Золотая рыбка

      Узнавая — уже не забуду глаз, прикосновение рук. ©       В тот вечер Энди волновался перед выходом на сцену гораздо больше, чем обычно и пытался, но никак не мог этого скрыть. Его руки тряслись, покрываясь липким потом, в горле першило, а голос дрожал. Слоняясь от угла до угла, он не находил себе места, и мысли в его голове так же судорожно метались, не давая парню покоя. Иногда в порыве этой неуёмной нервозности он доставал из кармана мобильный телефон, листая комментарии под своей последней записью в блоге, только большинство из них было на русском. Энди не мог понять ни слова, но чужое внимание хоть немного грело взбудораженную душу, и на пару мгновений ему становилось легче.       Сегодня утром он сообщил в блоге, что на концерте «МакSим» случится кое-что интересное. С тех пор поклонники певицы увлечённо обсуждали, что же имел в виду загадочный гитарист, пока он сам, так же увлечённо, мучился от ощущения, что всё это с самого начала было пустой затеей. Ещё вчера он с предвкушением ждал назначенного выступления — своего долгожданного дебюта. Даже утром Энди был относительно спокоен, а ближе к обеду вся его убеждённость в успехе неожиданно и резко спала. Парню начало казаться, что он не справится, что он обязательно испортит песню. Всё, над чем он так долго и старательно трудился, вдруг предстало ему невиданной глупостью. Он понял, что будет выглядеть смешно и нелепо, что сам он по сути одно большое посмешище и, махнув через океан, он никак этого не исправил, а только подчеркнул…       Откуда появилась эта отчаянная ажитация Энди не знал. Он просто метался за сценой, надеясь, что Марина придёт к тому же выводу и откажется от смелого музыкально эксперимента, что концерт внезапно сорвётся или случится какое-то другое неведомое чудо, но чудо не происходило. Время утекало сквозь пальцы, и до выступления оставалось уже меньше часа, а внутри коллектива никто не разделил и словно не заметил панического настроения гитариста. И пока другие участники группы сели перекусить, Энди вышел на улицу, чтобы выкурить сигарету и, если повезёт, хоть немного успокоиться. Сейчас ему и кусок не лез в горло, так что сидеть вместе с остальными, наслаждаясь приятной беседой и нехитрой едой Энди было невмоготу, и он попытался сменить привычную, но угнетавшую его обстановку.       По известному закону подлости на улице оказалось очень пасмурно. Дул сильный порывистый ветер, сгоняя на город тяжёлые чёрные тучи, и весь мир был таким же серым и беспросветным, как мысли парня. Равнодушно оглядев безрадостные городские пейзажи, он вытащил из кармана помятую пачку сигарет и нервно закурил, выдыхая из лёгких серый никотиновый дым, но его показалось мало и, затушив дотлевший до фильтра окурок, Энди снова достал из кармана потрёпанную пачку. В этот раз он даже не успел щёлкнуть зажигалкой, как за его спиной раздался деликатный женский кашель.       Обернувшись, парень увидел свою начальницу и, вытащив изо рта незажжённую сигарету, быстро выбросил её в урну. Так уж совпало, что Марина очень плохо относилась к этой вредной привычке, и частенько Энди доставалось за свои перекуры. Пару раз он даже обещался покончить с сигаретами, но всё как-то не хватало времени и силы воли, и теперь Энди ждал, что Марина опять устроит ему взбучку, но девушка не стала его отчитывать. Она пришла сюда вовсе не за этим.       — Ну, как ты? — спросила певица, ненавязчиво положив руку ему на плечо.       — Не очень, — честно признался Энди. — Может мы немного поторопились? Может не стоит? Я чувствую, что обязательно напортачу. Я сейчас не в самой лучшей форме и вообще мне не следовало во всё это соваться, мне и ехать сюда не следовало, сидел бы себе дома…       — Хватит уже накручивать, — сказала Марина, перебив этот неудержимый поток самобичевания. — Всё в порядке. Волноваться — это абсолютно нормально, но ты немного перегибаешь палку. Ты прекрасно подготовился, и мой слушатель тебя обожает. Сам знаешь, как «максималам» полюбился твой блог.       — Но «максималы» ещё не слышали мой вой в твоих песнях…       — Сегодня обязательно услышат, и я знаю, что им понравится, — ласково, почти снисходительно улыбнулась Марина. А Энди нравилась её улыбка. Нравились её очаровательные ямочки на щёках. Нравился почти солнечный свет в её зеленных глазах, и, сам того не заметив, парень улыбнулся в ответ. Это не ускользнуло от девушки и, воспользовавшись моментом, она настойчиво продолжила успокоительную речь. — Я знаю свою публику и уверенна, что новая версия песни понравится людям ничуть не меньше старой.       — А вдруг не понравится? — спросил Энди, хотя паники и волнения в нём стало заметно меньше.       — Ну, что поделать, — пожала плечами Марина, — провалы иногда случаются, но это тоже часть работы. Артист должен привыкнуть к неудачам, как к успехам и мотать себе на ус, а иначе он никогда не станет профессионалом.       — Ты так спокойно об этом говоришь, что даже мне стало спокойнее…       — Говорить можно что угодно, а пережить провал — совсем другое дело, но, я уверена, сегодня все пройдёт гладко, — сказала девушка и протянула своему гитаристу бутылку воды. Пить ему совсем не хотелось, но почему-то он взял из рук начальницы этот простой напиток и, откупорив бутылку, сделал пару маленьких глотков.       — Спасибо, — сказал Энди, вернув воду Марине. — Спасибо и за то, что успокаиваешь, и за песню, и за то, что дала мне работу, приняла в команду. Для меня никто и никогда столько не делал. Я сильно тебе обязан.       — Ты ничем мне не обязан, — ответила певица и, подойдя к парню почти в плотную, немного привстала на цыпочки и, обвив его шею руками, заговорщически прошептала Энди на ухо:       — Скажу по секрету, я просто сильно в тебя верю.       Её добрые слова, сладкий голос, горячее дыхание и нежные прикосновения сразу вогнали Энди в краску. Кровь прилила к лицу и бешено стучала в висках. От девушки пахло корицей, ванилью и горьким шоколадом, а смесь этих аппетитных ароматов невольно вскружила голову. Её мягкие волосы приятно щекотали лицо, и тут все последние волнения, страхи и переживания ушли сами собой — им просто не осталось места. Они уступили его чему-то новому, ещё непонятному и непонятому, но уже насущному и реальному, как сердцебиение, дыхание или неутолимый голод.       Сама близость объятий и таинство её шёпота продлились не больше пары мгновений, но впечатления от них остались надолго, если не сказать навсегда. Уже в следующую секунду с улыбкой отстранившись от своего гитариста, Марина по-приятельски похлопала его по плечу и, не заметив смущённо ступора охватившего парня, задорно сказала:       — Ну, что, готов к труду и обороне? Не обманешь моих ожиданий?       — Я постараюсь, — промолвил Энди и пугливо опустил глаза, словно было во всём этом нечто постыдное, словно он только что совершил какой-то неведомый проступок.       — Это уже лучше, — признала Марина. — А теперь вернёмся в клуб, а то холодно сегодня. Ещё всё-таки не май месяц, — заметила девушка и, подойдя к входной двери, поманила музыканта рукой, а он, словно заколдованный ею, послушно поплёлся следом.       До начала выступления оставалось совсем немного, и работа за кулисами буквально кипела — подготовка к шоу постепенно завершалась, и волей-неволей Энди пришлось броситься в этот омут. В суматохе и просто при деле, он окончательно забылся, а уже перед самым выступлением протянул сотовый телефон кому-то из обслуживающего персонала. Он попросил заснять на видео свой вокальный дебют, чтобы потом, в случае успеха, выложить запись в блоге.       Конечно, Энди чувствовал лёгкое, привычное для концертов волнение, но первый панический страх уже отступил. Он терпеливо наблюдал, как просторный зал наполнился людьми, и вместе с другими музыкантами занял своё место на сцене, а по первому сигналу, — счёту от барабанщика, — из-под пальцев парня вибрацией натянутых струн стали просыпаться живые звуки, складываясь в ласкавшую слух мелодию. Под этот аккомпанемент из-за кулис вышла Марина, и переполненный зал встретил её восторженными аплодисментами. Шоу началось.       Программа была знакома Энди почти досконально. Она всегда открывалась новыми песнями, а потом в дело плавно вступали старые, проверенные хиты. Этот концерт вовсе не был исключением, но после первых трёх песен, пролетевших для гитариста так незаметно, слушателей ожидал обещанный «сюрприз». Собираясь представить песню, Марина в пол оборота повернулась к своим музыкантам и движением ладони призвала Энди подойти поближе.       Тот самый главный и волнительный момент настал. Пришло его время, но, как назло, ноги будто налились свинцом. Каждый шаг давался безумно тяжело, по спине ручьями побежал пот, а во рту резко пересохло и, встав рядом с девушкой под бьющим лучом осветительных приборов, Энди невольно зажмурился и едва нашёл в себе силы улыбнуться.       — Этого очаровательного и скромного парня зовут Эндрю Бирсак, — торжественно объявила Марина, по-дружески приобняв музыканта. Она дала ему немного привыкнуть к яркому свету и вспышкам камер, продолжая говорить и занимать публику. — Этот талантливый молодой человек совсем недавно присоединился к моей команде, но уже приготовил для вас подарок. Очень надеюсь, что вы его поддержите…       Зал отозвался на слова певицы громкими овациями, но Энди их будто не услышал. Он только видел, что Марина одобрительно кивнула головой и, вернув микрофон на стойку, вновь прошептала ему на ухо: «Я в тебя верю». В этих словах будто было какое-то волшебство, и крепко зажав между пальцами медиатор, сжимая в руке гриф гитары, Энди глубоко вздохнул, и вновь из-под его струн зазвучала музыка. Сердце сжалось от знакомых нот, казалось, что теперь всё пойдёт как надо, но тут парень внезапно понял, что не помнит слов. В голове не было ни единой строчки, и к нему стала возвращаться позабытая паника. Зал узнал песню по первым аккордам и, несмотря на новую аранжировку, встретил её одобрительно, однако от этого Энди не стало лучше — перед глазами всё поплыло, в горле встал ком, но тут рядом снова оказалась Марина. Она появилась на сцене со своим микрофоном и с её уст, трагическим, протяжным полушёпотом сорвались первые вступительные слова:       — Я буду жить…       Это необъяснимо, но от её голоса всё для Энди тут же встало на свои места. Публика как будто отступила, исчезло ослепляющее освещение, исчезла сцена, и он снова оказался на репетиции, где в круговороте любопытства, интереса и творчества, среди родных и знакомых людей рождалась новая, ещё не открытая версия старой песни. Марина снова была рядом готовая, когда это нужно, дать свободу или наоборот направить, а может просто подставить своё плечо. Это принесло странное одухотворение, будто за спиной распустились крылья, и, облегчённо выдохнув, Энди потянулся к микрофону, а слова всплыли в памяти сами собой:       — Я буду жить, я буду спать под облаками.       Я буду звать людей Богами. Я буду плыть,       Я буду жить, — с чувством, с расстановкой, на взлёте собственных эмоций пропел он первые строки куплета и краем глаза заметил, как Марина, стоя от него в паре шагов, смотрела не в зал, а на самого Энди и это наполнило его новыми силами. Расправив плечи, он спокойно и собранно продолжил исполнение, и когда в припеве к нему присоединилась певица, их голоса стали единым целым — тем самым дополнением друг друга…