Неудачница

      — Да-да, милый, я уже захожу в метро, давай. Люблю целую, — смартфон был отложен в сторону, а тонкие пальцы обхватили плойку, дабы закрепить результат своих стараний. Битый час раскрашивая своё лицо и делая себе причёску на короткие волосы, блондинка действительно уморилась. Сегодня должен был быть особенный день. Если раньше Руслан, её парень, с которым она встречалась почти год, видел её недостаточно красивой, то после небольшого перерыва их встреч из-за плотного графика сессий у обоих, девушка хотела быть неотразимой, удивить парня, чтобы он и думать забыл про те ужасные фото, где она зевает уставшая.       Вчера она три часа пролежала на кушетке, пока ей наращивали ресницы, а затем ей пришлось два часа разговаривать со слишком болтливой маникюрщицей. Но студентка гордо это выдержала и уже сегодня чувствовала себя богиней, застёгивая своё красное облегающее платье. «Руслану точно понравится» — улыбнулась она сама себе в зеркале, рассматривая свою тончайшую фигуру в этом наряде. Словом, пребывая «при параде», любая девушка приобретает такую уверенность, что готова на любые подвиги — главное: не испортить новый маникюр.       Блондинка тешила себя любыми фантазиями предстоящей встречи: продумывала сюжет и даже разговоры, пытаясь заготовить какие-то отдельные фразы или колкие ответы, которые в итоге будут иметь милое оправдание. Маше нравилось дразнить Руслана.       Что-то в один момент пошло наперекосяк. Девушка даже и не успела заметить, как все всевышние боги решили рандомно испортить кому-то жизнь, и этим «кем-то» оказалась Маша. Если она думала, что самый быстрый способ добраться на метро, то она не прогадала. Но идти туда в час-пик — тоже самое, что и засесть там во время вспышки зомби-вируса, в итоге ты помрёшь в страшных мучениях.       Если она надеялась на то, что больше ничего не испортит ей день, то она ошиблась. Как-только к станции подъехал вагон, до отвала набитый людьми, Маша сразу поняла, что нужно бежать. Но поток спешащих людей уже подхватил её и она оказалась в вагоне. «Надо бежать, надо бежать» — просто кричал диким свиным воплем мозг блондинки, когда она оказалась зажата между двумя взрослыми мужчинами, которые явно не слышали о дезодорантах. Сидячие места были заполнены какими-то студентами, причём их было так много, что Маша засомневалась, не нужно ли ей на учёбу. Ещё она очень жалела, что именно сейчас на ней её любимые пятнадцатисантиметровые лабутены, которые идеально подходили к красному платью. Ноги ужасно ныли и казалось, что Маша сейчас выпрыгнет из них и пойдёт босиком, ибо ещё одного провала она не выдержит. Да и со словами: «Да ну нахер» она вышла на две станции раньше, когда в вагоне невозможно было спокойно вздохнуть. А еще постоянно казалось, будто кто-то лапает её за задницу.       Её потянуло назад и она чуть не потеряла равновесие, но девушку передёрнуло не на шутку. Казалось, что у неё начал дёргаться глаз, так что она боялась даже просто оборачиваться. «Господи, только не это…» — и она поверила в Бога.       Конец.       Это определённо был провал.       Маша повернулась к старушке, которая размахивала своей сумкой на уровне длинных ног блондинки, пытаясь что-то снять с застёжки. Девушка дрожащими руками потянулась к дырочке, которая развилась из зацепки. Она выругалась. Порванные новые колготки были ударом под дых. А ведь женщина может стерпеть многое. Но только не порванные колготки.       На минуту Машу вырвало из реальности, в ее мире сейчас были только она и её новые порванные капроновые колготки. Снять где-то за углом — нельзя, будет смотреться не очень под платье, как село, да еще и натрёт обувью мозоли. Нет, снимать определённо нельзя. Блондинка капризно захныкала, пока ей не пришло сообщение о бесчисленных звонках Руслана.       — Да что ты такое говоришь, дорогой? — вместо назначенных двенадцати часов утра она переступила их любимое уютное кафе без двадцати два, эпично входя в помещение. Придумывая по дороге сюда всевозможные отмазки о том, как неожиданно её послала мама за хлебом — такое ещё нужно уметь. Но сейчас она стояла недалеко от назначенного столика, наблюдая очень подозрительную картину: Руслан мило беседовал с какой-то официанткой.       — Мне уйти?       — О, Маша, — парень улыбнулся, увидев свою девушку, зато официантка сразу немного помрачнела. — Это Настя, мы с ней вместе в школе учи…       — И трахались наверняка, да? — пошла с козырей и наездов та, которая недавно говорила, что: «Ревность — это недоверие любимому. А я тебе доверяю».       — Как же ты бесишь. Не утрируй увиденное, — парень фыркнул ей в ответ, изменившись в лице. — Я думал, что мы с тобой сходим погуляем, а ты позвала меня в кафе. Ты дома не наедаешься?       — Ты же знаешь, что я на диете, — начала раздражаться уже девушка, сжав кулаки.       — Ну да, а кто тогда шлёт мне фотографии с банками мороженого по вечерам? — блондинка сразу умолкла, словив на себе взгляды официанток и некоторых посетителей.       — Мы расстаёмся. Да пошёл ты к чёрту, — заикнувшись, она развернулась к выходу и добавила настолько громко дрожащим голосом, насколько могла: — Мудак.       — О Боже, Маша, ну подожди, — послышался голос, но за девушкой так никто и не пошел.       — И опять сама устраиваю скандалы на ровном месте. А Руслан всё равно мудила, — не переставала бубнить себе девушка под нос, недовольно копошась в телефоне и просматривая новости. У неё, конечно же, была возможность сейчас вернуться к Руслану, сделать первый шаг к примирению. Сценарий дальнейший она знала: он её простит, купит ей мороженого, они пойдут в парк, а потом поедут к нему. Она находилась всего в двадцати метрах от этого кафе, дожидаясь Руслана, но он так и не выходил. Блондинка знала, что ей будет сложно со своими амбициями и вспыльчивостью, но заметила, что с громким вздохом открыла карту, высматривая ближайший бар…       — Кхм, восемнадцать есть, паспорт вот, десять стопок виски, без лимона, — в тёмном помещении играла тихая музыка. Вся молодёжь сходилась ближе к ночи, поэтому сейчас в баре не было ни души. Кроме ошарашенного бармена, который еле нащупал рюмки.

***

      Всё-таки было гениальной идеей подождать, пока та осушит за раз десять стопок текилы и подойти.       Всё-таки было гениальной идеей вызвать такси, а не ехать на метро. Кто ж знал, что её будет так рубить…       …Её губы обхватывают сосок, как что-то неимоверно нежное. Это как невесомое порхание бабочки. Маша открывает глаза, но видит лишь мутный образ потолка. Ощущения — это единственное, что сейчас у неё обострено, и они неоднозначны: приятно и тревожно.       Маша сначала бурчит что-то нечленораздельное, когда незнакомка хочет снять с неё колготки и трусики. Видимо, ей не нужно разрешение и колготки простой стрелкой не отделаются. Раздаётся рвущийся звук. Была бы Маша трезвой — заплакала.       Теперь какие-то капроновые тряпки валяются на краю кровати. Незнакомка шепчет что-то ласковое, нежно массируя грудь, и тянется за поцелуем. Её татуированная кожа так хорошо сочетается с такой бледной и чистой Маши. Запах её дорогих духов и алкоголя пьянит незнакомку ещё больше. Та девушка ухмыляется, когда блондинка более-менее расслабляется, и она наносит удар: заводит руки ей за голову, впиваясь губами в её.       Что чувствует Маша? Приятное головокружение, чьи-то губы и настойчивый поцелуй. Губы слишком мягкие, чтобы быть мужскими, но это не мешает ей оставаться безучастной в этом. Не обращать внимания, водить пальцем по татуированному плечу, очерчивая рисунок кассеты. И тут из её рта вырывается рваный вздох.       Незнакомка убирает свои рыжие волосы назад, когда спускается ниже и припадает губами к слегка мокрой ткани нижнего белья. Вздох — хороший знак, думает та, и берёт руку Маши. Указательный и средний палец со сладким чмоканьем погружаются в рот и чувствуют, как язык незнакомки вырисовывает странные узоры. Когда рыжая начинает посасывать пальцы, ей становится этого мало: от Маши ноль реакции. Девушка поднимается с кровати, наблюдая за полудремающей блондинкой. Её грудь так соблазнительно вздымается.       — На, деточка, пей, — рыжая садится на Машу, чувствуя своё напряжение по всему телу.       Сжимает её челюсть, засовывая ничем непримечательную таблетку и даёт запить, взамен на что та давится и заходится в кашле, в полубреду задавая лишь один вопрос: «Кто ты?»       — Я Женя, милая.       Что-то меняется. Как будто твоё ДНК полностью меняется, тебя раскладывает на молекулы, ломают как конструктор и собирают заново. Кровь в ускоренном режиме бежит по венам, ты из обессиленной превращаешься в самого живущего человека на Земле. Стон становится громче.       — О да, давай, — Евгения обняла её лицо ладонями, когда девушка поднялась и обхватила её ногами за талию.       — Руслан, мне так хорошо, — прошептала девушка, улыбаясь и обнимаясь. И заставив притормозить рыжую на мгновение. Маша хотела опять что-то сказать, но её губы уже страстно целовали и она не сопротивлялась, приоткрыв рот.       Руки Жени блуждали по её телу, губы неустанно целовали шею и ключицы, удивляясь какая нежная кожа у столичной девушки. Наверное, избалованная девица. И сейчас она постанывает, стоит только обхватить пальцами её сосок. Это полезные таблетки, вызывая такое помутнение и усиление чувств. Женя громко чмокнула, когда осознала, что Маша уже потекла.       Внутренняя богиня лесбиянки ликовала.       Один палец не вызвал бы такой эффект, когда сжимаются неустанно все мышцы влагалища и у тебя уже от этой пульсации кружится голова и быстро наступает предоргазмное состояние. Наркотики действительно созданы для удовольствия. Маша выгнулась, и Женя поняла, что это того стоило: три пальца задвигались в девушке, вызывая неустанные постанывания и попытки за что-то схватиться. Чем быстрее пальцы двигались, тем учащённей дыхание становилось у блондинки. Её беспомощность Женю действительно пьянила.       — Вставай, вставай, — рыжая пыталась сосредоточить внимание Маши. — А теперь расставь ноги, вот так, да. Молодец. — Она видела эти расширенные зрачки, беззаботную и немного пошлую улыбку и то, как Маша отреагировала, когда их клиторы соприкоснулись. Она дёрнулась, но отстранятся не стала. Те самые три пальца Жени, которые были испачканы в смазке, оказались у неё во рту. «Соси» — лишь прошептала ей рыжая, получая удовольствие от их прикосновений там.       — О боже, да, да, — чувствуя, как мышцы напрягаются, как эта струна вот-вот лопнет, Женя уложила Машу на кровать и попросила высунуть язык. «Это как лизать мороженое?» — раздался мямлящий голос, но рыжая только махнула рукой, усаживаясь той на лицо и опираясь на колени.       Ох боже, этот язык…       Видимо, она очень хорошо лижет мороженое!       Женя дёрнулась, протяжно застонав, схватив себя за грудь и совсем забыла, кто под ней находится. Маша втянула неосознанно воздух, когда поняла, что язык начал болеть и обхватила губами половые губы Жени. Рыжая не сдержалась, когда её накрыл второй оргазм. Перед глазами появился туман и тёмные пятна, когда девушка села возле напичканной возбуждающими препаратами блондинки. Очень слабо дышащей.       — Так ты не Руслан, — тихим голосом прошептала дремлющая Маша. — Ты лесбиянка…       — Вообще-то я бисексуал, — Женя закатила глаза, пытаясь восстановить дыхание.