He's gone forever

То, что Уэйд часто слетал с катушек не было не для кого новостью. Но никто не знал, что он, сам того не осознавая, срывал злость именно на Питере. Он приходил, поздно ночью, и нагло, без предупреждения, даже не удосужившись разбудить, вдалбливал Паркера в скрипучую кровать. Он не обращал внимания ни на громкие крики парня, ни на возмущенные удары соседей по батарее, ни на кровь Питера, окрашивающую белоснежные, кажется, недавно выстиранные простыни. После таких приступов агрессии, Уилсон чуть ли не буквально приползал к парню на коленях, моля о прощении. Он клялся, что такого больше не повторится, но кто, как не Питер знал, что Уэйд плохо хранит обещания. Это продолжалось из раза в раз. Наемник пробовал брать задания подальше от парня, выбрасывал свой телепорт, чтобы не суметь добраться до него, но каждый раз после таких вспышек он вновь оказывался в окровавленной кровати рядом с Пауком. Такие срывы, к счастью для них обоих, случались не чаще одного раза в два месяца. Могло и реже. К тому времени у Паркера, благодаря неплохой регенерации, заживали все следы таких происшествий. После такого Уэйд боялся, что парень покинет его. Сорвется и возненавидит, уйдет навсегда. Но каждый раз тот просто нежно проводил рукой по скуле наемника и мягко целовал в лоб. Причин для таких срывов было не мало. Но именно в этот раз это был неродивый наркодиллер, что выбил из Уилсона большую часть его внутренностей. Так, Уэйд, с полными ненависти глазами ко всему миру, в очередной раз влез к Питеру в окно, не на миг не осознавая того, что он делает. Им движили лишь инстинкты. Уилсон рывком избавился от одежды, а затем и спустил красно-синие боксерки с Паркера, оголяя такую изученную за все эти дни задницу. И не успел Питер возмущенно простонать, как почувствовал большой, уже достаточно напряженный член в себе. Уэйд двигался быстро. Снова капли крови на простынях. Снова сорванное от крика горло в перемешку со слезами. Это было почти традицией. Он вдалбливался снова и снова, вырывая болезненные стоны, в ответ на которые соседи вновь били по трубе, грозясь вызвать полицию. Если честно, Уэйду уже порядком надоели эти крики. Не долго думая, он приставил хорошо заточенный долгими бессоными ночами нож к тонкому горлу парня. -Еще хоть один писк, и Паучок больше не сможет кричать… Глаза парня с ужасом распахнулись. Хоть Уэйд выделывал с ним и не такие вещи, но он никогда не угрожал жизни Питера. Паркер закусил губу, сдерживая болезненные стоны, но при очередном толчке из него вырвался очередной рваный крик. По руке парня скользнуло лезвие, оставляющее длинный порез, из которого полилась первая струйка крови. За ним последовали многочисленные порезы на руках и ногах, а после и на спине. -Тебя не учили слушаться старших, Паучонок? — прошептал Уэйд своим леденящим душу голосом, а затем, даже не выходя, перевернул парня на спину. А затем последовало то, что Питер никогда себе и представить не мог. Уилсон вонзил нож в живот Паркера. Миллионы искр пронеслись в глазах парня. Через несколько мгновений лезвие вонзалось в грудную клетку парня, выбивая последний воздух из легких. Удар. Еще один. Глаза парня уже опустели. Он больше не кричал. На следующее утро соседи вновь услышат крики. Но это будут уже не крики Питера. Это будет вой Уилсона с мольбами о прощении. Но успокаивать его будет больше некому. Страх Уэйда сбылся. Питер покинул его. Навсегда.