PORN STAR

      Pov Акира       Когда-то я хотел стать звездой. И я стал ей. Вот только вышло все совсем не так, как я ожидал.       Теперь я даже не мог припомнить, как попал в порноиндустрию. Нет, я прекрасно помнил, как бегал на пробы, лелея мечту сняться если не в дораме, то хотя бы в рекламе. И как на кастинге меня отвели в сторонку. Как предложили сняться обнаженным. Я был молод и беспечен, но не настолько, чтоб не сообразить: речь идет о порно. Меня пытались подкупить комплиментами в адрес моей внешности. И возможно, им это удалось. Ведь не помню я именно того, почему же согласился. Неужели на тот момент я пребывал в таком отчаянии? Или сказывался спермотоксикоз? Ведь и в нашем продвинутом толерантном мире гею найти пару по-прежнему непросто.       И хоть сейчас я не понимал, как смог тогда осмелиться на это, но, зная как все вышло, я не собирался жаловаться. На самом деле, наверно, это лучший расклад из всех, что мог мне выпасть.       Я стал в своем роде знаменит. Стал звездой. Теперь я был всегда удовлетворен, всегда при деньгах. О моем здоровье пеклись тщательней, чем родители в детстве. Меня хотели и обожали сотни людей... Сотни открыто, тайно – тысячи.       Но самое главное, что подарила мне порноиндустрия – знакомство с Каем. С Ютакой, на самом деле. И еще один плюс моей работы – через пять минут после знакомства он уже стонал подо мной, требуя, чтоб я трахал сильнее. А может, он вообще ничего не говорил, поскольку рот был занят членом... Честно? Я не помню наш первый секс. Кай мне показался совершенно непримечательным. В реальной жизни, я бы к нему даже не подкатил. И еще раз спасибо порно за это.       Я трахал, целовал, стонал, даже признавался в любви – по сценарию. С кем угодно. Неважно. Такая уж работа. И лишь со временем я понял, что секс мне в радость лишь с Ютакой. Быть может, из-за этого наш тандем стал таким популярным... Хотя все же с Руки меня хотели видеть больше.       Я же радовался, как дитя, каждый раз, когда в нашу импровизированную гримерку заходил Кай. Ведь это означало, что на этот раз он мой партнер. А вот он моей радости не разделял. Вообще, Кай улыбался лишь на камеру. Скорее всего, ему напротив совсем не нравилась эта работа. И я никак не мог найти в себе смелость спросить, почему же он все еще здесь? Что вынуждало его вновь и вновь уподобляться проститутке?       Когда мне в гангстерской манере зачесывали волосы назад, дверь скрипнула и я, в надежде увидеть там Ютаку, глянул в зеркало. Но в гримерку вошел Аой, и на какой-то миг я растерялся. Ведь я смог отстоять звание брутального актива, когда всерьез занялся своей физической формой и добился неплохого результата. Аой тоже сдавать позицию не собирался. И это могло означать лишь одно: сегодня мы снимаем тройничок.       И теперь я уже мечтал, чтоб в комнату вошел кто угодно, лишь бы не Кай. Я отчаянно не желал делить его с кем-либо. Очень глупо, конечно. Ведь, возможно, в этот самый момент в другой студии его пустили по кругу. Но неведение – иногда отличная штука.       Редко я бывал так рад появлению Руки. Он как всегда пафосно прошагал к свободному месту у зеркала, ничуть не смутившись перспективы быть оттраханным двумя, возможно, разом в одну щель. Впрочем, для нас и это было привычным.       С моей укладкой было покончено, когда в гримерку вошли еще двое. Уруха и Кай.       Вот так и разбиваются надежды. Но, учитывая, что намечалась оргия, малая вероятность того, что Аой не доберется до дырки Кая все же была. В крайнем случае я мог постараться как-то тому помешать. Ведь на этот раз у нас не было даже скудного сценария. От нас требовались лишь зрелищные потрахушки.       И началось все действительно хорошо. Мне удалось захомутать Кая первым. Он, как всегда, лучезарно улыбался в промежутке между поцелуями, в то время как Руки и Уруха на пару отсасывали Аою. Думаю, он не мог жаловаться на такое положение дел.       И не успел я насладиться удачным раскладом, как вместо ласковой руки Кая ощутил чьи-то губы на члене. Пришлось оторваться от соблазнительной шейки, чтоб узнать, что же за зараза ко мне прицепилась.       Конечно же, Руки. Зритель его очень любил. И еще больше любил, когда он был со мной. А ради внимания фанатов он, казалось, был готов на что угодно. Но и я о почитателях не забывал, потому сразу отозвался на его действия негромким мычанием. Все-таки от моей игры зависела зарплата.       Когда, как мне показалось, я уделил достаточное внимание Руки, пару раз грубо толкнувшись ему навстречу, смог вернутся к Каю. Но тот уже переместился, и теперь ко мне было обращено не его лицо, а очень интересная часть тела. И я с радостью готов был его ублажить. Не теряя даром времени он сосался с Урухой, которому Аой в свою очередь вылизывал задний проход.       Но на этом удача изменила мне. Я не успел сообразить, как так вышло, но Кай ускользнул от меня. И только я хотел вернуть его обратно и сразу же подмять под себя, пока это не сделал кто другой, как на меня взобрался Уруха. И мне пришлось подавить это настойчивое желание скинуть его с себя. Остальные не поймут, а монтажер за такое своенравие спасибо не скажет.       И мне оставалось лишь слушать стоны Кая, мастерски различая их среди остальных, и представлять его на месте Уру. Ведь это его излюбленная поза. Уверен, единственное, что доставляло ему удовольствие на нашей работе, это прыгать сверху на члене. Ведь он всегда так выгибался, так реалистично стонал, в наслаждении запрокидывал голову, комкал простыни или царапал кожу, а с губ срывались тихие непристойности. Лишь так он забывался, терял голову, а с ней и маску... И я обожал эти моменты.       Но сейчас это был не он. И я не мог сдержать свою злость. Потому пальцы больно впились Урухе в ягодицы, потому мощными рывками я сбил его ритм, заставив гортанно простонать в пах Руки, потому включился излюбленный зрителем режим грубого Рейты.       Даже будучи снизу, я мог доставить не только массу удовольствия, но и боли. А бедному Урухе приходилось притворяться, будто все более чем замечательно. Камеры с этого ракурса не могли запечатлеть его лицо, а потому лишь мы с Руки видели его истинные страдания. Вот только со мной ему не повезло, временами я бывал действительно безжалостным. И надолго его не хватило. Вдоволь намучившись, за утешением он пополз к Аою с Каем.       Руки же таким напугать было сложно, потому он с готовностью раздвинул ноги, когда я стащил его под себя. Конечно же, мне было не до подкладывания подушки. И даже не до смазывания. Оставалось надеяться, что ранее об этом кто-либо позаботился. Ведь злость все еще меня не отпускала, чему способствовал вид Аоя, яро пялящего Кая по-собачьи. Я старался не смотреть, но чем больше я себе запрещал, тем сильней не слушались мои глаза. И эта лучезарная улыбка. Как же я ее ненавидел.       Со звучным шлепком, я натянул Руки по самое основание, а он на это лишь провел языком по верхней губе. Для него такие грубости были пустяком, о чем он с ехидством заявлял. Удивительно, но именно это меня немного утихомирило. Какой смысл надрываться, пытаясь причинить кому-то боль, если он ее категорически не чувствовал?!       И мы вновь разыграли наш привычный спектакль: он срывал стоны в крик, показательно облизывал средний палец, ласкал свое тело руками, меня же награждал пощечинами и шлепками, а я, скалясь и рыча, продолжал неистово трахать его, притягивать к себе, чтоб искусать губы, подбородок, шею, стараясь не наследить – это на нашей работе тоже не приветствовалось.       Тем временем Уруха дорвался-таки до Аоя, и я, не упуская момент, притянул Кая ближе, чтоб впиться в его губы. Это был животный поцелуй, из-за которого мне даже пришлось замедлить толчки. Но я напрасно радовался этому – точно такой же Кай подарил и Руки. После чего он вообще придумал разлечься на нем. Они страстно целовались, пока я облизывался на эту соблазнительную попку, представшую передо мной. Но переключаться на нее я не спешил. Надо было порадовать зрителей тем, как мы движемся втроем. Я, вторгающийся в Руки, и елозящий на нем в одном ритме с нами Кай. Они стонали друг другу в горячие ротики, и это уже все меньше походило на симуляцию, видимо, такое положение распыляло и их.       Но на этом моя выдержка кончилась.       Судя по несдержанному ругательству Кая прямо в губы Руки, он не ожидал, что я так быстро займусь им. А я – что проникновение будет настолько легким. Хотя это было неудивительно: Аой хорошенько его растянул. Я же предпочитал, когда он был тугой. Да и вообще только мой. Но даже сейчас, когда я наконец-то добрался до такого желанного Кая, здесь был Руки.       Но к счастью, парнем он был сообразительным. Он сразу догадался: единственное, что ему здесь могло обломиться – вздрочнуть на наш сладенький секс. Потому он попытался выбраться из-под нас. Чтоб облегчить ему задачу, Кай, не разрывая контакт, выпрямился, встав на колени, и навалился спиной на меня. И я понимал, что он, воспользовавшись случаем, в очередной раз пытался занять командующую позицию. Но беспрекословно сдавать я не хотел.       Намотав темные волосы на кулак, я сжал их, открыв больше пространства для поцелуев. Начать я решил с небольшого участка кожи за ушком, сопроводив это довольно грубым толчком, из-за которого Кай, скорее всего, повалился бы обратно вперед, не придержи я его. И вновь он расплылся в этой своей улыбке, что все так обожали. А я... Я хотел ее стереть.       – Люблю тебя.       Работало безотказно – Кай сразу поджал губы. Его всегда сбивало это с толку. Пожалев его, скользнул губами по щеке вниз к скуле, вновь выдавая за стандартную фразу, вылетающую при сексе.       – Трахни меня, – донеслась в ответ вторая.       Но камера не могла услышать его призыв. Почему же, вторя, он прошептал так тихо?!       И не дав мне возможности приступить к его же просьбе, Кай сам начал двигаться. И как же красиво он это делал. Плавно и изящно. Что вызывало еще больше желания включиться в игру, прижать еще крепче к себе, подхватить этот эротичный танец с задаваемым им ритмом. Что я еще мог сделать для него? Когда руки уже неосознанно блуждали по его телу, пытаясь все же заставить Кая получать удовольствие. И хоть я нестерпимо желал заниматься с ним любовью, а не жестко трахать зад, порой сдержаться, чтоб не толкнуться в него сильней, было просто невозможно. И периодически я терял контроль, выбивая из него эти ласковые для ушей стоны.       И теперь мы добрались до минусов порно: никогда не знаешь, доставляешь ли ты партнеру удовольствие. Он ненавидя, презирая все равно будет выставлять тебя богом секса. Стоны уже вылетали запрограммировано, по привычке. И был ли среди них хоть один настоящий?!       Немногие догадывались, как Кай в действительности все это ненавидел. И всех нас. Неважно грубыми были движения или нежными, оставляли на нем поцелуи или нет. Он ненавидел любое соприкосновение, и я ничего не мог с этим поделать.       Кай запрокинул голову и нашел мои губы, чтоб заглушить ими стон, должно быть, единственный настоящий. Это значило, что он стремительно приближался к разрядке. И я не собирался его больше мучить. Я многому здесь научился, хоть и, уверен, у Кая были более искусные любовники, но все же довести до фееричного оргазма я был способен.       Ему пришлось сорваться с моих губ, но за пеленой удовольствия, он уже не волновался о стоне, что не смог скрыть.       И теперь ему оставалось лишь прятаться за фальшивой улыбкой, дожидаясь, когда я наиграюсь с его телом. Но он и представить не мог, что я собирался сделать.       Около недели назад до меня дошел слух о том, что Ютака решил покинуть мир порноиндустрии. А подобные слухи обычно оказывались правдой. Потому я подозревал, что это могла быть наша последняя совместная съемка.       В порно студии, где мы работали, не было правила не кончать внутрь, но так же это и не поощрялось. И все, в том числе и я, негласно старались этого избегать. Вот только на этот раз я не мог отпустить Кая, так и не сделав своим.       Он продолжал двигаться на мне, хотя я знал, сейчас он лишь желал, чтоб все скорее закончилось. Прекратить играть на камеру, избавиться от этого счастливого выражения лица и в ненависти к нам и презрению к самому себе сбежать отсюда, надеясь никогда не вернуться.       – Юта... – низкий стон в аккуратное ушко максимально тихо, чтоб ни один зритель не узнал его настоящего имени.       И не только это обращение заставило его округлить глаза, но и неожиданное извержение прямо внутрь. Он, наверно, уже и не помнил, как это ощущать внутри себя чужое горячее семя. Но он не мог ни возмутиться, ни ударить. Пока нас снимали, он был моим пленником.       Вымотавшиеся, мы повалились на бок, и я спешно покинул его тело, чтоб одна из камер сняла крупным планом вытекающую наружу сперму.       Нам оставалось лишь целоваться, пока троица доигрывала в «паровозик». Кай не открывал глаз даже в те короткие промежутки, когда мы отрывались друг от друга, отвлекаясь на кислород. Должно быть, видеть меня было слишком противно. Не знаю, как долго это продолжалось, но и после выключения камер, я не собирался оставлять его губ. Приятно обнаружил, что и Кай, вероятно, забывшись, не хотел останавливать поцелуи.       Кто-то (кажется, голос принадлежал Урухе) попытался вернуть нас в реальность, уверяя, что съемки закончились. И я с замиранием сердца ждал, когда же Кай прекратит свою актерскую игру, встретит меня гневным взглядом и, в лучшем случае, обсыпав ругательствами с ног до головы, уйдет в душевую.       И после всего я отказывался понимать, почему этого не происходило, почему Ютака продолжал жаться ко мне, почему протиснул колено мне между ног, а кончиками пальцев бродил по торсу. Неужели я так первоклассно целовался?       Неужели я хоть что-то сделал правильно?! Что-то, позволившее выпасть из черного списка Ютаки. Что-то, благодаря чему, я теперь смогу увидеть его настоящую улыбку...