Комбинат

Комбинат. Я смотрю в её чистые, полные радости и какого-то мнимого понимания, глаза. Она сидит напротив и держит меня за руку. Я всё ещё чувствую дрожь её кисти, а холодная рука ярко контрастирует на фоне комнатного, застоявшегося, воздуха. Она что-то нашёптывает мне, а лишь согласно кивая, словно мне есть до всего этого дело, в ожидании того, зачем я сюда пришёл. На этот раз мы спрятались от Комбината у неё в комнате. Что такое Комбинат? Ну, если подумать, то это всё. Всё, что обеспечивает наш город, на нём изготавливается что угодно, что только будет нужно человеку. Век технологий даровал нам производство с колоссальным КПД, но не даровал сил, чтобы справиться с ним. Поэтому все человеческие ресурсы брошены на, вот такие вот, Комбинаты. Она всё ещё продолжает мне рассказывать про какую-то книгу, что она читала на досуге, раскрывая все её идеи и попытки автора, донести до серой массы, что она серая масса. А я лишь согласно киваю, хотя прекрасно могу выдать с десяток, уже найденных мною, проколов писателя. Но я этого не делаю. Почему? А всё просто. Обычно после таких разговоров меня ждёт пара приятных часов, ради них, собственно, я и вижусь с ней. Но нет, вы не подумайте, она в какой-то мере нравится мне, но порой становится на столько скучно, что начинаешь думать головой, оттого возникает сильное желание бросить её, а потом я в который раз вспоминаю, как буду ныть и жалеть о том, что в нужный момент она не сможет мне дать. - Вот они все считают, что Комбинат – есть наше главное сокровище и наша гордость, но на самом деле мир, то, куда больше и сложнее, - она поясняет мне это с таким видом, с каким, вероятно, Моисей зачитывал каменные скрижали своим последователям. Позже она начинает мне рассказывать о своих планах и идеях, как не остаться здесь навсегда, как она никогда не будет работать на Комбинате и, как она будет счастлива где-то там, далеко. Я ей отвечаю, что всё это конечно же здорово и мило, но все мы знаем, что никуда отсюда на уйдём и ничего не изменим. Она отвечает мне, что я просто должен прочитать её книгу и тогда всё пойму, и мило улыбается. Я беру крамольный фолиант в руки и выхожу из квартиры, направляясь вниз по лестничной клетке. И не надо меня считать каким-то зомби или недалёким дурачком, просто я отчётливо понимаю всю бессмысленность и недостижимость подобных идей, да и от подобных книг тянет рвать, как меня тошнило при виде Её, блюющей на вписке, что устраивалась нами на прошлой неделе, на столько они унылы, мерзки и просты по своему смыслу. Все эти карикатурные зарисовки тоталитарного государства, аллюзии на прошлый Пятнадцатый Союз, нет, я бы и нас свободными не назвал, но видеть в Комбинате и причастным к нему подобное – бред любителей теорий заговоров и «особенных». Я прихожу домой, родителей ещё нет, они работают допоздна, поэтому скудно перекусив, я заваливаюсь спать. Как обычно, без снов. Вернувшись с работы, я присел на диван и подключил телевизор к сети, попивая пиво я медленно начал расслабляться, пока полностью не погрузился в новости, за которыми вскоре началась какая-то уморительная комедия. Вскоре пришла и моя жена, раздеваясь, она начала мне рассказывать, как на потоке фасовщиков всё гадко, как «Людочка хвасталась новыми туфлями» и всё в таком духе. А мне, как и когда-то давно – абсолютно всё равно на этот трёп. И тут она вдруг, ни с того ни с сего начала: - А ещё к нам новенькую сегодня поставили в дневную смену, и как ты думаешь, кто она? Причём говорит это с таким тоном, будто это целое событие, вот, помнится, у нас мужика на «литейке» в чан с металлом уронили, вот это было событие, вот это можно было рассказывать. А что такого в новенькой с потока фасовщиков? - Это Она, помнишь, ещё, ты с ней в выпускном классе встречался? Да, помню, даже иногда, от нечего делать, начинал задумываться: улетела она от сюда или нет? Я улыбаюсь, словно проникся её рассказом, но на самом деле, я улыбаюсь от осознания того, что когда-то, десять лет назад я был прав. И тут, меня словно кольнуло. Я понимаю, что сейчас, это чувство приносит мне столько удовольствия и, я понимаю, что, вероятно, следующие десять лет я и жил ради него. Глаза начинают намокать, а жена уже вышла из комнаты и пошла готовить ужин, так что даже и не заметит этого. Я начинаю медленно всхлипывать, то ли от счастья, то ли от горечи. Затем, вытерев глаза рукавом, я иду на кухню, чтобы поесть и завалиться спать. Чтобы завтра не опоздать на Комбинат.