***
Я медленно наступал босыми ногами на мокрую траву. В последнее время мне часто не спалось ночами. Не удавалось заснуть: все попытки безнадежно проваливались в колодец тревожащего мой разум безумия. Налево, направо, прямо — я словно был в лабиринте своих мыслей, я был заперт в клетке и темнице собственных размышлений, меня будто разрывало изнутри от моих эмоций и переживаний. Недавно прошёл сильный дождь, ночью была гроза, поэтому трава не высохла от обильного количества влаги. Сейчас было раннее утро, только начинало светать, ещё даже не взошло солнце, и лучи света не оберегали меня своим теплом. Я чувствовал, что не могу выбраться из тёмного капкана своего существования, поэтому продолжал двигаться, натыкаясь на отголоски ночной прохлады и никак не мог согреться — я замерзал, но всё равно продолжал двигаться дальше. В последнее время меня сильно мучила и сводила с ума одна проблема: голос, который будто управлял мною изнутри, и я никак не мог разобраться в чистоте его намерений, понять его замысел и разобраться в его сущности. Безумие заточило меня и, исказив мое восприятие, продолжало пронизывать своими острыми копьями мое сердце и душу, а голос постоянно не давал мне покоя, часто не позволяя окунуться в желанные просторы сновидений — я страшно хотел избавиться от наваждения и совсем не понимал, что со мной происходит: схожу ли я действительно с ума или мне удалось столкнуться с чем-то новым и неизведанным, возможно, способным возвысить меня или преобразовать в лучшую сторону. Голос словно пустил корни в моей голове, проникая в каждую клеточку моего мозга — иногда он выручал меня, давал правильные наставления, но чаще разрывал меня громким губительным шумом изнутри — я не мог отыскать подходящий ключ для выхода, чтобы выбраться из этой гнетущей клетки, чтобы наконец дождаться избавления и столкнуться лицом к лицу с желанной свободой. Никто не мог сказать мне: хороший я или плохой. Никто не мог поведать мне о том: стабилен ли я или мне правда нужна помощь психотерапевта. Рядом не было реального человека, который мог спасти меня от самого себя, я постоянно был наедине с собой: я и мое одиночество, мою компанию способен был разделить лишь голос в моей голове. Он будто мне был знаком, но в то же время шум и помехи не давали правильно воспринять информацию и разобраться, с кем или с чем я имею дело наверняка — я лишь продолжал всё больше теряться в догадках и помыслах, проваливаясь в бездну только сильнее и сильнее — я был фатально потерян. Я часто думал о том, как изгнать этот прожигающий изнутри меня звук, раздражающий каждую частичку моего тела, включал громкую музыку, стараясь отвлечься, но это было нереально, просто невозможно справиться со звуками, исходящими из глубин твоей собственной головы. Они всё равно будут отдавать глухим стуком: «Тук-тук, впусти меня, позволь мне стать твоей тайной…» — и так или иначе напоминать о своем несомненном присутствии в твоей жизни. Моя проблема действительно оставалась в секрете от всех окружающих. Я не мог высказать это друзьям: меня приняли бы за больного, за неадекватного — никто бы не поверил в мою версию и, скорее всего, мне приписали бы статус, достойный моих переживаний — статус сумасшедшего. Но был один человек, которому я сумел рассказать свою историю, поделиться нахождением в моем сознании чужого «я», которое затаилось за моей бледной тонкой кожей, мешая иногда даже спокойно дышать, и я вынужден был задыхаться от удушающего эффекта, производимого голосом в моем собственном организме. Я не хотел этого, но сам неосознанно воздвиг голос в своей голове, разрешив ему, от собственного отсутствия сил и возможности справиться с настигшим меня наваждением, в каком-то смысле подчинить себя и позволить властвовать и управлять в границах моего неустойчивого сознания. Самоконтроль был безнадежно утерян: мне будто подвесили камень на шею — и я неумолимо продолжал идти ко дну, утопая в своих мыслях. Мой разум был ослеплен — я словно постоянно болел, умирая каждый день и вновь возрождаясь, но продолжая безнадёжно бродить босиком ночами по мокрой от росы или прошедшего дождя, траве. Итак, единственный человек, которому был известен мой секрет — доктор Лектер, он принял мою проблему как должное и не стал задавать лишних вопросов, но я уже не мог верить никому, я потерял и без того тончайшие грани между правдой и ложью, между реальностью и моим миром безумия, я не знал, в какой стороне расположен настоящий свет, а не спроектированный, преобразованный и воссозданный в виде моих собственных иллюзий. Возможно, мне и правда был нужен психотерапевт.***
Опять была дождливая тёмная ночь, опять я продолжал свои движения по моему лабиринту, вновь не зная, что может спасти мой рассудок, снова и снова продолжая обжигать холодной прохладой мокрой травы мои босые ноги. Внезапно я услышал голос позади, не в запутанных границах клетки моего сознания, а в реальной жизни — пусть и кромешной, непроглядной темноте. Я обернулся — это был доктор Лектер. — Здравствуйте, доктор Лектер, — меня нисколько не смутило его появление, казалось бы, в месте, где его не могло быть в принципе, но удивить меня в последнее время было практически невозможно: слишком изменил мое восприятие и отношение ко всему происходящему голос, управляющий мною изнутри, слишком много странностей в моей жизни происходило в течение длительного срока — я просто уже потерял способность чему-либо удивляться и смиренно продолжал свое существование, больше практически не надеясь отыскать желанную свободу. — Я так понимаю, тебе нужна помощь, — спокойно и серьезно говорит Ганнибал, делая шаг в мою сторону. — К сожалению, я сам не знаю ответа на этот вопрос, — пожимаю плечами я, теперь уже отвлекаясь от шума в моей голове, прочувствовав весь холод, исходящий от окружающей меня атмосферы и будто познакомившись и заново встретившись лицом к лицу со своими собственными ощущениями, смог наконец понять, что продрог окончательно: меня трясло от того, что я успел безумно замерзнуть, осуществляя словно уже привычный обряд, свою очередную ночную прогулку. — Я думаю, что моя помощь не помешает, Уилл, ты определенно потерялся в границах своего сознания, — говорит Лектер, снимая с себя пальто и аккуратно надевая его на мои плечи. Спорить я не решился: слишком уж правдиво было высказывание. Но мог ли доктор Лектер по-настоящему вытащить меня из бездны? Правда, голос в голове немного притих, возможно потому, что мне удалось переключиться на что-то другое и таким образом спастись от губительного влияния собственного рассудка — я не знал, сколько продлится этот эффект, но был несомненно рад появлению доктора Лектера. — Я… — всё ещё продолжал трястись от холода, произнес я, — Я сам не знаю, что со мной происходит, доктор Лектер, и нужна ли мне по-настоящему помощь, но… — Уилл, — прерывает мои слова Ганнибал, взяв мое лицо в руки и заглянув в глаза, — Сконцентрируйся на мне и попытайся ответить на вопрос: ты сейчас слышишь какие-то другие голоса? Я заметно напрягся, но попытался осуществить просьбу, посмотрев в глаза Ганнибала и, в некоторой мере убедившись, что он не собирается причинить мне вред, я немного успокоился, но голос, хоть и приутихнув в моей голове, продолжал негромко нашептывать свою песню… «Налево, направо, прямо — Ты в лабиринте. Налево, направо, прямо, налево, направо, прямо. Никто тебе не скажет, в какую дверь ты должен войти…» …где-то вдалеке, в глубинах моего сознания, будто еле слышный шорох опавшей листвы. — Я всё ещё слышу, но… но уже не так громко, — отвечаю я, сосредоточившись как можно сильнее на личности моего ночного спасителя. — Уилл, послушай меня внимательно. Всё это происходит только в твоей голове, у тебя действительно расстройство личности — тебе нужна помощь психотерапевта. Всё, что ты слышишь — нереально, но когда ты отвлекаешься на что-то другое в реальной действительности, ты словно набрасываешь на себя защитную оболочку и спасаешься от оголенных проводов, терзающего тебя и твой рассудок, сознания. Если ты сможешь довериться мне, то я помогу тебе. Я не оставлю тебя наедине с твоим безумием. Тебе просто нужен другой человек, который будет рядом с тобой, слышишь меня? — Слышу, да, я слышу вас, доктор Лектер, но что прикажете мне делать сейчас? — спрашиваю я, полностью растерявшись, но по-настоящему начиная доверять кому-то ещё, кроме себя. — Позволь мне стать твоей тайной, — сдержанно улыбается Ганнибал, — А пока тебе нужен горячий чай, дом и тепло, ты очень сильно замёрз, но мы сейчас, если ты не против, отправимся ко мне домой. Ты просто заблудился, так бывает со всеми. Не волнуйся, я не причиню тебе зла, у меня нет подобных намерений. — Хорошо. Как скажете, доктор Лектер, — лишь отвечаю я, действительно начиная приходить в себя. — Позволь мне обнять тебя, ты весь трясешься от холода — тебе сейчас нужно человеческое тепло, а тепло домашнего очага я смогу тебе обеспечить только через небольшой промежуток времени, — аккуратно и ненавязчиво, но в уверенной форме предлагает мне Ганнибал. — Позволяю, — говорю негромко я, холод и правда леденящим ознобом пронизывает и неприятно покалывает каждую частичку моего тела, а накинутое сверху пальто не слишком сильно спасает: виной тому моя затянувшаяся прогулка по ночной чащобе дремучего леса под проливным дождём. Доктор Лектер обнимает меня, попытавшись подарить мне как больше тепла, он заключает меня в свои крепкие объятия, стараясь при этом получше завернуть меня в накинутое им самим на мое тело пальто, создавая таким образом некое подобие кокона или тёплого одеяла — мне становится немного получше и я слегка согреваюсь. Не выпуская меня из своих надёжных объятий, доктор Лектер доводит меня до своего автомобиля, аккуратно усаживает на заднее сидение — и мы отправляемся в путь.***
Когда мы подъезжаем к дому Ганнибала — уже начинает светать. Во время дороги мне удается прийти в себя: он заботится о комфортности условий и включает в машине режим подогрева — я больше совсем не трясусь от холода и озноба, практически полностью согревшись. Мы выходим из автомобиля и я чётко различаю на горизонте ослепительную золотую полосу: начинается восход солнца, я даже зажмуриваю глаза от резкого попадания солнечных лучей, но мой разум уже не так сильно ослеплен, как перед этой ночной встречей. — Прошу в мой дом, Уилл, — мягко произносит Ганнибал, закрывая за мной дверцу автомобиля и продолжает сопровождать, видимо, по-прежнему переживая за мое самочувствие, — Вижу, тебе стало лучше. — Да, спасибо большое, — отзываюсь я искренне, — Вы можете забрать свое пальто, мне оно больше не понадобится: я согрелся во время нашего пути. — Оставь его пока при себе на всякий случай, — говорит Лектер, — И уверен, что горячий чай в моем доме только пойдет тебе на пользу. Идём, — уверенно повторяет он свое предложение. Я слушаюсь, но оглянувшись и окидывая своим взором широкие просторы леса, замечаю где-то вдалеке стоящего оленя, но, вполне возможно, что это всего лишь моя собственная иллюзия или проекция моего разума. — Красивый рассвет, — делюсь я своим впечатлением с Ганнибалом, не смея, однако, выдавать всей своей истины целиком. — Да, — коротко отвечает тот, — Близится рассвет, Уилл. Мне остается только кивнуть на услышанное: действительно, мне нужен психотерапевт, я окончательно понимаю, что голос в моей голове нереален, а я по-настоящему успел сойти с ума, запутавшись в своих собственных границах разума. К счастью, мне повезло встретить доктора Лектера, а значит я не один и поиск психотерапевта мне не требуется. Выход из лабиринта, конечно, не найден, но я больше не полностью одинок в этом мире: рядом со мной есть кто-то ещё. И голос в моей голове уже не громыхает грозным потоком как раньше, он лишь еле уловимо шепчет где-то в стороне, а значит — не всё потеряно. Я позволяю доктору Лектеру стать моей новой тайной. Таков мой замысел.