Вечер кино

Вечер не удался. Тошинори чувствовал крайнее раздражение и тому была веская причина: Изуку краснел, пыхтел и едва слышно бормотал себе что-то под нос. При этом он иногда оглядывался на Тошинори и, краснея чуть ярче, чем обычно, быстро отворачивался. Все это было на редкость очаровательно и он бы непременно умилился этому зрелищу, если бы не одно но. "Но" это было весьма значительным, по крайней мере, для него. Причиной всего этого нервного возбуждения и красных щек был Тошинори. Но не он! Красавчик с золотой шевелюрой и пронзительными голубыми глазами красовался на экране, а его солнечная улыбка слепила глаза даже ему. Не будь они с актером знакомы лично, он, признаться, злился бы на него. Но зная о том, что парень это хороший, Тошинори мог только мучаться бессмысленной ревностью. Кто же мог знать, что такой долгожданный для Изуку фильм сожрет столько его нервных клеток. Первые минуты действия не предвещали ничего плохого. Поскольку фильм носил скорее документальный характер, ему довелось побыть на съемочной площадке и провести чисто формальные консультации. Он не слишком углублялся во все это, так как в последнее время на его персоне довольно часто отрывались различные программы, шоу и авторы. Тошинори не видел в этом ничего плохого: ну напишут очередную книжку с "раскрытием пологов", ему-то что. Совсем иначе все обстояло для Изуку, до сих пор остававшегося преданнейшим его фанатом. Он читал каждую книгу, смотрел каждое интервью, и это по-своему даже умиляло. Так что когда Изуку с горящими глазами вытащил из почтового ящика копию фильма, отосланного специально для Тошинори, он не увидел причины отказывать ему в том, чтобы вместе оценить плод совместных трудов японского и американского киноискусства. К тому же смотреть фильмы вместе Тошинори любил. Ему нравился домашний попкорн, горячий шоколад и приятная полутьма, в которую погружалась комната. Но еще больше ему нравился Изуку под боком, греющий ничуть не хуже мягкого пледа. Зачастую случалось так, что Тошинори весь сеанс проводил, наблюдая за ним, а не фильмом, а после не мог вспомнить ни одной сцены. Смущались от этого оба. Вот и в этот раз они запаслись едой и уютно устроились на их небольшом диванчике, включив первый, но, скорее всего, далеко не последний фильм о жизни и бытие Символа Мира. Тошинори рассчитывал неплохо провести время с Изуку, и поначалу так оно и было. Тихонько перешептываясь, они успели опустошить половину миски попкорна, но уже через пятнадцать минут фильма атмосфера резко изменилась. Шепотки как отрезало, а Изуку впился глазами в экран и с тех пор надолго не отрывался. Красавчик на экране неплохо отыгрывал свою роль и был действительно хорош. Тошинори таким в этом возрасте не был, в этом он уверен. И это злило. Он попытался отвлечься от неприятных мыслей, углубившись в фильм, но было уже поздно. Теперь каждая мелочь бесила его. Глаз то и дело натыкался на несостыковки и недостатки. Декорации уже не казались такими уж хорошими, а музыка и вовсе стала слишком навязчивой. Все предстало в кошмарном свете. Все, кроме этого разнесчастного актера! Тошинори едва сдержал стон разочарования. Разве можно быть столь непозволительно безупречным? Он чуть покосился на Изуку и тут же громогласно закашлялся, поперхнувшись воздухом. У того даже шея покраснела! И это не говоря уже о легкой дрожи в руках и странном горящем взгляде. Настроение окончатльно рухнуло ниже плинтуса, и Тошинори уже начал думать о том, как отвязаться от дальнейшего просмотра. В фильме как раз пошла какая-то нелепица — экранный Тошинори в расстроенных чувствах собирался бросить учебу в Юэй — он мог бы сделать вид, что из-за пошедшего не в ту степь сюжета и хочет прервать просмотр. Чуть покряхтев, он деланно зевнул и открыл уже было рот... Как вдруг Изуку с возмущенным криком сорвался на ноги и, забыв про пульт, буквально продавил кнопку выключения на телевизоре. — Какая же чушь! — Э? Тошинори удивленно уставился на своего возлюбленного. Выглядел тот на редкость разозленным. — Тоши... — Изуку виновато взглянул на него исподлобья, — прости, но... Это же ужас! — Что? — кажется, он совершенно не понимал, что происходит. — Я знаю, что это первый фильм про тебя, и тебе он вроде бы нравился, я тоже его очень ждал и хотел посмотреть, но... Я не могу этого видеть! — Но... Почему? — Он же ужасен! Спецэффекты, музыка, декорации — все это еще куда ни шло, но главный актер! Это же кошмар! — с каждым словом Изуку распалялся все сильнее и сильнее. — Подожди-ка, ты хочешь сказать, что тебе не нравится актер, играющий меня? — Да! Прости меня, но он абсолютно ужасен. Он совершенно не вник в суть роли. То, как он себя ведет, его реплики и игра — невозможно все это видеть! Он же абсолютно не понимает тебя! А этот сценарий? Такое чувство, будто фильм не про тебя, а... И тут Тошинори не выдержал. Гневную отповедь Изуку оборвал его оглушительный хохот. Он смеялся с такой силой, что чуть не свалился с дивана. Он так ревновал, думая, что Изуку понравился красавчик-актер, а тот весь фильм только и делал, что раздражался из-за него! Изуку, растеряв весь свой пыл, аккуратно присел рядом. Вид у него был откровенно недоумевающий и ужасно милый. От этого уже угасавший хохот разгорелся с новой силой, и еще минуты две он смеялся, будучи не в силах остановиться. Наконец, он в изнеможении растекся по дивану, не забыв уложить голову на колени все еще ничего не понимающего Изуку. — Я что-то не то сказал? — робко, словно опасаясь очередного припадка смеха, поинтересовался Изуку. — Ох, мой мальчик, только послушай! Теперь уже Изуку настала очередь смеяться. Делал он это так заразительно, что Тошинори не сдержался и присоединился к нему. Выслушав спутанные объяснения и отсмеявшись вдоволь, Изуку кое-как успокоился и, деланно нахмурившись, легонько потянул его за волосы. — Неужели ты думал, что мне может понравиться кто-нибудь, кроме тебя? Да и еще какой-то актер, которого я даже не знаю. — Ну... — он нервно заерзал, глупость и беспочвенность собственных терзаний была уже очевидна. — Мне не нужен никто, кроме тебя, — шепотом произнес Изуку, и тут же покраснел, вспыхнув до самых корней волос. В груди Тошинори будто разлилось горячее тепло и, не выдержав, он притянул его к себе. Губы Изуку были чуть сладкими от шоколада и невыразимо нежными. Несколько минут они самозабвенно наслаждались поцелуем, оторвавшись друг от друга только когда совсем запыхались. Весь красный, Изуку мягко перебирал его волосы, а Тошинори просто лежал, прикрыв глаза и наслаждаясь невинной лаской. — Кхм, может... — все еще смущенный Изуку прервал их тихую идиллию. — Может, посмотрим что-нибудь? — Если ты хочешь. Но только не этот фильм, ладно? — со смешком согласился Тошинори. — И не подумаю! Они снова рассмеялись. Вечер удался.