Тюхе не на нашей стороне

Оливер не знал, что делать, как поступить. С одной стороны — друг, с которым провел одни из самых лучших моментов жизни; друг, с которым делили «одну ложку на двоих»; друг, который был готов пойти за Вертраном на край света и, если того потребовали обстоятельства, — переступить все миры и временна. С дугой — Кристиан Орвуд. Человек, который убил маму. Человек, которого захватила идея, убивший шестерых невинных. Мужчина, что воспитывал, любил как отец, когда настоящему не хватило смелости быть, как это не смешно, — отцом. «Они — часть меня и я — часть их. Мама, почему все так слаживается?!» И, как бывает в безысходных ситуациях, у Оливера Вертана случился поток сознания. С исчезновением личного демона жизнь парня легче не стала. А возможно — ухудшилась. А возможно Оливеру уже пора начать решать проблемы самостоятельно, что так и не научился. «Эдна, куда-то пропала, хотя сейчас нужнее всего. Когда не смерть зависит от моих распоряжений, а жизнь нескольких людей». Ужаснее всего — петля, которая медленно затягивалась на шее друга, а ты не можешь ничего путного сделать. Только: прости, мне так жаль и другие типичные фразы, для человека, который еще имеет шанс жить, в отличие от другогого. «Кел, всегда говорил, как надо поступить, как „правильно“. Почему же все мои решения привели к такой херне?!» А как же отец? Или, по крайней мере — человек, который проводил все свои десять лет с приемным ребенком? Подаривший гору приятных воспоминаний? Слепая ненависть и в основном к самому себе. «Кристиан, отец, останься со мной. Ненависть сильное чувство, но оно не заменит мне одиночество, когда тебя вздернут на этой чертовой виселице». В таком пессимистическом ключе и прошли те мгновения (минуты? часы? века?). Нужно было действовать, но как вытянуть двух людей одним махом? Ответа не находилось. Вертран пошарил по карманам — нихера: ни зелий (использовал последнее на чертовом охраннике), ни ебучей книги Левиафанов. Честное слово — ложись спать и проси дерево вытащить тебя из дерьма, которое, — сам же! — натворил. — Кел, я обязательно тебя вытащу, что бы мне этого не стоило! — божился младший Вертран. Он знал, что Кел Домиан потерян навсегда, но, как и любой человек на его месте, надеялся вернуть хоть частицу той дружеской любви и доверия, что были между ними. Заключенный парень вперил взгляд в стену, но не видел ее. Вцепился в прутья, но Оливер понимал, что Кел представляет горло «лучшего» друга. В этой проклятой комнате, не было ничего, что бы хоть на процент смягчить его страдания: голые каменные стены, обоссаный пол и убитое место для сна — не самое лучшее место для последней ночи в жизни. Так же, Оливер понимал, что без опекуна ничего не сможет сделать. «Так кого спасти первым: Кристиан или Кел? Что за глупые мысли — мы выберемся все вместе!» Слушая проклятия Домиана, «пока еще свободный», Оливер подошел к своему опекуну. На удивление тот не питал к нему негативных эмоций, даже наоборот — гордился? Испытывать гордость к человеку, из-за которого попали в тюрьму два человека, один из которых даже невиновен, не глупость ли? — Прости, пожалуйста! Я вытяну тебя, не знаю, как, но я попытаюсь. Вертран ни разу в жизни не извинялся так, как за сегодняшний вечер. Боль, презрение к самому себе, непонимания, как детские игры в детектива практически убили всех дорогих ему людей. «Папа, Мама, Кел, Кристиан… Как так получилось?! Почему всегда я?» «Да, я это заслужил. Чего там таить — всегда заслуживал. Неужели за детские ошибки нужно расплачиваться собой?» — Мальчик мой, подойди. Выпей моей крови. Я хочу тебя защитить. — Кристиан орвуд протянул руку через решетку, явно намекая, что теперь от Вертанов в Оливере ничего так и не осталось. Шаг… Укус… Кровь… И непонятная адская боль, что не была описана не в одной из книг, который перелистыва молодой парень. Возможно — это была за все мысли и дела, что были присущи Оливеру, возможно — предначертанная судьба. Юлия, разбудившая его, было в ужасе от состояния, в котором был парень. «Думается, что за все время работы в Ордене можно было и привыкнуть! Или она заделалась в белоручки?» — Подымайся! , — голосом, который не терпит возражений, приказала Юлия. — твоего же родственника спасаем. — А Кел?.. — могильным голосом спросил Вертран. Он не могу бросить парня. Кел Домиан не заслужил того, что его ожидало. Никто не заслуживал… — У меня нет ключей от его камеры. Спокойный размерный голос. После всего, что они только что пережили, после всего, во что были все вместе втянуты. Как? «Как можно быть настолько спокойной?! Он же не преступник». — Так ты идешь? У Оливера Вертрана — Орвуда не оставалось другого выхода, как помочь Юлие вытянуть хоть кого-нибудь, даже если это только один Кристиан. -БУДЬ ТЫ ПРОКЛЯТ, ОЛИВЕР ОРВУД! Последнее слово Кел отчеканил и плюнул в сторону Вертрана. У Оливера сжалось сердце, он не мог повернуться и посмотреть на друга. Просто не мог. Не мог смотреть парню в глаза. Он предал его, и они оба это знали. Уже ничего не можно было сделать. Судьба сама решила сделать выбор. И он пал, к сожалению, не на молодого парня…