Supernova

— фриск. — Санс исподлобья посмотрел на нее серьезным взглядом. — ты просто отвратно ведешь себя сейчас. Этот ребенок, этот... Этот подросток. Санс сдерживался, надеясь сохранить «правильный подход». Он злился редко, и каждый раз его злость была чертовски раздражающим чувством. Но ведь... Посмотрите на эти гребанные гормоны. Ходячая бомба с таймером. И это была его Фриск, полная Милосердия девочка. Всеобщее спасение. Но не сейчас. Сейчас девчонка стояла спиной к стене, смотрела в сторону со знакомым прищуром в глазах, в которых читалось напускное равнодушие. Она выглядела напряженной, и Сансу стало даже смешно. Руки, скрещенные на груди, поднятые плечи... Дикий еж. Не трогай. И Санс не трогал бы. Он бы не подходил, если бы не все границы, которые пересек ее буйствующий дух протеста. Она вела себя... хуже, чем подросток. Капризный и маленький ребенок. — я забираю у тебя телефон и планшет. фриск, тебе семнадцать, черт бы тебя побрал. прекрати вести себя, как последняя... Дрянь. Он промолчал, заметив, как на мгновение дернулся уголок ее губ. Вот слез только не хватало. Может быть, он и переборщил... Но самого его — трясло. Санс был на нервах, в бешенстве, он был готов убивать. Хотя бы разломать что-нибудь, разбить. Фриск могла быть ужасной. И никаких скидок... нет, никаких поблажек тут делать было нельзя. И снова ругань. Аномалия закатила истерику по поводу обеда, на который мягкая Ториель слезно просила её явиться. Тори наготовила целый пир, ведь обычно у Фриск, которая все-таки садилась за стол и видела разнообразие пищи, разыгрывался аппетит; она вполне могла умять приличную порцию еды. Однако за прошлый месяц она уже потеряла два килограмма, и ее терапевт качал головой. Ее скулы виднелись немного четче. И как бы Фриск ни пряталась за своими безразмерными свитерами с большими воротниками, выступающие косточки на запястьях и коленках выдавали ее. Пугать Фриск больницами и кормежкой с ложки было бесполезно: она, закатывая глаза и поджимая губы, соглашалась поесть, но срабатывало это ровно на один завтрак. Повторяться Санс попросту устал. И сейчас, пропустив обед, она тихонько вошла в дом, но, как только поняла, что ее заметили, демонстративно прошлась мимо гостиной, где Санс читал в ожидании ее. Разговор должен был состояться; милосердный Азгор, как не хотелось этого делать… Но вид расстроенной Ториель разбивал ему Душу. А Фриск... Фриск вела себя как последняя дрянь. Она вскинула брови — ей это точно не понравилось. Хах, еще бы. — НЕТ! Мне это нужно! — тебе нужно приходить домой вовремя и слушать мать. ничего, зато делом займешься. у тебя эссе еще, экзамены на подходе. сдавай девайсы и шуруй в комнату, фриск… и нет, — Санс раздраженно вскинул руку, призывая ее к прекращению жестикуляции, — ты не хочешь сегодня со мной ссориться. Фриск опустила руки, но не сдвинулась с места: все так же зло насупившись, смотрела на него исподлобья. Санс сжал кулак, медленно выдыхая, чувствуя, как магия собирается у него на кончиках пальцев... Это невозможно. Боги. Его гнев вытеснял всякое Терпение. Чертова Решимость, горевшая в этом подростке, выбивала Санса из колеи. — фриск. быстро. Она оскалилась, как волчонок, и Сансу потребовалось немало выдержки, чтобы не схватить ее за шкирку и не встряхнуть пару раз. Никакого физического взаимодействия, никакого. Так вопросы не решаются. Так вопросы.... — Ты мне не папочка, Санс, хватит! Отвяжись! Не папочка, конечно, не папочка. Санс схватил Фриск за руку и прижал к стене, горя злостью и диким раздражением. Он медленно поднял палец и угрожающе покачал им возле ее лица. — может быть, я тебе и не отец, но это не значит, что я не могу устроить тебе плохое время. Он ослабил хватку на ее запястье, Фриск же с явным раздражением выдернула свою руку и потерла, не глядя на него. Санс закатил глаза и сжал переносицу: он чувствовал моральное истощение и... Он устал от этого. Каждый раз, как Фриск начинала этот бессмысленный бой, ему становилось… не по себе. Зачем. Ну зачем. Он же пытался по-хорошему столько раз. Ласково. Не давя. Он очень-очень хотел быть с нею ласков. И он чувствовал себя отвратительно, но, черт побери, как же было хорошо приобнимать ее за плечи, спокойно уговаривать... (— детка, фриски... а потом я тебе могу почитать? или посмотрим фильм вместе? все, что захочешь...) Он делал все, чего она хотела. Ему было не жаль времени, ведь он и сам хотел этого. Что он может еще, ведь... Идиот Он не понимал, что происходит, и почему все именно так. Чего ей недостаточно? Если бы она только сказала... Санс вздохнул. Ладно, ладно, он переборщил. Он все еще чувствовал злость. Фриск все еще не двигалась с места, разглядывая пол под собой. — ладно, детка, давай так. мы с… — Санс поднял руку, чтобы погладить ее плечо, но Фриск… Внезапно. Дернулась. И толкнула его. Она несильно толкнула его в грудь обеими руками. Санс отступил на шаг и ошарашенно посмотрел на девчонку. Что это, мать ее, было? — фриск? Она подошла к нему снова и оттолкнула еще дальше. Не больно, не сильно. Однако... Чувствовался азарт, с которым она это делала. Попробовала впервые, ведь такого еще не было, н и к о г д а. — хватит. я тебе что сказал сделать, а? Третий толчок, который он пропустил, и последний, который он смог вынести терпеливо. Этот... Чертов... Испорченный... Наглый... — фриск, ты сейчас пожалеешь об этом. — Санса трясло от Абсолютного Бешенства. Фриск просигналила четкое и резкое «нет!» и... И убежала наверх, топая по лестнице. Захлопнула дверь наверху. Санс стоял в гостиной и.. И... Он был готов ее придушить. Вбить в стену. Взять за шею, оставляя синяки на коже. Укусить ее посильнее, впиваясь в плечо. До ее слез, до ее всхлипов, мольб, извинений. Пока она не осознает… Она явно страх потеряла. Не вспоминай, не вспоминай Как? Как она вообще смогла так испортиться? Хватит. Он этого просто так не оставит. Черт, ему было плевать на гребаный скандал. Черт побери, раз она хочет по-плохому — пусть будет так, но такого он ей просто так не простит. Санс отмер и рванул за ней, собираясь влететь к ней в комнату и выбить из нее все это... дерьмо. Морально. Хотя нет! Получит пару оплеух, ничего с ней не станется. Чертова шмакодявка, мерзкий ребенок, испорченный вниманием и заботой, абсолютно неблагодарный... Гребаная Аномалия. Он ворвался к ней, пока та быстро складывала свой маленький рюкзак, мечась по комнате; она снова хотела сбежать на Эботт ТР, как всегда делала после домашних стычек. Ну уж нет, не в этот раз. — знаешь, что делают с такими детьми, как ты? — Санс схватил ее за предплечье, но та вырвалась... Санс задышал чаще. Его глазницы расширились от ярости. Фриск зло фыркнула и попыталась выскочить из комнаты, но в этот раз Санс перехватил ее. С силой прижал к двери спиной, этим захлопнув ее. И Фриск притихла, дрожа… смотря на него. Испуганно впиваясь взглядом в его правую глазницу. Между ними настала внезапная тишина, нарушаемая разве что сбитым дыханием Фриск. Санс... Санс чувствовал себя... О Боже. Его трясло: от бешенства, от дикой злости. Он был готов... Он старался не думать об этом, но его нервы были на пределе. Он был плохим родителем, но — он НЕ БЫЛ ее родителем. НЕ БЫЛ. Он оглядел девчонку, осознав, что держит ее прямо за Душу своей магией. Та висела над полом. И... И она была в его в л а с т и... Он... Боги, он был так зол. Она это заслужила, заслужила полностью... Он смотрел на нее — та была совсем чуток напугана, однако все еще… сопротивлялась, пусть даже под магией. Он чувствовал это, и его магия... Напряглась. В возбуждении. Санс с ужасом выдохнул. Черт. Черт. Как же она манила сейчас. Он мог бы сделать с ней в с е Все, что он хотел. Все, что он представлял. И даже больше. Он был грязью, ему следовало ее отпустить, пока это не закончилось плохо... Нет, нет, он не мог... Он был слаб. Ее вина. Он смотрел на ее дрожащие губы – по-детски пухлые. Смоченные слюной, немного обкусанные (ее отвратительная привычка, заставляющая его морально страдать). — черт. иди сюда. Он притянул ее к себе и впился в ее губы магическим поцелуем. Он был так зол. Его трясло. Но... Боги. Что он делает, что он... Он ворвался своим языком к ней в ротик, и его настигла жуткая мысль: он только что насильно поцеловал Фриск. И та замерла. Ее рот был горячим, угх, Боже, — он хотел больше и больше, и больше... Она ему не отвечала. Остановись Он не останавливался. Он не хотел останавливаться. Он гладил ее бедро, сжимая его пальцами, надеясь, что оставит на ее нежной коже под джинсовой тканью синяк. Или несколько, да, да… Она это заслужила. Санс мгновенно потерял рассудок, перейдя к ее шее: легкий парфюм, смешанный с ее собственным запахом, просто… сносил его напрочь. Он звучно выдохнул ей в кожу, запуская руку под растянутый свитер, и его Душа истерично билась в... Желании. Злостной ревности ко всем, кто когда-либо смотрел на нее так, как он смотрел на нее, и она… Она была такой наивной, принимая эти чужие взгляды легкой улыбкой, и злость, злость, злость Он подкреплял свой негатив все больше и больше, вспоминая все, за что он ненавидел себя, жалел себя... Жалость к себе была так болезненна. И он хотел отдачи, расплаты. Она была в его власти, а он был так зол на нее, на ее истерики, выходки, наглость, черт-черт! Он рывком прижал ее крепче к стене своим весом и шлепнул ее по бедру. Нет, это не тоже самое. Кожа. Он хотел шлепнуть ее еще раз по ее нежной коже. И еще раз. А потом... Санс с силой оторвался от нее, тяжело дыша; он перебросил Фриск на кровать, и та упала на нее, как маленькая игрушка. Его, его игрушка. По крайней мере, на сейчас точно – его. — я говорил, что ты пожалеешь, — Санс медленно подходил к кровати, где Фриск лежала на спине, вцепившись в одеяло, и в ее глазах читался... Ха! Ха-ха-ха! Она была испуганной, запутанной... Она смотрела на него снизу вверх и... Не двигалась. Она ждала? Она была вся красная... Санс навис над ней — та задышала чаще. О господи, у нее слюна скатывалась по щеке, смешанная с его, голубой… Он легким движением подцепил край свитера и потянул наверх, взлохмачивая каштановую шевелюру и отбрасывая его в сторону. Она должна была это предвидеть, это была ее вина Нет, нет Боги. Через ее черный топ. Через тонкий тканевый лифчик просвечивали бугорки напрягшихся сосков... Санс впал в полнейший неадекват. Она... хочет этого. Она хочет. Хочет его. Это и была ее темная сторона; она всегда хотела погрубее? Это ее возбуждает?.. Ей нужно было только попросить, только попросить, если она хочет... Так. — ты просто маленький и испорченный ребенок. И он был отвратителен, когда говорил, растягивая эти слова... В усмешке. Он ничего не мог поделать. Злость. За все, что она сделала... И за то, что она делала с ним своим наглым поведением. Своим существованием. Санс оглядел ее. О нет, нет, она не будет просто так беззаботно лежать. Нет. — сними с меня куртку. сейчас. ведь у меня есть к тебе разговор, и он будет долгим. Она хотела его таким? Он мог быть для нее любым. И... Какое совпадение, у него действительно был повод быть грубым. Доминантным. Он никогда еще этого не делал... вот так. Все бывает в первый раз. Фриск потянулась к нему, дрожащими пальцами медленно стягивая с него верхнюю одежду. Как будто дразняще, черт, черт, да она издевалась... Посмотри на нее, что ты делаешь, остановись, прекрати Он шлепнул ее по бедру сильнее и... (Пошевелись) Боги, его магия собралась в низу таза моментально, концентрируясь и набирая твердость... Он старался игнорировать это изо всех сил. Нет. Нет, нет, нет. Фриск смотрела на него... Жалостливым взглядом... Просящим? Грязь, грязь, нет — чего ты еще хочешь? — он смотрел на очертания вздымающейся маленькой груди из-под черного хлопка ее топа. Самообладание исчезало с каждой секундой. Он хотел избавить ее от всего этого тряпья. Она сжалась, приподняв открытое плечико, и опустила голову, стараясь не смотреть на него. — думаешь... думаешь меня разжалобить? ты просто... какая же ты наглая... Санс впадал в сумасшествие все больше и больше: каждое слово, каждое оскорбление... Его возбуждало ее видимое сожаление. И то, что его это не остановит от наказания ее. За все. За все. Санс судорожно вдохнул и впился ей в шею снова, вдавливая хрупкую фигурку в кровать... Черт. Она дернулась... Навстречу. Это плохо. Это чудесно. Черт (Санс вжался ей тазом в бедро) — ты чувствуешь, что ты со мной делаешь? это твоя вина. Она хотела этого, и ему хотелось не меньше. Хотелось чертовски. Они оба этого хотели... И никого не было в доме... Кто их остановит?.. Кто остановит его? Он был слабым, отвратительным... А она... Боже, ей было мало лет... И вопреки этому он так хотел... Быть первым. Быть ее первым. У нее никого не было раньше (Санс знал, знал на сто процентов, он не смел думать иначе) Фриск была невинной. Нетронутой. И абсолютно... испорченной. Злость. Рывок тазом ей в бедро. Она пискнула от его острых костей, и Санс... он… (Ха-ха-ха!) Она схватилась за рукава его водолазки, прижимая его ближе. Это был конец их дружбы. (Как он упустил это в ней?) Санс поднял голову, не скрывая позорного удовольствия... Она была такая красная... Полна желания. Предвкушения. Страха. Ее кожа... горела. — ты грешная маленькая извращенка. чего же ты там перечитала, а? или пересмотрела, м? а теперь вот так, значит, хочешь? (нет, стой) Игнор, игнор Он рукой с нажимом скользнул по ее боку... по выступающим косточкам ребер... И вверх... Вверх… К груди. Да. Как он и думал — мягкая. Хотелось укусить. Впиться в плоть. До ее сладкой... боли. Она охнула от прикосновения, выгибаясь навстречу, совсем немного, но… Он видел. Боги, что она делает. Она осознает, ЧТО она делает? Санс тихо рассмеялся. О нет, нет... Он приблизился к ее уху, жарко выдыхая и шепча: — я сделаю так, чтобы ты это крепко запомнила перед тем, как начинать со мной ссориться. я говорил тебе… тебе стоило меня послушать. стоило, фриски, стоило… Он не собирался поддаваться ей больше. Она хотела его и… Ха! Ха-ха! Она получит его сполна. Она получит все, что заслужила. На Его Условиях. И только. Санс рывком поднял ее тельце в сидячее положение, стягивая с нее футболку вместе с лифчиком. Это ей не нужно. Ему нужна была она открытой. Фриск была милой, такой милой, пытаясь прикрыться, но… Нет. Нет, нет. Он хотел ее видеть. Полностью. Доступную. Для него — и только. Она хотела же так? Хотела? — нет, детка, — Санс рассмеялся, — у меня есть идея получше. И он легким движение руки прикрепил ей руки к изголовью кровати, обвивая запястья неоновыми лентами. Она сжалась, ее губы дрожали, щеки краснели, и она… Зажмурилась в стеснении. О боги, он хотел ее безумно. Она дрожала всем телом, и Санс засмеялся. — посмотри на себя, — он покачал головой, притворно цыкнув, — и это хорошая девочка? ты — плохая. Шлепок. Куда он скатывался? Катился в ад кубарем. И она... Она вместе с ним, отвечая своей явной... проснувшейся похотью. Только для него. Только для него. Санс медленно наклонился и провел языком по маленькой ложбинке, оставляя тусклый след магии, который исчез почти сразу. Вверх, к ключицам… Она пахла невероятно. И этот… Дурацкий девчачий лосьон для тела, после которого она пахла… Так маняще, черт. Он хотел съесть ее. Попробовать ее на вкус… Нет, о боги, не думай об- Она хрипло простонала, и у нее... скатилась слеза. Жалобная слеза. Крокодилья слеза. Не поведется. Не в этот раз. Санс тронул улыбкой ее возбужденный спело-розовый бугорок. Стон. Еще один. И дрожь. Ее голос, на который он молился каждый раз, ласкал его разум. Он дразнил ее кожу, обводя небольшой ореол языком, поддевая сосок, и лаская второй кончиками пальцев. Стони громче, прошу Господи… Ему нравилось делать это с другими женщинами, с кем он проводил время раньше. Но в этот раз.. Он чувствовался, как самый первый, самый яркий. И у него сдавали нервы. Стон. Санс млел. Ей нравилось, нравилось, черт побери. Он знал до этого, что ей понравится, ведь сколько раз он представлял, что делает это с ней… Он смеялся, снова и снова. Его довольству не было границ. Она так его хотела... И это была сладкая, грязная, низкая месть... И он не мог волноваться меньше. Больше не мог. За все, что она делала с ним. Он прикусил ее сосок, и ее ответная реакция была... Бешеной. Для нее это было дико. Фриск дернула бедрами навстречу его тазу. Ха! Ха-ха-ха! — о, нет. нет, нет, нет. нет, детка, — Санс, посмеиваясь, гладил ее голый живот, дразняще задевая застежку ее джинс. Он должен был остановиться. К черту, к черту. Он уже пересек черту. Она помогла ему в этом — и да, это была только ЕЕ вина. Лжец Санс расстегнул пуговицу на ее джинсах, стягивая грубую ткань, обнажая ее ножки (он гладил ее коленки, бедра…). Шлепок — и тот самый сладкий звук. Она дернулась сильнее с резким вздохом, а он захотел сделать это еще раз. Детка все пыталась спрятать свое покрасневшее личико, ха-ха… Она так и напрашивалась. Она напрашивалась на порку все это чертово время, пока вела себя так, будто ей все это сойдет с рук. Нет-нет. Шлепок! И снова! — ты наказана. понятно? — Санс не мог сдержаться — он улыбался от удовольствия, потирая ее покрасневшую кожу. И она жмурилась в плаксивой манере. Выдыхала после каждого шлепка и снова замирала в ожидании. Детка была полна сюрпризов. Могло ли быть хоть что-нибудь лучше? И… Определенно могло. Заткнись, заткнись Она свела коленки вместе — те мелко дрожали. Невинное существо. — я хочу кое-что сделать… и тебе это, к сожалению, понравится. ведь, детка, — Санс слез с кровати и опустился перед ней на колени, тихо и довольно засмеявшись, — ты заставила меня сомневаться в твоей… сладкости своим отвратительным поведением... Санс осматривал лежавшую перед ним девочку, и та сводила брови в огромном смущении, жмурясь и... отводя взгляд. Она пыталась спрятаться, хотя не могла даже прикрыться; ее губы дрожали — ха-ха! — от стыда. Ей было чего стыдиться, но... Точно не своего тела, о нет, ни в жизнь. Санс смотрел на нее, как на экспонат — пристально изучая, словно под микроскопом; каждая родинка, которая чернела на белой коже, каждая царапинка, все, что могло зацепить его взгляд... Он записывал данные. Каждая деталь — важна. Она была идеальным объектом. Целая энциклопедия, карта вселенной — от сосудистых звездочек до маленьких синяков... Supernova. Взрыв, катаклизмический процесс, эволюция, которая произошла прямо у него на глазах. Он был слишком удачлив. В это верилось с трудом. Он водил фалангами пальцев по ее коже, прислушиваясь к каждому изменению ее дыхания. Он посмотрел на лицо Фриск, которая... Ох. Маняще приоткрыла ротик, часто дыша. Он хитро улыбнулся ей и рывком придвинул ее бедра к себе, — мне срочно нужно убедиться, что ты все такая же конфетка. Он медленно и с упоением раздвинул ей ножки и мгновенно тронул языком кожу внутренней стороны бедра. Скользя вниз… медленно... ниже… Она пыталась свести ножки, ха. Санс аккуратно, но крепко держал разведенные бедра руками и... Нет, нет. — тебе понравится, детка. фриски, ты же хочешь этого... хотя вовсе не заслуживаешь. Ее дрожь возбуждала его неимоверно. Ее запах… Ох. Он приблизился к месту, которое было для него закрыто. Должно быть закрыто. Он не мог и мечтать о нем, но... Что ты делаешь Игнор, игнор Он тронул ее пальцами... Почти что невесомо. Такая мягкая. Санс провел по ней указательным пальцем, погладил большим... Слушая ее вздохи, он не мог не посмеиваться. Наивная… Он открывал ей новые ощущения. И она принимала их, так сильно… смущаясь, возбуждая его сильнее. Своей неопытностью. Он надеялся, что для нее это было пыткой. Ведь он знал, что делать, знал, как и зачем... Он дарил ей свой опыт, и она... была влажной через ткань своего нижнего белья. Уже. Уже такая влажная... Для него. Санс медленно подцепил хлопок и потянул. Фриск тихо и судорожно вздохнула и, кажется... она шмыгнула носом. Нет, детка, нет... — ну что ты, что ты, — Санс погладил нежную, теперь открытую полоску кожи на бедре. — детка, обещаю... тебе это понравится. И Санс... коснулся ее нежного лобка поцелуем. Ей было страшно неловко, он чувствовал, как она ерзала под ним и дрожала, он слышал ее судорожные… возбужденные вздохи. Поцелуй. Еще один. И еще. Мягкий завиток волос. И чуть-чуть ниже... ниже... — А-а-а… Санс услышал хриплый, тихий, но протяжный стон и последовавший за ним всхлип, как только коснулся ее влажности языком. И он мог поклясться, что никакие сладости ему больше не были нужны. Она была его конфеткой. И она осталась его конфеткой. Она была невероятной. Хотелось еще... И еще... Трогать ее больше. Пробовать ее снова. У него были все шансы. Она была с ним. Его мысли одна за другой врывались в сознание: что он может сделать? Что он хотел всегда сделать? А если так? (А-а-а...!) Каждый звук, каждая нота ее голоса заставляла его собственные кости дрожать от похоти и неимоверного желания… Встать. Расстегнуть ремень. И... да, она была бы такой узкой, горячей... новой... это была бы... фантастика. Фантастика. Он не мог. Не мог. Невинное создание. Грязь, грязь Нет. Нет-нет. Все хорошо, все замечательно! Она хотела этого сама, она все понимала, Санс просто... Давал ей то, что она хотела. И он не мог иначе. Он не мог остановится Она чуть развела бедра для лучшего доступа к себе... Для него. С а м а. Такая... Такая умница. Санс вцепился в нее пальцами и стал активнее. Он водил языком по ней, держа ее бедра руками. Вверх, к самой чувствительной мягкой точке, касаясь ее совсем краем языка, нежно и дразняще, слушая ее хриплые и тихие стоны — он трогал ее больше, наглее... И спускался вниз. Сладкая. Это было безумием. Он хотел, чтобы она мучилась. Мучилась от того, как она хочет этого. Мучилась от того, как он ласкает ее, медленно и развратно, съедая ее, пробуя ее снова и снова... Толкаясь с каждым разом языком чуть глубже — он не мог сдержать своего собственного стона, заглушая себя в ней. И все быстрее водя по верхнему комочку нервов. Посасывая, прикусывая, обводя вибрирующей магией вокруг. Она дрожала, прижимаясь к нему ближе… Ха-ха, он знал, что ей это понравится. (Ах... С-с-с...) Он не мог оторваться... Боже, он мог бы умереть на месте. Он не смел думать о большем... Пока что. Как же было… Вкусно. Чертовски. Еще. Еще. Ее стоны сводили его с ума, пока он не услышал, как часто она задышала, как задрожали ее коленки, как… Она была уже так близко. Он сделал это для нее, и она была так близко. — не сдерживайся, детка... я знаю, что ты еще немного и... — Санс опять прижался к ней, посмеиваясь против ее нежности. Она была вкусной, как наркотик. Снова вверх и снова вниз. И чуть быстрее. Еще чуть-чуть. И еще. Давай же. Давай же. Она была в его власти, в его, она дрожала из-за него, роняла слезы и звуки из-за него, ради него, и только, и только… Ее тело извивалось, она пыталась оттолкнуть его пяткой в плечо, пыталась притянуть ближе, заводя ступни за череп, и сейчас, вот-вот, совсем немного… — ну же... малыш, ну же... Она вскрикнула, и ее мышцы напряглись до упора... Она замерла. Раз. Она дернулась вверх. Два. Ему пришлось держать ее, пока ее тело пробивал ток. Он не отрывался, завороженно наблюдая, как текла ее обильная слюна. Три. Санс рассмеялся. Снова. Держа ее бедра и гладя кожу внешней стороны пальцами. Она явно сходила с ума, закатывая глаза от изнеможения. — такая умница, детка, умница... Санс был на грани. Она лежала перед ним, полностью нагая, прикованная, с раздвинутыми ножками... И она вся… Она была его. Никуда не сбежит. Уставшая. Ха. Ха-ха. — а я думал, ты повыносливее со своей решимостью, аномалия, — Санс навис над ней обратно и приблизился к ней в упор. У нее закрывались глаза. Уже? Санс щелкнул ей по боку, и она дернулась с еле звучным выдохом. Такая... Такая грязная мечта. Ему приходилось чудом спасать ее от себя. Вот только зачем? Зачем? Ответа не было. Санс с нажимом гладил ее ребра, стискивая пальцами небольшую выпуклость груди — и Фриск вздрагивала, звучно, с дрожью. Отвечая на его прикосновения даже сквозь усталость. Ей было мало. Ему было отвратительно недостаточно. И он хотел больше — всю Фриск без остатка. — я хочу тебя, — он шептал это снова и снова. — и я получу тебя. ты же не против? Он мог бы рассмеяться над этим, ведь Фриск была прямо перед ним, с прикованными к кровати руками. Она была явно не против, она никуда от него не уйдет. Она не может. И она... посмотрела на него и медленно мотнула головой. Не против. — черт. черт. я так тебя хочу, ты не имеешь понятия... — Санс дрожал, расстегивая свой крепкий ремень. (Отлично подошел бы для порки такой, как она) — ты не имеешь ни малейшего представления... — он задыхался от ощущения горячей кожи против его магии, —ты меня убиваешь... я... я... Она мучала его даже сейчас, Санс словно погружался в состояние аффекта: он мог бы Просто Ворваться в нее. — скажи, что ты меня хочешь. ты же хочешь? скажи, — он жадно поцеловал ее снова, языком проводя по ее зубам, поддевая ее язык, и она... отвечала. — скажи. Он был жаден. Эгоистичен. И так зол. Она молчала. И он знал, почему, он знал... Он прекрасно осознавал. Однако... Он двинул тазом и коснулся собой ее плоти. Боги, как горячо и как близко... Еще чуть-чуть... Одно движение. Всего одно. Ей будет больно. Но только сначала. Только в первый раз. Все бывает в первый раз. Санс ненавидел себя, но, черт побери... Он будет у нее самым первым. Первым мужчиной. Первым любовником. И его… Все больше… Возбуждало. Заводило. Крутило все его подсознание. Фриск закатывала глаза, шумно вдыхая воздух носом, в ответ на поддразнивающие прикосновения его магии... Вперед, назад, только немного касаясь ее. Ей было мало, определенно мало… И она слишком стеснялась попросить его о большем… Ха-ха. Какая ирония. Скромница там, где это было к чертям собачьим не нужно. Жарко. Ему было жарко, он дрожал, выдыхая ей на ухо. Прикусывая прохладную мочку, и она дергалась, выгибаясь в позвоночнике ему навстречу… И все еще молчала. Смело. Выдержанно. Краснея и не смея смотреть ему в глаза, пряча взгляд, даже когда Санс с азартом ловил ее подбородок, поворачивая к себе в упор. Она сходила с ума, и Санс рассмеялся. — скажи, что ты хочешь меня. и я буду твоим настолько, насколько ты захочешь, — он не мог перестать дразнить ее, и это было актом чистого мазохизма. Она облизывала губы, кусала их... Ей хотелось. А он, как самый последний садист, касался ее и утопал в ее молящих взглядах и… (ммх…!). — пока ты не скажешь, детка... Урод. Идиот. Садист. Мусор. И ему было все равно. Да. Да. Он готов был согласиться со всем. Его Терпение сгорало, и при очередном касании он толкнулся в нее чуть глубже. — С-Санс!.. Х… Скажи это. Скажи. — Хоч-чу... Пож-жал... Он не дослушал. Он больше не мог. И он толкнулся в нее один Резкий Раз. И она заплакала, кусая губы, тихо вздрагивая. Ей было больно, больно, больно Просто козел Он не мог ждать — и как только почувствовал, какой прекрасной, какой близкой и какой же... какой же чудесной она была... Боги, он не мог заставить себя перестать двигаться и дать ей отдохнуть. Собраться с силами. Привыкнуть. (Она была под наказанием, плачь, умоляй) Он шептал ей мантры извинений, смешанные с горьким смехом. Отвратительно. И идеально. Он утирал ей слезы большим пальцем, пока прикусывал нежную кожу на шее. Как так можно? — больно?.. (Шшшш...) Пройдет. (Толчок, и снова ее всхлип) И его собственный несдержанный стон. Разум мутнел. Все сейчас… Сейчас пройдет. Она привыкнет, ей понравится, понравится, только… Чуть-чуть, еще капельку… Он должен был ее успокоить. Он должен быть сказать ей что-то, должен был быть ласковее, это же… Это же был ее первый раз. Самый первый раз. И его первый раз вместе с ней, и он так надеялся, что, черт побери, это будет не последний раз. Ей должно понравиться. С каждым движением, он слышал как из нее вылетают хриплые звуки, и он делал это жестче, сильнее, заставляя ее тело следовать за ним, и гореть. Он прижимался к шее, ключицам, с жадностью перебрасываясь на грудь… Толчок, толчок, ее стоны… Казалось, еще немного, совсем чуть-чуть, и он услышит ее крик. Он хотел слышать ее, ему так много хотелось от нее – за все часы и дни ожидания. (— детка, черт… боги, так хорошо…гх, черт) Он снова жадно поцеловал Фриск, слизывая соленые на вкус слезы. Его магия ослабла, он терял контроль, и ее руки освободились от неоновых оков. Плохо. Санс безумно улыбался, прижимаясь к ее лицу. Вжимая ее в матрас, и (— черт..!) Он сошел с ума, он безумен, и она во всем этом виновата, только она. И никто другой. — непослушная конфетка... (Ха-ха, она пожалеет об этом). Она... обняла его за шею. Ее нежные пальцы скользнули ему за ворот, очерчивая шейные позвонки. Санс простонал ей в поцелуй, крепче прижимаясь к ней. Вбиваясь в нее сильнее. Жарче. Она горела изнутри, и он — вместе с ней. Чувствуя ее Милосердие. И она откинула голову при очередном толчке, и ее тихий стон оглушил его. Он задел в ней что-то... Что-то, чего она не заслуживала, и что заставило ее наслаждаться. Ей. Было. Очень хорошо. Он видел, и он шептал ей на ухо разного рода неприличия… Разгоняя ей кровь в жилах, и он слышал, как громко и быстро стучало ее сердечко. Напрочь забывая, кого он дерзнул поиметь прямо в этом доме, на этой кровати… Его Душа ликовала, ха-ха! Неадекват. Она была под ним, ее глаза все еще слезились, и взгляд был... Размытый. Ресницы дрожали. Однако ее руки... Были у него под одеждой. Гладили ему ребра, словно она знала что делать. Она ничего не знала, она была такой… Невинной. Неопытной. Абсолютно не имела понятия, что делать… Но черт возьми… У нее была… о, Боги… у нее определенна была интуиция…! Что она делала с ним. Она не понимала, что делает; Санс задышал чаще, уткнувшись ей в шею. Она сводила его с ума. Он не мог сдерживаться (— детка, ты умница…) Усиливая темп, набирая обороты... Мысль настигла его: он хотел слышать, как она задыхается от ощущений. Он резко перевернул ее магией на живот, и та вскрикнула от неожиданности. — ш-ш-ш... попробуем так, — Санс укусил ее за плечо, оставляя след зубов, а потом еще раз, и еще раз... Резкий толчок, и на этот раз быстрее, сильнее. Санс был неумолим. Он не был милосерден, и ни в жизнь, ни в жизнь он не чувствовал себя таким свободным, как сейчас. (Пока держит твердыми фалангами нежную талию отбившейся от рук Аномалии, насаживая ее на себя еще быстрее, черт-черт-черт) Он скользнул ей рукой на грудь, чтобы сжать. Посильнее. Зажать чувствительный бугорок между пальцами, услышать ее постанывание, о Боги, ее чертов голос. И она выгнулась Ему Н а в с т р е ч у — детка (Черт. Он был близко, гх) — детка, — он быстро дышал, и кажется, быстро сдавал позиции — он был так слаб для такой... Такой удачи. Он был слишком удачлив, слишком, и в это верилось с огромным трудом, и только ее стоны... врывались к нему в сознание, и он продолжал, все быстрее и быстрее. — детка, я хочу... гх, черт... фриски, я скоро… ты меня убиваешь... Она двинулась ему навстречу снова. Выгибаясь в талии. Прося его еще и еще, и ей не нужно было даже говорить об этом вслух. (А он хотел, так хотел услышать... Как она кричит его имя) Он гладил ее живот, ее грудь, выше... Выше, к шее. Он обхватил длинными пальцами ее тонкую шейку... — ты моя, ясно тебе? — ей хотелось так, и он был не против дать ей это. Он мог бы дать ей все, и если бы – черт! – только если бы Фриск была смелее попросить его об этом раньше…! Он никогда такого не делал. Он не был таким. Но... Черт... Гх... Она была такой проблемой... Таким сладким горем для его существования. Что он делал с ней? Но думал ли этот чертов подросток, что ОНА делала с ним?! Заслужила, заслужила. (Все кончено) Фриск дергалась по инерции вперед и назад, она была вся красная, ее кожа горела, покрываясь испариной. Маленькая игрушка, в которой еле-еле оставалась энергия. Ха-ха, бессильная, эта бестия будет спать как убитая, а потом... Потом съест ужин за двоих. А то и за троих. Черт, для нее же лучше, чтобы так и было. Санс посмеивался, глядя, как мелко дрожат ее ручки, упираясь в матрас, хватая простыни. Она еле держалась на них. З а с л у ж и л а. И контроля больше не осталось. На каждом толчке она издавала резкий крик, переходящий в стон, ее дыхание сбивалось, глаза слезились, и соленая влага текла по лицу, смешиваясь со слюной... А внизу... Ох. Черт, по бедрам тоже, пачкая простыни... (Ториель... Она всегда стирает... Вручную.) — детка, — он шептал ей на ухо, словно демон, не прекращая брать ее сзади... И черт, как же он был близко!.. Бог знал, как он смог продержаться так долго. Как он мог жить без этого. Он не сможет жить без этого больше. Он был так зависим, и неважно, кто был сейчас сверху. Он зависел от нее полностью. — детка, я тут для тебя, я всегда для тебя, я твой, слышишь? — он точно сдавался, сдавался, силы его покидали… боги, он был на грани. Она сжала его, она стала намного уже.. Боги, черт-черт! Она сама почти... Почти... Санс чувствовал ее, полностью – она была на грани, вместе с ним, и то, что она закончит от того, что он с ней делал… Его сбивало все больше и больше, он умирал на месте. От счастья. От тяги к ней, которая возросла до предела. Комок нервов затягивался туже под его ребрами, туже и туже… Это было Космично. Фриск стонала громче, протяжнее, и это было нереальным – он никогда, никогда в жизни не слышал мелодии слаще. — фриски, малыш, ты сделаешь это… для меня…? тебе настолько нравится?... (Давай, прошу, только для меня) Он схватил ее за волосы, впиваясь ей в плечо укусом, и она пискнула, откидывая голову сильнее, и Санс простонал ей в шею, доверчиво показывая ей свою слабую сторону, которую Аномалия так часто привыкла задевать, поддевать, играться с ней… Заставляя идти у себя на поводу, черт! Последние толчки были самыми сильными, и… — детка, не сдерживайся, не сдерживайся… давай же… (Для меня) Раз — ее тельце прогнулось до упора и дернулось с такой силой, что Сансу пришлось обхватить ее талию и зафиксировать на себе. И он все еще не останавливался, нет, нет… Два. Еще раз. Она умирала, ее крик был слышен скорее всего даже за дверью... (Господи) Три. (С-Санс!.. Санс!..) Это была точка невозврата. Услышав ее, он потерял рассудок, оргазм охватил его тело, и его кости пронзила волна больного и мерзкого удовольствия. Стыдно. Мерзко. Фантастика. Невообразимо. Такого у него никогда не было. Он никогда не был таким. И этот раз... Был лучшим его сном наяву. (Только не это, это реальность, она реальна) Ребенок свалился на кровать под его весом с тонким писком, часто дыша, высоко вздымая дрожащие лопатки. Санс был без сил, он тихо и изнеможённо смеялся, чувствуя своей магией в ней каждый маленький разряд, проходящий через ее человеческое существо. Уставшее. Обессиленное дите. Она дрожала. Он хотел умереть на месте. И хотел повторить снова. Ей же... понравилось? Сомнений быть не должно, не должно. (Падаль, сгори в Аду, сгори в Аду) Фриск еле дышала, и когда перед глазами у Санса перестали мелькать звезды... Он с ужасом отпрянул от обнаженной конфетки. Он огляделся... И паника… Паника. Комната Фриск. Одежда валялась в беспорядке. Смятые и влажные простыни. И сама она... Почти не двигалась, тяжело дыша, распластавшись на кровати. Полностью нагая, покрытая потом, слезами и слюной… Своей влагой и его… остатками магии, Боги… Эхо крика его имени пропало уже давно, но все еще звоном билось о стенки черепа. Он не знал, что делать. Его руки тряслись и тянулись к Фриск. Не трогай После того, что между ними было. Произошло сейчас. Он не мог себе помочь. Санс целовал ее лоб, ища на ее бледном лице улыбку, улыбаясь ей… Отчаянно. Нервно. Его голос начал дрожать. — ты моя? — на него навалилось дикое отчаяние, он не знал, зачем спросил ее об этом. Он так хотел услышать ответ... Так хотел, чтобы она сказала «да» — этот ответ сделал бы его самым... Ужасным. Счастливым. Отвратительно и незаслуженно счастливым. Санс приобнял ее со спины. Ей было жарко... Она судорожно вздохнула, прикрыв глаза, и… кажется, она засыпала. Хах… Невыносливый, слабый ребенок. Ей просто нужно было дать время на отдых... Но… — ты моя. а я — твой... слышишь? слышишь? детка... пожалуйста… мы никому… — он запнулся, потирая переносицу, утопая в липком стыде, но шепча ей на ухо, пока она могла слышать, еще не уйдя в сонную кому — мы никому не скажем... никто не узнает. все будет хорошо. идеально, чудесно... тебе будет лучше. обещаю. Он гладил ее спину, посматривая на ее рюкзак... не сбежала, попалась Целовал легкой магией плечи. Он мог бы сказать себе, что он был абсолютно счастлив. Однако… Он знал, что окунулся в грех с головой, совершенно не желая выплывать наружу. Сгнивая там и молясь о том… Чтобы все так и оставалось, пока он не превратится в пыль.