11. Добрые дела

Проложик "Когда Инквизиия была распущена, Каллен и леди Инквизитор стали жить вместе. Сбросив с плеч бремя обязанностей, они продолжали делать добрые дела, как им подсказывало чутье…" Утешник, 9:44 Дракона Где-то в замызганной подворотне Редклифа Второй удар в челюсть не заставил себя долго ждать. - Письмо! - медленно прорычала женщина. - Живо! Парень заныл пуще прежнего. - Леди маг, пожалуйста, не бейте меня! Я простой путешественник... – Торад предпринял еще одну попытку сойти за дурочка. Авось, прокатит. Он уже триста раз успел обозвать себя всеми известными ему ругательствами за то, что так глупо попался. Кто ж знал, что эта сумасшедшая баба зайдет в таверну именно сегодня. Очередная волна магии сильнее впечатала его в щербатую деревянную стену, связав по рукам и ногам. Торад захрипел. - Ах, ты, сукин сын! - и снова смачные удары один за другим. Мало того, что ее рука и так была тяжелой, стальные вставки на перчатке из тонкой кожи добавляли ударам еще большую твердость. Левую руку женщина прятала в складках дорожного плаща. Торад дернул головой и сплюнул кровью на землю. - Не советую меня выводить... – рявкнула она, тряхнув его еще сильнее. В его глазах тут же все раздвоилось. - Миледи! - задняя дверь таверны приоткрылась, и в грязный переулок выглянул слегка взволнованный трактирщик. - Вот вы где! Магичка обернулась на звук. - Ну, чего еще? Видишь, у меня с этим сударем здесь культурный разговор! - она натянуто вежливо улыбнулась. - Ваш муж... ээ... вернулся. Давно уж ищет вас, - пролепетал мужик. Ее взгляд на секунду смягчился. - Спасибо, Тед... Воспользовавшись тем, что она замешкалась, и ее магия ослабла, Торад со всех сил дал кулаком ей в живот. Женщина согнулась и закашлялась. - Твою ж!.. Торад, что было мочи, рванул вперед прочь из тупика, сбил с ног трактирщика и через всю таверну мимо вышибал побежал на второй этаж. Магичка ломанулась за ним, переполошив всех посетителей. Торад влетел в первую попавшуюся дверь, пересек комнату и шмыгнул в окно. Пробежал по поросшей мхом крыше над главным входом и спрыгнул на площадь. Он второпях обернулся посмотреть, где преследовательница. Не может же она быть настолько безумна, чтобы бежать за ним! Он чуть не взвизгнул от страха, когда увидел, что она не отстает, и уже сиганула вниз с крыши. Ее дорожный плащ серо-зелеными крыльями взвился за спиной. Железные каблуки сапог громко бряцнули о мостовую. Торад ринулся вперед, но не успел пробежать и десяти футов, как мощный поток магии сбил его, и он кулем повалился вниз, ободрав локти. За считанные секунды его руки и ноги отяжелели, пригвожденные к земле. На площади тут же столпился народ: зрелище предстояло то еще! Кто-то сокрушенно охал, кто-то улюлюкал, кто-то спрашивал, какого демона тут вообще происходит. Вскоре подтянулись и солдаты из местного ополчения. Магичка подошла к бедолаге и, поставив тяжелый сапог на его грудь, наклонилась над ним. Ветер вздыбил ее длинный плащ, и Торад увидел, что левой руки у нее, оказывается, нет. Точнее, есть лишь ее половина: ниже плеча в районе локтя рукав сорочки был подобран и скреплен застежкой. Торад все-таки не удержался от жалобного писка, испуганно таращась на женщину. Она откинула за спину длинную рыжую косу и гневно сощурилась. - Простой путешественник, да? Кажется, простые путешественники не носят такие дорогие штуки, - она одним рывком содрала с его шеи кристалл связи. Торад дернулся, но она сильнее наступила ногой на его грудь. - А это у нас что? - она заметила клочок бумаги, торчащий из нечаянно вспоротого внутреннего отделения куртки. Торад обреченно закрыл глаза. Это был конец. Если она его сейчас не прикончит, то потом это сделают заказчики, причем с особенным удовольствием. Женщина вытащила потрёпанную записку, зубами распутала тонкую бечевку и, развернув клочок бумаги, пробежалась глазами по чернильным строчкам. - Так и знала! - прошипела она, больно пнув Торада в бок. Тот снова взвизгнул. - Эвелин! - из таверны показался светловолосый мужчина. Серый в белых пятнах мабари следовал за ним по пятам. Увидев поваленного Торада, пес утробно зарычал. - Этот ублюдок, - она обратилась к солдатам, гневно тыкая пальцем вниз, - под вашим носом торговал лириумным порошком! Красным! Швырните его за решетку. С остальным я сама разберусь. К Тораду тут же подскочило несколько крепких парней. Последнее, что он заметил, пока пытался отдышаться, то, как магичка, подошла к мужчине и приобняла его за талию. - Еще одна шахта! – она расплылась в победной улыбке, передавая ему письмо. – Знаешь, а твой метод ведения допроса мне понравился! - Ты неисправима, - вздохнул он, поправляя узорчатую фибулу на ее плаще. - Пообещай, что не будешь больше так делать! Она фыркнула. - Ты что, и вправду считаешь, что после Адаманта, прыжков во времени, войны с чокнутыми кунари и моровым магистром мне будет опасен какой-то жалкий контрабандист? - Я прекрасно осведомлен о твоих подвигах, - мягко рассмеялся мужчина. - Но я больше не хочу, чтобы ты переносилась в будущее, или за Завесу, или куда-либо еще. Брось эту привычку. Торад примерно представлял, о чем они говорят. Некоторые моменты были ему знакомы из многочисленных пьяных баек, что он частенько слышал в тавернах. И если эта женщина – та, о ком он подумал, его нынешняя поездка в Редклиф с самого начала была обречена на провал. Дела минувших дней Опираясь на массивный планширь, Каллен всматривался в синюю бархатную гладь Недремлющего моря. На горизонте вскоре должна была показаться земля. Киркволл… Город Цепей, который он с радостью покинул несколько лет назад. И в который, думал, никогда больше не вернется. Он вообще тогда много о чем думал. Однако жизнь часто любила преподносить ему сюрпризы. По сути, его жизнь вообще состояла из сплошных сюрпризов: приятных и не очень. Последние годы оставили в памяти особенный след. Поступая на службу в Инквизицию, он ни за что бы не подумал, чем в итоге все закончится. Он изменился. Настолько, что даже Миа оказалась совершенно удивлена при встрече. Кто знает, кем бы он стал, сложись его судьба по-другому. Прошло несколько месяцев с тех пор, как он перестал занимать пост военного советника. Инквизиция официально осталась позади, упраздненная так же громко, как и была создана. Последний день ее существования был ярким, ужасающим, наполненным непредсказуемыми и тревожными событиями. Каллену сейчас он казался таким далеким и нереальным! Но стоило ему только закрыть глаза и вернуть в памяти те события, как его кожу покрывали мурашки, а все переживания вмиг возвращались и вставали в горле сухим комом. Каллена с тех пор мучили новые кошмары, в которых Она умирает от поглотившей ее метки, или от взрыва гаатлока, или от кунарийского меча. Он удивлялся, как вообще умудрился тогда не поседеть. Если бы с ней что-то случилось... Каллен с силой зажмурился. Нет. Он не будет об этом думать. Последний день Инквизиции… В Зимнем Дворце тогда творился настоящий бардак. Шпионы, кунари, бочки с взрывчаткой, элювианы… На последнем, втайне от гостей созванном собрании, советники громко спорили между собой, пытаясь составить максимально верный план действий. Ситуацию, грозящую обернуться колоссальной катастрофой, следовало разрешить немедленно. Выслушав поданную Викторией-Лелианой информацию о шпионах, генерал армии раздраженно выдохнул: - Как мы собираемся воевать, когда даже своим людям доверять не можем?! Леди Инквизитор, как обычно, стояла по другую сторону стола. Сейчас она выглядела порядком уставшей. Скрестив на груди руки, она хладнокровно смотрела перед собой. - Вы узнали, кто провез бочки по накладным Инквизиции? – спокойным голосом осведомилась Эвелин. - Да, - кивнула Лелиана. – Пропало несколько наших эльфов-рабочих. Я проверила их биографию. Оказалось, все они бежали из Киркволла, когда там начались беспорядки. - Я помню, что тогда творилось в Киркволле, - вставил Каллен. - Многие из городских эльфов обратились к Кун, пытаясь, таким образом, хоть немного улучшить свою жизнь. - А кунари сделали из них шпионов... – пробормотала Жозефина. Эвелин раздраженно повела бровью. - Ну, вот опять!.. Несколько лет назад мы ругали магов за то, что те облажались. Затем мы поступали также с Серыми Стражами… - она презрительно фыркнула. - И гляньте-ка на нас сейчас! Внезапно обычно спокойная и тактичная леди посол сорвалась: - Я из кожи вон лезу, чтобы отстоять Инквизицию на этом Священном Совете! И ради чего?! Чтобы мы лгали и угрожали тем, кого обязались защищать? - Как только мы найдем шпионов... – начал было командор. - Дело уже не в шпионах! – крикнула Жозефина. - Вы спрятали труп кунари! Вы практически взяли под контроль Зимний Дворец! - Мы сделали то, что нужно было! - отрезал Каллен. - А не то, что было политически выгодно. Жозефина совсем вышла из себя: - Да вы хоть знаете, чего стоила нам ваша выходка?! Пока мы сейчас говорим, Орлей с Ферелденом планируют упразднить нас!.. – она сокрушенно вздохнула. – И, возможно, они правы... Неизвестно, сколько бы еще длился этот спор, но внезапно рука Эвелин взорвалась ослепительной ядовито-зеленой вспышкой, и Инквизитор, согнувшись, закричала от боли. Такое мало кто доселе видел. Кроме Каллена. Когда-то давно с Эвелин уже происходило подобное, и это было ужасно. Инквизитор пыталась восстановить дыхание, в то время как советники приблизились к ней. Каждый из них был встревожен. - Дерьмо! Проклятие! – зарычала Эвелин. Она была по горло сыта всем: и шпионами, и Советом, и политикой. - Мы спасли Ферелден, и они недовольны! Мы спасли Орлей, и они тоже недовольны! Мы закрыли Брешь, дважды! А теперь моя собственная рука собирается меня прикончить! - она уже кричала, придя в неистовую ярость, - Да может ли хоть что-нибудь в этом гребаном мире просто оставаться нормальным?! Она глубоко вдохнула, попытавшись взять себя в руки, и продолжила: - Мне… мне нужно добраться к даарвараду. А вы можете продолжать грызться между собой, пока я... - она запнулась и неуверенно закончила, - пока я не вернусь. Каллену было больно смотреть на то, что с ней происходит. Она из последних сил пыталась оставаться непоколебимой и храброй. Но как, к демонам, можно оставаться храбрым, когда видишь, как на твоих глазах рушится все, что ты так долго создавал? И когда знаешь, что в любой момент можешь умереть. Каллен подошел и крепко обнял ее, выражая тем самым все свои чувства. Она еле слышно всхлипнула, прижалась к нему, а затем тут же отстранилась. Сейчас нельзя было давать волю эмоциям. - Спасибо, Инквизитор, - тепло проговорила Лелиана. - Вы позволите... - Жозефина смягчилась и обеспокоенно посмотрела на Эвелин, - позволите проинформировать Священный Совет об опасности? - Да, - твердо сказала Инквизитор. - Если у нас ничего не выйдет, Священный Совет должен знать, что произошло. - Я сообщу им лично, - сказала Лелиана. - Лелиана, я могу... – возразила леди посол. - Нет. Твоя работа и без того трудна. Теперь это моя обязанность. - Я приставил стражу к элювиану – на случай, если кунари решат напасть на Дворец, - сообщил командор. - Храни вас Создатель, - напоследок пожелала Инквизитору новоиспеченная Верховная Жрица. Каллен произнес то же самое, только мысленно. Ему тогда показалось, что он смотрит на Эвелин в последний раз. И это было отчасти правдой. Вернулась она, во всех смыслах, уже не той, какой была прежде. Но, несмотря ни на что, она все же вернулась. В зале, где проходил Священный Совет, спор шел полным ходом. Жозефина устала отбиваться от нападок посла Ферелдена, Виктория устала выслушивать аргументы посла Орлея, а Каллен места себе не находил, переживая за жизнь Эвелин. Он совершенно ничего не видел и не слышал. До него лишь смутно долетали отголоски фраз. - Мы не можем потерять Инквизицию сейчас! Мы стоим на пороге войны с кунари! – громко воскликнул Сирил де Монфор. - Да, потому что их в первую очередь спровоцировал этот... Солас! - возмутился Теган Геррин. - Инквизиция не имеет отношения к этой угрозе! Мы проинформировали совет об опасности... – попыталась утихомирить их леди Монтилье. - Опасность исходила от кунарийских шпионов внутри вашей организации! – въедливо вставил посол Ферелдена. В дальнем конце зала скрипнула тяжелая дверь. Стражник посторонился, пропуская кого-то вперед. - Без нашей организации вы бы не то, что не жаловались, вас бы и в живых не было, - с легкой насмешкой отметила Виктория-Лелиана. Теган раздраженно вздохнул. - Никто не забыл, что вы сделали. Но Корифей уже два года как мертв! - Если Инквизиция продолжает работу, она должна делать ее официально, как узаконенная организация, а не как банда прославленных наемников! - высказался Сирил. Внезапно все замолчали. По залу пробежались шепотки. Наконец, присутствующие увидели леди Инквизитора. В том числе и Каллен. За одно мгновение он испытал несколько чувств одновременно: шок, ужас, счастье и облегчение. В горле запершило. Он даже представить не мог, что с ней предположительно случилось там, по другую сторону магического зеркала. Но она была жива, пускай и выглядела сейчас словно загнанный зверь. Побитый, уставший, искалеченный зверь, у которого еще оставались капли гордости и достоинства. Каллен наблюдал, как она невозмутимо шагает к послам, буравя их тяжелым взглядом. Он не знал, когда именно она вернулась – до этого момента ее никто еще не видел. Перешептывания тем временем уже превратились в тихий гул, наполненный ошеломлением и потрясением. - Инквизитор? - удивленно воскликнула леди Монтилье, когда Эвелин поравнялась с ней. Они стояли перед высокой кафедрой, за которой восседала Верховная Жрица с послами обоих государств. Эвелин бросила на Жозефину мимолетный взгляд. - Вы ведь все знаете, что это! – звучно проговорила она, поднимая вверх толстую потрепанную книгу. Народ тут же затих. Эвелин выдержала долгую паузу, а затем громко продолжила: - Предписания Верховной Жрицы Джустинии о создании Инквизиции. Она повернулась лицом к залу, все еще держа книгу перед собой. Одной рукой. Левый рукав красного парадного мундира был подкатан и собран у плеча. Метки больше не было, как и остальной части руки. - Мы обязались закрыть Брешь, найти виновных и восстановить порядок! С чьим-либо одобрением или без него. Стоящая в сторонке Кассандра слегка улыбнулась и одобрительно кивнула про себя. С суровым видом Эвелин повернулась к Тегану: - Мы не получали официально заверенных договоров перед тем, как спасти народ Ферелдена, - колко заметила она и тут же перевела взгляд на орлейского посла, - и не нужны были никакие дипломатические осторожности для того, чтобы раз и навсегда покончить с вашей бессмысленно глупой гражданской войной! Все это в планы нашей организации не входило! Но мы сделали это, потому что должны были, потому что посчитали это правильным!.. Инквизитор злобно сощурилась и в ярости швырнула книгу на пол. - И сейчас, с вашего позволения, я собираюсь спасти мир... снова! Она развернулась на каблуках спиной к послам и решительно направилась вон из зала. - Приказ вступает в силу немедленно, - небрежно крикнула она через плечо, махнув рукой, – Инквизиция расформирована! Она удалилась под громкие изумленные возгласы толпы. Эффектно ушла. Также эффектно, как и появилась. В этом была вся Эвелин. Она не позволила, кому бы то ни было посчитать ее слабой. Направилась сразу в гостевые покои. Чуть позже, так и не дождавшись, когда заседание закончится, Каллен наплевал на этикет и покинул Совет, чтобы пойти к ней. Он и представить не мог, что она чувствует и что она пережила. Ее вещи были разбросаны по всей спальне, будто их швыряли в порыве ярости. Она стояла у окна, нервно сжимая правой рукой искалеченное плечо. Когда он вошел, Эвелин обернулась на звук. Не говоря ни слова, Каллен бросился к ней и заключил ее в объятия. Она уткнулась в ворот его мундира и всхлипнула. - Как я могла?.. Как я могла позволить так использовать себя? – она проглотила ком в горле и сдавленно вдохнула. – Зверюшка. Долбанный домашний питомец. Он бросил мне игрушку и все это время наблюдал, что я с ней делаю. Не выпуская ее из объятий, Каллен коснулся губами ее волос, нежно поцеловал лоб, виски, а она все-таки позволила себе разрыдаться на его груди. Это были слезы счастья от того, что все, наконец, закончилось; и слезы отчаяния от того, что все, во что она поверила, оказалось глупой ошибкой того, кого она считала своим другом, и который хладнокровно предал ее. Эвелин сбивчиво рассказала обо всем, что случилось. - Пожалуйста, - шептала она, - пообещай, что никогда меня не оставишь. Я не вынесу. Только не это. С болью в глазах, он посмотрел на ее залитое слезами прекрасное лицо. - Я давно уже поклялся в этом. Гораздо раньше церемонии. И могу поклясться снова. - Я верю тебе. Она улыбнулась и, отстранившись, вытерла щеки тыльной стороной ладони. А затем внезапно рассмеялась. Она смотрела на ошеломленного Каллена и долго смеялась, а потом с легкостью сказала: - Знаешь что? К демонам все! Я ни о чем не жалею. Да, я была игрушкой в Его руках, которая в итоге сломалась. Но в глубине души я всегда знала, что рано или поздно что-то подобное случится. И я была готова заплатить, потому как платить приходится за все всегда. А это, - она хлопнула себя по левому плечу, - это даже не плата! После всего, что я пережила... гребаная метка меня больше не пожирает. Что это, как не облегчение? Что это, как не награда? Но видит Создатель, Он тоже заплатит. Заплатит за все ошибки, которые совершил. И за все жизни, унесенные по его вине. - Что ты намерена делать? – встревожено поинтересовался Каллен. - Я хочу собрать наш последний военный совет. Это еще не конец. Хоть официально Инквизиция и была расформирована, множество агентов под руководством Кассандры, Хардинг, Шартер, даже Сэры до сих пор продолжало подпольно работать: они находили новые связи, пристально следили за старыми. Эвелин постоянно вела переписки, тайно встречалась с доверенными людьми и, конечно же, не переставала поддерживать связь с друзьями. Все-таки, от Инквизиции у нее остались в основном хорошие воспоминания. Она часто с азартом и трепетом рассказывала Каллену о своих приключениях, вспоминала интересные истории, которые случались с ней и ее соратниками. А еще она была бесконечно счастлива находиться теперь все время рядом с ним. За последние месяцы они много путешествовали. Эвелин, наконец, показала ему те места, которые так хотела, чтоб он увидел. Каллен был в восторге. До глубины души он был впечатлен волшебной красотой звездно-лунных ночей Свистящих пустошей, величием увитых плющом древних эльфийских статуй в Долах. Они вместе с Эвелин любовались пурпурным закатом под пение пестрых птиц и журчание кристально чистых водопадов в Арборской глуши, и вместе встречали первые лучи рассвета на Штормовом берегу, любуясь, как солнце окрашивает спокойное утреннее море, и волны тихо набегают на гладкие камни. Она показала ему руины величественных эльфийских храмов, хранящих в своих стенах воспоминания о былых временах; показала пещеры, ведущие к остаткам тэйгов, где по сей день сохранились следы древних гномьих цивилизаций. Каждый раз она радостно улыбалась от того, что он тоже видит перед собой эту красоту, чувствует ее и понимает. А он каждый раз поражался тому, сколько же прекрасного он мог упустить в своей жизни, не случись с ним то… что, в общем, случилось. Каллен так глубоко задумался, что не заметил, как уже совсем близко показались знаменитые бронзовые статуи рабов-близнецов. Что-то никогда не меняется, подумал он. Киркволл во все времена на всех душах отпечатывался каленой сталью, твердым камнем и едкой солью. И ни один наместник, будь он мудр или глуп, не способен был изменить Город Цепей. На палубе раздались бодрые шаги, заглушаемые плеском волн, бьющихся о борт корабля. Эвелин поравнялась с Калленом и облокотилась о фальшборт. Слегка прищурившись, она посмотрела на черные скалы и зев широкой расселины, через которую в порт заходили суда. На ее губах блуждала умиротворенная полуулыбка, а свежий бриз играл с легкими огненными прядями, выбившимися из ее тугой косы. - Знаешь, когда Варрик говорил, что ты - не фанат морских путешествий, я и предположить не могла, что настолько, - небрежно заметила она, все еще наблюдая, как приближается берег. - Я думал… - расплывчато сказал Каллен. - О чем? – Эвелин обратила на него взгляд зеленых глаз. - Как так получилось, что я сейчас здесь… - Занятные, наверное, мысли, - она хмыкнула и заправила за ухо рыжий локон. - Это уже неважно, - Каллен мягко рассмеялся. - Честно говоря, нынешним путешествием я вполне доволен. Эвелин посмотрела вверх, где уже виднелись белокаменные стены особняков Верхнего города. Она вздохнула и иронично усмехнулась: - Дом, милый дом… Простые вещи Как же неудобно делать что-либо, когда у тебя для этого лишь одна рука! Полотенце, которым она просушивала длинные волосы, выскользнуло и упало на пол. Эвелин в сердцах выругалась. Она не любила жаловаться на судьбу, но сегодня все-таки вышла из себя. Прислуга весь день украдкой таращилась на нее, вино то и дело норовило пролиться и бумажные листы все время сворачивались в трубочку. В гневном порыве Эвелин скомкала несколько штук и запустила их в камин. Долбаное полотенце, долбаные бумаги, к демонам все! Как же противно и унизительно ощущать себя кем-то… вроде нее. Так, стоп, стоп. Она сделала глубокий вдох и заставила себя успокоиться. Эвелин крепко уцепилась за мысль, тут же пронесшуюся в ее голове: ей следовало быть благодарной Соласу. Этому эльфийскому божку, или кем там он считал себя, за все, что с ней произошло. Она закрыла глаза и представила теплую улыбку мужа. О нет, она никогда больше не пожалеет ни о чем. Она готова была еще тысячу раз повторить свою участь, отвоевать тысячу битв, снова и снова оставаясь калекой до конца жизни, лишь бы только судьба опять свела ее с Калленом. И со всеми, кто был ей дорог. Эвелин подняла полотенце и аккуратно, как могла, положила его на комод. Работа звала. Нужно было закончить сегодня с дурацкими письмами. Кое-как пригладив пальцами растрепавшиеся волосы, она вышла из спальни. Тяжелые шторы, плотно занавешивающие высокие решетчатые окна, Эвелин моментально отодвинула легким взмахом руки. Просторный вестибюль тут же весь залился ярким солнечным светом. Атмосфера в доме сразу же стала повеселее. Пожалованный ей Наместником вместе с титулом особняк, как и все имения в Киркволле, был сложен из белого камня в тевинтерском стиле; имел мезонин с увитым виноградной лозой балконом; был просторным, довольно уютным и со вкусом обставленным столь популярной в Вольной Марке мебелью из красного дерева. В широком вестибюле под потолком висела огромная люстра; стены украшали картины, преимущественно морские пейзажи и пасторали, изображающие живописные долины реки Минантер; кое-где в больших глиняных кадках стояли пушистые невысокие пальмы и глянцевые фикусы. Эвелин прошла в библиотеку, которая находилась тут же, на втором этаже. Эта комната нравилась ей больше всех. Она была сравнительно небольшой, с симпатичным камином, удобными креслами и большим письменным столом. На полках помимо дозволенной церковью литературы, было множество книг из личной коллекции Эвелин, собранной во времена Инквизиции. Впрочем, практически всё здесь когда-то уже было прочитано ей от корки до корки. Она села за тяжелый стол, придавила бронзовым пресс-папье лист бумаги, обмакнула перо в чернила и принялась за работу. Все как обычно. Надо не забыть, что почтовое судно отправляется в Амарантайн завтра в девять утра, думала Эвелин спустя три письма. Кажется, она только прибыла в Киркволл, а важных дел уже целый список набежал. И бумаги еще нужно будет купить. Или послать кого-то из прислуги. Она мысленно хмыкнула. Прислуги… За последние месяцы она настолько отвыкла от всяческих титулов, что сейчас чувствовала себя немного не в своей тарелке. Особенно после того, как обнаружила здесь на каминной полке кучу накопившихся приглашений от местных аристократов. И особенно после того, как еще недавно грязная и побитая она продиралась через густой ферелденский ельник, преследуя очередного контрабандиста. Пацан оказался смышленым, к тому же имел задатки магии. Ох, и влетело же ей от Каллена, когда он увидел, во что после гонки превратилась ее одежда и как эффектно глубокие ссадины украшали ее скулы. Эвелин улыбнулась, вспоминая угрюмое выражение его лица, но мысли ее прервал еле слышный звук. Маленький кристалл связи блекло светился магией и слегка вибрировал. Эвелин взяла его со стола и пальцем ковырнула крышку изящного резного футляра. - Угадай, что мне птичка на хвосте принесла! – разнесся по библиотеке театрально-довольный голос. - Я тоже рада тебя слышать, - невольно расплылась в улыбке Эвелин. Дориан всегда так действовал на нее. Послышался короткий смешок. - Так ты что же, на Родине? - Все-то ты знаешь… - Увы, моя дорогая, не все. Если бы я знал, что на сегодняшнем собрании нас снова разнесут в пух и прах, я бы подготовил более желчную речь. - Дориан, - мягко произнесла Эвелин, - ты же в курсе, что всегда можешь рассчитывать на мою поддержку? - Конечно, в курсе! – донесся его веселый голос. - Слышала бы ты, какие разговоры ходят тут о тебе! - Ты, главное, не позволяй костру погаснуть. Дориан рассмеялся. - Как… продвигаются дела с поисками убийц? – осторожно поинтересовалась Эвелин. Тевинтерец вздохнул. - Успехов пока мало. Но ты ж меня знаешь! Я не остановлюсь. Благо, есть с кого брать пример. - Слушай, как только я получу вести из Карастеса, я сразу же дам тебе знать! Надеюсь, Белинде удалось хоть что-то выяснить… - Ты ведь никогда не перестанешь играть в шпионов? - Другой жизни я уже не представляю, - Эвелин задумалась. – Пока я в состоянии сделать хоть что-то, я буду работать. - Другого от тебя я и не надеялся услышать, - Дориан усмехнулся. – Уже есть новые планы? - Ох. Сначала Оствик… Пожалуйста, не надо комментариев! Это будет долгая поездка… Помимо семейных встреч хочу еще посмотреть свои земли. Если получится, сплавлю их на кого-нибудь. Может, последую примеру отца и лимонные плантации разобью. Еще в Маркхэм заехать надо. Кое с кем из агентов в университете встретиться. Да и Ренье сейчас там. Хотела бы его повидать… - Ни тебе драконов, ни демонов, ни балов во дворцах… А как же было весело когда-то! - Да… Те еще были деньки! - В любом случае, я рад, что ты не падаешь духом, - его голос потеплел. - Не дождешься! – фыркнула Эвелин. - Твоим оптимизмом хоть мертвецов поднимай! - Плавали – знаем… - Хотя у тебя, кажется, сейчас и помимо них есть, с кем воевать. Надеюсь, Каллен присматривает за тобой. - Присматриваю, можешь не сомневаться, - послышался голос у нее за плечом. Эвелин обернулась и угодила прямиком в объятия мужа. - А ты совсем не изменился. Все такой же милый зануда, - съязвил Дориан и напоследок бросил, - Наместнику от меня привет! На этом связь прервалась. Она щелчком захлопнула крышку футляра, и с нежностью посмотрела на Каллена. - Ты давно вернулся? - Не особо. Он рассеянно оглядел стены и потолок. - Здесь гораздо светлее, чем мне показалось на первый взгляд, - заметил он, покосившись на дверь. – И не так людно. - Я отослала слуг, - она тихонько хихикнула. - Слуги... это так нелепо. Не находишь? - Ты это мне говоришь? – нахмурившись, он закатил глаза, но тут же вновь посмотрел на нее, и взгляд его потеплел, - кажется, я не видел тебя целую вечность. Такой долгий был день… Он наклонился и мягко коснулся ее губ поцелуем. - Я думала, он никогда не кончится, - вздохнула Эвелин. Она готова была взвыть волком и нисколько не преувеличивала. Сегодня Каллен с самого утра уходил по делам. Кажется, он сказал, что отправляется повидать нескольких знакомых, и Эвелин уже успела порядком соскучиться по нему. За несколько месяцев она привыкла к тому, что они теперь все время были вместе. Это безумно радовало ее, ведь она так давно мечтала об этом! Они вместе путешествовали по разным уголкам Тедаса, вместе выслеживали контрабандистов, умудряющихся до сих пор выискивать шахты с красным лириумом, вместе продолжали работу, которой с роспуском Инквизиции только прибавилось: расследования таинственного исчезновения эльфов шли полным ходом. Ко всему прочему недавно Каллен решил основать приют для бывших храмовников, и Эвелин с готовностью поддержала его, а Лелиана, то есть Верховная Жрица Виктория, любезно выделила им земли близ Крествуда. На данный момент строительные работы почти завершались – достраивалось последнее крыло. Два раза в неделю приходили отчеты о ходе постройки. Эвелин уныло покосилась на стол - Я еще не закончила. Осталось несколько писем, - она озорно прищурилась. - А затем я вся твоя. Каллен снова поцеловал ее и отстранился. - Тогда не буду тебе мешать. Он улыбнулся ей и вышел в вестибюль. Послышался лай Рекрута. Кажется, пес облюбовал место у камина в холле. Эвелин вернулась за стол, чтоб продолжить работу. Последним решено было написать весточку Варрику. На днях она собиралась проведать его. Официально, как подобает наносить визит Наместнику киркволльской графине. За писаниной она не заметила, как пролетело более получаса. Разминая затекшую шею, она встала с кресла и подошла к единственному широкому окну библиотеки. Отсюда открывался прекрасный вид на площадь, а вдалеке синел кусочек Недремлющего моря. Почти, как в Оствике, подумалось ей. Она внимательнее оглядела площадь. Хоть день и клонился к закату, но город до сих пор заполняли толпы народа. Варрик был прав, магазины сейчас в Киркволле открывались везде, где только можно было. Эвелин с интересом наблюдала за тем, как один из торговцев, поймав какого-то богатея, вовсю расхваливает магические посохи, которые продавались в его пестром шатре: при новой Верховной Жрице этот товар сейчас имел необычайный успех. Эвелин с грустью вздохнула. Она скучала по своему любимому «Крылатому» с рукоятью из прочнейшей драконьей кости, с острым зазубренным лезвием-наконечником и кроваво-красным навершием в виде расправившего крылья дракона. По понятным причинам посохом пользоваться она уже не могла, точнее, одной рукой это делать было крайне неудобно. Вместо этого она теперь носила зачарованный браслет из дымчато-серого сильверита, инкрустированный переливающимися перламутром кристаллами редчайшего завесного кварца. Руны усиливали ее магию, позволяя ей как можно реже прибегать к лириуму. Конечно, не посох, но жаловаться не приходилось. Эвелин взяла с кофейного столика серебряный гребень и, продолжая любоваться городом, сияющим в последних лучах закатного солнца, осторожно провела им по волосам. Густая шевелюра поддавалась плохо. Она выругалась. - Давно пора их обрезать, - проворчала она. - Даже не думай! - Легко тебе говорить, ты же… Она обернулась и осеклась на полуслове. Каллен стоял в дверях и с ухмылкой смотрел на нее. - …Создатель милосердный! – закончила Эвелин, таращась на него. Сейчас был тот самый миг, когда у нее обычно сбивалось дыхание, когда мир уходил из-под ее ног, и когда ей ничего не хотелось, кроме как смотреть на него вечно. Сильное, красивое, идеально натренированное тело сейчас влажно блестело под огоньками алебастровых светильников. Маленькие капли воды сверкали на золотистой коже, придавая ей сияние. Мокрые светлые волосы завивались небрежными кольцами. А из одежды на нем было лишь повязанное на бедрах полотенце. Долбанный милосердный Создатель! Этот мужчина каждый раз действовал на нее как в первый. Каллен приблизился к ней и протянул руку. - Позволь мне. - Что? – Эвелин не сразу поняла, чего он хочет. Сейчас она мысленно слизывала капли воды с его груди, и ей совершенно не было стыдно. Заметив ее взгляд, Каллен слегка покраснел. Он стыдливо опустил глаза и осторожно взял из ее руки гребень. Вот теперь уже и Эвелин отчего-то испытала жуткую неловкость. Кашлянув, она повернулась к нему спиной. - Прости меня, - пробормотала она, - я тебя, наверное, уже достала... - Дыхание Создателя! – мягко отозвался Каллен. - Эвелин! Ни в коем случае! Ему никогда не надоедало делать это. Напротив, он был без ума от ее длинных шелковых волос, которые вились по спине, словно горячие языки пламени. Каллен осторожно проводил по ним серебром, любуясь, как огонь от светильников отражается в рыжем глянце. Пресвятая Андрасте! Она была так красива! Он смотрел на ее отражение в оконном стекле. Видел, как затрепетали ее длинные ресницы, когда она тоже взглянула на стекло. Ее упругая грудь, подчеркнутая вырезом просторной туники, вздымалась при каждом вдохе. Ее полные чувственные губы были приоткрыты, а бронзовая кожа, словно бархат, манила коснуться ее, совсем легонько, чтоб хотя бы на секунду ощутить огрубевшими пальцами тёплую гладкость. Эвелин чувствовала, что его рука периодически сильнее сжимает ее волосы, но затем он, словно опомнившись, вновь расслабляется. Она на мгновение представила, как он, не выдержав, наматывает их на кулак, запрокидывает ее голову и впивается в ее рот голодным властным поцелуем. Она знала, что иногда он мог себе позволить подобное. Например, как в тот раз, когда она чуть не попала к работорговцам. Эвелин несколько дней пришлось прятаться в пещерах на Штормовом берегу. Каллен думал, что она погибла. Чуть не обезумел от ужаса и беспокойства. Но он нашел ее, и его счастью не было предела. Эвелин тогда чудом не лишилась рассудка – вся его любовь, вся страсть, вся чувственность вылились наружу. Она прикусила губу. Летнее солнце, дождь, ручейками стекающий по их коже, тепло его тела и бесконечные поцелуи… От нахлынувших воспоминаний у нее чуть не закружилась голова. Они были слишком приятными и слишком возбуждающими. Затаив дыхание, Эвелин продолжила смотреть на окно. От его нежных прикосновений тело давно уже покрылось мурашками. Она вздрогнула от неожиданности, когда его пальцы коснулись ее голой шеи и осторожно отодвинули в сторону волнистые локоны. Она продолжала бороться с рвущимися чувствами, наблюдая, как его руки, привыкшие к рукояти меча, аккуратно справляются с ее волосами, расчёсывая их, перебирая длинные локоны, сплетая их в толстую косу. Она видела, как затем его ладони целомудренно ложатся на ее плечи, и жар от них тут же проник ей глубоко под кожу. Ощущения были странными и волнующими. Нет, Эвелин! Только не закрывай глаза! Ты должна смотреть. Она жадно впитывала взглядом каждую линию его тела, отраженного в стекле. Горячие руки сомкнулись на ее талии под туникой. Сначала робко, но потом с большим напором огладили живот, дразня пылающую кожу, медленно пробрались вверх и сжали ее обнаженную грудь. Она видела, как Каллен наклоняется к ней и целует ее шею. Этот поцелуй уже не был невинным. Он был жгучий, словно огненная искра. - Создатель! Эвелин невольно ахнула, когда он слегка прикусил бьющуюся жилку на ее шее и провел языком по месту укуса. Его влажные волосы оставили мокрый след на ее коже, ладони сильнее сжали грудь, а пальцы коснулись набухших сосков. Его запах, смешанный с запахом мыла, искушал ее еще больше. Вконец потеряв самообладание, она выгнулась под напором его рук. Ощутив бедрами твердость под полотенцем, она услышала, как он судорожно выдохнул. Собрав остатки сил, взмахом руки Эвелин задернула шторы, и повернулась к нему лицом. Он смотрел на нее своими прекрасными янтарными глазами так выразительно, что по ее спине вновь пробежали мурашки. О, как она любила его глаза! Его взгляд часто говорил лучше всяких слов. Эвелин проглотила вставший в горле ком. - Почему я каждый раз так тебя хочу? Она убрала прядь влажных волос с его лица, кончиками пальцев пробежалась по его щеке к подбородку, погладила рваную полоску шрама и остановилась на губах. Большим пальцем она легонько надавила на нижнюю, и Каллен, поймав палец губами, осторожно вобрал его в рот, лаская подушечку кончиком языка. Эвелин сладостно ахнула и прикрыла глаза. - А потом ты делаешь что-то вот такое, - шепнула она, немного отстранившись, - и я понимаю, почему. Она медленно опустила руку, проводя влажную дорожку по его подбородку, груди, прессу. Остановившись на белоснежной ткани, она легонько дернула за нее, и полотенце упало на пол, обнажая его стройные мускулистые ноги и демонстрируя его возбуждение. - Иди ко мне, - хрипло выдохнул Каллен, резко привлекая ее к себе. Поцелуй разрядом молнии прошиб тело, а в голове тотчас зазвенело: "Я люблю его! Люблю его! Люблю!" Рывком он стянул с нее тунику, одна его рука легла на ее спину, а вторая властно сжала затылок. Этот жест был неосознанным, но Эвелин знала, что за ним кроется. Страсть, пламя. Он был горяч, как на поле боя, так и в любви. Ее бывший храмовник, ее генерал, ее возлюбленный, ее муж. Мужчина, с которым ее случайно свела судьба, которому она отдала сердце и душу и за которого готова была умереть. Он был воздухом, которым она дышала. И солнцем, дарящим тепло. Запрокинув голову и запустив пальцы в его кудри, она отвечала на жаркие поцелуи, жадно лаская языком его рот, ловя его глубокое прерывистое дыхание, ощущая животом его стальную эрекцию. На секунду прервавшись, он подхватил жену под бедра и усадил на письменный стол. Разведя в стороны ее ноги, он вновь прижался к ней, припадая к ее пухлым губам, медленно скользя, терзая их, чувственно покусывая, зализывая и снова целуя. Не в силах сдерживаться, он издал хриплый стон и оторвался от ее губ. - Эвелин… - пролепетал он сквозь плотно стиснутые зубы. Он судорожно выдохнул и продолжил дрожащим голосом, - Иви… я не знаю… благодаря какому чуду ты появилась в моей судьбе… Я не знаю, как я нашел тебя… Но ты изменила всю мою жизнь. Я люблю тебя. И я буду любить тебя всегда. - Оох, - она сморгнула набежавшие слезы. Ей хотелось кричать от восторга. Рыдать от счастья. Или и то, и другое. - Любовь моя, - прошептал он ей в губы и рывком вошел в нее. Эвелин всхлипнула и вцепилась в его волосы. Отчаянное желание жгло ее изнутри. Она не чувствовала ничего, кроме сильных мускулистых бедер, двигающихся в тягучем дразнящем ритме. Чувствовала, как он наполняет ее собой, чувствовала каждое его движение. Каждый медленный, долгий толчок проникал так глубоко, что от мучительного, нестерпимого наслаждения она хотела кричать, молить, извиваться в его руках. Разум покидал ее, оставляя в голове лишь короткие вспышки света. Она что есть сил сжала ногами его талию, рукой обвила его шею. С еле слышным стоном Каллен продолжил целовать ее. Он целовал ее так, будто от этого зависела его жизнь. В первые дни их знакомства она и поверить не могла бы, что он способен на такие поцелуи. Дикие и одновременно нежные, поначалу немного неумелые, но от этого не менее соблазнительные. Его губы словно были созданы именно для поцелуев. Четко очерченные, правильные, с дерзким шрамом на них, они не давали отвести взгляд, они сводили с ума, заставляли хотеть их, вынуждали просить еще и еще. Глядя на них, Эвелин теряла волю. Сейчас они были приоткрыты, кажется, он шептал что-то. Эвелин не могла разобрать. Это было неважно. Лишь бы только и дальше слушать его прекрасный, мягкий, обволакивающий голос. Замедлив толчки, он неторопливо вышел из нее, и Эвелин разочарованно захлопала ресницами. Она чувствовала, что вот-вот вспыхнет от сладостного удовлетворения, и не могла сейчас думать ни о чем другом, кроме ноющей пустоты. Он был необходим ей сейчас, сию секунду. Каллен бросил на нее горячий взгляд хищно прищуренных глаз и медленно толкнулся в нее снова. Дюйм за дюймом он входил в нее, доводя Эвелин до безумия. С каждым толчком она начала подаваться вперед, чтоб принять его глубже. - Пожалуйста… Ее шепот был еле слышен, заглушенный хриплым дыханием. Она еще сильнее сжала его ногами. Ей необходимо было высвободить то, что нарастало изнутри. - Пожалуйста! – Эвелин взмолилась. Его бедра без устали двигались взад и вперед, а руки так крепко сжимали ее тело, что она уже почти не могла дышать. Сделав несколько грубых, резких толчков, он кончил, выдохнув ее имя. Эти движения вместе со звуком его сорвавшегося голоса наконец подвели ее к взрыву бурного, дикого оргазма. Она кончила так сильно, что потемнело в глазах. Спустя секунды, придя в себя после временного блаженного забытья, Эвелин позволила себе расслабиться. На ее губах появилась ленивая безмятежная улыбка. Дыхание выравнивалось. Обрывки мыслей возникали в голове, словно маленькие блуждающие огоньки. Каллен поднял голову и растерянно посмотрел на нее. Бесконечно милый, бесконечно желанный, бесконечно соблазнительный. Он казался сейчас таким ранимым и беззащитным. Однако она прекрасно знала, насколько он был силен физически и духовно. Хотя все же в первую очередь в нем она видела нечто другое. Свобода и любовь – вот то, что он воплощал собой. Те простые вещи, ради которых стоило жить. Эвелин приблизила лицо и поцеловала его вспухшие, сладкие губы. Свобода и любовь. Точка. И больше ничего не надо. О благодарности - Мессир, у вас еще пять аудиенций… - Так, нет! – внизу послышалось знакомое ворчание. - Они там что, издеваются что ли? Скажи, что я временно недоступен. Что я уехал в Орзаммар, или меня похитили, или убили… Придумай, в общем что-нибудь. Возле входной двери происходила какая-то возня. - Послушайте, если вы сегодня, наконец, не примете де Копьи, он забросает вас тоннами гневных писем. И примите к сведению, я пальцем не пошевелю, чтоб с этим разобраться! В ответ прозвучал тихий поток ругательств. - А графиня… - Сегодня у меня встреча с другой графиней. Смирись. Сверкая радостной улыбкой, Эвелин сбежала по ступеням и влетела в просторную прихожую: - Глазам своим не верю! Вот так сюрприз! - Задница Андрасте! – воскликнул Варрик. – Огонек! Скорее выручай меня! Бран, увязавшийся за Наместником, мученически возвел глаза к потолку. - Но разве ты?.. – начала было Эвелин, однако гном ее перебил. - Я получил твое письмо. Аккурат утром… Кто тебя научил так выражаться? Тьфу ты! Словно долбаному Королю написала. В печенках уже сидит эта канцелярщина. Я решил сам назначить "аудиенцию". - Это в корне неподобающе… - Бран снова попытался вразумить Наместника. - Дальше я сам! – отмахнулся Варрик и пробубнил под нос, - хоть что-то хорошее за эту нагову неделю. - Вы же помните наш уговор? - Да, да… Титулы, имения и исторически важные части города на халяву никому не давать. А теперь иди… - Миледи, - Бран безнадежно покачал головой и с сокрушенным вздохом вышел за двери. - Так что, ты угостишь меня элем или как? – Варрик хитро подмигнул и усмехнулся. - Ох, дружище! – Эвелин не выдержала и сердечно обняла друга. Камин сегодня не горел. Лето выдалось на редкость сухим и знойным, и только толстые стены особняка спасали от изнуряющей жары. Хозяева поместья и их гость сидели в уютных креслах за небольшим столом в холле-гостиной, ведя веселую оживленную беседу. - Вообще-то, Варрик, Порочная Добродетель с тобой пошла мне на пользу! – Эвелин наполнила свою кружку из небольшой стеклянной бутылки. - Кстати, хотел спросить! Что там у тебя за занятный случай произошел с тевинтерским магистром и его рабом? - Вообще тремя рабами. Двое детей по десять соверенов шли... короче, это долгая история! - Среди этой скукотищи мне как раз и не хватает долгих историй. Эвелин кашлянула и посмотрела на Каллена. - В одном из Борделей Денерима... – начал он. - Прости, я, должно быть, не расслышал, - тут же поперхнулся Варрик. - Ты сказал "бордель"? - Я... ээ... – Каллен смутился. - Начало просто превосходное! – хихикнул Тетрас. - Не раскатывай губу, гном! Мы заходили туда по делам... - Представляю, по каким, - не переставая смеяться, Варрик посмотрел на Эвелин. - Ты что с Кудряшкой сделала? Эвелин отхлебнула душистого пива и невозмутимо пожала плечами: - Вышла замуж. - Так и знал, что женитьба тебе пойдёт на пользу, - Варрик весело подмигнул Каллену. Тот демонстративно закатил глаза. - Вообще-то, так и было, - улыбнулась Эвелин. - Мы зашли, чтоб встретиться с одним из агентов. Но он задерживался. А тут этот идиот, вдрызг пьяный, похваляется на весь бордель, мол, "с кем угодно поспорю на сотку, что никто меня не обыграет". Этот недоумок так меня раздражал, что я не выдержала. Слово за слово, и вот я уже сижу перед ним за столом, а он лыбится и тасует карты... - Мне интересно, как бы ты выкрутилась, если бы проиграла, - фыркнул Каллен. - Ста золотых у нас и в помине не было. - Да брось! - отмахнулась Эвелин. - Два Рыцаря и две Песни. Эта партия определенно была моя! Мне даже мухлевать не пришлось - он так пялился на мою грудь, что об игре практически забыл. Каллен возмущенно засопел. - Ну, дал бы ему потом в морду, в случае чего, и дело с концом. - Я и дал. - Это было уже после, - она посмотрела на гнома и пояснила, - когда он выигрыш не захотел отдавать и марчанской шлюхой меня обозвал. Каллен тут же покраснел. - Дыхание Создателя! – буркнул он. - Да ладно тебе! Было ж весело! - Я еще никогда не занимался подобной ерундой. - Пойди и скажи это эльфам, которых я освободила! Кажется, они себя сейчас гораздо лучше чувствуют при Денеримской-то церкви. Варрик тихонько посмеивался, попивая пряный лагер. - Как в старые добрые времена, - с упоением протянул он. - Кстати, о старых временах. Прошу меня извинить. Эвелин встала, прошла к леснице и поднялась в библиотеку. - Ну что, Кудряшка, - Тетрас невозмутимо хмыкнул. - Дай угадаю: когда ты в последний раз был здесь, ты не предполагал, что сложится все вот так. Каллен помедлил с ответом. А затем улыбнулся краешком губ. - Даже в самых безумных мыслях… - Я бы хотела отдать тебе это, Варрик, - Эвелин мигом вернулась с пухлой потрёпанной тетрадью в толстом кожаном переплете. - Это... то, что я думаю? - гном невольно подался вперед. - Да, Варрик. Вся Инквизиция. От начала и до конца. Все здесь. Я хочу, чтоб ты сохранил. - Я... ты уверена, что хочешь мне отдать это? - Абсолютно. Кому, как не тебе! Варрик выглядел удивленным, что с ним бывало крайне редко. Он взял в руки тетрадь и открыл ее на случайной странице. Размашистым красивым почерком значилось: "9:41 Дракона, Жнивень, 4. Этот дневник вел пожилой целитель, живший на редклифском перекрестке. Скорее всего, его убили в той стычке (см.далее)". Первая поездка к Перекрестку. Сколько лет прошло! Варрик перелистал пару страниц. "9:41 Дракона. Об Инквизиции. Советники. Командор Каллен (бывш. рыцарь-капитан) – один из немногих храмовников ферелденского К.М., кто выжил в случившейся там катастрофе в 9:31 Дракона, когда маг крови Ульдред захватил башню, наполнив ее демонами и одержимыми. Каллена схватили, пытали и заставляли смотреть, как убивали его товарищей-храмовников (прим. Не говорить с ним об этом больше!) Это испытание сильно потрясло его. В итоге, он пришел к мнению, что даже храмовники не до конца понимают, насколько опасны маги (прим. Что ж, не могу в этом его винить, хотя, клянусь Создателем, если он еще раз скажет что-нибудь в духе: «Вам, Тревельян, разрешено магией лишь ночью путь к своей хижине подсвечивать», я ему так подсвечу!)..." - О, Кудряшка, она тут и о тебе написала! – небрежно заметил Варрик. – Хорошо, что ты не читал… Каллен недоуменно поднял брови. - Я обо всех написала, - поправила Эвелин, неловко барабаня пальцами по крышке стола. Варрик хихикнул. - Что там? – нетерпеливо посмотрел на гнома Каллен. - О, нет! Об этом, друг мой, ты прочтешь только в моей новой книге. - Эй! - Варрик! Поток возмущения прервал настойчивый стук в дверь. Эвелин тут же насторожилась. - Кто б это мог быть? - Это, - Тетрас внезапно замялся, - в общем, у меня тоже кое-что для тебя есть. Посылка. Кое-кто просил передать. Экономка открыла дверь, пропуская в вестибюль парочку магов и незнакомого гнома. Последний нес небольшой деревянный короб. - Милорд... доставлено, как вы просили. Варрик кивнул им и засобирался. - В общем, я вас оставлю. Спасибо, Огонек, - он забрал дневник, - славные были деньки... - Что это значит? – недоумевала Эвелин. - Это значит, что тебя сегодня еще ждут дела. Да и меня тоже. Жду – не дождусь, когда прочту все! Варрик с довольным видом похлопал по тетради, попрощался и торопливо покинул поместье. За это время гном успел водрузить ящик на стол и отковырял крышку. Эвелин заглянула внутрь и обомлела. Она всякое ожидала увидеть в посылке, но только не это! Сбоку лежало письмо. Пребывая в непомерном шоке, она вытащила его и попыталась открыть конверт, но одной рукой сделать это было сложно, тем более, что ее пальцы тряслись и совершенно не слушались. Эвелин выругалась. Каллен аккуратно забрал конверт, вынул короткую записку и протянул ей. В записке была лишь одна фраза: "Спасибо, что не дали ему умереть, Инквизитор". Она в растерянности обернулась на посыльных. - Ну что, будем чинить вас, миледи, или как? - добродушно крякнул гном-механик. Эвелин почувствовала, как Каллен ободряюще коснулся ее плеча. На круги своя Она расставила пальцы и посмотрела сквозь них в решетчатое окно. Вдалеке на Недремлющем море плясали белые барашки, а по небу неслись легкие пушистые облака, влекомые дневным бризом. Эвелин почувствовала, как теплые ладони легли на ее талию. Она молча прижалась к груди Каллена и, блаженно закрыв глаза, откинула голову на его плечо. Нежный поцелуй в щеку не заставил себя долго ждать. Эвелин улыбнулась и развернулась в его объятиях. Левой рукой она легонько коснулась его груди, глядя, как при солнечном свете переливаются сильверитовые пластины, идеально подогнанные одна к другой. Вдоль всего металлического предплечья, по запястью и костяшкам пальцев вился тонкий незамысловатый, но очень аккуратный гномий орнамент, в который искусно были вплетены лириумные руны. - Я могу чувствовать, - прошептала она, прикоснувшись гладкой металлической ладонью к его груди. – Создатель! Я слышу, как бьется твое сердце… Он положил руку на ее ладонь и сжал тонкие сильверитовые пальцы. Его глаза выражали бесконечную нежность и любовь. - Это... Ох… Она сделала глубокий прерывистый вздох. Ей впервые в жизни не хватало слов. Было ли это новым началом? Или возвращением к старому? Она не могла сказать. Будущее ей не было известно. Но она знала одно точно: теперь она с еще большим упорством и восторгом продолжит свою работу, рядом с ним, бок о бок. И вместе они совершат еще много добрых дел.