***
Подержанный колдунский рогатый шлем, сапоги без магических свойств, принадлежавшие до этого какому-то шаману урчинов, да посох, от удара которым во вражеской голове начинало сильно шуметь — вот и всё, что удалось собрать Элис в лавках деревни Икс. Конечно, ещё было время сходить до Перекрёстков, но сегодня местная стража не пускала никого дальше ворот, и ничего не оставалось, кроме как выложить все сбережения — Бизанти и другие гильдейские торговцы славились скупостью. В Храм имело идти смысл только с наступлением темноты, поэтому колдунья до вечера остановилась в одной таверне, где всегда можно было найти свободный столик подальше от пьяниц и других завсегдатаев, которые могли не на шутку разбуяниться, вплоть до разбрасывания оглушающими заклинаниями и драк на кулаках. Кстати, о завсегдатаях — Сэм тоже был здесь, в окружении знакомцев просаживая вырученное за магическую помощь золотишко. Заприметив ученицу, он встал и вальяжной походкой направился к столику, играя в руках алым данмирским яблоком. Только после тычка с его стороны Элис с трудом оторвалась от жареной свинины: — Ну что, красавица, готова встретиться лицом к лицу со смертью? — насмешливо протянул парень, перебрасывая плод из ладони в ладонь. — Это мы ещё посмотрим, кому будет суждено жариться на вертеле у зеленокожих в Грокторре, а кто вернётся с победой. Сплетающимися от хмеля пальцами много против врагов не наколдуешь. Или лоснящийся, пухлый Сэм был навеселе, потому пропустил её слова мимо ушей, или же счёл должным не отвечать на колкость, но его брови лишь слегка приподнялись, чтобы потом вновь опуститься, уступая место спокойному улыбчивому выражению: — Кто бы ни погиб или выжил, о каждом из нас будут помнить. Месяцок-другой. — От твоего оптимизма кровь в жилах стынет, — парировала Элис, вытирая жирные руки об расстеленную на столе рогожу. — А ты разгоняй, чай, мимики быстрей тебя бегают. — Сэм, где ты там застрял? Будешь делать ставку, или эту партию без тебя вести? — прокричал один из рослых деревенщин, склонившихся над большим столом. — Сейчас, страждущим помогу только… Слушай сюда, я не позволю тебе принизить меня в глазах Учителя, ясно? Чего бы это мне ни стоило, — его тонкие губы почти исчезли, слившись со светлым тоном лица. — И не подумаю, больно мне нужна твоя слава. В конце концов, истинный колдун свободен от обязательств перед миром, а остальное — лишь добрая воля. Элис и в самом деле было безразлично, что надумал Сэм. Всё равно он был не настолько могущественен, чтобы находиться в двух местах, справляясь со своим экзаменам и портя дела остальных. Скорее, так поступила бы Глория, но, к счастью, мысли блондинки обычно витали в краях, далёких от подмастерий Алдвина. — В любом случае, или ты помахаешь лапкой мимика, или Учитель познакомит нас с твоими останками, вытащенными из пасти монстра. Удачи, — и Сэм, даже не попрощавшись, направился к товарищам. «До чего же противным бывает этот кудрявый», — подумала колдунья. Сытный обед приятно тяготил живот, а вскоре в таверну заглянули бродячие музыканты с дудками, лютнями и весёлыми песнопениями, которые не только скрасили время до ночи, но и зарядили такой энергией, что чародейке казалось, что сегодня она способна на всё. Может, это действительно окажется правдой? Наверное, даже верховный маг Галавы не мог знать этого.***
В последнее время храм Икс стал местом настоящего паломничества. Ещё бы, ведь там жил Таинственный Зверь, живая часть вновь собранного и вновь разделённого на части после победы Посоха Забвения. Колдунам ордена даже пришлось убрать часть ловушек и набрать провожатых, что могли бы показать Зверя всем желающим, а тот был рад плескаться в омуте, в который паломники то и дело подливали ману из пузырьков в качестве подношений. А вот катакомбы так и оставались необжитыми, с рабочими кругами призывов и подземной живностью. Иногда Элис задумывалась, чем же может питаться жизнь так далеко от поверхности, и сегодня она могла это увидеть своими глазами. Сейчас колдунья кралась по нижнему уровню пещер, слабо освещаемому голубым светом монолитов. Ноги то и дело запутывались в корнях растений, а пульсирующие, наполненные ядовитым газом пузыри болотника опасно колыхались от каждого движения. «Только бы не прорвались, это мгновенная смерть», — мрачно думала девушка, крепко сжимая в руках посох. Он да собственная голова — вот и вся опора. Обычно ученики выполняли задания вместе, соревнуясь или помогая, но сейчас, на последнем рубеже, каждый из них остался наедине с собой. Свисавшие клыки сталактитов то и дело осыпали шлем каплями ледяных подземных вод, а от шумов, доносившихся из дальних коридоров, по коже бежали мурашки. Впрочем, пока Элис везло — по дороге не попалось никого, кроме стайки летучих мышей, жаб и крыс, к призывным кругам девушка старалась не приближаться, памятуя, что они могут преподнести кота в мешке, и не факт, что этим котом окажется именно мимик, а не разъярённый медведь или шустрые черти. За несколько часов блужданий в темноте туннели стали казаться бесконечными, а ноги ступали всё неохотней. Несмотря на вечный холод, хотелось пить, и Элис присела на камень возле ближайшего монолита маны. Развязав бурдюк с водой, колдунья сделала несколько жадных глотков и, оглянувшись, вздохнула. Проход ветвился на три ветки. Взглянув на карту, девушка с разочарованием отметила, что храм Икс изображен на ней крайне приблизительно, будто Алдвин рисовал по памяти, даже не удосужившись уточнить у местных смотрителей или проверить магией, ничего ли он не перепутал. И теперь приходилось выбирать вслепую. Подумав, что терять ей нечего, Элис выбрала центральную дорогу и, не успев пройти и десятка шагов, почувствовала, как сапоги и полы плаща завязли в чём-то липком. Паутина! А где паутина, там и пауки. Хруст нескольких десятков огромных волосатых лап, яркие алые пятна на чёрных телах и огромные, длиной с ладонь, жвалы — вот что такое чёрные пауки, которых тут оказалось много. — Эт-ча-ань! — выпалив первое, что пришло в голову, и пользуясь тем, что твари рассыпались в стороны от слишком яркого света, Элис начала орудовать посохом. От первого попадания ближайший к ней паук зашатался и рухнул с раздавленным телом. Зашипев, другие бросились в атаку, и девушка едва успевала уворачиваться от смертоносных ядовитых жвал. Хруст, и тварь справа лишилась одной из лапок. Скинув наседавшего сверху паука, она пнула что есть мочи обезноженного, попутно оглушая двух других заклинаниями. Из тенет выползла дюжина паучков поменьше, и тут же они вцепились в края штанов, стремясь сбить с ног. Увы, параллельно складывать фигуры заклятий из пальцев и разить посохом получалось плохо, поэтому Элис, перебив мелких паучков навершием, с остальными расправилась при помощи пиксей. Очутившись снова в одиночестве, девушка только поняла, что стала слабеть — наверное, один из пауков смог пробраться под одежду и укусить, да только где сыщешь противоядие? Снова бесцельно бродя по земляному полу храма, колдунья вслух перебирала заклинания: —Ту-ань-ра… Или ра-ань-ту… Всё не то, нет, оно было короче… Может, ин-ра? Умрёшь быстрее, чем вспомнишь нужное. И почему я не оставила денег хотя бы на одну жалкую склянку с антидотом. Так и останусь тут, на поживу…членистоногим, — снова вспомнив про пауков, Элис не удержалась от гримасы отвращения. — И как таких созданий земля носит? Понимаю, волки, кролики, птички всякие… И красивые, и полезные. Иногда даже грозные, увидишь кого-нибудь — сразу сердце в пятки уходит… А эта мерзость хуже троллей, разве что не воняет так паршиво. Загрустив и размышляя, уж не отрава ли ей так размягчила мозг, что она стала говорить сама с собой, колдунья брела, смотря под ноги, на редко попадавшиеся разноцветные мхи, плауны, слоистые породы, семейки грибов… Грибы! Какая же она сегодня рассеянная. Вон, тот, с оранжевой шляпкой, в состоянии излечить практически от любого отравления, даже самого тяжёлого. Бросившись из остатков сил к нему, Элис, нагнувшись резко потянула, ожидая чего угодно, но только не резкого треска и внезапно возникшего в её руке ока на тонкой тёмной ножке. — Ра-ин! — вспомнив, наконец, заклятье исцеления от яда, Элис сложила пальцы левой руки в жестах, но было поздно. В правой руке она сжимала зелёный глаз мимика, а сама давно уже лежала на скользком, рыхлом теле монстра. Отступать было некуда. Глухо ворча и перебирая ногами, мимик стал метаться, размахивая клешнями и пытаясь скинуть с себя неожиданную ношу. Элис, с трудом сдерживая отвращение, вцепилась обеими руками в глазастое щупальце, надеясь выдержать это бешеное родео и не свалиться туда, под панцирное тело твари, где её ждала только смерть. «И куда же запропастился посох, когда он так нужен?» — раздосадованная колдунья сильней прижалась коленками. Мимик вращал глазом, пытаясь разглядеть добычу, но пара тычков пальцами ненадолго ослепила монстра. Шаркая волосатыми лапками, монстр несся вперёд, прижимаясь к стенам, так, что Элис приходилось закусывать губы от боли, когда её ноги больно вдавливали в камень. — Ничего, мерзость, ты у меня попляшешь! Пошёл! — и девушка, изо всей силы потянув глаз в сторону, соскочила с твари, бросившись к одному из кристаллов, где краем глаза заметила навершие своего посоха. Мимик, заурчав, засеменил за ней, и раньше, чем, догнав, он смог раскроить клешнями мягкое женское тело, получил тумак с опьяняющим действием. Понимая, что у неё есть всего лишь один шанс, Элис решилась: — Ка-ин-зо! — она зажмурилась, застыв. После жеста тремя пальцами руки начали светиться зелёными, за секунды разгоревшись в яркое зелёное пламя, которое, сорвавшись, понеслось к монстру потоками. Ползущий мимик застопорился, когда лучи окутали его тело. Жажда крови и запах добычи постепенно становились слабее, уступая место расположению к этому надоедливому двуногому существу, которое так не хотело становиться его ужином. Когда Элис, расслабившись, открыла глаза, то подражатель уже сидел в ожидании, вяло треща. — …Неужели получилось? Эй, мерзость многоногая! Ну же, съешь меня! — мимик, прошипев, сжался в комок и обратился сундуком. — Дела… Осторожно, шаг за шагом, колдунья подошла и, внутри молясь всем известным богам, коснулась ладонью крышки сундука. Ей пришлось отскочить, когда подражатель принял свою обычную форму, но больше он не гнался за ней, а чего-то ожидал, вопросительно глядя. Погладив тёплого, шершавого монстра — а мимик оказался не слишком-то и противным на ощупь, - Элис взобралась ему на спину. Надо было выбираться на поверхность, но с таким «скакуном» дорога теперь покажется заметно короче.***
— Ну, ты и даёшь, Сэм! И что предложил ограм в обмен на пиво? — Глория сидела за общим столом в доме учеников, поглаживая Пушка, единственного чёрного волка из стаи, что она решилась оставить в живых, а не преподнести, как остальных, в виде стопки мягких тёмных шкур. — Останки…ик… от участников «Перчатки». Всё равно рыцарям Дан Мира уже некуда девать эти трупы — при такой популярности от участников просто нет отбоя, да только не каждый годен… Да упокоит Грендель их души. — И душу Найджела — тоже, — вздохнул Макс. Увы, шаровые молнии тлеющих демонов оказались быстрее арбалета ученика. Он надеялся, что сегодня они не досчитаются только его. — Друзья мои, к нам стучат. Итак, посмотрим, с чем же к нам пришла Элис, — Алдвин кивнул Глории, попросив ту открыть дверь. В комнату ввалилась колдунья, запыхавшаяся, со съехавшим на бок шлемом, опустевшей походной сумой на плече и сундуком под мышкой. Без лишних слов она поставила короб на стол и устало опустилась на ближайшую лавочку. — Эй, малютка, и это всё? А где же мимик? — глаза Сэма неприятно сузились. — Получи и распишись, — и Элис, победно осклабившись, погладила деревянные бока таинственного ларца…