Могут ли квами любить?

Где-то произошел взрыв, или планеты выстроились в ряд, или ещё что-то произошло — Маринетт не знала. Как и квами. Так что ей просто пришлось принять то, что одним утром она нашла красноволосую девушку у себя на кушетке. Квами смогли на время становиться людьми. У Тикки была необычная внешность. Большие голубые глаза на загорелом лице обрамлялись красными переливающимися волосами. Голос ее стал гораздо мягче, но не утратил своего очарования. Они могли болтать целыми днями, обсуждать произошедшие за день события, делиться девичьими тайнами — и Маринетт должна была признать, что общаться с квами становилось легче, когда она превращалась в девушку. У нее словно появилась вторая подруга. Ведь некоторые вещи обсудить с Альей было нельзя​, например, супергеройскую жизнь. Они вдвоем возмущались приставаниями Кота, пытались научить Маринетт спокойно разговаривать с Адрианом, беспокоились об неугомонной Алье, когда та вновь бросалась в гущу битвы. Она наслаждалась этими днями, не зная, сколько ещё так продлиться. А потом стал приходить он. Он приходил с наступлением ночи, внося в ее жизнь ещё больше хаоса. Вечный беспорядок на черной голове, сверкающие зелёные глаза, глупые шутки и каламбуры — он до ужаса напоминал ей Нуара, отличаясь разве что цветом волос. Он залетал в ее комнату, отвешивал шутливый поклон, скользил взглядом по стенам, украшенным плакатами Адриана, и… оставался на несколько часов. Она приносила ему сырный хлеб, который он с упоением ел, почесывала за ушком, отчего он доверчиво мурчал и тёрся об ее руку. И приходил к ней, сворачиваясь как настоящий кот, когда она начинала засыпать, сторожил ее сны, оберегал от любого кошмара. На патрулях и битвах Леди была все также недоступна для Кота, но знала, что сидящий в кольце Плагг обязательно придет, когда наступит ночь. И она не могла понять, когда количество плакатов на стенах стало уменьшаться, а она с замиранием сердца стала ждать визита Плагга. Когда его ухмылка стала вызывать бабочки в животе, а она перестала заикаться перед Адрианом. Красная квами лишь хихикала, прячась в игрушках, а Маринетт оставалось лишь прятать смущённо горящие щеки, когда он отвешивал очередную шуточку про них, как пару, и горестно вздыхать, провожая его тоскливым взглядом. Ведь Кот никогда не был серьезным — можно ли не ожидать этого и от Плагга? Плагг. Необычное имя, но ей нравилось. П-ла-г-г. Чума. Он полностью олицетворял своё имя — болезнью поселился в ее сердце, с каждым визитом, с каждой шуткой вытягивая из нее все соки, заставляя выть от бессилия, от невозможности разобраться в собственных чувствах. И она боялась признаться себе. Боялась до невозможности, до дрожи в коленках, а потом хныкала в плечо Тикки, которая успокаивающе гладила ее по волосам, и день за днём задавала ей вопрос: — Могут ли квами любить? *** Пять тысяч лет. Вот сколько он прожил. Тысячей больше, тысячей меньше — неважно. Он перевидал столько людей, столько жизней и судеб, и думал, что больше ничего не должно его удивить. История повторяется всегда — Леди и Нуар бегают друг за другом, не зная о второй личности напарника, потом это каким-либо образом раскрывается и в конечном счете они начинают встречаться, а потом живут долго и счастливо. Он не думал, что что-то изменится и в этот раз. Ему достаточно сыра и наблюдений за неловкими и нелепыми попытками Нуара признаться Леди в своих чувствах. Когда он стал человеком, лишь хмыкнул и сказал, что это ни на что не влияет. Через несколько недель ему захотелось отыскать Тикки. Это было против правил — но ведь и ситуация это вся неправильная, не так ли? Они не имеют права знать личности подопечных, но кто Плагг такой, чтобы следовать правилам? Так что он нащупал нитку, связывающую его и Тикки, и последовал на ее зов. Его заманил запах сырных булочек, и он, не смея противиться ему, залетел в пекарню к Маринетт, и став человеком, бесцеремонно потребовал их, бросив, что от этого зависит спокойствие и безопасность Парижа. Но почему же нить ведёт его сюда?.. Ответ пришел сразу, как только он бросил взгляд на выглянувший из-за рамки хвостик. Чудесно. Он нашел Тикки, но похоже говорить она с ним не хочет. Но… Он не понимал, почему его тянуло в пекарню снова и снова. Что-то заставляло каждый вечер, дождавшись, как Адриан уснет, лететь к Маринетт и, перевоплотившись в человека, оставаться с ней. Что-то заставляло его каламбурить и шутить, слушать заливистый смех девушки, а потом видеть ее красные смущенные щеки. Заставляло мурлыкать, когда она почесывала его за ушком, и сторожить ее сон, наблюдая за расслабленным и спокойным лицом девушки. Это было необычно. Столько тысяч лет прошло — а такое с ним впервые. С Тикки они всегда были напарниками, и никем более. А Маринетт… Эта девушка заставляла его каждый день ждать встречи с ней, выскальзывать из приоткрытого окна, приходить к ней день за днём. Он выл от злости, когда Кот находился рядом с Леди и пытался оказывать ей знаки внимания, и скручивался от осознания того, какую боль принесет своему подопечному, когда все раскроется. И раз за разом, оставаясь у Маринетт и дожидаясь, когда она заснёт, он утыкался в плечо Тикки, которая успокаивающе гладила его по волосам, и день за днём задавал ей вопрос: — Могут ли полюбить квами?