Жизнь - это череда выборов.
Нострадамус
Это изречение коротко, но так точно, что будь оно ножом, то было бы самым острым. Всё, что мы делаем в течение жизни, – выбираем. Это самое ужасное и самое лучшее. Один выбор может изменить судьбу. Возможно, историю человечества или Вселенной. Но что сказать о выборе простого человека, немаловажном для других, но для Вселенной не имеющий никаких значений? Он меняет свою жизнь. Жизнь, данную один раз, и нет возможности изменить выбор или вернуть всё обратно. Саске Учиха, идя по мощенной булыжниками улочке, шёл по направлению к выходу из деревни. Он намеревался стать беглецом и, возможно, даже преступником. И всё это ради одной цели – отомстить за свой клан. Эта утрата. Эта боль, отчаянье. Нет, не так! Это невыносимое чувство, не поддающееся объяснениям, невозможно определить. Это всё вместе. Оно вело его туда, куда-то далеко, за горы, моря, пустыни. Он был готов пережить метель, пургу, зной и пекло ради своей цели. Таков был Учиха. Но покидать деревню было нелегче. Может, он не показывал своих чувств, не говорил о них. Да только всё тут родное, близкое, как и товарищи по команде. О, сколько приключений и историй их связывало, во время воспоминаний которых улыбка озаряла белое и хмурое лицо Саске! Но он не намерен из-за этой ерунды оставить всё то, что так долго было в его душе. Нет! Определённо, нет! Ради той цели, что соединяет его с семьёй, он должен бежать. Далеко. Не к тем людям. К ним не стоит идти, но он пойдёт, несмотря ни на что. - Саскеее,- довольно мягко протянула тень у деревьев,- куда это ты? - Оставь меня,- грубо отрезал Учиха. Он надеялся уйти по-тихому. Тень вышла из-под веток дерева навстречу лунному свету, что помогло рассмотреть скрывающегося человека. Это была девушка с длинными блондинистыми хвостиками в оранжевом костюме. Голубые глаза смотрели не моргая на беглеца, сверкая в ночной темноте. -Дезертир,- игриво произнесла блондинка. - Кто бы говорил, - лёгкая полуулыбка отразилась на белом лице, как бы намекая на общее прошлое. - Может, останешься всё-таки?- надежда, населявшая этот вопрос, больно отдалась в сердце Учихе. О нет, она не остановит его. - Нет,- так резко, что можно было подумать, что это слово – нож или пуля. Лёгкий ветер подувал с востока, шурша листьями деревьев. Луна, давно господствующая на небе, наблюдала за этой сценой. Оба смотрели неотрывно. Оба не хотели и желали, но у каждого своё желание. До рассвета далеко, а ночь уже царила. Никто не видел спор этих двух. - Знаешь, тебя можно понять, но… - Но что?- перебивая девушку, с иронией спросил «дезертир». И тут вдруг запела птица. Не просто птица, а Амадина японская. С серым оперением, красным клювом и оранжевым пятном у глаза. Эта птица пробуждала воспоминания. Лето. Жара. Птицы щебечут, будто спорят о чём-то важном. Цикады стрекочут. Молодая блондинка лежит на изумрудной траве, освёщенной солнцем. Ветер был лёгок, как прикосновение щёлка, а специфичный аромат летней травы только усиливал наслаждение природой. Сзади к девушке подошёл парень с тёмными волосами, и, казалось, хотел было что-то сказать, как вдруг птица, Амадина японская, сорвалась с ветки и приземлилась на голову брюнету. Тот начал быстро сгонять её руками, но со стороны было похоже на то, что парень стал энергично танцевать какую-то ламбаду. - Свали, свали!!- раздавались крики пострадавшего на всю лужайку. Над поляной раздался заливистый смех блондинки. Смотря на эту сцену, она не смогла сдержаться, ведь так неуклюж был «танец», исполняемый добычей наглой птицы! И в это мгновение для Саске не было никого надёжнее, чем она. Отогнав птицу, он присел к ней; долго они разговаривали на этой поляне и… Нет! Нет! Нет! Она не помешает мне! -Даже не надейся,- уже с полной уверенностью в голосе произнёс брюнет.- Как бы ты не хотела, Нару, этого не произойдёт. Я не поверну назад. - Что ж, я это знала,- почти без огорчения, но капля боли была в её словах. Как же он будет там, совсем один?- Ты такой, этого не изменить. Но вспомни… Грубый голосом не дал закончить: -Сколько раз повторять , Нет! -Но… - Я не собираюсь останавливаться! - Я же… - И даже не проси! - Вспомни!- не сдерживаясь, заглушив его голос, сквозь слёзы кричала со всех сил Нару.- Вспомни, как мы были счастливы! В голове Учихи мелькнула картина. Вот он, форме Конохи. Она, в своём чёрно-оранжевом костюме, бежит к нему, смеясь по пути. Он, не сдерживая улыбку, протягивает ей свои руки. И всё это нежно, красиво, с любовью. Зря, очень зря надеялась бедная Нару, что сохранит счастье. Она боялась тех ужаснейших слов матери, которые не давали ей покоя всё время, когда она чувствовала спокойствие, радость в объятьях любимого. «Счастливая семья, любящий муж, идиллия – всё это не бывает вместе. Так не бывает»,- эхом, раз за разом проносилось в мозгах, где-то далеко в нервных импульсах. Она боялась этого. Надеялась, что это лишь горький опыт матери, невезение, что у неё будет по-другому! Она молила! Но с грустью в глазах, а может быть, и в сердце он обошёл её, плачущую, дрожащую толи от весеннего холода, толи от чувств. Учиха остановился. -Спасибо тебе,- не поворачиваясь, почти шёпотом, будто это убьёт его, сказал брюнет.- Я буду рад, если ты сохранишь мой секрет. Какой секрет? Это неважно. Важно, что он есть и она его знает. Это было ещё тогда, с птицей, по имени Амадина японская, на лужайке-поляне, среди деревьев. Прошли года, но она помнит. Может, уже не с горячими слезами на глазах, не дрожа. Но помнит. Помнит, где лежит фотография. Красивая фотография. На ней он, в форме Конохи, и она, в своём любимом чёрно-оранжевом костюме, бежит к его протянутым рукам. Оба улыбаются. Оба счастливы. И никто никогда не узнает секрет, что она хранит. -Мама! Мама! Кунари меня бьёт!- завопил маленький мальчуган, подбежав к своей матери.- О, мама, кто это? Это ты? А что за мужчина на фотографии? -Это, мой дорогой, друг. Мой старый, хороший друг.