До конца уходящего года Было около дней двадцати. По дороге из Эдо в Киото, Я нечаянно сбился с пути. © Хельга Эн-Кенти
Она его раздражала. Если бы Сасори попросили написать список причин, то, наверное, не хватило бы всей бумаги мира. Одной из этих причин была её постоянная беспечность. Казалось, Кьёка ни к чему не относилась серьезно. А ещё она очень много болтала, даже во сне что-то бормотала. В такие моменты ему особенно сильно хотелось задушить её, необязательно делать это руками, она услышит его приближение, можно использовать нити чакры. Сасори даже не мог дать точного определения их отношений, кем они были друг другу: друзьями, напарниками, товарищами по несчастью? Ну, несчастной Кьёку назвать было нельзя, даже наоборот, улыбка никогда не покидала её лица. Иногда он раздумывал над тем, что при первой же возможности постарается сделать такую же марионетку, похожую на неё. С такой же живой улыбкой. Они знакомы всего неделю. Он сам согласился идти вместе с ней. И всё-таки она его бесит.***
Их знакомство было таким же непонятным и смазанным, как и всё, в чём участвовала Кьёка. Случилось это в одной из придорожных харчевней. Да и заметил он Кьёку только потому, что она в открытую на него глазела. Сначала Сасори поглядывал на неё незаметно, но потом быстро бросил это дело и тоже начал смотреть напрямую. Заметив это, она приветливо помахала ему рукой. Сасори оглядел её, это точно была куноичи, без хитая. Такая же отступница, как и он. Стыдно признать, но Сасори так никогда и не узнал, из-за чего она покинула свою деревню.На обиженную, преданную или разачаровавшуюся в своей деревни куноичи она походила меньше всего.О Кусагакуре Кьёка вспоминала редко и вскользь, сразу замолкая, но в её голосе всегда слышалась теплота, а уголки губ поднимались в грустной улыбке. Единственной и более правдоподобной версией ему казалась та, что её просто выперли из деревни для своей же безопасности, ибо Кьёка была подобна урагану, в чём Сасори вскоре убедился лично. Когда она только к нему подсела, то Сасори ни за что бы не поверил, что она является джонином, ну максимум недавно ставшим чунином. Уж слишком беспечно она себя вела, болтала без остановки о всякой ерунде и даже пару раз чуть не сбила его стакан. Она даже не заметила, как тогда решил Сасори, ещё не знавший её достаточно хорошо, троих шиноби Скрытого Камня, сидящих в углу под покровом тени и наблюдающих за ней.Закончив свою болтовню и похлопав Сасори по плечу, Кьёка вышла из харчевни, напоследок выпив его сок. Стоило ему только облегчённо вздохнуть, как в его поле зрения попали активизировавшиеся шиноби Камня. В то время как двое из них отправились вслед за Кьёкой, один, отделившись от своих сокомандников, направился к Сасори, выхватив кунай. Стоило ему лишь подойти достаточно близко, Сасори тут же быстро пнул его в живот и выпрыгнул в окно, на ходу разворачивая свиток с марионеткой. Спрятавшись на одном из деревьев, он оценил своего противника. Джонин, судя по висевшему за спиной мечу, является мечником и специализируется в основном на ближнем бое. Что ж тем хуже для него. Оглядевшись по сторонам, шиноби заметил Сасори и, выхватив катану, бросился к нему. Он наносил один удар за другим, Сасори умело уворачивался, пока клинок не вошёл ему в грудь. Ниндзя Ивагакуре победно вскликнул. Но тут вместо крови по клинку поползли тёмно-синие струйки некой желеобразной жидкости, а с лица убитого посыпались осколки. Выругавшись, мечник отскочил назад, встряхивая меч. Капли, упавшие на землю, тут же зашипели, испуская голубоватый пар. Шиноби огляделся, ища кукловода. Заметив мимолетное движение в кустах, он тут же бросился туда. К счастью, ему вовремя удалось заметить кунаи, летящие в него. Как только они вонзились в землю, от них тоже пошёл голубоватый пар. Бой затянулся, и шиноби Камня был уверен, что кукловод намеренно тянет время. Он не давал ему ни единой возможности уйти слишком далеко, используя марионетку, закидывал отравленными кунаями, сенбонами и сурикенами. Они были раскиданы везде и противно шипели, отвлекая. В очередной раз, увернувшись от новой партии кунаев, ниндзя Ивы запрыгнул на дерево и замер. Напротив него, на ветке соседнего дерева стояла марионетка. Она была похожа на обычного мужчину в старом плаще, лишь несколько деталей выбивались из образа. На лбу была печать, определить её назначение шиноби не удалось, а на руках и ногах были надеты тонкие браслеты с маленьким серебреным колокольчиком на каждом. Ниндзя удивился, за всё время, что марионетка перемещалась, он не слышал их звона. Но не это поразило его больше всего. Прямо за ней, выйдя из тени, стоял сам кукловод. Всем известно – кукловоды никогда не показываются во время боя, только когда он закончен. Это были последние мысли шиноби, перед тем как он соскользнул вниз с ветки. На землю упал уже труп. - Ну, спасибо, - восхищенно раздалось из-за спины. Сасори обернулся. На ветке, опиравшись на боевой шест, стояла та самая куноичи, как потом узнал Сасори, по имени Кьёка. – Ты очень помог, - она подмигнула ему и послала воздушный поцелуй. Строила ли она планы со множеством переменных, просчитывая каждый шаг, или же ей просто везло, Сасори не знал. Она была одной из тех, кто редко готовится к чему-нибудь, но у неё всегда была идея, как решить проблему, иногда довольно неординарным способом.***
Стояла глубокая ночь. Костёр тихо потрескивал, подбрасывая вверх искры. Кьёка лежала на спине, положив руки за голову. Сасори рассматривал наполовину разобранную марионетку. - И что тебе не нравится, а, Сасори? - Всё, - он раздражённо отбросил деревянную руку и притянул к себе голову. - Шиджо должен был создать гендзюцу при помощи тумана и звука колокольчиков, но ничего не вышло. Вместо этого мне пришлось закидать того ниндзя оружием, покрытым ядом, и ждать пока испариться достаточное количество, чтобы он наконец надышался парами и умер. - Не любишь ждать? –Сасори кивнул, продолжал разглядывать печать. – Но ведь ты достиг цели – убил его. А как, разве это имеет значение? – Кьёка вздыхает и переворачивается на бок. – Не понимаю… - шепчет она, зевая. Сасори отвлекается и смотрит на Кьёку. Он тоже многое не понимает. Как он вообще согласился на её предложение путешествовать вместе? Как можно вот так сидеть у костра и доверительно разговаривать с человеком, с которым знаком меньше двух дней? С чего бы ему, Сасори Акасуне, обычно стремившемуся уйти от ненужного общения – оно отвлекает от марионеток, вдруг соглашаться работать в паре? Позже он поймёт, дело не в нём, а в ней. От Кьёки так и веет авантюризмом, азартом, движением, что и самому невольно хочется бежать куда-нибудь и делать неважно что, лишь бы не сидеть на месте. Рядом с ней просыпается желание принимать рискованные решения. Это похоже на то, когда стоишь над пропастью и смотришь вниз. Тёмная глубина тянет тебя, искушает желанием узнать, что там внутри, но нельзя, слишком опасно. И вдруг ни с того ни с сего ты прыгаешь, ведь это именно то, чего тебе сейчас хочется, и не важно, что будет потом, важно только сейчас. Летишь во тьму, задыхаясь от воздуха, бьющего в грудь, и нет пути назад. В Кьёке как раз и воплотилась та невидимая сила, которая заставляет прыгать вниз, тянет за собой. Сасори переводит взгляд на печать, он уверен, что причина в ней, из-за неё не сработало гендзюцу. Где-то сзади маячит мысль, что в этом мире нет «пропасти», в которую Кьёка не рискнула бы прыгнуть.***
Сасори не нравилось в Стране Воды. Для него, выросшего в песчаной Суне, вода, и всё связанное с ней, в таких запредельных количествах внушало инстинктивный страх. Он не понимал, как можно не опасаться утонуть в воде, замёрзнуть в снегу или заблудиться в тумане, что было совершенно возможным в данной ситуации. Сасори стоял, прислонившись спиной к холодной стене, и ждал Кьёку. Вокруг него был настолько густой туман, что на расстоянии десяти метров уже ничего не было видно. Кьёка торчала там почти час. Она сказал, что хочет найти им работёнку – они конечно крутые ниндзя, но деньги лишними не бывают. Пошла одна, попросив Сасори подождать. Он не возражал – дом был высоким, похожим на узкий цилиндр, там наверняка маленькие комнаты и много лестниц. Если что-то пойдёт не так, то Сасори, предпочитавшему дальние дистанции, будет трудновато там развернуться. Кьёке же, специализировавшейся на ближнем бою, будет проще. В конце концов, она сможет подать ему сигнал о помощи, например, в виде разрушенной стены или трупа, вылетевшего из окна. Но ни стены, ни трупы падать пока не спешили, а значит всё идёт нормально. - А вот и я. Извини, что так долго, старик никак не хотел менять привычки, - Кьёка виновато улыбается и берёт Сасори за руку, но не за ладонь, а за запястье. Почему-то она считает, что держаться за руки очень личное, поэтому никогда не прикасается к чужим рукам, запястье и выше в запретную область для неё не входят. – Идём, - она утягивает его в один из переулков. Идёт Кьёка уверенно, ни капли не теряясь в тумане. Сасори делает вывод, что она хорошо знает город. Да, и под словом «старик», скорее всего имеется не пожилой человек, а давний знакомый. Кьёка приводит его к зданию, тоже имеющему цилиндрическую форму и сложенному из такого же серого камня, но в отличии от предыдущего оно очень широкое, со всех сторон облепленное застеклёнными балконами. Оно напоминает Сасори баобаб, покрытый грибами-паразитами. Они идут по лестнице, огибающей каменный«баобаб» по периметру, добираются до двери с полустёртой надписью и проходят внутрь, только сейчас Сасори понял, насколько сильно пропиталась влагой его одежда. Помещение небольшое, погружённое во мрак, только на стойке одиноко горит светильник. Вновь оставив его одного, Кьёка направилась к ней. Похоже, это гостиница, было досадно, что Сасори понял только сейчас, наверное, этот туман забрался не только в его одежду, но и в голову. - Один на двоих. Не против? – Сасори отрицательно качает головой.В незнакомой стране, в незнакомом городе, в незнакомом месте, ему не очень хотелось оставаться одному. Конечно, он сможет постоять за себя, но сейчас Сасори устал – не физически, а морально. Этот туман, высокие дома, нависающие жуткими тенями, тишина, в которой даже его беззвучная поступь ниндзя, кажется слишком громкой – всё это давит на него, ему тесно, и Сасори впервые за долгое время вспоминает Суну, где бескрайние просторы пустыни тянутся до самого горизонта. Оказавшись в номере, Сасори тут же сбрасывает одежду и зарывается с головой под одеяло. Зябко. Кьёка села на футон и принялась расчёсывать волосы, надо сказать дело это было бесполезное, ибо распутать этот ершик просто невозможно. Сасори молча наблюдал за ней. С тех пор, как он создал свою первую человеческую марионетку, он на всех и всё смотрит как на возможный материал для нового творения. Кьёка не исключение. О её способностях Сасори знал немногое, слишком мало знакомы, - её чакра имеет стихию райтона и большинство техник основывается на нём, в ближнем бою использует шест, иногда пропуская через него стихию молнии. Также один раз Сасори довелось увидеть, как на его концах выскочили маленькие тонкие антенки, на которых образовалось нечто вроде уменьшенной версии шаровой молнии. Вполне возможно в этом шесте есть ещё масса других хитроумных сюрпризов. Кьёка скидывает своё тёмно-зелёное ципао в угол. Сасори без интереса рассматривает его - без рукавов с разрезами по бокам и жёлтым узором в углу, кажется это облака. У Кьёки русые волосы с непонятным отливом. Сасори помнит русые волосы Каруры, но у Кьёки был другой оттенок, казалось, они вымазаны каким-то соком, который придает им не то серый, не то грязно-зелёный оттенок. Обычно, такие волосы называют пепельно-русыми, но Сасори не уверен. А ещё она завязывает их в три хвоста – два по бокам, один посередине – которые постоянно топорщаться, Сасори думает, что это из-за частого использования райтона. Кьёка выше Сасори на целую голову, у неё длинные тощие ноги и такие же руки. Когда она сидит, то не знает, куда их деть, поэтому принимает всякие неестественные позы. Ей почти шестнадцать, но она плоская как доска. И вообще Кьёка очень напоминает Сасори её же собственный шест. От этой неожиданной мысли он тихо хихикает. Кьёка уже легла, но ещё не спит, ворочается, а Сасори продолжает размышлять. Он не раз видел её спящей, и если обычно во сне все люди кажутся красивыми, то с Кьёкой всё было наоборот. Она всегда спала, раскинув конечности в сторону и согнув их в непонятной позе, так она походила на дохлого паука. Нет, её красота была в движении – то, как она бежит на врага, раскручивая в руке шест, вокруг которого с шипением уже вьются разряды молний, то, как она прыгает, уворачиваясь от атак, скаля зубы в хищной улыбке, обещающей страдания своим врагам, то, как щурит глаза, выбирая жертву. Во время битвы Кьёка становится похожа на кошку, но не на домашнюю с гладкой лоснящейся шерстью и неторопливой элегантной походкой, а на бродячую – поджарую, со впалыми боками и потрёпанной шерстью. Такие кошки словно тени носятся по улице, стрелой взлетают вверх на заборы и исчезают. Они всегда готовы, всегда бдительны, их движения резки и молниеносны – в этом их очарование, дикая красота бродящего зверя. Кьёка была именно такой. И стань она его марионеткой, Сасори, конечно, сможет воссоздать эту «движущуюся красоту», но передать мимику он не сможет, а без этого не будет красоты, не будет произведения искусства. Сасори засыпает, решая, что марионетка из Кьёки увы не выйдет.***
- И чем ты недоволен? – Кьёка смотрит в бинокль, держа его двумя руками и растопырив локти в стороны. Внизу раскинулась маленькая деревушка, по прикидкам Сасори среднестатистический квартал Суны был бы больше неё раза в два. – Дело-то плёвое? – Кьёка не отрывает глаз от бинокля, но по примерной траектории её взгляда Сасори понимает, что смотрит она отнюдь не на их цель, а на дом, терраса которого увешана всякими безделушками вроде колокольчиков, фенечек и чёток. - Всё слишком просто, - Сасори понял это давно, если что-то с первого раза кажется простым, значит, оно явно таким не является, Кьёка живое тому подтверждение. - Вот и хорошо, что просто – быстрее управимся, - она отвлекается от разглядывание безделушек и смотрит на Сасори в упор, всё так же не отрывая бинокль от лица. – Сейчас или подождём? – в её голосе слышится насмешка, с тех пор, как она осознала всю ненависть своего напарника к такой вещи как ожидание, она постоянно пытается подшутить над ним на эту тему. - Подождём, - да, Сасори не любит ждать, но лишь тогда, когда это бессмысленно. Он ненавидит тратить время на ожидание, когда его можно потратить на что-нибудь полезное. В данной ситуации разумнее подождать – Сасори надо многое обдумать. Их целью была обычная девка лет двадцати с ветром в голове. Информации о ней было мало – только фото и приказ доставить живой, про «невредимой» сказано не было, что несказанно радовало. Остальное Сасори вычислил по фотографии и самого характера миссии. Судя по фото, на котором их цель одета в роскошный наряд и стоит на фоне дворца, она из богатого круга общения. Цель задания – обеспечить ей «поездку» в Страну Земли во дворец одного из феодалов, то, что не одно имя не названо и обратились к нукенина, а не к шиноби какурезато, расчёт идёт на максимальный уровень конфиденциальности. То, что такую особу занесло в какую-то деревеньку в Стране Молнии, говорит о возможном побеге, от кого не имеет значения. В принципе ничего нового – сюжет стар как мир. Единственное, что не даёт Сасори покоя, её спутник. Высокий мужик в плаще, под которым виднеется меч, и с рожей испещренной шрамами. О нем не было сказано ни слова, значит, встретила по дороге. – Подождём, пока они выйдут за пределы деревни, не хочу лишнего шума, - Кьёка опять смотрит вниз, губы приоткрываются, чтобы задать вопрос, но Сасори её опережает. – Они только что набирали мешки с провизией, значит собираются идти дальше прямо сейчас. - Глупо, - Сасори удивлённо вскидывает бровь. В ответ Кьёка кивает головой в сторону. – Скоро дождь пойдёт, - Сасори тихо выругивается – этого им только не хватало.***
Ничего никогда не бывает просто. Сасори ещё раз убеждается в этом, когда несётся по лесу за убегающей девкой. Вместо того, чтобы орать во всю глотку, как поступил бы обычный гражданский, а в том, что она была именно гражданской, Сасори не сомневался, цель бежала молча, предварительно скинув с себя сумки и всю лишнюю одежду. «Сама догадалась или мужик подсказал?» - насмешливо подумал Сасори, когда она только дала дёру. Теперь же ничего забавного или смешного во всём этом не было. Пока Кьёка разбирается с тем мужиком в плаще, Сасори как идиот носится за девкой. Он впервые жалеет с того момента, как покинул Сунагакуре, что оставил там свои старые марионетки. Куроари бы сейчас очень пригодился.***
Дождь барабанит по тугой ткани кимоно. Каким бы толстым оно не было это просто тряпка. Благо этих тряпок у их «добычи» оказалось предостаточно. Кьёка и Сасори сидели под несколькими кимоно, растянув их между ветками деревьев и подперев шестом в центре – получалась жалкая пародия на палатку. Девка лежала рядом в одном дзюбане. Её спутник оказался шиноби, которого та наняла для охраны. Охранник из него вышел так себе. Когда Сасори победоносно пришел на место предполагаемого сражения Кьёки и неизвестного шиноби, таща за собой девку, опутанную лапами марионетки-паука, то вполне смог оценить его способности. Защищать других он не умел, а вот защищать себя вполне. Техники его были средними по мощности и посредственными по креативности – этакой средненький ниндзя. Кроме одной. Он прятался в своей тени, буквально ныряя в неё как в лужу. Кеккейгенкай – Сасори определил это безошибочно. Кьёка смогла победить его, создав столько молний, что его тень просто исчезла – слишком много источников света. А потом начался дождь. Сасори сменил марионетку на обычные вёревки, и пока он с Кьёкой строили импровизированную палатку, девка сидела на земле и орала, чтобы они оставили её вещи в покое. Она не затыкалась, уже сидя в палатке, даже немного воодушевилась, поняв, что убивать её не будут, рассказывая о том, кто она, какие у неё связи и что их ждёт за подобное обращение с ней. Сасори не слушал, представляя, как после выполнения миссии, достанет тело убитого шиноби, запечатанное пока в свитке, и приступит к работе.В голове уже складывались примерные наброски будущего творения, но постоянно рассыпались и искажались из-за непрекращающегося бубняжа их пленницы. Не выдержав, Сасори оторвал кусок ткани, и замотал той рот импровизированным кляпом. Девка от такого опешила и замолчала, выпучив глаза. Сасори блаженно выдохнули, скрестив руки, прислонился к дереву, выбирая наиболее удобное положение, прикрыл глаза. Счастье длилось недолго. Поняв, что даже с завязанным ртом можно издавать звуки, пленница принялась за старое. На этот раз не выдержала Кьёка и ткнула её двумя растопыренными пальцами в бок. Девка задергалась, будто от удара электричеством, собственно это он и был, как потом оказалось, и вырубилась. Сасори с благодарностью посмотрел на Кьёку, вслушиваясь в мерный шум дождя. Та передёрнула плечами, мол, не стоит благодарности. Впервые нашёлся человек, сумевший болтливостью перещеголять даже её. При передачи в качестве бонусов феодал получил длинную лекции о моральных и эстетических нормах и нравах молодёжи и стариков и их сексуальных отношениях от Кьёки, та, как оказалось, знает довольно много научных понятий, хоть и сама не понимает половину, но об этом заказчику знать было необязательно, и злой убийственный взгляд от Сасори. Им даже ещё накинули пару тысяч рьё лишь бы ушли побыстрее. В основном Кьёка и Сасори остались довольны. Дальше планировался недолгий отдых. Особенно для нервных клеток.***
Всё-таки у Кьёки были и положительные стороны. Например, она не была брезгливой. Уголки губ Сасори приподнимаются в намёке на улыбку, когда он вновь отмечает эту деталь. Кьёка сидит в офуро, обхватив ноги руками и положив на костлявые колени голову.Обычно торчащие в разные стороны волосы намокли и лежат на спине грязной соломой. От горячей воды локти, колени, шея и щёки Кьёки покраснели. Из-за этого «местного» покраснения Кьёка выглядит больной, будто у неё какая-то сыпь или аллергия. Труп теневого шиноби, как временно окрестил его Сасори, лежит тут же в ванной на полу. После окончания работы Сасори даст ему подходящее имя, если такого не найдётся, то обычный номер. Тело разрезано, кровь слита, осталось только вынуть органы и можно приступать к самому интересному. Сасори предвкушающе закрывает глаза, когда извлекает наружу печень и бросает её в тазик, стоящий рядом. - Так вот как выглядит печень, - от влаги голос Кьёки сел, и ей приходится прокашляться. – А я её почему-то серой всё время представляла, а она вон какая, - Сасори не оборачивается, достаёт желудок и отправляет вслед за печенью. Он ещё раз радуется тому, что в напарницы ему досталась совершенно небрезгливая Кьёка, которая может спокойно наслаждаться горячей ванной, когда рядом с ней разделывают труп. Или же она просто сумасшедшая. Когда Сасори заканчивает с органами, он придвигается к офуро, прислоняется к ней спиной и прикрывает глаза. Перед ними всё ещё стоит образ разворошенного тела. Он мог бы это сделать и в других комнатах, но ванная - это единственное место, куда не сунется обслуживающий персонал. Комната маленькая, в ней душно. Сасори шумно выдыхает. Надо запечатать ненужные органы, чтобы потом от них тихонько избавиться – несколько лет практики превращения людей в марионеток в деревне полной шиноби приучили его быть осторожным и аккуратным, забальзамировать тело, ибо на сегодня он выдохся, и пойти проветриться, посидеть на энгаве. Но это всё потом. На голову опускается мокрая рука. Вода уже остыла, и прохладные капельки, стекая с руки Кьёки, приятно холодят кожу шеи.Кьёка гладит волосы Сасори, перебирает их. Он блаженно улыбается. - Душно? – Сасори кивает. – Вода подстыла. Хочешь, я тебя оболью? – Сасори раздумывает пару секунду, потом нитями чакры притягивает свиток, запечатывает в него труп – нельзя, чтобы он повредился, и кивает. - Только не сильно, - Сасори стягивает с себя футболку. Кьёка набирает целый ковш воды и выливает на Сасори. Прохладная вода течёт по разгоряченной коже и кажется ещё холоднее. По спине идёт волна мурашек, кончики волос липнут к шее. – Ещё… - шепчет Сасори, и Кьёка выполняет его просьбу, тихо хихикая. Сасори решает, что если она безумна, то это заразно, и он уже успел подхватить её сумасшествие, когда ловит себя на мысли, что из зубов теневого шиноби могут выйти неплохие бусы для Кьёки. Сасори уверен, если он их сделает, то Кьёка точно будет носить его подарок. Она небрезгливая.***
Кьёка рычит, сплёвывает и вновь бросается в атаку. Четыре ниндзя – стандартная команда шиноби - один капитан и три подчинённых. У всех на хитаях символ похожий на кандзи «ремесленник», и судя по их навороченному оружию, родом они как раз таки из Такуми но Сато. Давненько Кьёка не слышала об этой деревне. Подбежав к противнику, Кьёка прыгнула вверх и, сжав жест двумя руками, нанесла рубящий удар. Таким ударом катаны разрубают врага надвое. У Кьёки не меч, а шест, но чакра молнии делает его острее любого клинка. Её противник – парень с густо-тёмной шевелюрой, широким носом и только начавшимися пробиваться усиками, и не думал уворачиваться. Подвох Кьёка почуяла ещё в прыжке, но уже не могла остановиться, а повернуть в бок – риск подставиться самой. С глухим стуком шест ударился о наплечник. Чакры молнии как и не бывало. Кьёка мгновенно отскакивает на несколько метров. Этот парень каким-то образом поглощает чакру. И если в начале, когда они схлестнулись на голом тайдзюцу, Кьёка списала это на его элементарное физическое превосходство, то теперь в этом не было сомнений. Не успела Кьёка выдохнуть, как ей тут же пришлось уворачиваться от тройки кунаев с взрывными печатями. Нельзя забывать про второго. Он в отличии от своего широкоплечего и массивного приятеля, тощий и длинный, со впалыми глазами и синяками под ними. «Вобла», - подумала про него Кьёка, сама не зная, почему этот парень ассоциируется у неё именно с этой рыбой. А он тем временем успел подбежать к Кьёке и замахнуться катаной. Кьёка выставила блок. От резкого соударения меча и шеста полетели искры. Как только противники отпрыгнули в разные сторону, Кьёка тут же попыталась спрятаться в кроне деревьев. Ей нужно отдышаться. В принципе их тактика понятна - амбал со способностью поглощать чакру её поглощает, а вобла тем временем благополучно добивает опустошённого противника. По лесу пронесся мощный порыв ветра, который чуть не сдул Кьёку из её импровизированного укрытия. А ведь это всего лишь остаточный эффект, жутко представить каково там – в самом эпицентре. А ведь там Сасори… Кьёка улыбается – пусть мальчик разомнется, а то он уже целую неделю ноет, что у него нет материала для творчества. Конечно, ныть, в привычном значении этого слова, Сасори не ныл, но эти его взгляды и многозначительное молчанье, с общением с Сасори Кьёке пришло осознание, что оно бывает и разным, и весьма выразительным, доставали не меньше обычного нытья. А так может у него и материал появиться. Кьёка хищно скалиться, у неё тут тоже есть неплохой материал… для фаршировки. В этой жизни Сасори пришлось со многим смириться. И прежде всего с тем, что в его жизни ничего не бывает просто. Пока пять великих деревень воюют между собой, и все ниндзя заняты на поле битв, для нукенинов идёт расцвет, кто-то же должен выполнять миссии. Доставить небольшую посылку из Страны Мёда в Страну Неба, что может быть проще. Но как говорилось ранее, в жизни Сасори ничего просто не было. С самого начала пути он ждал неприятностей, Кьёка,к стати, тоже, но у той, скорее чесались кулаки, а не интуиции, как у Сасори. И неприятности появились, когда они как раз пересекли границу Страны Неба. Четверо против двоих, Кьёка с Сасори тут же разделились, не желая давать противникам возможность зажать их числом. За каждым из них ринулось двое. Сасори достались девушка, его ровесница, с сине-жёлтой прической и двумя мечами, которыми она создавала довольно-таки неплохие порывы ветра, но до Иоширо ей было далеко. Ещё мужчина в возрасте, преземестый, с широкими плечами, выпученными карими глазами и гладко зачёсанными назад волосами болотного цвета. Больше всего походил он на жабу. Его оружием оказался шест. Сасори прикинул, что если бы этот шиноби бросился за Кьёкой, то на их бой было бы понаблюдать. Когда сходятся двое ниндзя, использующих одинаковое оружие или технику, то в полной мере можно оценить их умение и мастерство касательно данного оружия. Но похоже не судьба. Девушка взмахивает мечами, посылая в сторону Сасори мощный порыв ветра. Сасори прячется за стволом толстого древка. Вокруг него летят отрубленные ветки, спиной же Сасори чувствует, как на обратной стороне, кора покрывается глубокими шрамами. Управлять марионетками вслепую сложно, но не невозможно. Мужчина сидит на соседней ветке, рядом с девушкой, и даёт ей указания. Оно и понятно – он более опытный, да ещё и специализируется на ближнем бое, так что это всё чем он может пригодиться в данной ситуации. Он ухмыляется, он уже просчитал возможные шаги кукольника, и скоро они до него доберутся. А Сасори скучно – в этих ниндзя нет ничего интересного, кроме их оружия. Но его можно и самому сделать. А Сасори нужен материал, хороший и качественный, какой-нибудь шиноби с Кеккейгенкай. Ну, разве он много хочет? Марионетка добирается до парочки, и Сасори бросает её в атаку, выводя из тени. Громкий вскрик: «Сенсей!», и ветер прекращается. Сасори выглядывает из своего укрытия. Девушка смотрит прямо на него. Его губы дрожат, а по щекам текут слёзы. На ветке лежит мужчина, рядом с ним марионетка, из которой торчат клинки, проходящие сквозь спину и грудь мужчины. - Не прощу, - сдавлено шипит девушка. Сасори хмыкает, больно нужно ему её прощение. Он отделяет марионетку от трупа и уже собирается убить и девушку, как вдалеке неожиданно образуется смерч. Воронка небольшая и довольно таки тонкая. Но не это удивляет Сасори – по ней бегут молнии и чакра. Просто так этого не заметить, но для Сасори это возможно. Так и есть – этот вихрь создан искусственно, при помощи техники. В этот момент Сасори по-настоящему испугался за Кьёку. Она, конечно, девушка не слабая, но даже ей не под силу остановить смерч.Воронка исчезла так же неожиданно, как и появилась. Заметив, что его противница уже давно смылась, Сасори направился в сторону, предполагаемого места боя Кьёки. Как Кьёкаи думала этим шиноби из Такуми но Сато нужна была их посылка, что наталкивало на определённые мысли. Их деревня больше специализировалась на производстве и продаже оружия при этом всем без исключения, кто хорошо заплатит, конечно. Правда цены у них были немаленькими, но такие деревни как Коноха или Ива могут их себе позволить в отличии от Суны. Про маленькие деревни и говорить не стоит. Впрочем цена оправдана. Некоторые детали для своего шеста Кьёка сама заказывала у мастеров Деревни ремесленников. И раз уж если они решили напасть, что для них большая редкость, вывод напрашивается сам. Похоже заказчик Кьёки и Сасори умыкнул у них нечто ценное. Но это не важно – в этой миссии они всего лишь курьеры. - Ты в порядке? –Сасори придирчиво оглядывает выкорчёванные деревья и невредимую Кьёку. Та кивает. – А где те шиноби? - А я их сдула, - флегматично кидает Кьёка. За несколько секунда на лице Сасори успевают отобразиться недоумение, сомнение, неверие, осознание, шок и восхищение. Учитывая, что речь идёт о Сасори, все это было не очень выразительно, и стороннему человеку могло показаться, что он просто сдул паутинку с лица. Но Кьёка сторонним человеком не была, и прекрасно видела все эмоции Сасори даже сквозь его маску отчужденности. В какой-то степени это ей даже доставляло удовольствие. Видеть то, что не видят другие - разве не в этом суть искусства?***
Кьёка не понимает всю суть его творений. Она не может оценить смысл предания вечности жалким человеческим телам, когда они становятся идеальными – гладкими, гибкими, подвижными. В них нет лишнего или наоборот недостающего, это легко можно исправить. Она смотрит на работу Сасори поверхностно, как пятилетняя девочка на гравюру мастера, жившего сотню лет назад. Красиво. И на этом всё. Глупой маленькой девочке не понять, что означают эти цвета и образы, какой смысл вкладывал художник в своё творение. Поверхностный, ничем не обременённый взгляд. Но даже такое восхищение ему льстило. Кьёка всегда задумчиво и как-то отрешено смотрела на его работу, но в этом спокойствии чувствовалось её восхищение, признание его мастерства и умения, хоть она и не до конца понимала, в чём оно заключается. - Сделаешь из меня марионетку, когда я умру? – спросила она однажды, когда Сасори перебирал свитки. Разделял на те, которые можно будет использовать, и на те, которые нужно усовершенствовать. Этот вопрос засталего врасплох. Только один человек спрашивал его о подобном, но тогда это было сказано больше в шутку. А вот Кьёка была полностью серьёзна. - С чего такие мысли? – у Сасори дежавю. Он в точности повторяет свои слова, сказанные в ту полнолунюю ночь на крыше. Во рту сам по себе появляется кисловатый привкус апельсинов. - Мне нравиться быть с тобой, - делая большие паузы между словами, ответила Кьёка, тщательно подбирая слова. – И мне хочется остаться с тобой и после смерти, - от её грустной улыбки у Сасори всё сжимается внутри. Он хочет перебить Кьёку, сказать, что им обоим ещё рано умирать. Но она выставляет вперёд ладонь, призывая его молчать. – Поверь, я всё равно умру раньше тебя, - от её уверенности становиться не по себе. Она говорит об этом как о само собой разумеющейся истине, о неотвратимом событии. И Сасори отвечает ей. Отвечает то, что ответил тогда. - Да, - дорогие ему люди, навсегда останутся с ним.***
Сасори никогда не отказывался от окончания миссии. Не потому что ради своей деревни был готов на всё, а просто у него не было другого выбора. В какой-то степени он даже её ненавидел, возможно, сказалось «дурное влияние того сумасшедшего старика», как любила повторять его бабка. Но Сасори просто не видел смысла отдавать свою жизнь, самое драгоценное, что у него было, ради каких-то неизвестных ему людей, а уж тем более за идею.Но не выполнив миссию, он мог подставить себя очень сильно. Слабость в мире шиноби недопустимо, а если она всё же появляется, то её стараются всячески искоренить. Но сейчас всё было по-другому. У него был свиток с секретной техникой Кумогакуре, задание, которое он обязан выполнить за заранее обговорённую сумму, и его собственная жизнь.Стоят эти техники и деньги её? Определённо нет. Сасори трусом не был и слабаком тоже, но он был умным парнем, и отлично понимал, что справиться с четырьмя элитными шиноби ему не удастся. Мимо него пронёсся грузный ниндзя с загорелой кожей и зачёсанными назад светлыми волосами. От окружающей его чакры молнии у Сасори на руках волоски встали дыбом.Это будет сложнее, чем он думал – придётся пожертвовать одной из марионеток, но уж лучше пусть она, чем сам Сасори. Замаскировав марионетку под самого себя и вложив в сладки её одежды свиток, Сасори бросился в лес. До его слуха донеслось потрескивание молнии и он почувствовал как нити чакры прикрепленные к кукле оборвались. Вот и всё. Теперь нужно найти Кьёку и убираться отсюда.***
Грязно. Места убийств всегда выглядят грязно – кровь, грязь, обломки. Исключения были, когда ниндзя делали их скрытно, чтобы никто об этом не узнал. Вот тогда-то и не придерешься. Но это было самым грязным. Сасори проискал Кьёку весь день – на ночь он сделал привал на одной из веток, ибо рыскать в темноте бессмысленно. Утром же поиски продолжились. Кьёка явно влипла в неприятности, это было ясно, но вот степень этих неприятностей ещё оставалась под вопросом. Он нашёл её ближе к полудню на небольшой опушке. Кьёка лежала около дерева, будто дремала. Но вот множество ножевых ранений в её животе портили всю идиллию. Они были сделаны тонким и длинным как игла мечом. Или мечами. Но не это было самым ужасным. Вокруг были чернила. Что это? Её не только убили, но и облили чернилами, чтобы передать некое послание? Но какое, и кому? Или же это часть техники, убившего её ниндзя? Сасори подошёл ближе. Кровь уже засохла и потемнела. Было трудно сказать, где она, а где чернила. Глаза Кьёки были открыты,на лице застыло выражение боли, страха и неверия. Никогда Сасори не видел ничего из перечисленного на её лице. Умирать страшно и больно. Это Сасори понял уже давно. Её рот изогнулся в странной форме, похоже, она кричала, пока умирала. Сасори даже показалось, что он слышит её крик. Но это был не он. Это был другой крик из его старых воспоминаний. Тогда кричал Раса, когда тётю Мэй закапывали в жёлтый песок. Сасори был тогда ещё слишком маленьким, чтобы понять весь ужас смерти. Но сейчас он его знает. Он отражается на лице Кьёки, и навсегда отпечатывается в глазах Сасори.***
Смывая чернила, грязь и кровь с тела Кьёки, Сасори старался думать о ней как о ещё одном материале для работы. Но не мог. Слишком личное. Но совершенно не похоже на то, когда он превращал Третьего Казекаге в марионетку. Тогда Сасори переполняло возбуждение, удовлетворение и вдохновение, сейчас же лишь горечь. Но он обещал и привык держать свои обещания. Аккуратно вставив катетеры в вены и артерии, Сасори сел на стул, подождать пока не сцедится вся кровь. Она текла медленно и неохотно – слишком много времени прошло с момента смерти, но Сасори не спешил, не в этот раз. В голове он строил планы, как сделать марионетку максимально приближенной к живому оригиналу. Но каким бы искусным мастером он не был, ему не под силу, вернуть ту хищную улыбку, тот озорной взгляд, те нелепые позы, в которых спала Кьёка. Это всё кануло в небытие, ушло навсегда, как уходит песок сквозь пальцы и рассеивается по ветру. Уже позже, вскрыв грудную клетку Кьёки и достав оттуда её сердце, Сасори замирает. Порок сердца не смертельная болезнь, но для ниндзя она равносильна приговору. Никто не знает, когда его подведёт повреждённое сердце, когда оно отобьёт свой последний стук и замрёт навсегда. А если учесть постоянные нагрузки, когда ниндзя вынужден работать на пределе, то угадать момент и вовсе невозможно. Кьёка покинула деревню, которая душила её своими ограничениями - кто рискнёт отправить на задание ниндзя, который может помереть в любую секунду. И она ушла и жила каждым мгновением, наслаждалась жизнью, а для этого максимально упростила её, вычеркнув многие правила и запреты. Дорога, которая может оборваться в любой момент. Путешествие без цели. А если вспомнить все те мощные техники, которые использовала Кьёка, удивительно, что её сердце выдержало всё это.Кьёка была уверена, что умрёт именно из-за этого. Какая ирония, что убили её клинки шиноби. Но с другой стороны, так даже лучше. Она жила и сражалась, как подобает куноичи, и умерла достойной смертью. Сасори знает - финал не менее важен, чем само представление.