MY OWN PARADISE

      Время близится к обеду. Множество детей резвятся и играют со своими сверстниками на детской площадке. Однако, один из них выделяется. То ли своими умными глазами, то ли серьезным видом, то ли не по годам развитой манерой поведения. — Привет, меня зовут Чимин, а тебя как? Сколько тебе лет? — мальчик лет семи очаровательно улыбнулся, — Давай дружить? — Рыжик немного шепелявил, но это, наоборот, прибавляло ему дополнительной дозы милоты. — Я не дружу с малявками, — Юнги хотел показушно отвернуться, но, увидев, как милый незнакомец поник, улыбнулся уголками губ и продолжил, — Но для тебя я сделаю исключение. Юнги. Меня зовут Юнги. Мне десять лет.  — А мне семь, — повторился маленький Пак и на миг став серьезнее, начал считать пальцы, а затем, лучезарно улыбнувшись, затмевая и так яркое солнце, показал семь пальцев, — Вот столько. Юнги, а десять — это… — Чимин вновь напрягся, а Юнги вытащил из кулака Пака оставшие три пальца.  — Это вот столько, — он улыбнулся, следя за забавной реакцией младшего, который изучал пальцы и начал их вновь пересчитывать.       Что-то притягивало маленького Юнги к этому милому сорванцу. Что-то такое, что сам Юнги не мог объяснить.

Спустя 5 лет

      Комната, в которой сидели мальчики, была уютной и просторной. Обои были фиолетовых оттенков, пол был застелен пушистым белым ковром (на котором так любят лежать Юнги и Чимин, смотреть в потолок и обсуждать свои маленькие секреты), а потолок был словно ночное небо: красиво усыпанный звездами. Комната была заставлена качественной немецкой мебелью, сделанная из прочного дерева.       В Сеуле уже наступила осень. В городе, с наступлением этого времени года, практически всегда было темно, влажно и мокро. Люди после летних каникул потихонечку начинали привыкать к обыденной скучной жизни: кому-то готовиться к досрочной сдачи проекта, кому-то разбирать бумаги, которыми тебя нагрузили на работе, а кому-то вот так сидеть и слушать объяснения своего лучшего друга по учебе.       За окном шел дождь, капельки воды медленно скатывались по оконному стеклу, словно играя в догонялки и по нему же мерно стучали, походя на своеобразную колыбельную, которая так манила закрыть глаза и немного поспать.       Мечтательный по натуре Пак сидел за столом вместе с его предметом обожания, а именно — с Юнги или как его еще мило называют — Шуга.       С того дня, как они познакомились, они очень хорошо сдружились. Возможно, здесь же замешаны отношения и их родителей, которые сразу одобрили нового друга своего ребенка и подружились семьями. Мамы говорили о своем, папы — о своем, дети — соответственно, также, о своем. Причем это «о своем» могло быть таким разным: начиная от «Хен, ты видел новую коллекцию Hot Wheels?» до «Доллар и впрямь подорожал» — Чимин, таким образом мы можем определить неизвестное в данном примере. Понимаешь, да? Чимин? Чимин! — слегка прикрикнул пятнадцатилетний Шуга, — Ты меня вообще слушаешь или как?        — Хён, я тебя правда слушаю, — сделав максимальный вид заинтересованности, произнес Пак. Однако, Юнги заметил, что Чимин выглядит очень забавно и неловко. Это заставило его слегка улыбнуться. — Честно? И что же я сказал?  — издеваясь, спросил Юнги. Хотя, кто еще тут над кем издевается. Парень уже час сидит и пытается объяснить Паку тему по математике, так как в его возрасте еще не проходят алгебру. — Нуу… — щёчки и губы младшего напряглись и он стал думать, избегая взгляда Мина, — Ты говорил… Про математику и… — Да ладно? Слушай, я вообще-то пришел сюда с целью подтянуть тебя, а ты даже не удосуживаешься меня выслушать… — старший посмотрел с укоризненным и одновременно расстроенным взглядом на Пака, — Ты меня расстраиваешь, Чимин.       Подсознательно он осознавал, что является чуть ли не кумиром своего младшего друга, и, что когда Юнги из-за него расстраивается, то Чимин чувствует себя ужасным человеком, думает, что обижает Юнги. Его Юнги, который ему как старший брат. Ведь тот всегда поддержит, успокоит, объяснит и, если надо, задницу надерет его обидчику, коих было много, ведь Пак был очень симпатичным мальчиком, а детей с нетрадиционной ориентацией в их школе было предостаточно. Некоторые мальчики со всех параллелей хотели с ним замутить, но тот в свою очередь был верен своему Юнги, тому Юнги, который сделал исключение для него еще в детстве и начал с ним общаться, тому Юнги, который очень популярен в школе своей харизмой, тому Юнги, который всех посылал с предложением встречаться или просто дружить, а с Чимином улыбался и общался на разные темы и даже давал советы. — Х-хён… — губы Чимина задрожали. — Я… Я не хотел тебя расстраивать, правда. Прости меня, пожалуйста. Ты же не перестанешь дружить со мной из-за этого? Хён? Хён! — у Чимина началась истерика. — Чимин, — Юнги серьёзно посмотрел тому в глаза, отчего тот слегка поежился, ужасно боясь услышать что-то вроде «Прости, но зачем мне дружить с человеком, который меня игнорирует? Без тебя я точно не пропаду. Не беспокойся. И вообще, если честно, Чимин, ты меня бесишь. Сильно» — Ч-что? — все-таки ответил Пак, спустя добрые 2 минуты. — Если ты сейчас не сбавишь уровень громкости своего голоса, к сожалению, мы не сможем общаться, ибо я оглохну,  — Юнги улыбнулся, смотря на Пака, который немного запутался, а потом с облегчением выдохнул, что его Юнги не собирается его кидать.       Чимин ярко улыбнулся своей фирменной улыбкой, которую любил Мин и про себя отметил, что Пак — одна из тех вещей, которые он мог бы лицезреть бесконечно. — Тогда продолжим, хён? — Продолжим.