Дом у озера

      Наруто с удовольствием потянулся, рабочий день был немного утомительным. Казалось, поликлиника просто взбесилась: куча больных с направлениями на госпитализацию шли с самого утра, и их терапевтическому комплексу досталось больше всех. Когда он заходил к Шизуне, та лишь устало махнула рукой на стопку историй из поступивших, ждущих заполнения. Бедная женщина даже не могла совладать с дрожащими от писанины пальцами. Хоть Коноховская больница и не была настолько дремучей, и по рабочим положениям нужно было заполнять истории в электронном варианте, все доводы разбивались о аргументы главного врача. Первое впечатление от Курама Ункай было обманчиво. Внешне невысокая пожилая интеллигентного вида женщина с низким пучком красноватых волос и круглыми очками, она походила на зашуганную мышь в помятом халате. Узумаки даже вначале недоумевал, как это может быть руководителем. Все свои домыслы Наруто оставил в прошлом ровно через пять минут, когда «мышь» при заполнении обязательной анкеты увидела ошибку. Блондин, несмотря на свое олимпийское терпение, пришел к выводу, что под пятой такого тирана работать невозможно. Ункай, даже не повышая голоса, скромненько так наминая краешек халата, прочитала Узумаки лекцию о правописании и вреде ошибок в тексте. Особенно для врача. Оказалось, Курама в рабочем плане приверженец старой школы, и хоть Наруто давно уже не тот желторотый интерн, но за свои ошибки был беспрекословно отправлен в палаты к тяжелобольным выносить судна и мыть в коридоре полы. Там он познакомился с еще одним «проштрафившимся» врачом Ходзуки Суйгетцу. Беловолосый ураган споро ставил пациентам уколы, сверкая необычной улыбкой из, подпиленных на манер рыбьих, зубов и умопомрачительными фиолетовыми линзами. На «каторжные» работы он попал за свой некультурный и неподлежащий врачебной этике язык. В дальнейшем Узумаки не раз убеждался, что источник острот и мата из эндокринолога отменный, и такие вот отработки ему не в новинку. Причём между ним и Курама был прямо-таки непримиримый инцидент. Стоило главному врачу столкнуться с Ходзуки в коридоре, как наученные горьким опытом медсестры прятались по перевязочным и процедурным. Главный врач придирался ко всему: к назначенному лечению, осмотру больных, даже к тому, что Суйгетцу хлопнул дверью при выходе из ординаторской. Всю суть этих отношений объяснила Шизуне, с которой они как-то пили чай в обеденный перерыв. Суйгетцу был родным сыном Ункай, и поэтому женщина требовала от него больше других, а если и говорить, то Ходзуки действительно не мешало бы выражаться культурнее.       Так что сейчас даже Суйгетцу обошелся без порции своих убойных шуточек, огребаясь за столом с выписными эпикризами. Узумаки неспеша переоделся в повседневную одежду и, попрощавшись с постовой медсестрой, покинул больницу. Новое рабочее место ему нравилось, несмотря ни на что. Конечно, Коноха не была тем тихим местечком, как деревенька Суги, где был только один терапевт и гинеколог, но тут тоже можно было найти места уединения. Опасения, что новая квартира окажется слишком чужой, тоже не оправдались. Наруто вместе с Сапфирой на удивление легко привыкли к новой планировке, и огромным плюсом было то, что теперь не нужно было ехать по несколько километров по бездорожью, чтобы купить молока. Достаточно было перейти дорогу, и круглосуточный магазин был к вашим услугам. Узумаки быстро освоился в новом отстроенном районе, выбираясь в парк на прогулку, или же просто залазил на крышу. И небо, и звезды здесь были такие же, как и в Суги, правда, там казалось, что небосвод вот-вот свалится на твою голову, а тут, помимо небесных светил, по ночам сияли электрические. Вывески, фонари, разноцветное море разливались с закатом, заманивая к себе. Сам дом Узумаки был построен на небольшой сопке, и город было видно словно на ладони, иногда по вечерам он даже сталкивался с такими же ценителями красоты, как и он. И познакомился с одними. Это оказались его соседи с боку, довольно интересная чета Акимичи. Толстяк Чоуджи работал поваром, а его жена-хохотушка Эйко была воспитателем. И частенько эта интересная парочка, набрав любимых вкусностей, устраивала своеобразный пикник на крыше, приглашая Наруто. Иногда он брал с собой гостившую Химавари, дочка спокойно игралась или рисовала, пока они вели неспешные беседы практически обо всем на свете. Вот и сейчас Наруто, выскочив из автобуса, поспешил в магазин, ведь нужно было что-то приготовить к вечерним посиделкам и хорошо отдохнуть с новыми друзьями. — Наруто-кун, а когда начнется набор, Химавари пойдет в сад? — простодушная Эйко степенно раскладывала еду по тарелкам. — Подайте в наш, уж я прослежу за малышкой.       Узумаки солнечно улыбнулся Акимичи, помогая Чоуджи передвигать стулья. Он решил промолчать на этот вопрос. Знала бы Эйко, что прав у Наруто практически не осталось. Железный кулак Хиаши Хьюга был крепок, и Ханаби после того телефонного звонка опять начала разговаривать с ним, как с чужим. Парень не знал, встретила ли она Ханами в том доме или хозяин не пустил ее, бывшая жена эту тему больше не поднимала. На письмо Узумаки о пересылке почты ничего не поступало, а ведь прошло уже три месяца. Походу, тот дом до сих пор был пуст. Надо было выбрать выходной и съездить туда, зайти все-таки на почту, да и почтовый ящик проверить.       Наруто скучал, и это была светлая печаль. Он помнил ясные рассветы над озером, когда утренний туман лениво растекался по водной глади, а солнце расцвечивало нежно верхушки деревьев. Иногда ему казалось, что он оставил там что-то важное. Сердце упорно тянулось в Суги, оно словно нашептывало что-то, стоило мыслям об этом доме прийти в голову. — Наруто? — насмешливый грудной голос Чоуджи вывел Наруто из раздумий. — Хватит мечтать! — Прости, прости, — блондин снова солнечно улыбнулся. — Давайте за стол, не терпится попробовать все эти вкусности.       Эйко рассмеялась, замахав руками на проявление такого энтузиазма, от проницательной женщины не укрылось проскользнувшее в голубых глазах Узумаки потерянное выражение и то, что на вопрос о Химавари он так и не ответил.

*** *** ***

      Почтовое отделение Суги находилось в небольшом аккуратном домике на окраине деревни. Наруто с радостью прошелся по практически пустым извилистым улочкам, изредка кивая знакомым. Деревенька жила своей собственной жизнью, тут все было подчинено неспешному ритму, даже отдыхающие в тени деревьев старики казались довольными и отлично вписывались в ее облик. Узумаки не отказал себе в удовольствии и остановился возле Тадзуны — этот старик был настолько древним, что тонкая пергаментная кожа обтягивала совершенно лысую голову, а белоснежные усы и бородка делали его похожим на ёми. Он приветливо махнул головой, указывая Наруто на плетеное кресло рядом. Его тонкая как ветка рука проворно раскладывала шоги, в ногах, укрытых цветастым пледом, крутился пушистый серый кот с подранным в давней драке ухом. — Наруто-кун, — скрипучий голос Тадзуны был еле слышен. — Вернулся, значит. Странно, почему тогда Ниней-сама промолчал, к нам же так никого и не прислали на твое место, приходится ездить в другую деревню. — Нет, старик, — блондин улыбнулся, жмурясь от ярких лучей полуденного светила. — Я на почту к Забузе, да и по мелочи дела нужно уладить. — Малыш Забуза уехал в Кири, но там остался мой Хаку, так что, если что-то — к нему. — Тадзуна-сама, разве Хаку не уехал учиться в Тодай? — Уехать-то уехал, но ни с того ни с сего оформил академический отпуск и вернулся, — сморщенное лицо старика скривилось. — Все сидит на этой почте, заглядывает в рот Забузе, а тот и рад, что сопляк за ним увивается. — Э-э-э… — Наруто шокировано почесал затылок. — Не экай, а то я не знаю, что у них там любовь крутится! — припечатал Тадзуна, двигая фишку. — Задурил сопляку голову, а этот все готов бросить. Вон, прискакал по первому зову, а учеба? А будущее? Совсем распоясала Сейко правнука, во всем ему потакает. И внучек мой — та еще тряпка, нет чтоб настоять на своем, подумать не только о работе, а наконец-то обратить внимание на детей, а он только головой качает. — Ну, тут я вам не советчик. — Да уж, без тебя разберемся, малец. Ты лучше скажи-ка, зачем приехал? — Я же говорил, что на почту, — Наруто сделал ход. — Нужно разобраться с моими письмами. Да и в дом съездить. — Мой тебе совет, разбирайся и уезжай, — Тадзуна, словно соглашаясь сам с собой, покачал головой. — А туда не суйся. Не твой это больше дом. — Там появились жильцы? — неприкрытое расстройство в голосе блондина зашкаливало. — И кто? — Нету там жильцов, — отрубил старик. — Не езди туда. Этот дом теперь одинок. Лучше давай-ка сосредоточимся на игре. Скучал я по нашим посиделкам, — Тадзуна внимательно посмотрел на Наруто, тот в ответ лишь снова улыбнулся.       Старик чувствовал, как кольнуло сердце. Этот парень совсем его не слышит, как и глупый правнук. Он поедет в этот дом. Цикады вновь запоют свою песню, и та многолетняя боль, что уже написана на его судьбе, затаится в жизни Наруто. Старик напомнил себе помолиться за парня.