А как же Турция и Ирина? Мне кажется, ты четко дал мне понять, что это тебя куда интереснее. Да и смятые простыни в инсте Иры были очень говорящими.
Пока Попов вбивает текст, его губы кривятся в усмешке, а в голове проносится то самое «Арс, прости, Турция», когда мужчина пригласил Шастуна после очередного тура вместе слетать на концерт Prodigy в Воронеж. Ира просто хорошая, знаешь? С ней как-то в кайф.Когда-то и нам с тобой было «в кайф»
Арс, та ночь все равно была отвратной. Мне не хватило, понимаешь?Не хватило? Приятнее, когда тебя втрахивают в дверь запертой гримерки? Я слишком хорошо тебя знаю.
Брюнет не отдает отчета в том, что пишет. Сейчас в нем говорят чувства, и хочется высказать Антону все, что о нем думает мужчина, но для этого нужно набирать слишком много текста, а Попов не в том состоянии… Взгляд усталых глаз, в которых когда-то плескались океаны, опускается на рядом стоящую бутылку коньяка. Только начатую, но Арсений знает, что к утру та будет пуста. Ответа не приходит долго, и импровизатор надеется, что Шастун оставил его в покое, но мерзкая вибрация снова проходится по пальцам. Ты слишком много знаешь, Попов. Это тебя погубит.Меня погубит крепкий алкоголь и написание нецензурных слов на достопримечательностях.
И в этот момент Арсений благодарит т9, потому что он уже не так трезв, чтобы задумываться о правописании. Отложив телефон на парапет крыши, мужчина тянется к бутылке, игнорируя звук пришедшего сообщения. Глоток обжигающей жидкости немного отрезвляет, вырывая из нахлынувших чувств, и только после этого брюнет снова способен взглянуть на экран. А меня погубит один твой вид, когда я сверху.Только в твоих снах, Антош.
Сны сбываются, ты знал? И в голове импровизатора мелькают мысли о том, что если бы сны сбывались, то сейчас бы все это дерьмо не происходило в его жизни. Он был бы счастлив с семьей, отдыхал бы в той же Турции. А не пил на крыше из-за одного выблядка, испортившего ему жизнь. Сны не сбываются, Арсений уверен в этом.Давай ты продолжишь трахать Кузнецову, а я — заливать в себя коньяк.
Так не пойдет.Между нами несколько тысяч километров.
Давай встретимся, когда я прилечу? Купим бутылочку Шато, посидим вдвоем.Шаст, прости, жена.
Арсению самому смешно с того, как он пародирует фразу Антона. И плевать, что с женой он не виделся уже больше недели, а документы на развод лежат в тумбочке у кровати еще с начала весны. Шастун этого не знает, а мужчине просто нужен повод отказать, пока он еще держит себя в руках. Пока еще не наступила ломка от этого человека. Но очередное сообщение словно физически бьет по оголенным нервам. В тот раз тебя это не остановило.В тот раз мы были пьяны.
Там была всего бутылка вина, Аааарс. Тебе так шло помутнение в синих глазах. «А тебе шло стонать и царапать стену» — сообщение так и останется не отправленным. Мужчина вовремя успевает остановить себя и стереть буквы, так сильно напоминающие о той ночи. Да, он был пьян, но картинки все равно отпечатались в памяти. Ровная спина Антона, выгибающегося у стены. Капельки пота, скользящие вдоль позвоночника. Острые лопатки, коснись которых, казалось, порежешься. Все это до сих пор вызывало саднящее у сердца чувство. Мы можем так шалить почаще.Не знал, что ты такая шлюха, Шаст.
Так я приеду? Арс только хмыкает, понимая, что парень проигнорировал его сообщение. Неужели ни капли не задело? Или на правду уже не обижаются?Я подумаю.
Ну же, соглашайся. Ты ведь не устоишь.Уже настолько плевать на Иру?
Мы всегда было плевать. На Иру, на Нину. На всех. Но ты, Арс... Ты такой забавный. С тобой не соскучишься, мне это нравится.В начале нашего знакомства ты не был таким ублюдком. Популярность сорвала голову?
Я притворялся. Не хотел, чтобы тебе сразу сорвало голову.Голову мне сорвало от того мальчишки, с которым я познакомился перед началом съемок. А сейчас меня от такого тебя воротит.
Попов устало прикрывает глаза и трет веки. Лишние мысли снова лезут в голову непрошеными воспоминаниями: «Представь, что скальпель это вовсе не скальпель», «Рядом со мной стоит парень, который мне симпатичен», «Ангел, я пошутил»… Сейчас все это казалось таким далеким и нереальным. Арсений не понимает, когда упустил тот момент, в который очаровательный воронежский мальчишка превратился в… Мужчина пытался подобрать слова, но описать Антона сейчас было невозможно. Во всяком случае, без использования мата. Да брось, таким я тебе нравлюсь больше. Когда я грубый.Ты ошибаешься.
Когда бросаю тебя на кровать.Ты пьян? Не неси ахинею.
Кусаю, целую… Ты так сладко рычишь.Антон…
Что-то не так, котик?Не называй меня так.
Как скажешь, котик. Арс болезненно усмехается, понимая, что этот ублюдок просто издевается над ним. Снова.Ты мерзкий Антон. Просто. Настоящая. Блядь.
Лжешь, ты любишь меня. И вот тут Шаст задевает за живое, всаживает нож в открытую рану и несколько раз проворачивает. Он уже научился, куда бить. Арсений сглатывает, припадает губами к бутылке и делает несколько больших глотков. Тут же давится, отплевывается и все же роняет смартфон на бетон. Мужчину откровенно потряхивает, и он с полминуты всматривается в одну точку. Да, блять. Любит. Поднимая айфон и рассматривая тонкую царапину на стекле экрана, брюнет все же находит в себе силы ответить на сообщение.Люблю.
Вот и молодец. Я тоже. Скоро приеду. Брюнет ненавидит себя за свою слабость. И понимает, что, как только Шаст вернется, жизнь опять пойдет под откос. Будет только хуже. Арсений осознает, что он просто слабак, который ничего не может сделать, но смелости придает играющий в крови алкоголь. Закрывая сообщения, мужчина заходит в контакты, ищет заветное «Антон» и нажимает кнопку вызова. Признаться, поначалу возникает ощущение, что парень вообще не возьмет трубку, но после тройки гудков раздается чуть хриплый, до дрожи родной голос. -Ты даже захотел услышать меня? Мне приятно. А еще приятно от осознания того, что я могу утащить тебя в койку где захочу, когда захочу и как захочу. Ты не сможешь удержаться, сам ведь знаешь, — Шастун явно доволен, потому что Арс буквально видит его усмешку перед глазами, которая так и сквозит в каждом слове импровизатора. -Знаю. Ты как гребанный наркотик, от которого перестало вставлять, но появилась зависимость. Отравляешь до едкого привкуса во рту. Хочется бросить, но уже подсел так, что проще сдаться дяденькам в белых халатах, — брюнет говорит тихо, подставляя лицо ночному ветру и прикрыв глаза. На удивление, голос даже почти не дрожит. -И не сможешь, Арс. Не сможешь бросить. Знаешь, твой голос сейчас чертовски горячий. Как и ты. Мне всегда нравилось это. -Я разгорячен алкоголем. Жду вот, чтобы поскорее ударило в голову, дабы не думать о твоих блядских зеленых глазах, — мужчина и сам усмехается, но его усмешка выходит сухой и надломленной, выдавая всю усталость и боль, скопившуюся внутри. А Шаст, кажется, всего этого и не слышит, продолжая. -Я думал, что в тебе кипит огонь, но я ошибся. Весь настоящий Ад во мне. Все котлы, демоны, грешники. Я чувствую их при каждом нашем касании. -Надеюсь, когда-нибудь они разорвут твою душу, чтобы ничего не осталось. -Мы безбожники, Арс, зависимые друг от друга. -Знаешь, говорят, самоубийцы попадают в Ад. Но я уже в нем, так что тот, что будем после смерти, мне уже не страшен, — Арсений все же решается сказать это. В первую очередь, для самого себя. -Я твой дьявол, Арс. Ты не сможешь сбежать. -Скажешь это моей могиле. -Арс… что? Не глупи, — и вот впервые до этого уверенный голос трескается. Для Попова это лучше музыки, и он блаженно улыбается, а после делает очередной глоток коньяка. За этот момент определенно стоит выпить: вы только посмотрите, Антон Шастун заволновался, — Боже, ты такой наивный. Думаешь, получиться? Ты уже не раз грозился. -Сейчас ты далеко. -Километры не важны. -Правда? И как же ты меня остановишь? Знаешь, я даже рад, что ты полетел в эту гребанную Турцию. -Не лги самому себе, Попов. Ты хочешь меня, хочешь быть со мной. Я не отпущу тебя. -Да тебя никто и не спрашивает, — Арсений давит усмешку, представляя, как метается по комнате Антон. Того сложно вывести из себя, но сейчас мужчина буквально видит полную растерянность в зеленых глазах. Это вызывает чувство самоудовлетворение, теплотой разливающееся под грудной клеткой. -Я тебя не понимаю, Арс. Нам ведь было хорошо вместе. Ты так хочешь уйти? -Я не хочу быть зависимым от «наркотика». Правильно говорят, что зависимость убивает. -Ты можешь уйти, но зависимость никуда не денется, ты просто изменишь ее на алкоголь, героин, другого человека. Но ведь со мной тебе будет лучше. Ты моя зависимость, а я — твоя. Все правильно, все чертовски правильно, — нотки паники скользят в голосе импровизатора, и это продолжает тешить самолюбие Попова. Он никогда не был хорошим человеком, он это знает, а еще знает, что Антон заслужил все это. Сколько раз из-за этого зеленоглазого парня он срывался из дома среди отпуска и летел в чертов Воронеж, чтобы только на пару ночей забыться в физическом удовольствие вместо того, чтобы провести время с дочерью? Сколько раз он врал жене, что тур задерживается, хотя на самом деле просто оставался еще ненадолго с Шастуном, потому что тот слишком хорошо умел просить? Чаще всего, на коленях. И сколько раз он потом рвался изнутри, обнаруживая в директе фотографии от Антона, где тот вместе с Кузнецовой? Тот, видите ли, получает особое наслаждение от ревности Арсения. Шаст был моральным садистом, уничтожая в мужчине все хорошее, все то светлое, что было воспитано в нем с детства, все моральные и этические нормы. Рядом с этим зеленоглазым монстром и сам Арс становился животным. -У меня есть выход получше. Ты его знаешь. Ты ведь умный мальчик, — голос Попова становится мягче. Он улыбается, смотря на Питер с высоты двадцать пятого этажа. Антон далеко, и только это сейчас важно для импровизатора. -Ты говоришь это, пока меня нет рядом. Убеждаешь себя. Но как только я перешагну порог твоего дома, все твои принципы, вся твоя железная выдержка лопнет, и тогда… -Что же, посмотрим, что встретит тебя на пороге моего дома, — Арсений грубо перебивает, слыша прерывистый вздох на том конце линии. А перед глазами картина, как Антон до побеления сжимает костяшки, да так, что его любимые блядские кольца впиваются в кожу, оставляя следы. Антон злится, и это факт. -Я читаю тебя, как книгу Арс. -Книга кончилась, ты дошел до задней корочки. Молодец, игра окончена. -И я победил, Арс. -Поздравляю, побеждать, правда, уже скоро будет некого. Я устал от тебя, Антон. -Хочешь сказать, я тебя утомил? Тебе просто нужно время. Ты напряжен… -Нет, ты не прав, сейчас я впервые расслаблен. За долгое время я могу смотреть на небо и видеть его красоту. Знаешь, в Питере потрясающе красивые белые ночи. -В Питере ты. Ты потрясающий. Но Арсений, кажется, больше не слышит его. Голос только фоном раздается где-то у уха. Мужчина допивает небольшую бутылочку алкогольного напитка и усаживается на парапет, рассматривая город, все еще спящий, хотя чувствуется приближение утра. Сколько же они проговорили с Антоном? Кажется, это самый длинных их разговор… обычно им хватало только стонов и коротких фраз между ними. -Хочу насладиться этим моментом подольше. -Прекращай, Арс. Зачем все усложнять? — голос Антона чуть спокойнее, чем пару минут назад, но все еще едва слышно подрагивает, особенно на имени мужчины. А Попова впервые не трогает это хриплое «Арс». -Да, пора прекращать всё это, ты прав. -И под всем этим ты имеешь ввиду… Стой, Арс, ты ведь не… -Понял-таки, о чем я. -Я не хочу этого признавать. Не хочу допускать, — Шастун тихо ругается, а после брюнет слышит звук глухого удара. Кажется, теперь нервы сдают уже не у него. -Спасибо, что дал шанс. Ты был прав, пока ты был рядом, я бы не решился. -Арс, только не глупи, пожалуйста. -Удачного отдыха с Ирой. Прощай, — мужчина тут же сбрасывает, хрипло втягивая прохладный воздух, чуть отрезвляющий затуманенный разум. Слабо верится, что сил хватило, а может, многое за него сделал алкоголь. И больше всего сейчас не хочется думать об Антоне, ведь Арсений знает, что, если перед лицом встанут зеленые глаза, он уже не сможет покончить с зависимостью. Оставив телефон на парапете крыши, брюнет уже не смотрит на периодически загорающийся уведомлениями экран, оповещающий о сообщениях. Арс, постой. Не делай того, что задумал. Арс? Нет, Арс, ты что, с ума сошел???? Что ты творишь? Ты придурок, блять, ты придурок… Я ведь люблю тебя. Я так сильно тебя люблю, Арс.