***
Генри возвращался преисполненный чувством собственного превосходства и даже особенно не озирался по сторонам: игра была ещё в самом разгаре, поэтому путь был чист, как контрольная Крэбба по Астрономии. — Эй! Ты же Гарри, верно? - откуда-то из темноты раздался горячий шёпот. Генри вздрогнул, оборачиваясь. Из-за статуи Печальной Эльзы выступила девушка в когтевранской мантии, небрежно накинутой на синюю квиддичную форму. Рейчел Скавен довольно опрометчиво решила скоротать время у входа в гостиную факультета, для которого вчера стала врагом номер один. И особенно странно, что она решила вылезти из своего укрытия перед первокурсником, с которым едва была знакома. —Вообще-то Генри, - нахмурился он. — А что, матч уже закончился? Рейчел покачала головой, заламывая пальцы в неестественную сторону. — Я не была на игре. Понимаешь, Генри, если я сегодня выйду на поле, это будет бесчестно. Терри пострадал из-за меня. И если Слизерин остаётся без ловца, то и Когтевран тоже. Генри пожал плечами. Вероятно, Скавен не очень-то стоило принимать решение за всю свою команду, но квиддичные разборки особенно его не касались. Рейчел, впрочем, придерживалась иного мнения, продолжая выжидающе смотреть, теребя съехавший набок пучок волос на голове. Пришлось задумчиво почесать нос, чтобы продемонстрировать свою полную солидарность с её благородной позицией. Странной когтевранке этого оказалось явно недостаточно. — Ты проход загородила, - хмуро заметил Генри. Встречаться с кем-то по дороге, выдавая время своего возвращения, никак не входило в его планы. Рейчел улыбнулась, наклоняясь так, чтобы стать одного роста с первокурсником. Генри окончательно запутался и на всякий случай немного попятился. — Генри, - она продолжала улыбаться. — Помнишь, я тебе помогла тогда, у Крыла? Он ухмыльнулся. Эх, а вот почти поверил в искреннюю доброту. Которая без задней мысли делается. Но, видит Мерлин, в мире так не работает. — Чё надо? - церемониться особенно не хотелось: и так уже вляпался. Рейчел хмыкнула. — Может быть, ты пропустишь меня в вашу гостиную? — Ты в курсе, что сейчас почти весь Слизерин мечтает утопить тебя в Озере? - аккуратно уточнил Генри. Он уже всерьёз начал подозревать, что Скавен тронулась умом. — А в нашей гостиной полно-о иллюминаторов. — Мне очень нужно к Терри. Совсем ненадолго, пока матч ещё не закончился. Генри задумчиво мялся. Рейчел действительно ему помогла, и, каких целей бы ни придерживалась, она явно не собирается никому вредить. Но пустить чужака в гостиную самого изолированного факультета... В конце концов не очень-то хотелось снова встречаться с Гигантским кальмаром. — Пожалуйста, Генри! А я договорюсь с Дэйром, чтобы он вообще больше никогда тебя трогал! - Рейчел склонила голову набок и пучок окончательно сполз вправо, придавая ей особенно чудной вид. — Я и сам неплохо справляюсь, - отрезал Генри. — Лучше расскажи мне, как устроено заклятия невидимости. — Да я все свои конспекты могу притащить, - Скавен восторженно всплеснула руками. — Но оно довольно сложное! — Как-нибудь разберусь, - Генри прищёлкнул языком, раздумывая, не продешевил ли. — Так ты скажешь пароль? Не переживай, я не выдам! — Пароль вообще не повод для переживаний. На Слизерине всё гораздо хитрее. — И как же? — Нужно назвать своё имя. Тогда сэр Донал тебя пропустит. Если ты свой, разумеется, - Генри указал на занавешенную раму. — Так что ты в любом случае не сможешь сюда проникнуть ещё раз. По крайней мере, без помощи кого-то из наших. А значит, я вполне могу тебя пропустить. Он тяжко вздохнул, перекатываясь на носках. — И что ещё ты решил склянчить, маленький вымогатель? — Почти ничего, - отмахнулся Генри. — Ты никому не расскажешь, что это был я. Даже Терри. Кроме того, ты вообще сегодня меня не видела. — И всё? - Рейчел скрестила руки на груди, выпрямляясь. — Что ж, можешь на меня рассчитывать. Я не из болтливых. А где же носило нашего юного Тёмного Лорда? — Ты считаешь, что действительно стоит это спрашивать? - ехидно ответило его темнешейство. — Я вообще-то могу и передумать. Мы, злодеи, очень непостоянные. Скавен рассмеялась. — Ладно, прости, - она похлопала его по плечу. — Эта информация только для ближайших соратников. — То-то же, - вывернувшись, Генри отвесил лёгкий поклон двери и торжественно произнёс в самую щель между занавесками: — Генри Горбин! Шторы еле заметно шевельнулись, и дверь в гостиную Слизерина тут же отворилась. Глаза Рейчел сразу вспыхнули когтевранским любопытством. — Как это работает? Он запоминает голос? — Скорее всего, правильные слова тоже нужны. В первый учебный день мы все представляемся сэру Доналу, и дальше должны называть именно ту фразу, которую мы сказали перед портретом. Одному третьекурснику, например, наступили на ногу, когда пришла его очередь, и он ляпнул «Мерлинова борода!». Так вот с тех пор он так и должен себя называть, когда собирается войти. — Вот как? Надо же, - Рейчел в последний раз оглянулась на чёрные шторы и шагнула внутрь гостиной. — Как бы то ни было, система очень интересная. Очень на вас похожа. Проблемы у слизеринца могут случиться, только если он сам согласится пустить их в свою жизнь. Генри пожал плечами. — Тебе в третью комнату по левой стороне, - показал он. — И постарайся убраться отсюда до того, как тебя заметят. Рейчел, получив своё, уже его не слушала, рассеянно кивнув уже почти у самого входа к Хиггсу. — Терри! — Какого Морд... - раздалось изнутри. Но фраза быстро оборвалась. — Пожалуйста, Скавен! - пробурчал Генри, провожая её взглядом. — Вот так и делай добрые дела! Прежде чем пойти к себе он подкрался к комнате Терри, чтобы прикрыть распахнутую дверь. — В лифте что ли роди... Фу-у, мерзость какая! Лучшие ловцы своих факультетов целовались, пренебрегая существующими квиддичными правилами. Терри был настолько поглощён процессом, что, кажется, даже подзабыл, что совсем недавно чуть не разбился в лепёшку из-за этой самой девушки, которую так отчаянно притягивал к себе перебинтованными руками. Генри торопливо повернул ручку и в три прыжка вернулся обратно к себе. «Интересно, - ехидно подумал он. — Какая команда в таком случае считается победителем?»***
«Дорогой Горбин! Вчера на мне загорелась школьная мантия, и теперь мне нечего надеть, кроме уличной». Чёрт, это никуда не годится. Генри зарылся руками в волосах. С кончика пера чернила капнули прямо на злосчастное «мантия». А как ещё написать? Что сказать, чтобы быть уверенным, что Горбин не придёт в бешенство? «Вчера на мне случайно совсем немного загорелась мантия». Так что ли? Звучит совсем жалко. Генри поёрзал, стараясь отлепить приплишие к ногам штаны с начёсом. Мало удовольствия сидеть так, но других попросту не было. Вся надежда была на то, что Скавен не прибили свои же и она всё-таки придёт в библиотеку в назначенное время. — Генри, тебе не жарко в этом? - Гермиона, так не вовремя подкравшаяся из-за стеллажа, придирчиво оглядела наряд. Что-то в её взгляде напомнило Генри о Кочерге и славных годах в приюте. Он скомкал письмо в быстро сунул его в карман. — На дворе уже давно не лето, мэ-эм, - хмуро ответил Генри, поправляя воротник душной мантии. — Сквозняки жуткие. Гермиона покачала головой. — У вас на Слизерине никто не умеет накладывать согревающие чары? Впрочем, я так и думала. — Вообще-то как раз у нас способны поддерживать температуру, при которой есть все шансы не околеть, пока делаешь домашку. В отличие от библиотеки. Но, видимо, по сравнению с гриффиндорскими спальнями здесь просто Африка, - Генри оглянулсяна хлопнувшую дверь, надеясь, что это не Скавен. Но та, похоже, либо опаздывала, либо и вовсе его надула. — Ещё одна такая шутка и получишь по носу, - Гермиона лукаво погрозила указательным пальцем. Насупленные брови с трудом помогали ей изображать суровый вид. Генри тоже грозно прищурился, поглаживая выдающийся предмет особой гордости. — Мой нос - это частная. Неприкосновенная. Собственность, - он стукнул по горбинке. — И ещё я где-то слышал, что это признак большого ума. — Иначе и быть не может! - горячо поддержала его Гермиона. — Поэтому я бы на твоём месте им не рисковала. И вообще-то я тебя по делу искала. Есть кое-что поважнее. Мне кажется, это может быть с связано с... Она покосилась на группку когтевранцев, облюбовавшую соседний стол. Но те были слишком поглощены бурной дискуссией о различии влияния сортов Anemone на Зелья сновидений, чтобы обращать внимание на чужие разговоры. — Я понял, - кивнул Генри. — Это насчёт люка? Или к кому-то вернулась память? Гермиона помогала головой. Она выглядела обеспокоенной, как тогда, у дверей гостиной, где рассказала о случившемся на квиддиче. — Нет, в Запретном лесу произошло нечто подозрительное. — В каком смысле? Гермиона вздохнула, и Генри чуть было не подумал, что она собирается с силами, чтобы произнести то, что она выяснила. Но это было бы слишком не похоже на неё. Он наклонился поближе, и уже в самое ухо Гермиона прошептала: — Кто-то убивает единорогов. Тихие слова выстрелили лобовым оглушающим. — Вчера ночью Ли Джордан, комментатор на квиддиче, и близнецы Уизли обсуждали свою ночную отработку. Они были очень взволнованы. Говорили тихо, и сразу заметили, что я спускаюсь в гостиную, но из их слов уже можно было кое-что понять, - Гермиона споткнулась, терзая нижнюю губу торчащими зубами. — На отработку Хагрид потащил их в Запретный лес, искать раненого единорога. Бедное животное ещё дышало, но его не получилось спасти. Однажды, Генри хотел слинять от воскресной службы, спрятавшись от Кочерги на колокольне. И в то самое время, когда он затаился на крохотной площадке, громада колокола сдвинулась, раскачиваясь и куполом смыкаясь вокруг непрошеного гостя. Раздавшийся звон гулом прошёл через всё тело, оглушая даже через зажатые ладонями уши. Сейчас Генри словно снова очутился внутри звенящего колокола: реальность растворилась в жутком, непрекращающемся гуле, сквозь который еле пробивался сбивчивый горячий шёпот Гермионы. — Насколько я расслышала, это случилось уже не в первый раз. Здесь в замке, или где-то поблизости есть человек, который регулярно убивает единорогов. Я думаю, что он охотится за их кровью. Они вроде ничего не говорили про рог или гриву... В любом случае, ты в этом лучше меня должен разбираться. Гермиона нахмурилась, прерывая свою речь. — Генри? Ты что-то знаешь об этом, да? — Я... - он неуклюже поднялся с места, пытаясь перепрыгнуть скамью, но запутался в ногах и осел обратно. — Почему ты так решила? Гермиона растерянно протянула ему руку. — Ну, ты же мог слышать о единорогах у Горбина или от контрабандистов. Мокрые пальцы Генри обхватили девичью ладонь. Он поспешно поднялся и машинально выровнял скамью. — А, это... Да, разумеется, - пробормотал он, оглядываясь на дверь. — Гермиона, слушай, мне срочно надо идти. У нас сегодня Собрание факультета. Уже началось, наверное. Обсудим всё позже, ладно? Не дожидаясь ответа, Генри развернулся и выбежал из библиотеки, расталкивая когтевранцев, которые нерасторопно поднимались со своих мест, всё ещё продолжая спорить. Он со всех ног мчался по коридорам, задыхаясь от бешено колотящегося сердца. Несмотря на жаркую мантию его знобило. Поворачивая к кабинету, Генри ударился плечом о горгулью у края стены. Чертыхнувшись от боли, он ворвался за дверь. Квирелл сидел за учительским столом, проверяя стопку исписанных свитков. Профессор выглядел расслабленным и даже немного усталым. Не так, как хладнокровный убийца, готовящий новое нападение. Неужели? Неужели он может вот так просто сидеть после того, что сотворил? Генри шагнул вперёд, борясь с желанием расшвырять дурацкие листки пергамента, которые сейчас совершенно не имели значения. Волосы прилипли к мокрому лбу. Квирелл приподнял голову от очередного эссе. — Генри? Разве я звал тебя? - он звучал даже немного удивлённо. Гораздо живее обыкновенного. — Вы убили их! - слова вырывались сами собой сквозь сбитое дыхание. Генри почти кричал, выплёвывая обвинения. В висках билось отчаянное желание расшевелить, заставить очнуться. — Это вы убили тех единорогов в Запретном лесу, чтобы добыть их кровь! Квирелл отложил свитки в сторону и поднялся с кресла. Вместо ответа он отвернулся к гобелену за своей спиной. — А ты думал, они сдали её добровольно? - профессор качнул головой в тюрбане и вместе с этой фразой в его голос проникло нечто, заменившее собой отзвуки привычных эмоций. Вкрадчивое спокойствие тона перестало быть умиротворяющим, леденея с каждым словом. Генри попятился, сжимая и разжимая кулаки. Квирелл наклонился совсем близко, и теперь его безжалостный мёртвый взгляд прожигал Генри насквозь. Ужасно захотелось зажмуриться. — Считаешь это чудовищным? Генри ничего не ответил. Он не знал, что вообще можно на это сказать. По дороге в кабинет ему казалось, что как только окажется внутри, всё само объяснится, образумится и станет простым и понятным. В глубине сознания шевельнулся какой-то знакомый ужас. Генри не помнил, где и когда он его испытывал, но ощущение было таким ясным и чётким, что внезапно захотелось бежать. Вредноскоп зашевелился под мантией, но в эту же секунду Квирелл усмехнулся и печально покачал головой. — Действительно, друг мой, я считал, что ты куда разумнее остальных. Кто бы мог подумать! Прожив три года у Горбина, ты всё ещё поражаешься тому, что всё самое ценное можно получить только благодаря жертве. Или ты хочешь сказать, что рога вымирающего взрывопотама и русалочьи плавники это мелочи? — Но Горбин не убивал их сам, — Генри насупил брови, опуская взгляд на деревянные половицы. — Всё приносили контрабандисты. — А тебе не приходило в голову, что контрабандисты и браконьеры существуют только потому что есть такие люди, как Горбин? Которые платят им за то, что они убивают и нелегально провозят через границу редчайшие ценные рога, клыки и шкуры? Генри нащупал вредноскоп и сжал его в пальцах, успокаивая. — Ответь мне что-нибудь, Генри, - голос профессора вновь стал мягче. Он не требовал, только просил. Волчок в последний раз шевельнулся и настороженно притих. — Я не думал, - прошептал он. — Что? — Я не думал об этом! - Генри резко вскинул голову. В горле нарастал ком. Тошнило и хотелось плакать. — Возможно я ошибаюсь, но, кажется, пришло время задуматься, - тихо проговорил Квирелл. — Любое волшебство имеет свою цену. И стоит ли жизнь единорога дороже возможности приготовить Эликсир, дарующий вечную жизнь? Генри молчал, закручивая верёвочку вредноскопа. Тот издал тоненький свист. «Знаю, - мысленно ответил он обоим. — И что с того?» — Поразмышляй на досуге, - с подчёркнутым равнодушием заключил профессор. — Вернёшься, если хватит духа. Впрочем, нет, значит нет. Генри кивнул и молча покинул класс. Вся ярость улетучилась, а опустевшее место зияло непонятной сумбурной дырой, жадно приманивающей тягостные мысли. Они путались, спотыкаясь и сливаясь между собой. У него был миллион вопросов и не было в мире никого, кому можно было задать хотя бы один из них. Ноги привели Генри к лестнице на Астрономическую башню. Он поднялся на пару пролётов, а затем обессиленно опустился на ступеньки и заплакал.