В плену аристократа

Заключенный под номером пятьсот девяносто семь медленно открыл глаза. Его привычное обыденное утро в Азкабане ничем примечательным сегодня не отличалось. Лязг тяжёлой двери, размеренные шаги надсмотрщика по каменному полу, брань сумасшедшего Макнейера из камеры напротив, зазывающий гул приглушённых голосов, лающий смех злобного оборотня Фенрира где-то неподалёку, и он — предупреждающий стук деревянной дубинки по клетке камеры и звонкий «бряк» глубокой миски с холодной жижей именуемой едой об промозглый пол. Все это было и сегодня, за исключением одного. Обычно надсмотрщики не разговаривали с заключёнными. Демонстративно показывали своё фи, верно считая, что те — гнусные выродки, прихвостни Тома Риддла, не достойны и взгляда в свою сторону, не чураясь, конечно же, изредка наказывать особо отличившихся отменными болевыми заклятиями. Но не больше. Надсмотрщик высокий и молодой мужчина в чёрном форменном костюме брезгливо бросил тарелку с едой в проем, но уходить почему-то не спешил. Люциус Малфой поднял взгляд своих серо-голубых надменных глаз и посмотрел в лицо мужчины. Молодой надсмотрщик отстранёно изучал взглядом узника, будто размышляя о чём-то. Но через какое-то время он достал из-за пазухи длинный свёрток перевязанный лентой, слегка смял его и просунул сквозь ржавеющие решётки. — Я делаю это сейчас лишь по тому, что вашему сыну удалось завоевать доверие и любовь такой женщины как Гермиона, в другом случае это письмо из дома вам бы пришлось ждать очень долго, — сказав такую непозволительно длинную речь, да к тому же, обратившись к узнику на Вы, надсмотрщик отпустил из пальцев свиток, позволив ему упасть на пол камеры, развернулся и пошёл по узкому коридору прочь. Люциус Малфой был невероятно гордым человеком. Особенно мужчина пытался скрыть за гордостью и надменностью свои страхи. Иногда у него плохо получалось, иногда приходилось подавлять свою неуемную гордыню, лишь бы не лишиться жизни своей и тем более жизни своих близких. Вот и теперь не смея двинуться с места, он чувствовал как его нутро прожигает злобная обида, какой-то мальчишка имеет право с ним так разговаривать... будто он уже никто, пустое место. Малфой старший гипнотизировал злым взглядом одиноко лежащий на холодном полу свиток и не мог пересилить себя, чтобы подползти и взять его в руки. Зелёная ленточка привлекала его взгляд. Мужчина задумался. Что заставило Драко или Нарциссу написать ему письмо, да ещё и с помощью этой... девушки присылать его в экстренном порядке? По видимому что-то произошло. Если так, то он просто обязан это знать. Вопреки своим принципам, Люциус привстал с матраса, размял затёкшие суставы и сжав зубы медленно подошёл к свитку. Прочитанное заставило мужчину с превосходным зрением вновь пробежаться глазами по исписанным аккуратным почерком Нарциссы строчкам. На заострённом, испещрённом морщинами, щетинистом лице проскочило нечто похожее на улыбку. — Всё-таки близнецы, — тихо проговорил мужчина, находясь в смешанных чувствах он шёпотом с ухмылкой произнёс, — Грейнджер. Пусть Люциус и был недоволен тем, что детей нарекли без участия его персоны, но вопреки этому факту, имена близнецов мужчине даже понравились.

***

Месяц спустя. Их разбудил тоненький плач. — Это Мелоди, — потягиваясь в кровати, сказала Гермиона. — Как ты их различаешь, ума не приложу! Тем более по плачу, — Драко восхищённо смотрел на жену и уже откинул с себя одеяло, как она положила ладонь ему на плечо: — Я носила их под сердцем, — смеясь говорит она, — Поспи, я подойду сама. Грациозная, худенькая, ладная, ласковая и нежная... его жена. Драко присел на кровати глядя на её стан. Молочного цвета шёлковый халатик облегает фигуру, она подходит к белым колыбельным и наклоняется над ними с нежной улыбкой. — Кто проснулся? — протягивает руки и поднимает младенца, — доброе утро, Мелоди. Драко заворожённо наблюдает как малышка морщит носик и тихонько плачет. Гермиона, развязав пояса халата, прикладывает дитя к своей груди. Слышится причмокивание, и Гермиона разворачивается к нему, лицом даря улыбку. Драко медленно встаёт и подходя к ней тихо говорит: — Это просто невероятный сон, Гермиона. Она смеётся смотря счастливым взглядом на свою дочь, Драко обнимает её сзади и целует в плечо. Их отвлекает громкий и требовательный плач. — А вот и Скорпиус проснулся, — все с той же улыбкой говорит она и идёт к колыбели с тонкими голубыми лентами. Устроившись на большой кровати с двумя младенцами, Гермиона кормит их грудью, а Драко сидит рядом, поддерживая крохотные головки своими руками и не сводит с них глаз. — Мерлин, я и подумать не мог, какое это счастье. Видеть как они плачут, кушают и спят... Это... это просто невероятно. Гермиона улыбнулась и наклонила голову в бок. — Толи ещё будет, Драко. У нас впереди целая жизнь. Молодой отец, одурманенный счастьем поцеловал свою жену, самозабвенно веря в её слова. Представляя, как будет читать сказки подросшим деткам, как будет втихомолку давать им галлеоны на всякие мелочи и сладости, блондин мечтательно представил как будет сидеть на трибуне и с гордостью смотреть на сына ловца, представил как с не меньшей гордостью будет восхищаться умницей дочкой с самыми высокими балами по СОВ. — Целая жизнь, — повторил он.

***

Смотрины проходили как нельзя шумно, весело и так не по-Малфоевски, нетрадиционно. Восторженные охи и вздохи в адрес наследников звучали со всех сторон. Даже Молли Уизли — бывалая мать и бабушка, со слезами на глазах признала, что таких красивых младенцев не видела ещё никогда. Успев побывать на руках у Блейза, и Поттера, и даже у мистера Уизли, дети преспокойно спали в спальне под присмотром эльфов. Тем временем, взрослые сидели за большим столом. Драко никогда бы не поверил, скажи ему кто-то лет шесть назад, что в гостях в их поместье будет практически все семейство Уизли и Поттер... Он бы не поверил. Нет, более того, он бы посчитал человека, сказавшего подобное, полным идиотом, ужасно оскорбившись при этом. Но все же, сегодня и сейчас он находился за длинным столом и улыбался всем и каждому, делая это с абсолютно искренним желанием, успевая думать о своём. А именно о том, что ему это все нравилось. Чертовски нравилось. Конечно, какие-то привычки и повадки людей вокруг сидящих его до глубины души поражали, и Драко понимал-так он делать не будет никогда. Например Громко смеющийся мистер Уизли или Рональд вечно жующий, к тому же в это время и разговаривающий... И все же, Драко признавал, что семья Уизли прикольная. Они все такие добрые, весёлые, открытые, живые что ли. Даже не смотря на поступок Рона или сарказм Джинни... Когда в этом поместье вообще звучал гомон стольких голосов, хохот? Да наверное никогда. Все обиды и былые поступки были забыты. Драко впитывал эти моменты и эмоции каждой своей клеточкой не желая пропускать ни единой минуты этой прекрасной жизни.

***

В той же комнате горит ночник в виде созвездий, детки посапывающие в своих колыбелях, тишина, спокойствие и двое на кровати слившиеся в страстном поцелуе. — Я уже говорил, что безумно счастлив с тобой, женщина? — шепчет он между поцелуями. — Говорил, — на выдохе вторит она, млея от его ласк и накатывающего удовольствия. Его ласки становятся очень откровенными. Нежные, длинные пальцы ласкают грудь под кружевным атласом сорочки, отчего соски призывно напрягаются и становятся твёрдыми. Гермиона не может сдержать тихий стон, выгибает тело и прижимает мужа ближе к себе. Горячие поцелуи обжигают, они не могут насытится друг другом, и между поцелуями звучат жадные вздохи. Гермиона раздвигает ноги и их тела соприкасаются. Драко со свистом втягивает воздух и останавливается. — Нам нужно остановиться, иначе я... иначе... Гермиона снова прижимает его к себе и накрывает его губы своими, шепча между поцелуями: — Не нужно останавливаться. Драко прикрывает глаза и медленно выдыхает: — Я теряю себя... ведьма... я... когда ты так шепчешь, я с трудом могу себя контролировать. — И не надо, — соблазнительно смеётся она, — Я хочу, я готова. Драко шумно выдыхает и приближается к жене. Так сильно и нежно, он целует её губы плавно спускаясь к шее. По изгибу плеча к налитой груди, аккуратно и нежно целуя, лаская языком животик. Устроившись между разведённых ножек он прижимается щекой к бедру и поднимает пьяный взгляд на жену. — Я до сих пор не верю, что это правда. Ты со мной, моя, а я твой... — Мой, — шепчет она, притягивая мужа в свои объятья. Со всей любовью и нежностью Драко входит в неё, смотря в глаза. Гермиона поощряет его взглядом, издаёт тихий стон, который Драко ловит губами, медленно двигаясь. Вскоре их близость перерастает в безумный марафон. Он закидывает голову назад и не может отдышаться. По спине тонкой струйкой стекает пот. Молодой муж осматривает пьяным взглядом супругу и не может оторваться. Она невероятно сексуальна, длинные ноги раскинуты и в полусогнутом состоянии лежат вдоль его тела. Грудь высоко вздымается, призывно торчат соски. Она так же смотрит на мужа в ответ, мутный взгляд из полуопущенных ресниц для него слаще любой сладости на свете. Гермиона кладёт руку на место соприкосновение их тел и тихо протяжно вздыхает. В ответ из последних сил Драко кончает, ведь он так желал этого момента, так ждал. Гермиона же цепляется за бледные плечи мужа и её тело на мгновение застывает, она оседает в его объятьях и лениво улыбается. — Я люблю тебя, — шепчет она, прижимаясь к его плечу. — Я люблю тебя, — отвечает он с лёгкой улыбкой не открывая глаз, зажимая в своих объятиях супругу. Гермиона тихо сопит на плече мужа, её плечи размеренно поднимаются и отпускаются в такт спокойному дыханию. Драко же открыв глаза посмотрел на жену, перевёл взгляд на детские люльки у окна и счастливо улыбнулся. Ещё пол года назад он только мечтал о подобном. Хотя, если подумать, молодой человек не мог даже и заикнуться о подобной идиллии. Драко закатил глаза и невесело ухмыльнулся вспомнив недавние события, с них собственно, все и началось...

***

— Что тебе нужно от меня, Малфой?! — трясущимися губами прошептала Гермиона. — Ты хотела куда-то уехать? — злобно спросил он, будто в чём-то обвиняя. Не дождавшись объяснений, лишь увидев недоумевающий взгляд, он продолжил: — Я не мог этого допустить. — Что? Что ты несёшь? Ты ополоумел? Малфой, чёрт тебя дери! Мне нужно домой, и ты меня отпустишь! — Нет! — Что значит "нет"?! Ты знаешь, что не имеешь право меня держать насильно! Тем более похищать! Тебе светит Азкабан! Конченный ты ублюдок! Ты хоть понимаешь, что творишь? Такие шутки тебе с рук не сойдут, я обещаю! Будто не слыша криков и оскорблений, он выставил на Грейнджер длинный палец и совершенно серьезно и чётко отчеканил: — Ты будешь тут. Жить. Дышать моим воздухом. Никто тебя не будет искать, и ты не сможешь сбежать. Я тебя найду везде. Ты МОЯ!

***

Драко снова испустил смешок и прикрыл глаза. Сейчас, лёжа в постели со своей любимой, ему было стыдно и смешно вспоминать о том случае. Но если подумать, тогда он был на грани. Одна мысль о том, что Гермиона уедет навсегда, и он не сможет наблюдать за ней хотя бы издалека, напугала его до чертиков. И поэтому, напившись, он похитил девушку и запер в одной из гостевых спален. Тогда он даже и подумать не смел, что Грейнджер полюбит и выйдет замуж за Малфоя. Драко сделал глубокий вздох и возвёл глаза к потолку мысленно проговаривая про себя молитву Мерлину: Береги наших детей, молю. Дай мне времени с ней столько, сколько нам отмерено. Мне больше ничего не нужно в жизни, Мерлин, но дай нам прожить самую счастливую жизнь и уйти в один день, ибо я не смогу жить без неё, ни в этом мире ни в каком либо другом...