***
— Эм, Генри, правильно? Можно я возьму «Величайшие маги тысячелетия»? Я тоже собиралась прочитать эту книгу, но остальные два экземпляра кто-то уже забрал. Генри озадаченно моргнул, чувствуя, как кровь приливает к щекам. Первый раз в жизни девочка обращалась к нему сама, и это была не Блез, с которой, впрочем, это тоже нечасто случалось. Он задумчиво посмотрел на лохматую гриффиндорку, с которой частенько препирался на Трансфигурации, пытаясь сформулировать наиболее подходящий ответ. Девочка сосредоточенно жевала нижнюю губу выступающими передними зубами. — Забирай, конечно, - сурово проговорил Генри, буравя её взглядом через стёкла очков. — Но только верни, а то я вообще-то собирался с ней ещё поработать. Грейнджер деловито кивнула и вытащила из стопки нужную книгу. — Если хочешь, то я могу сесть прямо рядом с тобой, чтобы она была у тебя на виду, - предложила девочка. Генри окончательно растерялся, но решил поддержать заданый тон. — Разумеется. Это довольно стоящая идея. Грейнджер с грохотом отодвинула стул напротив Генри и уселась, раскрывая книгу прямо на его секретном пергаменте, где он записывал результаты своих исследований. Генри потёр переносицу, пытаясь понять, как действовать в этой нестандартной ситуации. Но пока он размышлял, Гермиона нашла нужный ей раздел и полностью погрузилась в чтение. Горбин почесал подбородок, затем решил последовать примеру нежданной соседки и вернуться к книге. Уже спустя четверть часа Генри так увлёкся своим занятием, что даже забыл о присутствии Грейнджер. Он незаметно приподнял глаза, взглянув на гриффиндорку. Она тоже с головой ушла в биографии знаменитых волшебников и очень странно шевелила губами, словно уже заранее пыталась пересказывать содержимое воображаемому преподавателю. Это немного раздражало, но совсем не мешало заниматься. Готовиться с той же Блез было просто невозможно, потому что она вечно отвлекалась, задавала кучу вопросов и лезла в его конспекты, чтобы сверить тот или иной пункт. Грейнджер же, по всей видимости, считала такие вещи ниже своего достоинства. В результате своих размышлений Генри решил проявить великодушие. — Если тебе очень нужна эта книга, то можешь её оставить до пятницы, - он постучал пальцем по корешку тома. — У меня всё равно пока нет времени к ней возвращаться. Грейнджер оторвалась от текста. — Отлично, - ответила она. — Я думаю, что до пятницы я её прочту до конца. — Вообще-то вряд ли, - Генри не был бы собой, если бы проигнорировал эту попытку зазнайства. — Там целая туча вставок на латыни, и их довольно тяжело разобрать. Грейнджер фыркнула. — Есть же «Транслитум», - она покатала пальцами волшебную палочку. — Конечно, это довольно безответственный подход, но по-другому сложновато. А прочитать хочется сильнее, чем разбираться в латыни. — Это заклинание? - нахмурился Генри. — Да, переводит на староанглийский, - ответила Грейнджер. — Пасс довольно простой, смотри... Она отлистала несколько страниц обратно, прочертила в воздухе треугольник и произнесла заклинание. В то же мгновение буквы в строчках принялись вприпрыжку перестраиваться, видоизменяясь. — Ну вот, видишь? - самодовольно скрестила руки Грейнджер. — Да-а, - протянул Генри. — А при мне Горбин почему-то предпочёл не упоминать о таких чудных чарах. — Наверное, он правильно сделал, - ответила соседка. — Этот перевод может быть неточным или довольно дурацким. Мне кажется, что в таких вопросах куда лучше полагаться на собственные силы. Генри кивнул и тут же применил «Транслитум» к своему параграфу. — Я посмотрю, ты интересуешься особыми магическими талантами, - заметила Грейнджер. — Так на эту тему лучше посмотреть трёхтомник Браги Мудрого. — Я читал «Внутри ядра», - возразил Генри, гордо подбочениваясь. — Там описывается всё подряд и совсем без подробностей. Я хочу узнать только о... — Ментальных искусствах? - Грейнджер прищурившись, провела пальцем по корешкам набранной стопки Генри. — Именно! - ответил он. — Но найти что-то стоящее просто невозможно. — Интересная тема, между прочим, - похвалила его Гермиона. — А это умение можно в себе развить или оно только передаётся по наследству? — Вот это я и пытаюсь выяснить, - Генри хлопнул ладонями по верхней книге. — Ты знаешь, я только что натыкалась на легенду о Кассиусе Принце, который долгое время считался величайшим прорицателем, а потом, оказалось, что он всего лишь читал мысли тех, кто приходил к нему с вопросами и выдавал ответы, которые они больше всего хотели получить. Если поискать его потомков, то, можно будет проверить версию о наследственности. — А где это можно посмотреть? — Это другой отдел библиотеки. Там копии некоторых архивов и частичные генеологические древа. Я искала там... - она кашлянула, встряхнув пышной шевелюрой. — Впрочем, неважно. Пойдём, посмотрим? Так Генри обрёл неожиданную союзницу, с которой они теперь договорились продолжить исследования на постоянной основе. Он настолько проникся уважением к новой боевой подруге, что даже перестал задевать её на уроках, а только дополнял её ответы, если Гермиона оставляла такую возможность. И если вначале они собирались заниматься вместе только пару часов в неделю, то в конце концов Генри сам не заметил, как по прошествии времени они начали проводить в библиотеке уже вечер за вечером. С Гермионой было легко готовиться и обсуждать новые домашние задания, если смириться с её извечным желанием быть самой умной. Она старательно подмечала любой его пробел и тут же об этом сообщала. Но сына Горбина подколками не напугаешь. А уж любимец Беркэса, тем более, ещё и ответить сможет. Так что уроки с Грейнджер проходили для Генри почти что в домашней обстановке. Кроме того, Гермиона не особенно разбиралась в сложных хитросплетениях магических семей и их устоев, поэтому с ней можно было спокойно проводить исследования в сфере особых интересов Генри, не опасаясь никаких подозрений с её стороны. Горбин ещё не догадывался, насколько он недооценивал острый ум главной всезнайки их курса. — Генри! Гермиона окликнула его в тот момент, когда они с Тео и Блез ждали, пока Драко, наконец, соберёт все свои многочисленные письменные принадлежности, включая чудо уничтожитель клякс от мадам Смаш-Дёртс, который помимо пятен от чернил прожигал пергамент, а иногда и парту, но всё равно оставался предметом малфоевской гордости. Генри обернулся к Гермионе, которая важно прошагала к их компании. — Я знаю, что завтра будет пир в честь Хэллоуина, - проговорила она, не обращая внимания на соседей Горбина. — Но он продлится достаточно долго, так что мы вполне можем уйти пораньше. У меня появились кое-какие мысли по поводу собрания сочинений Метиды Оушен. Грейнджер покосилась на озадаченно замершего Малфоя и Тео, у которого даже распахнулась обложка последней книги. — Ты, разумеется, не в курсе, но вообще-то у Генри завтра день рождения, - проговорила Блез с той интонацией, которой разговаривала с Горбином, когда тот предлагал ей свою помощь на Травологии. — И я думаю, он захочет провести своё одиннадцатилетие с друзьями, а не в библиотеке. — У Генри не может быть завтра дня рождения, - уверенно заявила Гермиона. — Письмо из Хогвартса присылают только в полные одиннадцать лет. Я родилась в сентябре, и мне пришлось год ждать поступления. Генри осторожно кашлянул, надеясь не попасть под перекрёстный огонь. — На самом деле, Гермиона, у меня действительно завтра день рождения, - аккуратно заметил Генри. — Но, может быть, мы сможем ненадолго встретиться около половины девятого. Грейнджер недоверчиво осмотрела его с головы до пят, словно пытаясь обнаружить тот дефект, из-за которого он оказался исключением для школьных правил. Затем она кивнула с неизменной деловитостью и также независимо двинулась дальше к выходу из класса. Проводив её взглядом, Малфой уставился на Генри так, словно тот только что вылил на голову МакГонагалл свою чернильницу. — Что это было? - спросил Драко. — Да, Горбин, - неожиданно взвилась Блез. — С каких это пор ты дружишь с этой гриффиндорской выскочкой? — Ну я же вас не заставляю с ней общаться, - пожал плечами Генри. — Почему это вас так задевает? — Я давно уже заметил, что ты довольно много времени стал проводить в библиотеке, - протянул Тео. — Но я не думал, что ты пропустил нашу еженедельную тренировку с третьекурсниками, чтобы подольше просидеть с Грейнджер. Она же нас всех раздражает, неужели забыл свои собственные слова? Драко закончил складывать свою ядовитую тряпочку для борьбы с кляксами и со вздохом прищёлкнул языком. — Эх, Генри, говорил мне отец: «Запомни, Драко, чтобы без проблем жить в Хогвартсе, нужно твёрдо соблюдать ровно три вещи: во-первых, не ходить в Запретный лес, во-вторых, не пробовать лимонные дольки Дамблдора и, самое главное, не водиться с гриффиндорцами. А в особенности с гриффиндорками. Нашу слизеринскую братию это до добра не доведёт». — А сам Люциус Малфой ерунды никогда не посоветует, - авторитетно заявил Нотт. — Меня вообще удивляет, как ты её терпишь, - Блез едва ли не истекала ядом. — Ты давай-ка выбирай, наш ты друг или таких, как она! Генри нахмурился. — Каких «таких», Блез? Забини замялась, впервые увидев в серых глазах Горбина какую-то мрачную сосредоточенность. За воротник мантии слизеринки нырнула горстка мурашек. Она не до конца понимала, что именно сейчас думает Генри, но чувствовала, что переступила черту, которую переступать не следовало. Последний раз она испытывала нечто подобное, когда уговорила эльфов перенести все вещи очередного отчима в оранжерею. Ей многое сходило с рук, потому что каждый кавалер её матери пытался добиться её через дочь, а Блез умела этим пользоваться. Но в тот раз зашла слишком далеко. Неожиданно за неё вступился Драко, которого не особенно волновала неожиданная перемена настроения Генри. — Это не твой круг общения, - лениво протянул он, как всегда делал, когда хотел напустить на себя важный вид. — Мы не разговариваем с... — Грязнокровками? - почти прошипел Генри. — Ну ты бы потише такими словами разбрасывался, - осадил его Тео. — Даже у меня в семье не принято так говорить, - добавил Драко. — Да мне всё равно как их называть, - Генри неожиданно затрясло. — Вы хотите сказать, что если бы я так и не узнал, что я племянник Горбина, а приехал сюда прямо из маггловского приюта, то вы бы не стали со мной иметь никаких дел? — Но всё бы раскрылось сразу на распределении, - пробормотала Блез. — Там же не могут назвать чужое имя. Она надеялась этим утешить Генри, но после этих слов он неожиданно подскочил с места и, оттолкнув Тео, стоявшего в проходе, выбежал за дверь. На столе остались лежать его конспекты и учебник. — Если я хочу дружить с грязнокровками, я и буду так делать! Может, я и сам грязнокровка! — Эй, парень, следи за словами, - какой-то когтевранец схватил его за плечо. Генри выхватил палочку и отработанным жестом наложил на него любимый сглаз Беркэса. — Мистер Горбин! - за его спиной выросла фигура МакГонагалл. Она была в ярости. — Минус двадцать баллов со Слизерина! Немедленно расколдуйте Хитчинса и пройдите к директору! Генри закрыл глаза. Гнев быстро улетучился, но было уже поздно. Он аккуратно начертил символ отмены, и бедняга Хитчинс, ненароком попавший под горячую руку разгневанного Горбина, перестал сползать по стене. Сглаз был довольно бестолковый, но эффектный: из носа, ушей и рта выползали могильные черви. — А теперь быстро идите за мной! Генри понуро поспешил вслед за ней. Ещё какую-то минуту назад всё было в порядке, но затолкать слова обратно в рот было уже невозможно, хотя Горбину ужасно хотелось это сделать. — Я поставлю вопрос о вашем отчислении из школы, - МакГонагалл даже не оборачивалась в его сторону. — Чем вы думали, когда бросались такими словами в коридоре? Да ещё и нападать студента, который пытался сделать вам замечание! — Вы слышали, что именно я говорил, помимо того слова? - мрачно поинтересовался Генри. — Мне абсолютно неинтересно, что ещё вы хотели при этом сказать, - отрезала МакГонагалл. — Возможно, ваш опекун не рассказал вам базовые правила приличия, так вот сейчас у вас будет возможность прояснить некоторые важные детали! Помимо предыдущего желания у Генри возникла навязчивая мысль проглотить собственный язык. Как будто это сможет что-то изменить. Как можно было одной фразой напортачить так сильно? Теперь мало того, что сам Генри вылетит из школы быстрее Нимбуса 2000, так он ещё и подставил Горбина, который давно уже пытается откреститься от клейма человека, который сделал Волдеморта Волдемортом. Помимо всего прочего, друзей он тоже потерял. Вряд ли хоть кто-то из них захочет поддерживать с ним связь — репутация куда дороже. Ну и Гермиона, конечно, как услышит, за что именно его выгнали, тоже перестанет с ним разговаривать. Он бы сам перестал. «При-ду-рок, при-ду-рок», - стучали каблуки МакГонагалл. На долю секунды Генри подумалось, что неплохо было бы разбежаться и со всей дури протаранить головой горгулью у входа в кабинет директора. Мозгов-то всё равно, как у тролля. — Лакричные палочки, - процедила декан Гриффиндора так, словно это было страшное проклятье, которое должно было низвергнуть Генри в преисподнюю. МакГонагалл взлетела вверх по лестнице. Горбин вскарабкался следом с таким видом, с которым не каждый висельник поднимается на эшафот. Кабинет директора при других, менее трагических обстоятельствах, мог бы показаться Генри безумно любопытным, но в этот раз его совершенно не привлекали причудливые склянки, портреты и даже птица-феникс. — Добрый день, Минерва, - мягко улыбнулся директор, словно не замечая, что от МакГонагалл вот-вот полетят искры. — Что-то произошло? — Мистер Горбин, - она прерывисто дышала и от удушающего гнева, и от спринтерской пробежки по коридорам. — Позволил себе оскорбить магглорождённых студентов, а затем наложил проклятье на мистера Хитчинса. Прямо напротив класса Трансфигурации! Последней фразой она как будто хотела добавить ко всем прочим грехам Генри ещё и личное оскробление. — Это правда? - директор перевёл взгляд на слизеринца. Генри угрюмо уставился на него исподлобья, засовывая руки в карманы мантии. Какое-то время голубые глаза изучающе разглядывали мальчика, словно диковинный экспонат. — Минерва, ты позволишь мне поговорить с этим студентом наедине? - поинтересовался Дамблдор. — Я полагаю, здесь не всё так просто, как может показаться. — Я надеюсь, что вы правы, - кивнула МакГонагалл и, напоследок, одарив Генри уничижительным взглядом, скрылась за дверью. Наступила давящая тишина, нарушаемая лишь перестукиванием чудных часов и шелестом крыльев феникса, переминавшегося на жёрдочке. Профессор Дамблдор продолжал всматриваться в глаза нарушителя общественного порядка. Неожиданно Генри почувствовал чужое присутствие у себя в голове. Оно было совсем незаметным, пока перебирало картину происшествия, ведь сцена с Хитчинсом и МакГонагалл и так стояла у Горбина перед глазами. Но когда оно попыталось двинуться дальше, в более глубокие переживания Генри, мальчик заметил, что читают, и попытался закрыться, как делал это с Беркэсом. Но Дамблдор мгновенно заметил, что его обнаружили, и сам тут же разорвал контакт. На его лице заиграла совершенно неуместная для всей сложившейся ситуации улыбка. — Вы леггилимент? - спросил Генри, на мгновение забывая, зачем вообще здесь оказался. Директор кивнул. — Значит, вы видели, что было на самом деле? Дамблдор снова улыбнулся. — Мне придётся согласиться, что профессор МакГонагалл некоторым образом перегнула палку, обвиняя тебя. Но в её словах несомненно есть внушительная доля истины: употреблять то слово, которое ты так громко кричал посреди коридора, вообще не следует ни при каких обстоятельствах, - в голубых глазах мелькнула загадочная искра, словно он говорил о Генри и о чём-то своём одновременно. — Я не хотел! - Горбин отчаянно шмыгнул носом. — Может так сложиться, что будет почти невозможно объяснить, что именно ты имел в виду, когда произнёс слово, подобное этому, - Дамблдор выдержал паузу. Генри уже приготовился пообещать, что больше никогда и ни за что не позволит себе ничего подобного, но директор вдруг продолжил дальше. — Я поговорю с профессором МакГонагалл, но мне всё равно придётся назначить тебе на завтра отработку вместе с мистером Поттером. — Но завтра же Хэллоуин! - воскликнул Генри. — Ладно я, но мистера Поттера-то за что лишать пира? — Пожалуй, завтра ему совсем не захочется пировать, Генри, - ответил Дамблдор. — Не для всех волшебников этот день является праздничным. Горбин нахмурился. — Это как-то связано с годовщиной падения Сами-знаете-кого? — Я думаю, что если мистер Поттер посчитает необходимым, то он сам всё расскажет, - заметил Дамблдор. — Присаживайся, тебе совершенно необязательно стоять. Генри продолжил ковырять носком ботинка ямку в полу. — Выпьешь со мной немного чаю? - Дамблдор взмахнул палочкой и на столе появились две чашки на блюдцах и дымящийся пузатый заварник. — Нет, спасибо, - ответил Генри. — Я недавно пообедал. Директор отхлебнул немного горячего напитка, удобнее устраиваясь в кресле. — Кроме рассказа профессора МакГонагалл, некоторое время назад мистер Поттер поведал мне просто удивительную историю о тебе... Генри фыркнул. — Вы тоже верите, что я будущий Тёмный Лорд? Глаза директора весело заблестели. — Я не верю пустым слухам. — Мой приёмный отец замечательный человек, - Генри поправил очки. — Он приютил меня, ещё не зная, кто я такой, заботился обо мне эти два года, обучал всему, что знал сам, покупал всё необходимое и даже больше. Поверьте мне, то, что на него наговаривают - настоящий бред и клевета. И я боюсь, что своим поведением его опозорил. — Я знаю твоего отца уже много времени, мой мальчик. Достаточно для того, чтобы понять его истинную натуру. И поверь мне, о нём ходит столько пересудов, что твой сегодняшний поступок станет лишь каплей в море. Он не сказал ничего конкретного, но по интонации голоса, Генри понял, что Дамблдор с ним согласен. — Может, всё-таки присоединишься ко мне? - директор пододвинул чашку поближе к мальчику. Генри присел на самый краешек уютного кресла и аккуратно взялся за изогнутую ручку чашки. — Какие у тебя отношения с однокурсниками, Генри? Горбин застыл с чашкой у рта, хмурясь. — У меня всё замечательно, сэр. — Есть ли кто-нибудь, кто тебя сильно недолюбливает? — Нет, - Генри отхлебнул один глоточек и торопливо поставил чашку обратно на блюдце. Он старался не думать сейчас о том, что наговорил Драко, Тео и Блез прежде чем убежать. — А должен? — Разумеется нет, - директор сложил руки на столе. — Но мистер Поттер выразил предположение, что твоё плохое самочувствие той ночью могло быть связано с тем, что кто-то наложил на тебя проклятье. — Я не понимаю, почему мистер Поттер так решил, - обиженно ответил Генри. — У меня отличные друзья, и нет ни одного человека, который хотел бы причинить мне зло. По крайней мере, пока что не было. «И я сам кого хочешь прокляну». — Ты уверен в своих словах? Внезапно Генри захотелось выложить всё как есть: и про странного человека, который наблюдал за ним ночью, и про боль в шрамах, и про волчок, который непонятно каким образом у него оказался, и о таинственных подарках у дверей приюта, и обо всех-всех своих домыслах. Но дверь неожиданно отворилась и в неё заглянул мистер Поттер. На этот раз он был со своей привычной тростью. — Альбус, вы уже опросили этого... - он увидел Генри, сидящего в кресле напротив. — Ага, всё понятно. Завхоз шагнул обратно так же стремительно, как и влетел внутрь, и закрыл за собой дверь. Генри растерянно проводил его взглядом. «Теперь уже и он знает о моём провале. Ещё несколько минут и эта новость дойдёт даже до кентавров в Запретном лесу». Настроение откровенничать пропало. В конце концов, это был тот же Дамблдор, который отстранил Драко от Полётов, судился с его отцом за сохранение в должности профессора, по чьей вине пострадали студенты, а ещё выдавал глубокомысленные суждения вроде «Пузырь» и «Остаток» вместо напутственной речи. — Ты что-то хотел сказать, Генри? - спросил директор. Было видно, что он тоже почувствовал, что момент упущен, но всё же решил попытаться. — Нет, сэр, - покачал головой Генри. — В таком случае можешь идти. Твои друзья ждут тебя в коридоре. — Хотя... — Генри уже поднялся со стула, но замешкался у директорского стола. — Профессор, скажите, пожалуйста, способности к ментальный искусствам передаются по наследству? — Порой, никогда не узнаешь, как тебе был дарован тот или иной талант, - Дамблдор лукаво повёл бровями. — А почему тебя так волнует этот вопрос? Твой дядя же владеет окклюменцией, верно? Генри мрачно мял спинку кресла. — Да, сэр, - наконец, произнёс он. — Мне просто было любопытно. Генри поспешно пропрыгал по ступенькам прочь из кабинета, не видя, как Дамблдор изменился в лице, провожая мальчика тяжёлым взглядом. Затем старый директор откинулся в кресле и глубоко задумался. Он был уверен, что всё идёт согласно Пророчеству, но последние дни сомнение всё же закрадывалось в его душу. А что если он слишком доверился Судьбе и потерял мальчика? Что если Тьма слишком прочно обосновалась в его сердце, и он не сможет ей противиться? Впрочем, когда мрак окончательно выпустит свои когти, мальчику откроется истина. Всё, что остаётся, это ждать.***
— Ну! А я что говорил! - Драко нетерпеливо накинулся на друга. — От этих гриффиндорцев одни неприятности! Вы всего ничего дружите, а ты уже вляпался в целую историю! — Вообще-то я не из-за них вляпался, а оттого, что язык от мозга оторвался ненадолго. — Тебя же не отчисляют, верно? - спросила Блез. Какие странные эти девчонки! Вот почему она не была такой участливой, когда он из-за всех сил старался ей понравиться? — Нет, конечно, - отмахнулся Генри. — У меня же ещё больше привилегий, чем у Малфоя: захочу вообще всех когтевранцев прокляну. — Ах, мы же забыли, ваше темнейшество, - шутливо поклонился Тео. — То-то же, - приосанился Генри. — Тебя я назначу своей правой рукой. — Да, Горбин, - покачал головой Драко. — С мозгами у тебя действительно какие-то трудности.