багровый закат

— идешь в 9 часов вечера под багровый закат с приглушённый музыкой в наушниках. хотя даже бесшумной. ее не слышно, ведь внутри волны твоего океана разливаются намного громче любого громкого динамика, любой колонки пьяных подростков, перебегающих светофор на абодный мерзкий, слепящий глаза свет в самом центральном перекрёстке уже давно надоевшего города. хотя, даже если все моря и всю твою пресную с примесью крови умерших дельфинов воду жадно украл с собой твой единственный вурдалак, то тогда юнги старается просто не вслушиваться в слова. что ты здесь делаешь? как же хочется сейчас просто разбить все окна в этом чертовом пятиэтажном доме, чтобы все люди, которые чувствуют себя в безопасности смогли ощущать себя в страхе точно так же, как напуган сейчас юнги. кровь стынет в жилах. сердце уже давно зашло в пятки. у юнги был лишь один самый громкий страх: быть последним идиотом в глазах тэхена. да он лучше бы проломил себе все кости в теле. он бы принял любую кару, понес бы любое наказание, лишь бы не потерять его навсегда. теплый и приятный вечер 26 июня. на первый взгляд типичные бессердечные подростки шатались по пустым и глухим станциям метрополитена, объезжая кольцевые остановки снова и снова. может, для кого-то это казалось транспонтным средством, как для того обычного офисного с синими мешками под глазами работника, который только вышел со станции, но не для них. для двух этих балбесов это было ночной, манящей канителью. тэхен любил громкие оглушающие звуки мчащегося вагона, будто бы обгоняя само время. все вокруг казалось таким незначительным. лишь два обычных подростка со значительной разницей в возрасте. когда ты подросток - даже каких то полгода кажутся уже настоящей вечностью, из-за которой числа ломают цифру твоих лет и разделяют тебя но более старших и по мнению учителей ответственных и имеющих мозги и законное гражданство детей, или младших, ещё ничего не понимающих как и в программе так и в жизни ангельских душ в средней школе. другие не казались вам какими-то недосягаемыми? или нет, погодите, что вы - недосягаемы? другие люди недостойны вашего внимания, они кажутся вам скучными или просто свихнутыми. у каждого свой характер, который вам не по душе. может, юнги и нравились сумасшедшие, о, да, ему нравились сумасшедшие, но чтобы они были харизматичны и романтичны. он знал это. он видел это во всех его движениях. тэхен был именно таким. он был сумеречными вечеринками в саду. чтением стихов. заставлял юнги писать и посвящать ему песни о верности, любви. переплетённые ноги. биение сердца заглушало гул мчащегося вагона. наверно, тут и не надо намекать на бескорыстную афродизию. да, он был влюблен. был влюблён в его походку. как он убирал волосы с глаз, когда нервничал. влюбился в то, как он смотрит на него. влюбился в то, когда он произносил его имя тихим полутоном. влюбился в каждый его шрам на шее и над губой. влюбился в грусть в его глазах, когда он был сломлен. влюбился в его смех, когда они смеялись вместе. влюбился в то, как он слушал. влюбился в то, как он однажды перебирал его волосы. случайно. и почему-то юнги казалось, что все это было не просто так. что-то в нем щёлкнуло. стеснительность и девятнадцатилетняя закомплексованность мигом погасла, на этом месте ярким, кричащим огнем загорелась решительность. влюбился в то, как звучал его голос утром. влюбился в то, как он не может заснуть. влюбился в его вены, выпирающие на руках. и сейчас даже тэхен подумать не мог, насколько святым и превосходным он кажется в глазах юнги. все в нем было идеально. хотелось прочувствовать его. в полутьме, при тусклом освещении ламп вагона тэхен продолжал смотреть на него своими ребячьими и сверкающими азартом глазами. его губы были настолько влажными, брусвяного оттенка, что в них хотелось впиться. на что юнги тогда и решился.