Роль

— Хён, ты мне должен помочь. В перерыве между репетициями Чонгук успевал находить время для себя любимого. Он был в группе золотым, а значит: ему позволялись любые шалости. Гук давно обсудил свои наклонности с директором, так что ему ничего не запрещалось в отношении к хёнам. Абсолютно ничего. Даже, если хёны были против. Ведь он золотой. — С чем же? Бантан сидели в гримёрке. Каждый занимался своим делом. Только Гуку совсем не сиделось на месте. Пока другие мемберы не обращают на него никого внимания, он подошёл к своему любимому хёну и встал напротив него. Тэхён же отвечал ему без интереса, рассматривая график их съемок. Макнэ совершенно не понравилась интонация хёна, поэтому он тут же схватил его за запястье и с силой потянул на себя. Как только Тэхён оказался на уровне его глаз, Чонгук хватает его за загривок и ведет в подсобку, заранее включая музыку на всю гримерку. Остальные мемберы, видя это, непонимающе переглядываются, но вскоре решают забить на шалости младшего. Тэхёна толкают прямо в стенку, от чего он почти ударяется лбом. Тэ разворачивается и смотрит на своего тонсэна, сгорая от ярости. — Чонгук! Ты что себе позволяешь!? — Ким пытался не кричать, но макнэ переходил все границы. — А что не так Тэхён~и – хён? — Гук смягчил голос и толкнулся языком в щеку, — Ты обязан помочь мне с моей проблемой. — Иди, блять, нахуй, Чон Чонгук, я не собираюсь быть твоей подстилкой, как все остальные, — Тэхён выпрямился и направился к выходу, прямо на Гука. — Ах, ты снова забыл про условия, на которых я не ухожу из группы? — Чонгук оттолкнул приблизившегося к нему хёна в плечо, от чего тот упал на пол. Он медленно прошел до Тэхёна и встал перед ним. Хён собирался уже встать на ноги, как сильная рука легла ему на плечо и больно надавила вниз, чтобы тот встал на колени. Теперь лицо Кима находилось прямо напротив ширинки Чонгука. Тэхён заметил нехилый такой бугор, торчащий под джинсами. Чон толкнулся вперёд бёдрами, наталкивая хёна на действия в отношении своего стояка. — Совсем охуел?! Не буду я тебе сосать! — Тэхён попытался высвободиться из–под жилистой руки, но всё напрасно. Большой палец с силой надавливал на болевую точку в плече, от чего Тэ шипел и снова усаживался на колени, беспомощно хватаясь за его руку. — Ничего, хён, я помогу тебе, — Чонгук свободной рукой расстегнул джинсы, и, немного приспустив, вытащил член, который уже стоял колом. Тэхён отшатнулся, снова пытаясь выбраться, но рука надавила ещё сильнее, от чего в плече закололо множеством иголок. Он решился занять другую позицию. Если сжать челюсть, то Гук не сможет ничего просунуть в него. Но у Гука были другие планы. Он обошёл хёна и присел сзади него. Тэхён почувствовал, как его руки начали заводить назад, а потом запястья начали обвивать верёвками. Хён тут же начал вырываться, но было уже слишком поздно. — Чонгук! Слышишь, отпусти меня! — Тэхён снова смотрел на младшего перед собой. Чонгук ничего не ответив, схватил хёна за загривок и с силой потянул назад. Тэ моментально раскрыл рот от боли, чем сразу же воспользовался макнэ. Он просунул головку в рот Кима и надавил на подбородок другой рукой. — Не кусайся, хён, а то будет ещё хуже, — на что Ким что—то промычал, пытаясь вытолкнуть чужой член из рта языком, при этом не осознавая насколько он приятно делает Гуку. А младший аж голову закинул, наслаждаясь горячим ротиком хёна. Но сегодня, видимо, его любимый хён не был настроен ублажать золотого макнэ, поэтому он решил прибегнуть к обману. — Хён, давай так, ты мне отсосёшь и на этом остановимся. Ладно? Тэхён, секунду переваривая, решил, что это будет лучший вариант для него на сегодня. Он раскрыл рот шире, пропуская плоть дальше. Чонгук сильнее сжал волосы на затылке, когда хён начал посасывать его головку, помогая язычком. Он проходился им по всей длине члена, вылизывая яйца, задевая мошонку, брал на всю длину, втягивая щёки. Его губы давно горели. Они были до ужаса влажные и испачканные из–за своих слюней и смазки Гука. Хён сосал старательно, чтобы младший от него потом надолго отстал. Но это снова не входило в планы макнэ. Чонгук отстранился от Тэхёна и подошёл к столу, на котором лежали разные бутылки и чистящие средства. Посмотрев на это пару секунд, он одним движением руки скидывает это всё на пол. Тэхён, наблюдавший за всем этим, понял, к чему идёт дело. Макнэ снова подошёл к хёну и, взяв его под подмышки, отнёс до стола, положив тело на него. — Прости, хёни, не думаю, что сегодня мы сможем ограничиться лишь минетом, — промурлыкал Чон, расстёгивая брюки Тэ. — Чонгук! Не смей! Блять, Чонгук! — Тэхён вырывался, кричал, пока его раздевали. Он был абсолютно беспомощным с завязанными руками. — Хён, посмотри, что у меня есть для тебя, — из заднего кармана джинс Чонгук достал кляп и поболтал им перед лицом Кима. — Выпусти меня, ублюдок, найми себе шлюх и с ними трахайся! — это были последние слова, которые он успел сказать, прежде чем на него нацепили такой позорно–красный кляп. Чонгук будто не слышал его и спокойно освободил чужой член из–под тугих боксеров. — Ого, хён, кажется, ты тоже возбудился, — Чонгук нагло рассматривал всего Тэхёна, от чего тот краснел и что—то мычал. Гук, облизнувшись, пропускает мимо рта тэхёновскую плоть и сразу переходит к его сжавшейся дырочки. — Бля, Тэхён, ты такой дрочный, — после чего его язык проникает внутрь Кима. Старшего выгнуло так, что позвонки невольно захрустели. Макнэ старательно вылизывал стенки старшего, проникая глубже, надавливая, выходя и снова облизывая края, от чего тот начал стонать. Только Тэхён начал чувствовать удовольствие, как язык сменился сразу двумя пальцами. Он тут же вскрикнул, протестуя, сводя ноги, но Гук был сильнее, поэтому не только держал его колени, но и пытался нащупать чувствительную железу. Тэ зажмурился, пытаясь не выдавать волну удовольствия, но Чонгук сам заметил дрожь в теле старшего. Пару минут на передышку и пальцы заменил настойчивый член Гука. Он вошёл быстро, без предупреждения, сразу на всю длину. Тэхёна пробило на вопль, как тут же потекли слёзы. — Прости, хёни, прости, — макнэ начал выцеловывать шею и грудь старшего. И потихоньку начал толкаться, сминая руками его плечи. Он всё–таки снял с него этот чертов кляп и припал к его губам. Тэхёну, к слову, целоваться не хотелось совсем. Он сжал губы и сдавленно мычал от каждого толчка. — Ненавижу тебя, ублюдок, тварь, — шипел Тэхён, смаргивая слёзы. Чонгук, конечно, уже проехался головкой по простате, но лучше от этого не становилось. Быть оттраханным макнэ — очень круто. Пиздец, блять, как круто. Тэхёна трясло. Он до последнего чувствовал боль, пока не кончил от очередной волны удовольствия, приносимой членом Чонгука, но не им самим. Гук вбивался в него с хлюпаньем и бешенной скорость, пока бурно не выстрелил прямо в нутро своего любимого хёна. Тэхён ослаб на столе, так же, как и Чонгук. Он опустил голову к нему на грудь, пытаясь привести дыхание в норму. Через пару минут он поднял взгляд на своего хёна. Тот улыбался, смотря прямо в его глаза. — Понравилось? – пробасил Тэхён. — Конечно, хён, – Чонгук блаженно прикрыл глаза. — Только давай в следующий раз без жертв–недотрог и маньяков. Хорошо? Чонгук снова опустил голову на грудь старшему и одобрительно угукнул. И всё–таки это его любимый хён. Хён, с которым можно играть во что угодно и где угодно, примеряя разные роли. Ему ведь можно. Он ведь золотой макнэ.