Сердцу не прикажешь.

      В комнате было темно. Единственным источником света стояла небольшая настольная лампа. Мебель вокруг была простенькая. Диван, пара кресел, всего одна картина и, собственно, стол со стулом.       Фёдор Достоевский сидел на стуле, держа в руках виолончель. Агата неспешным шагом подошла ближе к нему, стараясь не сильно стучать каблуками.       - И вот ты здесь, Агата, - произнёс эспер, играя спокойную, незнакомую женщине мелодию.       - Ты не боишься? - хмыкнула Агата, прекрасно видя, что ответ будет отрицательным. Расслабленная поза, полуприкрытые глаза - явно не описание человека, ждущего смерти.       - Зачем же мне бояться? Ты ведь всё равно не сможешь ничего мне сделать, - уверенно заявил Достоевский. - Сейчас ты спросишь, откуда я это знаю? Так вот я отвечу, прелестная дама, что мы знакомы не первый день.       - Не называй меня прелестной, - шикнула женщина. Она встала за спиной Фёдора, приготовив небольшой нож. Приставила его к горлу эспера и замерла. Мужчина перестал играть.       - Не можешь, верно? В таком случае, зачем всё это нужно? - Достоевский отставил виолончель в сторону, легко отвёл от себя опасное лезвие и встал. Он был немного выше Агаты. Под внимательным взглядом тёмных глаз становилось не по себе.       - Что ж, увидимся позже. Когда я буду готова, ты непременно узнаешь об этом первым. - Кристи развернулась и вышла из помещения.       - В таком случае, Агата, мы с тобой никогда не увидимся, или же ты всегда будешь неготова, - хмыкнул Фёдор.       Агата с того момента не оставляла попыток собраться с силами и, наконец, нанести удар. С Фёдором они виделись не так уж и часто - у обоих были дела, но даже при этих редких встречах девушка пыталась убить Достоевского. Стоит сказать, что сама жертва была абсолютно спокойна.       В последнюю их встречу Агата не горела желанием убивать.       Фёдор сидел на диване и, видимо, постепенно засыпал. Кристи подошла совсем близко, тяжело вздохнула и села рядом с ним, положив голову на его плечо.       - Как мило с твоей стороны, - пробормотал эспер. Одной рукой он обнял женщину за плечи, сильнее прижав к себе. - Даже не будешь пытаться меня убить?       - Сегодня не хочется, - призналась Кристи, уютнее устраиваясь в объятиях. Она не понимала, почему её так влечёт к Достоевскому. Она не знала, зачем сейчас пристроилась в его объятиях.       Мужчина был тёплым, а шуба, на которую Агата облокачивалась, - мягкой. Теплота и уют. Именно это сейчас было необходимо, чтобы успокоить нервы после сложной работы.       - Ну вот и хорошо. - Фёдору стало спокойнее. Он и до этого не нервничал, но только сейчас смог полностью расслабиться. Всё-таки проще общаться с человеком, когда он не пытается тебя убить.       - Скажи, во сколько ты научился играть на виолончели? - Этот вопрос озадачил Достоевского. Давненько никто не интересовался подобным.       - Если быть честным, я не помню, - признался мужчина. - Это было давно. А с чего вдруг ты заинтересовалась?       - Не знаю, просто стало интересно, - ответила Агата. Они долго сидели в обнимку, пока женщина не уснула.       - Спи, а в следующую нашу встречу я сыграю для тебя. - Достоевский поднялся на ноги, аккуратно уложив Кристи на подушку и укрыв одеялом.       Спящей женщина выглядела беззащитной, хотя мужчина знал точно - характер у неё сильный, если понадобится, она будет сильнее мужчины. Фёдор нагнулся к её лицу и осторожно поцеловал в щёку. Да, по-детски, да, невинно, но зато вполне искренне.       Фёдор ушёл, а Агата продолжила спать. Она слышала последнюю фразу мужчины, брошенную в её сторону, и пообещала себе, что наступит тот день, когда он будет играть только для неё.