Так решили звезды

Катя, услышав за своей спиной быстрые приближающиеся шаги, подумала, что это Милко решил ее догнать, чтобы выбить обещание дать шанс их отношениям. Сложно сказать, какие чувства она испытала при мысли о том, что сейчас снова придется деликатно намекать на то, что между ними возможна только дружба. Нацепив на лицо вежливую улыбку, Катерина приготовилась давать ненавязчивый отпор, но тут вдруг неожиданно ее грубо схватили за руку. «Милко не может так себя вести! – подумала она в это мгновение и не на шутку перепугалась. – Или может?». Набрала в легкие побольше воздуха собираясь закричать, но как только увидела, кто был тем самым преследователем, онемела и потеряла дар речи. Перед ней стоял Андрей. С мокрыми взъерошенными волосами, весь потрепанный, худой, с впалыми щеками. Он тяжело дышал, смотрел напряженно. - Андрей… Палыч? – в горле пересохло. Катя сглотнула. Вот уж кого точно никак не ожидала увидеть в своем подъезде, так это Андрея. – А вы… Вы… Я что-то напутала в документации? Кажется, он растерялся. Посмотрел недоуменно. - Что вы, Кат… Екатерина Валерьевна! Вы не могли ошибиться! – взъерошил мокрые волосы, которые и без того были растрепанными. - Тогда, почему вы?.. Он порывисто вздохнул и отвернулся. Сказать, что Андрей вел себя странно – ничего не сказать. - Я оставлял вам записку с просьбой дождаться меня. Я хотел… - Зачем? – спросила тихим чуть хрипловатым голосом. Андрей вздрогнул. Лицо его исказила серия многочисленных метаморфоз, от смятения до недоумения. - Что зачем? – спросил, наконец, он. - Зачем вы просили меня остаться? Андрей растерялся. - Подождите, Екатерина Валерьевна… Так вы не видели записки? – он почему-то этому очень обрадовался. – Катя, я вас не уволил. Вы все еще сотрудник компании. - Почему? Зачем вам это? - Я был не прав… Вы прекрасный работник, лучшего помощника мне не найти… Она не поверила ни единому его слову. Андрей выглядел так, будто и сам не понимал, что он нес в данную секунду. - Прекрасный работник? – иронично вскинула вверх брови. - Вы же терпеть меня не можете! - Это не так, Кат… терина Валерьевна. Я… Я вас ценю и уважаю… - Что? - И я вам очень благодарен… за помощь и поддержку… За все ваши труды… Катя, останьтесь. Она поджала губы и отвернулась. - Нет, Андрей Палыч, я уже приняла решение… Простите. Вам придется подыскать другого помощника… Я не вернусь и… Простите, меня ждут родители, - кинула на него виноватый взгляд, порывисто развернулась и сделала несколько шагов вверх по лестнице, но тут же была снова остановлена, точнее схвачена за ту же самую несчастную руку. - Катя, подожди… те! – громко шепнул ей в спину. - Мне больно! - Простите, - отпустил, сделал шаг назад. – Катя, я… - он запнулся, как только встретился с ней взглядом. – Кать, я не смогу без вас на Совете, - заявил он. Катерина тут же напряглась, вся подобралась и гордо вскинула голову вверх. - Вы утверждали, что справитесь без меня. - Утверждал, - кивнул покаянно и печально вздохнул. - Хорошо! Я буду на Совете, представлю отчет, извинюсь перед Павлом Олеговичем за фальшивый, и… Вам не стоило так переживать, Андрей Палыч. Я готова нести ответственность за свои ошибки, и вам незачем удерживать ради этого меня на работе… Не волнуйтесь так, Андрей Палыч, у вас все наладится… Дела в компании не так плохи, как… как могли бы быть… И Павел Олегович не может этого не понимать… Простите, я пойду, - снова развернулась, собираясь уйти, а точнее сбежать, и чем быстрее, тем лучше. Такой Андрей ее пугал. На долю секунды Катя позволила себе снова подумать, допустить такую мысль, что этот Андрей – из будущего, что он вернулся к ней, тогда бы и его смятение, и странное поведение было бы оправдано. Но она прекрасно понимала, что это не так. Все эти дни каждое утро Катя с замиранием сердца ждала, что вот откроется дверь президентского кабинета, и там появится ее Андрей – любящий, самый близкий, самый родной. Но чуда не происходило. И она запретила себе думать, запретила выискивать в его интонациях знакомые нотки теплоты. Не ждать! Не надеяться! Так было спокойнее. Так было легче. Надежда, которая раз за разом терпит крушение, страшнее всего. Катя убедилась в этом самолично. - Черт, что я несу? – послышался раздраженный голос Андрея. – Катя! – воскликнул он громко. И в считанные секунды снова ее настиг. Но в этот раз он не схватил ее за руку, не потянул на себя, а сам прижался к ее спине. Его теплое дыхание заструилось по шее, руки заскользили по плечам и плавно спустились на талию и прижали к себе еще сильнее. Катя мгновенно вспыхнула, ее обдало жаром. Она еле слышно всхлипнула, и это стало для Андрея спусковым крючком. Он будто с цепи сорвался. Придавил ее к стене, развернул к себе лицом и поцеловал. Жадно, требовательно, не давая ни секунды на то, чтобы перехватить воздух, от дефицита которого у Катерины вдруг закружилась голова. Или причина была совсем не в этом?.. Спустя мгновение ( Минуту? Час? День?) Андрей вдруг резко отстранился и внимательно посмотрел ей в глаза. Катя, потеряв опору, тут же обмякла, тяжело задышала, принялась хватать губами воздух, и только сейчас задумалась над весьма актуальным вопросом: «А что, собственно говоря, происходит? Жданов целует ее? Ее? Он же… Он же…». Дальше мысль никак не желала продвигаться, ибо заходила в настоящий тупик, подобно поездам, прибывшим в депо. - Кать, скажи… как ты относишься к инструкциям? – пронзительный, обжигающий взгляд пригвоздил ее к стене. - Смотря к каким… - прошептала она. – Некоторые инструкции бывают очень забавными. Когда я болела, мама часто давала мне детский сироп от кашля, на котором было написано: «Не управляйте автомобилем и сложным техническим оборудованием, находясь под воздействием лекарства», - Катя улыбнулась и опустила глаза, спрятав их за длинными ресницами. – А в инструкции к применению фена я однажды прочитала: «Не пользуйтесь во сне». Кинула быстрый взгляд наверх. Андрей выглядел испуганным. - Но больше всего мне, конечно же, нравятся инструкции, написанными Романом Дмитричем… - прерывисто вздохнула. – Андрей, когда ты вернулся? Он шумно выдохнул и снова притянул Катю к себе. - Сегодня... Утром... - прошептал он. – Я был почти уверен в том, что ты - не та Катя Пушкарева, и все вокруг сегодня весь день только и занимались, что шептались о том, что у тебя с Милко роман и вы такая странная, но такая трогательная пара… Кать, я с ума сходил… - быстрый поцелуй в уголок губ. - Я не знал, что и думать… Я будто бы спал, видел долгий сон, а в это время мое место занял чужой человек, и все, что я построил, чего добился с таким трудом, он разрушил… Я едва не потерял тебя… - А я тебя потеряла, - провела ладошкой по его растрепанным волосам. - Кать, ты же понимаешь, что это был не я? – смотрел напряженно, боясь услышать ее ответ. - Понимаю, - пожала плечами. – Только легче от этого не было, - печально улыбнулась. - Прости! Прости меня, - стал покрывать ее лицо частыми поцелуями. – Катенька, прости! Прости за то, что оставил тебя одну… Катюш… Она улыбнулась. - Кать… Но теперь мы снова вместе! - Вместе, - согласилась она, но как-то не радостно. - Надолго ли? Андрей уловил в ее тоне нотку горечи. - Навсегда! Катюш, я не отпущу тебя теперь никуда. И никакая Вселенная, никакие лабиринты времени не способны отнять тебя у меня. Ты мне веришь? Кать… Она вся сжалась, стала вдруг такой маленькой и беззащитной, что у Андрея защемило сердце. - Верю, - шепнула неуверенно и посмотрела ему в глаза. Они были чисты, без тени фальши, ни одной краски неискренности. Катя, правда, ему верила. Она всегда ему верила… Почти всегда... - Кать… Иди ко мне. И она пошла. Сама обняла Андрея за шею и сама поцеловала. Нежно погладила спину, прошлась пальчиками по плечам. - Кать, поехали ко мне, - прошептал он, понимая, что еще чуть-чуть, и он не сможет себя контролировать, и все случится прямо здесь – в подъезде. – Черт! – взревел он, отстранившись. - Что такое? - Мама! – неприятно поморщился. – У меня теперь живет мама. Она приехала заняться моим воспитанием, и уедет только тогда, когда я женюсь. Катя широко улыбнулась, в глазах зароились смешинки. - Маму надо слушаться, Андрюш! - Ты издеваешься? - Издеваюсь. - Вот, значит, как! – Андрей снова набросился на нее с поцелуем, который через мгновение прервал громкий звук открывшейся двери. - Валера, ты зонтик не забыл? – послышался голос Елены Александровны. - Не забыл! – ответил явно чем-то не довольный Валерий Сергеевич. Снова раздался скрип. – Зонтик, зонтик! Тут минутное дело! А ей все зонтик, - забормотал он, спускаясь вниз по лестнице. Катя молниеносно отпрянула от Андрея, и принялась лихорадочно поправлять на себе одежду. Оба понимали, что бежать поздно, встреча неизбежна. - Катька? – удивился Валерий Сергеевич. – А ты чего тут стоишь? - Я… - Здравствуйте, Валерий Сергеевич! – Андрей щедро улыбнулся. - Простите, а мы знакомы? – Пушкарев в растерянности смотрел на неизвестного молодого человека. - Пап, это Андрей Павлович Жданов… мой начальник… - Так вот вы какой! – взгляд полковника тут же стал суровым, брови нахмурились. – Начальник! – сказал, как плюнул. – Давно я с вами хотел познакомиться… Андрей сразу же пригорюнился. Это был тот редкий случай, когда его ругали за то, чего он сам не делал. - А вам, Андрей Павлович, никто трудовой кодекс не показывал? Особенно тот пункт, где написано, что не прилично задерживать работников на такое количество часов! - Пап, ну ты чего? Андрей Палыч пришел чтобы… чтобы извиниться перед тобой за то, что задерживал меня все это время… Он… Он сам переживал по этому поводу. Правда, Андрей Палыч? - Да! – бодро кивнул, всем своим видом показывая, как сильно он желает извиняться! Ну, просто сильнее некуда. - Правда? – полковник прокашлялся, весь его строгий настрой вмиг развеялся. – Ну, раз так… то проходите в дом, Андрей Палыч! А… - уставился на пакет с мусором в своей руке. - А я вынесу! – заявила Катерина, забрала пакет себе. Широко улыбнулась и побежала вниз, по лестнице. - Андрей Палыч, это похвально, что вы так обеспокоены своими сотрудниками и чувствуете свою вину! – услышала Катя назидательный голос отца. Бедный Андрей! Он еще не представляет, что его ожидает. Толкнула дверь. В лицо ударил сильный ветер и мелкий косой дождик. Фонарь не работал, и улица была погружена в темноту, поэтому передвигаться Кате пришлось не так быстро, как хотелось бы. С большим трудом удавалось различать поблескивающие от слабого света лужи. Где-то вдалеке мелькнули фары отдаляющегося автомобиля. Залаяли собаки. Послышался звучный смех дворовых ребят, среди которых, кажется, был и одноклассник Кати Витька. Но Катерина всего этого не замечала, достигнув мусорного контейнера, она тут же поспешила обратно. Там ее ждет Андрей. Ее Андрей. И он обещал, что они теперь никогда не расстанутся… И почему-то Катя верила ему. Не могла не верить. *** - Да, Валерий Сергеевич, служил!... Нет, что вы! Не привлекался… Родину защищать? Хоть сейчас! Всегда готов!.. Виноват! Катерину больше задерживать не буду! Клянусь креслом президента!.. Что? Настойку? С вами Валерий Сергеевич почту за честь!.. Да, настойка – что надо! Ну, разумеется лучше виски! Нет, Валерий Сергеевич, я за рулем, мне пить больше нельзя… Но когда ж это останавливало полковника Пушкарева? Андрей, пройдя не шуточную проверку, кажется, был признан отцом Катерины пригодным, и даже вызвал некоторое уважение. Особенно, когда принялся с небывалым интересом слушать его долгие байки по военную службу, про Забайкальский автономный округ, про рыбалку, про забавные истории из жизни военных. Прошел уже не один час. Валерий Сергеевич заметно захмелел и даже не замечал, что некоторые истории рассказывал по второму кругу. - Валера, ну, что ты!.. – каждый раз пыталась угомонить супруга Елена Александровна, и каждый раз терпела в своих попытках сокрушительное фиаско. - Что ты понимаешь! – вопрошал полковник заплетающимся языком. – Не мешай мне с человеком разговаривать. Катя сначала пыталась спасать Андрея от опасных вопросов, потом смотрела сочувственно, пытаясь его поддержать. Но, когда время перевалило далеко за полночь, она сникла, принялась часто зевать, моргать сонными глазками. Она была такой милой, такой… маленькой. Хотелось ее прижать к себе… Андрей засмотрелся на Катю. А она, смущенно кашлянув, вдруг вышла из кухни. И все! Как там говорят? «И свет померк и жизнь мне не мила». - Да, Андрюха! – увидев его кислую мину Пушкарев, согласно кивнул. – Рыбалка эта была самой неудачной! Но кто ж знал, что мы застрянем в этом лесу? А я, главное, говорю: «Женька, надо звать помощь! Колесо застряло наглухо, сами не вытащим». А он мне, знаешь, что говорит? Нет, ты только послушай! – засмеялся слегка повизгивая. – Он говорит: «Давай, выкопаем!», - Пушкарев разразился громким смехом. – Выкопаем! Ты только представь! Андрей засмеялся за компанию, Валерия Сергеевича он слушал в пол уха, настроившись на волну «Катерина». Он слышал ее шаги в коридоре и невнятные тихие перешептывания с Еленой Александровной, и хищно улыбался. Нет, Андрей не был пьян. Разве что чуть-чуть. Сегодня он почему-то не хмелел. Кажется, организм, натренированный за эти недели беспробудного пьянства другим Ждановым, сейчас издевательски посмеивался на этой крошечной долей алкоголя. Когда на кухню вошла Елена Александровна, и, отправив мужа строгим тоном, не терпящим возражений, спать, посмотрела на Андрея в замешательстве и предложила переночевать у них на раскладушке, он мгновенно расплылся на стуле, играя роль самого нетрезвого человека. Ночевать на раскладушке у Кати дома? Да! Да! Да! И еще раз да! Пошумев и поскандалив, для правдоподобности, он послушно улегся в предложенную ему постель. И даже улыбнулся. Но, когда везде погасили свет, и он остался лежать один на неудобной раскладушке, на кухне, полной запахов вкусной еды, Андрею вдруг стало страшно. По-настоящему страшно. Он боялся засыпать… Он панически боялся снова попасть в тот сон, с бесчисленными полями цветущих папоротников. Глаза широко распахнулись, он откинул одело, сел. Ну, какой тут теперь сон? * * * Усталость навалилась мгновенно. Всему виной хроническое недосыпание и недоедание, длившееся в течение целой недели. А также нервное истощение, постоянные переживания за компанию и грядущий Совет. Ну, и, конечно же, поведение Андрея. Его каждодневные променады в обнимку с моделями и наплевательское отношение к ней, к Кате, сделали свое дело. Едва время перевалило за полночь, Катерина «сдулась». Глаза начали сами по себе слипаться, а в ушах протяжным эхом зазвучал шепот Морфея. Ей стоило титанических усилий оторвать себя от стула, дойти до комнаты, расстелить постель и залезть под одеяло. Последнее она сделала уже с закрытыми наглухо глазами. Мягкая подушка поглотила голову и все мысли, обитавшие в ней. Где была граница между реальностью и сном - не ясно. Мгновение, и подушка превращается в белоснежную пену. Катя проваливается сквозь нее… Море. Темное, бушующее. Волны нахлестом бьют отогретый солнцем песок. Вал за валом. Все выше и выше. Огромные валуны вырастают в горизонте и движутся все ближе и ближе. Они набирают скорость. Достигают неба, ширятся до необозримых далей. Глубокая тень ложится на берег. Ветер свищет, срываясь на хрип, и кружит, поднимая в вихре песок. Он роится с частыми солеными брызгами прохлады. Волны близко, они теперь угловатые – блестящие стеклянные прямоугольники – башни с заглавной буквой «Z» на вершине… Звоном обрушивается звук разбившегося стекла – башни, достигнув берега, спадают, рушатся этаж за этажом. Осколки летят в стороны, втыкаясь в песок. На смену рухнувшим башням несутся новые. Еще выше, еще масштабнее. Катя видит в них свое отражение, искаженное, размытое. Оно плавает и теряется. И постепенно исчезает. И тут же вдруг вспыхивает силуэт Андрея. Задумчивый тревожный взгляд проникает в самую душу. «Катя, вы свободны!». Ухмылка трогает его бесстрастное лицо. Он смеется беззвучно… Тысячи башен, тысячи зеркал, тысячи смеющихся Андреев Ждановых. Целое войско Зазеркалья выстроилось в линии и стремится вперед. Ближе и ближе. Нарастает. Нависает и… Башни рушатся. Гремит их взрыв. Первые этажи превращаются в щепки… «Катя, что вы на меня так смотрите? Не видите, я занят? Правда, Лерочка?» «Правда, правда» - звенит голос Изотовой. Треск, скрежет. Облако пыли и вихрь песка… Силуэт пронзают трещины, он раскалывается, распадается в стороны и рассыпается вместе со стеклом. Ветер подхватывает осколки вверх… «Катя вы свободны!» - гремит море из новых башен, из сотен тысяч новых башен - стеклянных великанов, вырастающих в горизонте. Небо пронзает вой сирены и стрелами вспыхивают оранжевые, едкие буквы «Z»… - Андрей! – кричит что есть мочи Катя и тут же вскакивает, выныривает из сна. Глаза распахнуты испугом. На лбу выступили мелкие капельки пота. Сердце колотится в бешеном ритме. Требуется некоторое время, чтобы вернулась память. Требуются какие-то ориентиры. Сон ускользнул, исчез безвозвратно, забылся. А на его место не пришло ничего. Потолок, Энштейн, шкатулка, комната… Растирая ладошками глаза, Катя откидывает одеяло, свешивает ноги на пол и всматривается в темноту. Очертания комнаты, такие безликие и неважные, постепенно обретают смысл. Дыхание выравнивается. Катя встает и медленно, тихо ступая босыми ногами по полу, подходит к двери, с легким скрипом открывает ее, выходит в коридор. Слышит, как размеренно тикают настенные часы, как гремит работающий холодильник. Во рту пересохло, там поселилась вселенская засуха… Безумно хочется пить… Войдя на кухню, Катя первым делом подходит к графину с отфильтрованной водой и прямо из горла, обхватив сосуд двумя руками, начинает жадно пить. Капельки струятся по подбородку и шее… Еле слышный шорох за спиной заставляет ее резко обернуться. Темный, едва различимый силуэт у окна, смотрит прямо на нее. - Ты почему не спишь? – шепчет он голосом Андрея. Катя вздрагивает, трясет головой, будто бы избавляясь от наваждения. И замирает. Накал нарастает. Андрей держится из последних сил. И вот звучит ее спокойный ясный голосок: - Андрей? Что ты здесь делаешь? И все страхи развеиваются. Он шумно выдыхает, расслабляется и слабо улыбнувшись, шагает к ней, обхватывает за плечи и притягивает к себе. - Катя, Катя… Моя Катя… - шепчет ей на ушко и целует в шею, еле касаясь кожи. Мягкие губы тихо, словно летний легкий ветерок, скользят по щеке и зависают у уголка, чуть приоткрытого рта. – Меня Елена Александровна оставила трезветь… Катя только сейчас замечает раскладушку. Узкую, преступно маленькую для габаритных размеров господина Жданова. - Я тебя разбудила? – легкий румянец окрасил щеки, и как чудесно, что темнота великодушно скрыла данный факт. Андрей не увидел ее смущения, не уловил едва различимое дрожание голоса. - Нет. Ты кралась так тихо… как фея… Большие свинцовые облака рассеялись, высвободив яркий диск луны. В окно ударил неоновый свет, осветив белое, почти фарфоровое лицо Андрея, с впалыми щеками и легкой ироничной усмешкой, растянувшей губы. - И я не спал. Не мог уснуть… - Ты не был пьян. - Верно. Ты видишь меня насквозь… Я просто не хотел уходить отсюда, от тебя… И, если честно, безумно боюсь уснуть и снова попасть в тот сон, где нет тебя… - подошел к окну, рукой откинул занавеску и взглянул на небо. – Кать, что с нами происходит? Иногда мне кажется, что моя жизнь оборвалась на том злосчастном Совете, а все, что было после этого – жалкая иллюзия умирающего мозга. Я как-то слышал гипотезу о том, что наш мозг не погибает, а выбрасывает в последний момент сильнейший электро импульс, освобождаясь от тела, и отправляется в свободное путешествие. Может быть это глупо… но я… Когда ты ушла… Нет, не так… Кать… Повернулся к ней, обнял одной рукой и привлек к себе. - Кать… Я не могу тебя больше терять. Я не вынесу этого еще раз. Ни во сне, ни наяву… Я не понимаю, что с нами происходит и не знаю, вернемся ли мы обратно, в свое время, в свою реальность, но… Я хочу, чтобы ты знала… Мне, на самом деле, абсолютно все равно, где быть, лишь бы ты была рядом… И пусть я умер, пусть все – иллюзия моего тронутого мозга… Это ведь не важно. Важна только ты… И эта луна на небе. Она главная свидетельница моего позора и моего раскаяния… Я врал тебе тогда, когда клялся в любви. В той любви, которую желал выдать за действительную – в страстной любви. Нет. Тогда я любил просто тебя. Я хочу, чтобы ты это понимала, чтобы знала… Я увидел в тебе женщину позже, в ту самую ночь, когда мы были вместе, в твой день рождения, Кать. Но даже тогда я отказывался поверить своим чувствам. Я был слепым идиотом, не сумевшим сложить дважды два. А когда понял, было уже слишком поздно. Андрей тяжело выдохнул, на окне образовалось пятно пара, и медленно исчезло. - Я бы хотел дать тебе все. Я сам всего хочу, - улыбнулся несмело. – Свадьбу, медовый месяц, тебя в своей квартире… И вот ты рядом. Ты со мной. Ты ведь со мной? - С тобой, с тобой, - успокоила Катя и положила голову ему на плечо. - А вот и нет! – воскликнул он раздраженно. - Ты со мной сейчас, а завтра… Завтра я проснусь и увижу другую Катю. И как тогда быть? Как мне убедить тебя другую, что я ее муж, к примеру… - Неудачный пример, - хохотнула Катерина. Андрей нахмурился. - Ну, не обижайся, - поцеловала его в щечку. – Но согласись, что, если бы вдруг завтра в компанию пришла другая Катя, то ничего катастрофического для тебя бы не случилось. Я в том смысле, что она бы не стала напиваться на рабочем месте, и не ушла бы в загул… Андрей, - она вмиг стала серьезной. – Я же все понимаю. Мне было больно, но я… - Все будет хорошо, - прошептал он. - Это моя фраза. Они улыбнулись. - Что будем делать с Советом? Отчет еще не готов, но ситуация за неделю не намного изменилась. - А, ничего! Представим все, как есть! Мне, если честно, плевать. Пусть все катится! - Так нельзя. - А как можно? Объяснишь мне? Катя хитро прищурилась. - Ну, что вы, Андрей Палыч! Я не лучший советчик. Но повоевать все-таки можно. Зачем сдаваться в лапы Воропаева сразу. - Воительница ты моя! – легкий поцелуй в губы. – Ночь за окном. Ты… ты не хочешь спать? - Нет. Как теперь тут уснешь! - Тогда давай не спать вместе! Катя весело кивнула и снова угодила в жаркие объятья. Кажется, Андрей понял последнюю фразу как-то по-своему. Скрипнула раскладушка и прогнулась бедная под двумя телами. Пружины растянулись до предела. Но этим двум ошалевшим людям, судя по всему, было сейчас не до слезливых причитаний раскладушки, они были заняты чем-то более важным. А правильнее сказать, самым важным. Догадаетесь чем? * * * Зорькин видел свой любимый сон. Большая машина черного цвета разъезжает по городу, за рулем – Николай собственной персоной. Он колесит по Москве, раздавая визитки направо и налево всем встречным моделям, которых, кстати, во сне подозрительно много, и все смотрят на него с обожанием, все мечтают прокатиться с ним, даже просто поговорить о нулевых показателях рыночной экономики, а самые настойчивые и вовсе тянут руки, чтобы потрепать его жирафика на любимой жилетке. Но они все - не важны! Зорькин уезжает от них. Он ищет свою единственную – Викторию, пленительную брюнетку с обложки журнала, запавшую ему глубоко в сердце. И сомнений не было, что это любовь - первая и единственная. Коля был в этом абсолютно уверен! И крайне редко ему удавалось просто увидеть ее хотя бы издалека. Но сегодняшний сон был особенным. Вика появилась почти сразу и сходу начала признаваться в самой пламенной любви… И тут… Тут вдруг раздался настойчивый звонок в дверь. Колька вскочил на ноги и поплелся открывать. Часы показывали семь утра. - Убью, - бормотал он сквозь зубы. – Кто бы это ни был. Гневно распахнул дверь, и едва не крякнул. Вот даже, если бы сейчас перед ним на лестничной площадке предстал хор милиции с песней «Муси-пуси» Кати Лель, то эффект был бы не столь масштабным и впечатляющим, как от этих гостей. В проеме двери стояли Жданов в обнимку с Катюшкой. Оба с краснющими глазами, сонные, вялые и чем-то недовольные. - Учтите, у меня есть лук и осиновые вязальные спицы! И вообще моя кровь отвратительна, - предупредил Зорькин, с опаской поглядывая на Жданова. - Коль, теть Люда дома? – толкнула его в плечо и вошла в дом. - Нет. На даче. - Отлично! – Катя хлопнула в ладоши. - Интересно, что в этом отличного? - Колька, нам нужна твоя светлая голова! - Так-так! Стоп, - вытянул руки вперед. – Я же сказал, что у меня есть все эти вампирские амулеты. - Ну, и прекрасно! Коленька, миленький! Андрей вмиг насторожился, стал подозрительно хмурым. А Катю несло. – Коль, без тебя не обойтись! Ты же такой умный. Ты гений! И ты ведь поможешь нам? Кстати, вы ведь не знакомы? То есть ты не знаком. Николай Антонович, позвольте вам представить Жданова Андрея Павловича. - Которого из них? - Того, который все еще не прочь постучать по вашей умнейшей голове, господин ЗорькИн. - Андрей! – кинула на него осуждающий взгляд. – Коль, нам нужно срочно решить загадку. И чем быстрее, тем лучше. * * * - Нет, мать, это уже ни в какие ворота не лезет! – громко возмутился Валерий Сергеевич. – Четвертый час дня, а она все спит! – захлопнул дверь комнаты, в коридоре послышались отдаляющиеся шаги. Ворчание постепенно утихло. - Валера, ну, что ты! Пусть поспит ребенок. У нее же выходной! – вступилась мама, тихонько заглянула в комнату, постояла несколько секунд и так же бесшумно вышла. Катя сразу же открыла глаза и потянулась. Четвертый час – это веский аргумент больше не спать, хотя хотелось очень. Ночное бодрствование и утренние бдения, сопровожденные коллективным мозговым штурмом, совершенно ее вымотали. Андрей!!! Катя вскочила, запнулась в одеяле и кубарем упала на пол. Кинулась к своей сумочке, переворошила ее раз пять, а затем перевернула и вытряхнула все содержимое на пол. Но мобильного телефона так и не обнаружила. Она что, потеряла его что ли? Уселась на полу, обхватив колени руками. Потеряла не просто телефон, а подарок Андрея! А ведь она должна была ему позвонить, как проснется. Обещала ведь. Их утренние посиделки в квартире Зорькина дали мало пользы. Они не продвинулись к разгадке причины перемещений во времени ни на йоту. А уж про цветок папоротника совсем ничего не понятно. То ли это какая-то древнеславянская легенда, то ли пророчество. Известно только одно – нашедший такой цветок получит сокровенные знания, откроет истину и обретет невиданную силу. Это все, конечно, прекрасно, вот только есть несколько «НО»! Первое: по преданиям папоротник может цвести только раз в году – в день летнего солнцестояния. А сейчас, минуточку, осень! И второе: не зафиксировано еще не одного случая цветения папоротника! Папоротники не цветут!!! Вот на этих пунктах их сонные и уже совсем не светлые головы и остановились, а точнее застопорились. И как ни пытались напрячься, загрузить мыслительные процессы, гениального решения изобрести не смогли. И в результате пришли только к одному выводу: им с Андреем нельзя спать вместе. Как же покраснел Зорькин, когда Катя выдала эту блестящую идею, и как обиделся и запротестовал сам Андрей. - Я не в этом смысле, - теперь настала Катина очередь уподобляться томатам. – Просто наши последние перемещения во времени случились, когда мы оба спали… Вот… И я думаю, что, если мы будем спать по очереди, то есть шанс, что мы… Что мы не потеряемся больше. Зорькин прекрати на меня так смотреть! – бедный Колька тогда получил свой незаслуженный подзатыльник, он и так был смущен и шокирован, а тут еще и избит! Вот так они и остановились на одной единственной разумной идее. Катя отправилась домой спать, а Андрей тоже домой, но к себе, и НЕ спать. Расставаться им не хотелось, но выхода другого не было. Разошлись на улице, пообещав друг другу созвониться, после обеда, как только Катерина проснется. И вот сейчас вдруг обнаружилась пропажа телефона. Катя, повздыхав, принялась одеваться. Путь к ближайшему аппарату связи – в коридоре – был труден и опасен. Этап первый: успокоить недовольного и возмущенного папу. Этап второй: нейтрализовать, имеющую страсть к подслушиваниям, маму. Задача не простая, но она обязана с ней справиться. А если нет, то придется снова бежать к Кольке. И не факт, что на этот раз он не проткнет ее прямо на пороге своими осиновыми вязальными спицами. Зорькин был явно недоволен их утренним визитом, даже зол. А уж, если Андрей узнает, откуда она звонит, то… Не сносить Кольке головы, это точно… - Ленка, тебе сегодня случайно не соревнования по прыжкам на скакалке снились? – услышала Катя голос отца на кухне, как только выглянула из своей комнаты. - Нет. А что? - Уж больно крутилась ты! Скрип от кровати такой стоял! - Да не крутилась я! Что ты выдумываешь? И скрипа никакого не слышала. - А как ты могла слышать, если спала? - С тобой бесполезно спорить! Катя стояла красная, как советский флаг. Щеки пылали от стыда. Да, уж в таком состоянии ей не следует показываться перед родителями. Рассекретят сразу! Осторожно прикрыв дверь, она на носочках пробралась в ванную, открыла на всю мощность холодную воду и подставила свое лицо. «Надо, надо умываться всем детишкам по утрам». Вынырнула, протерла глаза и внимательно посмотрела на себя в зеркало. - М-да… Красотка, - скорчила гримасу, показала язык. Закрутив воду, стремительно вышла из ванной. И едва не угодила прямо в объятья Андрея. - Андрей… Палыч? – весь лохматый, с красными опухшими глазами, смотрел на нее внимательно с испугом и не спешил отпускать. – А вы… Вы по поводу отчета? Андрей напрягся и сжал Катю в объятьях еще сильнее. Родители стояли в стороне и не сводили с них глаз. Пушкарев хмурился, смотрел с претензией. Катя вывернулась из цепких объятий сама, отошла на шаг назад. - Нет… Я хотел извиниться перед вами, Елена Александровна, за то, что доставил вам вчера столько хлопот, - раскрыл пакет, достал оттуда маленькую корзинку с цветами. – Это вам. И вам, Валерий Сергеевич, - протянул ему бутылку. – Это, конечно же, не ваша наливка, а всего лишь вино, хоть и коллекционное, но все же… - Ой, ну что вы, Андрей Павлович! – мама заулыбалась и немного засмущалась. - Спасибо. Кхе-кхем, - отец был краток, но не менее вежлив. Подозрительность и недовольство сошли с его лица. - Андрей Павлович, раз вы пришли, то, может быть, пообедаете с нами? У нас сегодня поздний обед… - Почту за честь. Но мне бы поговорить с Екатериной Валерьевной по поводу отчета… - Конечно. Пройдемте в мою комнату, - Катя указала ему рукой в сторону двери. Андрей снова посмотрел на нее внимательно и снова побледнел. Молча, двинулся в указанную сторону, Катя за ним следом. - Ты слышал? Екатерина Валерьевна! – раздался за их спинами шепот мамы. - Ну, а что ты хотела? – самодовольно ответил отец. – Все-таки помощник президента! Важное лицо. К простым служащим начальство не ездит домой совещаться по поводу отчетов. Катя усмехнулась словам отца. И взглянула на замершего у порога Андрея. - Ну, что ты на меня так смотришь? Это я! Та, которая обожает инструкции, восхищается Романом Дмитриевичем, и без ума от открыток и мягких игрушек. Андрей шумно выдохнул. - Я тебе звонил. Ты не отвечала! Я такого себе напридумывал! А тут еще мама… - Я потеряла телефон, - виновато пожала плечами и раскинула руки в стороны. – Вот такая я растеряша. - Куплю тебе новый! Сотни новых телефонов! Иди ко мне… - Андрюш, там папа, - увернулась из объятий. – Он слышал, как скрипела раскладушка. - Что ж, - печально выдохнул, - придется мне, как порядочному человеку, теперь на тебе жениться, - повторил попытку поймать Катю, и снова потерпел неудачу. В комнату вошла Елена Александровна. - Катюш, может, вы посовещаетесь потом? Обед стынет. - Конечно, мам. Андрей Палыч, - вытащила из сумки папку. – Вот здесь нужные вам бумаги. А по поводу вашего вопроса, я все сделаю к понедельнику, - эффектно поправила очочки и вышла из комнаты. А дальше случился настоящий казус. Андрей уснул. Прямо за столом, так и не успев притронуться к еде. Пушкарев смотрел на храпящего начальника своей дочери и недоуменно моргал. - Андрей Палыч тоже устает, - попыталась выкрутиться Катя. – Столько работы свалилось. А он в должности совсем недавно. - Верно, - кивнул Валерий Сергеевич серьезно. - Пока вникнешь в процесс. Тут не до отдыха, тут нужно всю систему изучить. Это как на войне. Важна любая деталь. От погодных условий до рельефа площадки боевых действий. Вот у нас однажды случай был. Прислали из Москвы нам нового командира… Катя внутренне выдохнула. Отец включил любимую пластинку, можно расслабиться, и даже закинуть в рот несколько ложек супа. Обедали почти в тишине, не считая монотонного бормотания Валерия Сергеевича, который хоть и говорил, но шепотом. А потом они все вместе аккуратно переложили Андрея на старую добрую раскладушку, которую мама так и не успела убрать в кладовку, и вышли из кухни, прикрыв двери. - Катюш, так неудобно вышло, - заговорила мама, когда они оказались в прихожей. – Валер, может быть, мы не поедем? - Как это не поедем? Лен, я Женьку двадцать лет не видел! – запротестовал Пушкарев. - А как же Андрей Палыч? - Мам, не беспокойся! Я же дома буду. И Колька обещал забежать. - Странно, что он на обед не объявился. - Пап, Коля у нас деловой человек. У него сегодня собеседование, - улыбнулась, вспомнив, как Зорькин переживал все утро, и как он отчаянно выгонял их с Андреем из квартиры. – Будем держать кулачки! - Дай Бог… Ну, Катенька, тогда мы поедем, - мама взволнованно осмотрелась и принялась собираться. Час спустя Катя, проводив родителей до машины, заглянула на кухню, полюбовалась на спящего Андрея, повздыхала, и отправилась в свою комнату доделывать отчет. Совет директоров еще никто не отменял.