Небо для двоих

- Почему, Мари? Почему ты мне не веришь? - А, почему я тебе должна верить? - Неужели ты не чувствуешь то, что происходит между нами? - Я чувствую, - тихо ответила девушка, - я чувствую, что нас тянет к друг другу, но это не любовь. Бустаманте ошарашенно смотрел на эту девушку. Ему никогда не понять ее. Он никого, еще за всю свою короткую жизнь, не любил настолько сильно, ни к кому его так не тянуло. Это была единственная девушка, к которой он чувствовал подобное. Он готов был ходить за ней, как по краю самой огромной пропасти, не боясь при этом оступиться. У него было много девчонок, были симпатии, было влечение, но это все проходило. В любых отношениях он, прежде всего, любил сначала только себя, а потом только противоположный пол. Чувствуя, что ради этой девушки готов пожертвовать всем чем ему дорого, и чувствуя, что любит ее больше чем себя, он удивлялся, что она его не понимала. А может он ей не нравился? Может она просто поиграла им и все? - Мари, я понимаю, что ты меня не любишь. Но я хотя бы тебе нравлюсь? – с надеждой в глазах спросил блондин. - Нравишься. - Тогда послушай меня. Я люблю тебя очень сильно и моей любви хватит на двоих! - Пабло, прекращай говорить и играть, как в кино! - Что?! Играть? - Ну конечно! Ты играешь! Ты просто хочешь получить, то, что хочешь. Хотя ты итак получил того, чего хотел. Но, видимо, той ночи для тебя было недостаточно, и ты хочешь еще. Ты просто возомнил себе, что любишь меня, потому что я отдала тебе свою невинность. Тебя наверно распирает от гордости от этого, ведь мужчины очень гордятся этим. И ты наверно думаешь, что я должна хотеть быть с тобой! Но я этого не хочу, точнее хочу, но не могу, потому что не верю тебе и боюсь ошибиться и получить боль. Я не верю тебе, мальчику, которому все всегда было дозволено, и который получает все, что ему не захотелось! - Мари, что за бред ты несешь?! - А, что?! Хочешь сказать, что ты не избалованный сын мэра города?! И у тебя была трудная жизнь? - Да, мне больше повезло в этой жизни в отличие от некоторых. Но я не плохой! И я не виноват, что родился с именно в этой семье. Прости меня, за то, что я оказался не простым парнем, а сыном мэра! - Не проси у меня прощения за это! - Тогда, прости за то, что я такой, за то, что я полюбил тебя. И кстати, я хотел быть с тобой еще до нашей первой ночи! И ты сама мне предложила, если помнишь! - Да, я помню, какой я дурой была и как сглупила! - Ты не дура Марисса, ты просто не хочешь признаться самой себе, что хочешь быть со мной, и что я тебе нравлюсь, и что тебя тянет ко мне. И признаюсь честно, я очень горд тем, что ты, именно мне, отдала свою невинность, я готов носить тебя на руках всю жизнь, и не только за это, еще за то, что ты вообще появилась в моей жизни. Андраде молчала, смотрела в небо. Ее распирали сомнения и желание быть с ним, желание быть любимой, а с другой стороны, она сильно боялась разочарований. Вечер сменился ночью. Она смотрела в небо. Оно было таким глубоким, темно-синим, почти черным с яркой пеленой звезд. - Мари, я докажу тебе свою любовь. Только будь со мной, - произнес Пабло, нарушая тишину ночи и обнимая ее. - Хорошо, - ответила также она, - только никакого секса и поцелуев. А то я чувствую себя так, как будто тебе только этого от меня надо! - Упрямая моя девочка! Ну если тебе этого не хочется, хорошо. – ласково обнимал он ее и пытался заглянуть в глаза. - Пока не хочется. – упрямилась рыжуля. - Хорошо, главное будь со мной, - он снова, несколько раз, нежно поцеловал ее в щеку и улыбнулся. Ночь была светлая и теплая, на небе было много звезд. Они лежали на мягком мхе на верхней части камня и смотрели в небо, считали звезды и просто обнимались. Вокруг ничего и никого не было, казалось, даже чайки заснули. Только небо, только звезды, и только надежда на прекрасное будущее. Это небо накрыло их своим звездным одеялом, давая ощущение их уединения в огромной Вселенной. Через день они вернулись в город вместе с Агирре и Колуччи. Потекли будни, которые сменялись выходными. Марисса с Пабло стали часто видеться, даже чаще чем мексиканец со своей блондинкой. Иногда вчетвером, иногда только Бустаманте и Андраде. Они гуляли вечерами в парках, в скверах, в ботанических садах. Каждый день придумывая себе развлечения. Рыжая уговорила блондина прыгнуть с канатки и с парапланов. Он, конечно, ожидал, что Мариссе нравится все экстремальное, но не настолько, чтобы увлекаться банджи-джампингом и парапланеризмом. Но ему очень понравилось. В чем-то их вкусы с ней совпали, например: она любила гонки и скалолазание. Однажды, они, даже, устроили соревнование на скалодроме, разделившись по парам с Ману и Мией. Конечно, те проиграли, потому что блондинка плохо лазила, а Марисса издевалась над сестрой, комментируя это тем, что тяжелопопым нечего делать на искусственных скалах. Колуччи долго возмущалась, что она легкая, как пушинка, и что это мексиканец тяжеловес, и в добавок, неповоротлив настолько, что не смог поддержать ее. Мануэлю осталось только принять проигрыш. Бустаманте долго подкалывал любимую после этого, называя ее настоящей обезьянкой, и каждый раз, получал за это от нее. В последний раз, она так ловко запрыгнула на него и собиралась в шутку побить его сверху. Так получилось, что Пабло держал ее на руках, и пытался отвертеться от ее ударов, при этом их лица оказались на миллиметр от друг друга, что они прекратили смеяться. От такой близости желание накатило на них бурной волной. Смотря в ее любимые красивые большие шоколадные глаза парень прошептал: - Мари, я не евнух. И твоя близость сводит меня с ума. А она улыбнулась в ответ и поцеловала его. Словно безумец, наконец, получивший давно желаемое, блондин страстно целуя ее, прижал ее к стене. - Ммм, я схожу с ума от тебя, - шептал он страстно ее целуя и крепко прижимая к себе. - Пабло, подожди, сейчас придет Мия и Ману, мы собирались покататься на лошадях – еле смогла оторваться от него Марисса, оглядываясь по сторонам. Они стояли в холле их дома. Бустаманте и Агирре с утра заехали за сестрами, чтобы съездить на ипподром. Мануэль поднялся позвать Колуччи, а рыжая и блондин остались ждать их в холле. Сыночек мэра, как всегда, вздумал пошутить над рыжулей, спрашивая насколько обезьянки любят кататься на лошадях. И Андраде запрыгнула на него, собираясь показать насколько обезьянки могут кататься и биться. От накатившей на них волны желания и страсти, они забыли, что находятся в общем помещении в доме и могут быть застуканы, пока Мариссита не опомнилась. В любой момент могли подойти Мия, Мануэль или Соня с Франко. - Не хочу лошадей, не хочу никого, хочу тебя, - продолжал шептать он и не хотел отпускать ее и держал на руках, а ее ноги обнимали его талию. - Но так нельзя. Мы же обещали, к тому же, у вас вечером сегодня прием. - Блин, прием, - разочарованно пропел Бустаманте, - ненавижу этот официоз и эти отцовские приемы. Ну ты же придешь? - Приду, я же обещала. - Подаришь мне ночь после приема? - Я подумаю, - загадочно закатила она глаза и хитро улыбалась. - Я очень хочу. - Я тоже. - Я хочу сделать тебе вечером подарок. - Эй, что за непристойные позы в моем доме? – внезапно, их идиллию нарушил крик Сони Рей. Блондин быстро спустил девушку на ноги и смущенно поздоровался. - Доброе утро, Соня. - Доброе? Ты считаешь его добрым, после увиденного мной? - Мама, прекрати. - Держи свои загребущие бустамантовские ручонки при себе, малыш, и не вздумай лапать мою дочь! - Мама, что ты истеришь? Все нормально. - Ээ, простите, Соня, - и в продолжении Паблито хотел было сказать, что очень любит ее дочь, но был прерван появлением Мии. Дочь модели, сразу же, отреагировала на ее появление и потащила Бустаманте к выходу, он успел только попрощаться. А Соня на прощание пригрозила ему пальцем. = Дом Серхио Бустаманте был построен и спроектирован в стиле лофт. Пабло очень нравился этот дом, там было максимум свободы и света и минимум перегородок. В доме были большие панорамные окна, простая функциональная мебель, в многих комнатах одна из стен была имитирована под кирпичную кладку или под каменную кладку при этом везде была современная мебель хай тек, но в некоторых местах можно было увидеть и старинную мебель. Сыну мэра очень нравился этот стиль, и, если бы не постоянное давление и доминирование отца, он бы спокойно жил в этом доме и наслаждался обстановкой. Блондин пригласил Мариссу на прием, организованный его отцом в честь одного своего нового компаньона. Он хотел познакомить свою любимую с родителем, мать его уехала за границу с его братьями, и он должен был присутствовать на этом приеме, как единственный представитель семьи мэра. Проводить вечер в официальных беседах его не прельщало, и он больше был занят мыслями о предстоящей ночи, надеясь на то, что вечер пройдет быстро в обществе любимой девушки. Он организовал поездку на яхте на ночь и хотел ей спеть песню, которую сочинил для нее. В предвкушении предстоящей ночи, он одевался и радостно напевал под нос. Проводив ее до дома после поездки на ипподром, они договорились, что она приедет сама, пока он будет встречать гостей. Гости начали потихоньку собираться. По дому везде сновали слуги. Прохаживаясь по дому, приветствуя гостей, он тянул со стакана сок и посматривал на входной корпус дома. Когда он увидел знакомую фигуру его передернуло. Марисса одела темно-зеленое платье в пол с открытыми плечами с серебристым широким поясом, сделала легкий макияж, накрутила и распустила волосы, заказала такси и подъехала к дому Бустаманте. Восхитившись дизайном дома снаружи, и дизайном внутреннего двора, она зашла в дом и любовалась внутренним интерьером. Настроение было просто отличное, ей было интересно где живет человек, который без ума от нее, судя по его словам. Рассматривая предметы интерьера, она продвигалась в глубь дома и вышла в большую комнату с огромными на всю стену окнами с видом на бассейн. С левой стороны бассейна было продолжение дома в виде террасы и высоких колонн. Около одной из колонн она увидела Пабло, он был в белоснежной рубашке и темных строгих брюках. Стоя правым боком от окна он не видел Андраде в окне, за то был занят беседой с девушкой в бело-черном коротком платье. Эта девушка стояла очень близко к нему, он погладил ее за щеку и что-то сказал ей, она ответила ему и поцеловала в губы. Этой картины было достаточно, чтобы рыжуля почувствовала, как земля уходит из-под ног, она развернулась и пошла прочь из дома. Боль в груди от увиденного и слезы наворачивались на глаза. Смахивая на лету быстро текущие слезы, она кивнула охране, которая открыла ей калитку, вышла на улицу и побежала прочь.