Проснуться... знаменитостью?

      На второй неделе я решил выдать всем тест на проверку знаний. Причём этот тест очень сильно походил на тот, который выдал Локхарт в каноне. В тесте было множество вопросов на четыре темы: Я, стиль, города (которые я описывал в книгах), борьба с монстрами. Все темы, естественно, вперемешку, и в вопросы входило только то, что было в книгах. У старшекурсников было по два занятия на этой неделе, но я их занял изучением рекомендуемой министерством литературы, так как практику запланировал на следующей неделе. Урок у класса Гарриетты, как это ни странно, прошёл интереснее всего.       На работы я дал сорок минут, рассчитывая, что на тридцать простых вопросов можно ответить без проблем. А поразили меня две работы, а именно: Блейза Забини и Гермионы Грейнджер. И если первый в хорошем смысле слова, то вот вторая, которая, по идее, отличница, написала откровенную чушь, а некоторые ответы были простым издевательством.       Я поднял на неё взгляд, думая, что же с ней делать. Когда она увидела, что на неё смотрят, она с издевательской улыбкой уставилась на меня. Интересно. Я попытался проникнуть в её разум, но... наткнулся на защиту. Защита не профессиональная, сломать можно легко, но зачем? Раз уж она так настырно на меня смотрит, то можно потратить время и обойти защиту.       Неожиданно. Грейнджер оказалась попаданкой, как и я. Вот только если я попал в уже взрослого человека, да и то даже не попал, а слился с ним, то она родилась и прожила всю жизнь. Меня она считает ни на что не способным болваном и планирует надо мной поиздеваться. Интересно, а если она попаданка, то почему она со всеми? Да и с Гарриеттой же они подруги, почему не помогла ей?       Итак, пока эта самоуверенная девочка настырно смотрела на меня, я вытащил из её головы несколько фактов:       Во-первых: она во всех смыслах “девочка”. Попала, когда ей было семнадцать лет. То есть о жизни она слышала, но саму её не прочувствовала, живя в любящей семье под защитой родителей, здесь же всё продолжилось. Отсюда и некоторые особенности поведения, как у ребёнка.       Во-вторых: она считает, что попала в Дамбигад. Почему? Потому что разговаривала с Гарриеттой о её жизни, да и видела во что она одевается, считает, что всё это спланированно Дамблдором, поэтому и не вмешивалась. А то, что во времена детства Дамблдора, даже те, кто жили в семьях, могли позавидовать тому, как Гарриетта живёт сейчас, она не учитывает. Одета, обута, сыта. Да, качество не очень, но в те времена большинство голодало и не хватало одежды, так что, на взгляд Дамблдора, Дурсли поступают вполне нормально.       В-третьих: она всячески пытается не выделяться. Собственно, основные причины происходят из предыдущего пункта, но также она решила придерживаться своего каноничного образа (конечно, с разумом более взрослой, среди детей она чуть ли не гений), но тем не менее отрываться на полную и во всех проказах участвовать.       Надо мной она всячески планирует издеваться, руша мой образ героя и рассчитывая на то, что я ничего не смогу сделать. Ах да, меня, к тому же, она считает педофилом, так как Гарриетта рассказала, что я её раздел.       И кстати, со своим положением в каноне она не согласна и рассчитывает под рыжего подложить Гарриетту, а сама остаться в стороне и после войны найти себе чистокровного. Ну что же, это, как и большинство планов, касающихся меня, у неё не выйдет.       Когда я разорвал зрительный контакт, я увидел на губах Гермионы победную улыбку. Ну-ну, пусть считает, что победила в битве взглядов, а то, что в это время я успел вытащить из её головы всё, что захотел, останется в тайне.       Относительно второй работы, которую написал Забини. Она меня приятно удивила тем, что он действительно знает ЗОТИ, как и большую часть остальных дисциплин. На вопросы обо мне или городах чаще всего ответы были поверхностные, было видно, что книги он читал, но не вчитывался, а некоторые ответы обо мне придумывал на ходу, исходя из моего характера, который он также изучил. А на все вопросы по стилю и монстрам он ответил более чем грамотно, некоторые ответы расходятся с тем, как это описываю я, но тем не менее даже более правильные, чем написанные в моих книгах.       — Кто мистер Забини? — я обратился к классу, рассчитывая похвалить его.       — Я, — он поднялся из-за парты.       — У вас единственного из класса Превосходно. Вы неправильно ответили только на один вопрос. С чего вы взяли, что баньши не переносит громкие звуки?       — Насколько я помню, её нередко ослабляют колоколом, и вы так же делали в своих книгах. Так что я решил, что она не переносит громкие звуки.       —Там был не просто колокол, а церковный колокол. Баньши — одно из тех редких существ, которые почти не переносят святую силу. Конечно, для большинства магических созданий она тоже неприятна, но вот вреда им не наносит, а вот баньши даже небольшое воздействие такой силой ослабляет, что и проделывается чаще всего с помощью колокола. Забини кивнул, принимая информацию. — В остальном тест написан идеально. До хэллуина посещение занятий у вас свободное, ничего нового вы на них не узнаете, так как мы будем проходить по большей части слабых магических созданий и теорию, а вам все это уже известно. На его лице возникло удивление.       — Я могу идти?       — Конечно. Следующее занятие будет практическое, так что если хотите, можете прийти, магических созданий я принесу. Но сразу предупреждаю: сражаться с ними вы будете после всех, так как скорее всего победите, а остальным ведь тоже надо попробовать.       — Хорошо, — он собрал свои вещи и вышел из класса.       — Мисс Грейнджер, встаньте, пожалуйста. — Она встала. — Мне вас описывали как умную девочку, но ваша работа худшая в классе. — В её глазах проскочили удивление и злость. Видимо не ожидала, что я начну ей выговаривать. — Вот с чего вы взяли, что троля нужно зацеловать, а баньши перекричать? — К ней обернулся весь класс , а со стороны слизеринцев раздались смешки. — А лучший подарок на день рождения? “Ярко-красные эротичные стринги”. Я, конечно, не против, если на мой день рождения ко мне придёт девушка, одетая только в них. Но, по-моему, вам по возрасту о таком думать ещё не положено. — Большинство в классе даже не поняли, о чём я говорю. — Если хотите, потом спросите у старшекурсников, о чём речь, думаю, они пояснят.       Гермиона стояла вся красная. Стыд, злость, капля страха — вот что я считал поверхностной легилименцией. Видимо её ожидания о том, что буду идеальной целью для развлечений, я не оправдал. После того, как я ей выговорил, до конца урока я зачитывал ошибки, которые допустило большинство, и рассказывал, почему это ошибка.       В пятницу, после ужина, ко мне опять пришла Гарриетта. После того, как мы прошли в мой кабинет, я достал всю одежду, которую ей купил.       — Смотри, я не знал, что именно тебе нравится, поэтому взял всей одежды по два комплекта. Размеры твои, вся одежда зачарована различными чарами комфорта. По факту, любой из комплектов будет идеально на тебе сидеть, постоянно поддерживать удобную тебе температуру, а также зачарован на крепость и самоочистку. От заклинаний или оружия чары не спасут, но случайно повредить одежду ты не сможешь. Она принялась осматривать и ощупывать одежду. Я в это время достал красные сапожки, которые делали под неё. — Смотри, эти сапожки на порядок лучше обуви, которая продаётся в Косом. Надеваются на голую ногу, сами подгоняются под размер, также снабжены чарами комфорта и удобства. В отличии от одежды, защитные свойства у них хорошие. Конечно, до специальной одежды не дотягивают, но от того же секо или ступефая, брошенных в ноги, ты можешь не уклоняться. Она повертела в руках обувь, потом опять осмотрела одежду.       — Это всё мне?       — Конечно, не хочешь примерить?       — Ага, а где можно переодеться?       — Переодевайся здесь, я отвернусь. — Я действительно отвернулся и подошёл к окну. Всё-таки смотреть там действительно пока не на что, хоть я и не отказался бы её посмущать, но доверие важнее.       — Я готова. — Когда я развернулся, она была одета в белую блузку и джинсы. На самом деле это не очень гармонировало с красными сапожками, ну да ладно. По крайней мере, уже не было впечатления, что она одевалась на помойке.       — Отлично выглядишь. Как одежда, нигде не жмёт?       — Очень удобная, я никогда такую не носила. Я наколдовал ей зеркало, в которое она с восторгом смотрела, разглядывая себя. — Она очень дорогая?       — Всё в сумме стоило тридцать два галлеона, — она пошла к своей сумке и начала в ней копаться, видимо планируя отдать мне деньги. — На самом деле, мне не хотелось бы, чтобы ты отдавала за неё деньги. Я могу помогать тебе как с одеждой, так и другими вещами за возможность осветить это в прессе.       — То есть? — она недоумённо на меня посмотрела. — Зачем вам это?       — Ты знаешь, что такое пиар?       — Пиар? Слово слышала, но не знаю, что оно означает.       — Проще говоря, я буду помогать тебе, а за это моя популярность увеличится, от тебя же ничего не потребуется.       — Увеличится популярность? Но разве вы не знамениты? — она с удивлением на меня посмотрела.       — Я, конечно, знаменит, но ты не забывай, что ты тоже знаменитость и поклонников у тебя даже больше. Так что если станет известно, что я тебе помогаю, то часть твоих поклонников станет моими тоже.       — Ну, раз от меня ничего не потребуется, то я согласна.       — Отлично. А как тогда ты смотришь на то, чтобы я официально стал твоим опекуном?       — Опекуном? Вы всё-таки поговорили с директором? А кто сейчас мой опекун?       — Поговорил. Официально твой опекун директор. Но... как ты, наверно, знаешь, он занимает три из пяти важнейших должностей в Магической Британии, поэтому он почти постоянно занят и следить за тобой не может, да и стар он уже, чтобы всё успевать. Так что пока ты сама не придёшь и о чём-нибудь конкретном его не попросишь, он вряд ли будет что-то делать, если, конечно, твоей жизни ничего не угрожает. Так что он не против, если я стану твоим опекуном и буду заботиться о тебе и вести твои дела.       — А... что насчёт Дурслей? — эту фразу она произнесла фактически скороговоркой и вопросительно, но тем не менее с надеждой посмотрела на меня.       — А что Дурсли? Если согласишься, ты их никогда больше не увидишь. Если, конечно, сама не захочешь обратного.       — Я согласна! — она выпалила это сразу, как только я закончил предыдущую фразу, видимо, сильно не желая возвращаться.       — Отлично. Тогда, может, тебе надо ещё что-то заменить из одежды или помочь с чем-нибудь? — я вопросительно на неё посмотрел, а потом мой взгляд упал на сумку, в которой она носит учебники. Блин, знал же, что ей нужна нормальная сумка, но как-то забыл об этом. — Извини. Когда ходил за вещами, забыл, что у тебя старая сумка, в эти выходные куплю тебе новую.       — Спасибо, — она скромно сидела, опустив глаза в пол. Видимо, очень нечасто ей предлагают помощь. Хотя если вспомнить канон, то ей её никогда и не предлагали, разве что Молли Уизли, но та, скорее, не предлагала, а принудительно всовывала. — А помощь... вы и так многое для меня сделали. Вроде пока ничего больше не надо.       — Может, тогда расскажешь о себе? Например, как у тебя отношения с остальными преподавателями и их предметами?       — Ну, чары мне нравятся, да и профессор весёлый...