Orange

Немой город окутан туманом. Он — призрак. Как и все другие города. Почти ничего живого не осталось за очень короткий срок. Страшно быть свидетелем того, как гибнет мир. Нет ничего, что могло бы ухватиться за лучик солнца, избежать той самой смерти. Она пришла внезапно. Одним весенним днём. Днём, когда всё живое наконец-то стало обретать оттенок жизни. Зелёный. Нежный цвет природы, перемешавшийся с другими, тёплыми оттенками весны. Весь мир тогда просыпался после зимы с надеждой купаться в тёплых солнечных лучах. Но, увы, этому не суждено было сбыться. Лиловые незабудки цвели на заднем дворе моего дома, прятались под листиками высокой травы. Как же я хотел вместе с ними спрятаться от всего в тот смертоносный день... День, когда небо окрасилось животным цветом, а единственная песнь и роль достались Смерти. По новостям говорили, что это радиация. Учёные не знали, как именно она появилась. Сразу в нескольких странах, на разных материках. Она распространялась с каждой секундой, пряча под своей рыжей кожей всех обитателей мира. Всего за два дня небо окрасилось в уже ставший ненавистным мне цвет. А под ним остался чёрный. Города утратили былые краски. Или, может, так только казалось? Я боялся открыть окно, а по новостям просили этого не делать. Говорили, лучше сидеть в закрытых квартирах до конца этого внезапного кошмара и ждать, когда всё наладится. И я ждал. Ждал, когда снова увижу безоблачное небо. В первый день радиации я был дома. Безразлично смотрел телевизор, когда программу о каких-то певичках прервали новости. Журналистка встревоженно тараторила что-то про опасность, взрывы, смертельные случаи и про странный дым, который я тогда ещё не видел вживую. По всем телеканалам обсуждали это событие. Как оказалось, во многих странах появилась эта странная радиация. Те, кому не посчастливилось на момент взрывов оказаться рядом, умерли на месте, задохнувшись от обжигавшего лёгкие запаха. Сначала казалось, что я в безопасности. Но это продлилось так недолго. Она добралась и до меня. Несколько часов я, нервно наматывая круги по квартирке, проверял плотно закрытые окна и дверь, запасался водой, перечитывал новости. Я назвал эту радиацию Рыжей смертью. Так стало проще проклинать её. На улице метались люди: кто-то спешил закупиться продуктами, кто-то торопился домой… Рыжая пришла в мой город вечером. Исчез успокаивавший меня закат, и город накрыла тень. Я наблюдал за тем, как дёргались в конвульсиях дворняги, кусая губы от безысходности. От понимания того, что так же умру и я. Я уже тогда знал, что ничего не спасти. Хотя, возможно, всё дело лишь в моём пессимизме. Всегда что-то остаётся живым, верно ведь?.. Я неподвижно стоял у окна в то время, как по телевизору рассказывали о Рыжей. Население погибает с каждой секундой, некоторые телеканалы уже не работают. Перед глазами пролетела жизнь. Я осознал, как мало прожил и как много хочу сделать. Хотел бы. Не помню, как долго прокручивал в уме заповедь, но проснулся я ранним утром. Светлый потолок врезался в глаза. С матерным приветствием «доброму» утру я встал на ноги. Это был просто сон, верно? Я просто слишком устал, а Рыжая — лишь плод больного воображения… Увы, нет. Она смотрела на меня едкими глазами, упираясь ладонями в окно. И улыбалась. Дико улыбалась, оценивая меня. Пришлось спрятаться на кухне, шторы хоть как-то мешали Рыжей смотреть на меня. Но я знал, кожей чувствовал, что она смотрит. Она ждёт. Ждёт шанса задушить меня. Незабудки иссохли и помутнели, завяли, как и всё живое. Я слышал крики. Кто-то умирал, задыхался. Рыжая успела погубить миллионы, а сейчас она бушевала уже совсем рядом. Страшно. Кажется, я слышу её голос. Монотонно проходил день. Соседи с верхних этажей совсем затихли. Вчера я мог услышать хоть чей-то крик, а сегодня… никто даже не ходил. Наверное, они уже мертвы. Оставалось только ждать. На часах всего 13:41, а я уже устал. Всё время хочется пить. А ещё всё темнеет, вещи теряют свой цвет. Я чувствую, как в груди что-то воспаляется. Устало бегаю взглядом по комнате, чёрно-белой, как в старом кино. Мне кажется, я уже болен. Воздуха не хватает. Распахнутые окна разнесли сквозняк по всей квартире, а за ним спешила Рыжая. Её духи поджигают лёгкие. Больно. Она обнимает меня медленно, крадясь руками к шее, а её губы обжигают. Голова кружится, я забываю, как дышать. Я просто не могу больше дышать. Где-то раздаётся крик, эхом возвращаясь ко мне, и переходит на хрипение. Я плачу, цепляясь за тонкие руки, пытаюсь освободиться от их хватки. Рыжая улыбается. Жуткий оскал. Перед глазами всё багровеет, а в груди пожар. Я вспоминал, как прошло несколько дней полного отсутствия свежего воздуха. А если бы я не открыл окно, Рыжая осталась бы по другую сторону? Вряд ли. Она пришла бы. Точно. Она не оставит никого. Возможно, кто-то и останется жить. Но только я этого уже не узнаю.