей крови во рту. Воротник моей кофты и куртки испачканы от истекающего лазурной кровью.       — Нет! Нет! Нет! — кричу я хриплым голосом на весь коридор, а раскалённый комок усугубляет дело. Я плачу от этого угнетающего чувства безысходности, ведь знаю, что мои чувства будут безответны. Как же это ужасно! Мне нужна помощь… Поддержка близких, но никому до меня нет дела, я ведь просто лишний среди всех этих красивых и одарённых звёзд! Но я прошу помощи, снова давясь слезами и пронзающим кашлем. Я столько терпел, копил в себе… Слёзы так горячо обжигают края глаз, а в них всё плывёт от расплывчатой пелены прозрачных солёных капель. Пульс отдаётся в горле, и моё настоящее сердце учащённо бьётся от испуга. Даже дышать больно, каждый вдох заставляет мускулы шеи напрягаться и всё больше задевать сердечко. Рвано дыша, я не могу восстановить дыхание и лишь пытаюсь отдышаться.       Теперь каждое утро начинается с бинтов и полотенец, потому что аккуратно срезанная до мяса кожа в виде сердца кровоточила от любого движения шеей. Внутри него я отчётливо видел участки вен и артерий вместе с мышцами, что устрашающе дёргались от пульсации внутреннего сердца. Обматывая вокруг шеи чистый бинт, я плакал. Шквал эмоций не выдерживали мои нервы, и они сдавали. Истерика и немые крики внутри меня топили в новых жгучих волнах боли. Я знаю, что среди талантливых друзей, ты просто не заметишь неровно бьющегося по отношению к тебе одинокого сердца. Но я всё равно буду мучить себя, любуясь тобой издалека, пока прячусь от всех, не желая показывать раненое горло.       Впервые за несколько дней я решился выйти и тут же встретился с ним взглядом. Он удивлённо посмотрел на бинты, и меня окатила дрожь. Нервно сглатывая, я задеваю кадыком бинт и чувствую, как за него цепляется открытая и сочащаяся кровью рана. Я замер и так и остался бы стоять у двери, но последняя капля терпения иссякла, и я срываюсь. Подходя к нему ближе, я попутно развязываю бинт. Синеватая кровь уже успела измазать его, но я не обращаю на это внимания.       — Я люблю тебя, Кейт! ЛЮБЛЮ! — без раздумий кричал я и оттягивал ворот кофты, всё больше растягивая сердце и заставляя его заливать кровью всё вокруг густыми и липкими каплями. Его лицо исказилось в ужасе, ему противно. В глазах полное недоумение и, кажется, презрение. Он возненавидит меня ещё больше…       — Прости, Лэнс…       Я слышу отказ. Что ж, я приму это и просто закрою глаза, и почувствую, как по моим скулам текут солёные слёзы. Как я мог вообще рассчитывать на ответное чувство? Ааа, я кричу внутри себя и готов рвать волосы на голове, только заглушите эту боль в обоих сердцах. Упиваясь слезами и горем, невозможно услышать те крики звуком, что я пытаюсь издать связками.       Я лишь седьмое колесо и являюсь его тенью. Я очень жалок, и мне ещё противнее от этого. Поэтому меня хватает только на кривую улыбку, в уголки которой стекают слёзы, и я ощущаю их вкус. Теперь я не знаю, зачем это сказал, и почему я снова так страдаю.       Хорошо ли это?       Хорошо ли то, что я признался и получил отказ? Нет… Это вонзило мне ледяной кол в сердце и снова покрывает его плотной коркой льда…