У костра

Укрыться в этой пещере от непогоды была, конечно, идея Артаса. Целый день с неба шел крупный снег, который, падая на голову, даже не таял, сквозь белоснежную пелену ничего не было видно, даже собственные руки в истертых кожаных перчатках Сильвана, будучи остроглазой эльфийкой, различала с трудом, что уж тут говорить о принце-предателе. А теперь, они сидят здесь, в этой относительно сухой пещерке перед костром, на котором уже жарится подстреленный ранее кабан, от чудного запаха которого, желудок Менетила начинал нетерпеливо урчать, требуя еду. Но Ветрокрылой, казалось, было все равно. − Огонь так красив, не правда ли? Иногда мне кажется, я могу смотреть на него вечно... − мужчина подкинул в костер еще поленьев и закутался в плащ, удивленно глядя на почти оголенную спутницу. Равнодушно посмотрев на него ярко-голубыми уставшими глазами, она тихо вздохнула и надвинула ниже капюшон, скрывая лицо. По привычке проверила под рукой ли лук, мысленно пересчитала стрелы в колчане, лежащем рядом. Артас следил за ней с интересом, ожидая, что Сильвана учудит что-то новенькое, скажем, попробует сбежать или наброситься на него с охотничьим ножом, но эльфийка, словно прочитав его мысли, замерла, как каменное изваяние. Рыцарь смерти разочарованно вздохнул, откинулся назад, рассматривая стены и потолок пещеры, на которых танцевали причудливые тени, отбрасываемые трещащим костром. − Голодна, Сильвана? − нарушил тишину Менетил, переведя взгляд на Ветрокрылую. Эльфийка отрицательно качнула головой, даже не взглянув на готовый "ужин". А Артаса начинало это злить... первые дни, когда они только прибыли в Нордскол, эта ушастая только и делала, что оскорбляла его, угрожала отомстить и перерезать горло во сне, а теперь, когда они почти добрались до Цитадели Ледяной Короны, она внезапно замолкла, словно язык откусила. Только бывало злобно зыркнет на него и прошипит короткое проклятие, когда принц-предатель начинал рассказывать что-то из своей "прошлой" жизни. Но, даже, несмотря на все это, Артас чувствовал к ней странную болезненную привязанность, как маленький ребенок, который привык к своей игрушке... И от этого становилось еще мерзостнее. − Кел'тузад мне как-то рассказывал, что ты умеешь петь, да, Сильвана? Эльфийка внезапно вздрогнула, вопросительно подняла брови, глазами спрашивая, откуда это мог знать Лич. Менетил понял, что нашел нужную нить и если за нее потянуть, быть может, Ветрокрылая и разговорится. − Когда-то пела, если тебе так интересно, − наконец, произнесла эльфийка, передернув плечами. − Но для тебя я петь не собираюсь, чертов ублюдок. Чтоб ты в аду горел. − Какая ты злая, − Артас, напрочь забыв о еде, посвятил все свое внимание Сильване. − Все еще злишься из-за того, что я уничтожил твой любимый Кель'Талас и взял тебя в плен? − последние слова он выделил голосом и насмешливо улыбнулся. Сильвана дернулась и низко опустила голову, сжав ладони в кулаки "Да кем он себя считает?! Ему никогда не сломить меня..." − подумала она, чувствуя, как кровь приливает к лицу. − Что, неприятно это слышать? − Менетил пересел поближе к эльфийке, повернул ее за плечи к себе. В ее голубых глазах виднелись лишь бесконечная ненависть и презрение. На несколько секунд, Артасу показалось, что этот взгляд выжигает его изнутри, словно топит лед, образовавшийся вокруг его сердца. Никто никогда не смотрел на него с такой ненавистью − даже Утер, павший от его руки. А эта жалкая эльфийка... Не сдержавшись, принц-предатель внезапно отвесил ей резкую пощечину. Голова Сильваны нелепо дернулась из стороны в сторону, а на щеке мгновенно вспыхнул отпечаток его руки. Ее алые губы задрожали, а глаза наполнились слезами. − Ублюдок... − шепнула Ветрокрылая, чувствуя, как ее разум внезапно охватывает липкий, неприятный страх. − Не смей смотреть так на меня! − прорычал Артас, притянув ее еще ближе к себе. − Ты слышишь меня, Сильвана? Не смей! − Или что? − в ответ упрямо прошептала она. Их лица разделяло лишь пара сантиметров, и Менетил быстро преодолел это расстояние, жадно впившись в ее губы поцелуем. Ветрокрылая протестующе замычала, пытаясь разорвать поцелуй, но Артас держал крепко, не давая эльфийке даже вздохнуть. Она, уперевшись кулаками ему в грудь, резко откинула голову назад, но принц-предатель бережно придержал ее за затылок. Сильвана чувствовала, что с каждой секундой все больше и больше нуждается в воздухе, а Артас, кажется, был и не намерен прекращать. Только когда картина перед глазами начала расплываться, он, наконец, прервал поцелуй, напоследок, до крови, укусив эльфийку за нижнюю губу. Ядовито усмехаясь, он нагло слизал кровь с ее лица и произнес: − Хорошая кукла, − оттолкнув Ветрокрылую в сторону, он вернулся на старое место, глядя на огонь, мигом потухшими и даже усталыми, льдисто-голубыми глазами. Сильвана лежала на спине, не смея даже пошевелиться. Прокушенную губу саднило, а глаза щипало из-за непролитых горьких слез. Повернув голову в сторону Артаса, она хрипло проговорила: − Сукин сын. Ненавижу тебя. В ответ на это, Менетил лишь хмыкнул и послал ей воздушный поцелуй.