И не будет мира в его душе

Он огнем вычерчивает следы на бледной коже, оставляя болезненные метки. Воском на костях выплавляет свое имя и въедается в мозг подобно злокачественной опухоли. Он находится в крови и уже не собирается отпускать. Разрушает эритроциты, ослабляя иммунитет, как вирус малярии, постепенно убивая. Крошит позвоночник в мелкую труху, лишая возможности ходить; вытягивает нитями ДНК спокойствие и желание жить, – гребанная Джульетта. Это уже не любовь, – с его стороны зависимость, не хуже наркотической, когда без дозы выворачивает желудок наизнанку, а кости плавит раскаленным железом. С ее стороны – стокгольмский синдром: поставь себя на место убийцы, пожалей и приласкай. Глупость. Она чернилами выводит на его ребрах символы защиты – никому не отдам; топит свою зависимость в нем в слезах, таких же соленых, как Баренцево море. Оставляет в его сломанной душе следы-укусы и режет фарфором чашки Безумного Шляпника на лоскуты. Они танцуют на нервах друг друга, доставляя жгучую боль, заставляя выть от горящих углей под ногами и тушить пожар ее солеными, как чертово Баренцево море, слезами. И когда от нее остается лишь оболочка, она понимает, что завралась: всем вокруг. Чертит гусиным пером на папирусе жизни мольбу всевышним – которые бросили всех – мольбу, в которой ее рваная душа оставляет кляксы-разводы. – Какого черта ты наделала?! – в бешенстве кричит он на нее, оставляя красные разводы на стремительно бледнеющей коже. Магия не поможет, у нее за спиной ангел смерти, в его руках свиток и ее имя на почетном первом месте – мини победа, радуйся, идиот. – Кэсси, Кэсси, Кэсси… – кричи сколько угодно, разрывай вселенную своими кровоточащими руками – появились стигматы? какой сюрприз! – только это бесполезно. Она в руках Смерти. И если тебе интересно, это не старуха в безобразном балахоне и косой в руке. Он – сама пустота – начало и конец всего, глупец! – пожирающая души всех, кто попадется в его загребущие когти. За тобой я приду лично. клокочет раскаленной лавой тебе в душу, выжигает клеймом дату от минус бесконечности до плюс бесконечности. Ты в последний раз видишь ее светлые волосы и улыбку на лице. – Я устала. – но ты не слышишь этих слов, ты пытаешься взорвать вселенную, чтобы вернуться на момент начала, когда большой взрыв родил тебя – монстра, забыл? – и ее – милое ангелоподобное создание, да простит меня Бог, – чтобы вернуть все к началу начал и не позволить ей уничтожить единственное светлое пятно в твоей жизни. – Я люблю тебя. С его стороны это стокгольмский синдром, а с ее?